"Владычица Жемчужины" - читать интересную книгу автора (Ластбадер Эрик Ван)

10 Хагошрин

Взвод-командир нашел перв-капитана Квенна за ужином в кафе «Железный кулак». Неудивительно, ведь кафе было в двух шагах от кхагггунских казарм и еще ближе к Дворцу Правосудия, где баскиры улаживали финансовые споры. Но для Дассе имели значение лишь его финансы. Хозяева-в’орнны полностью изменили интерьер кафе, выбросив деревянную мебель и поменяв ее на практичные столы и стулья из хромированной стали. Холодный свет галогенных ламп делал кафе похожим на грот.

Дассе не сразу подошел к Квенну; сначала он заказал коктейль у барной стойки, за которой сидел лишь один баскир. Взвод-командир никак не мог вспомнить, где они встречались с перв-капитаном в последний раз. Остановившись у столика перв-капитана, Дассе подождал, пока Квенн приветственно кивнет.

— Как продвигаются допросы? — вежливо спросил Квенн.

— Неплохо, однако я бы предпочел оказаться на передовой.

— Не вы один.

Квенн предложил Дассе присесть за его столик, но взвод-командир согласился не сразу. Он хотел, чтобы перв-капитан понял — ему оказывают честь.

— Вижу, вы носите новую звездочку.

Квенн взглянул на свою форму.

— По приказу регента ее должны носить все хааар-кэуты.

— Насколько я понял, в ней зашифрован код вашего ДНК.

Квенн кивнул.

— Если форму наденет кто-то другой, например, вы, звездочка почернеет.

Дассе смотрел на звездочку во все глаза.

— Говорят, регент — настоящий параноик.

— Он просто очень осторожен, — возразил Квенн. — После предательства бывших звезд-адмиралов это вполне разумно.

Они поболтали о том, что интересно каждому воину: оружие, учения, смерть. За время разговора Дассе лишь пригубил коктейль. Затем, решив, что доверие завоевано, взвод-командир сменил тему.

— Скажите, перв-капитан, что вы думаете о причислении кхагггунов к так называемой касте избранных?

— Мне всегда казалось, что это чревато неприятностями, — честно ответил Квенн. — Так и случилось. Мы рождены защищать и убивать. Лично я, — он взглянул на стойку, за которой сидел одинокий посетитель, — не испытываю к баскирам ничего, кроме презрения.

— Но ведь они богаты. И объясните, почему вы тогда служите баскиру?

— Можете мне поверить, даже вы больше баскир, чем Курган Стогггул.

Дассе вспомнил, что его командир тоже уважает регента, хотя сам пока не видел для этого причин.

— К тому же, — криво усмехнулся Квенн, — баскиры умеют платить. Сейчас я получаю в сто раз больше, чем в казарме.

Дассе разозлился, и не столько на перв-капитана, сколько на себя за то, что не догадался вовремя вложить сбережения в какое-нибудь баскирское предприятие. Сейчас его финансовое положение оставляло желать лучшего. Дассе взял себя в руки. Совершенно не хотелось думать о том, почему кхагггун стремится к достатку вместо того, чтобы получать удовольствие от бивачной жизни.

— Вы играете в варрниксс? — спросил перв-капитан Квенн.

— В свободное время.

Квенн достал небольшой металлический кубик.

— На деньги?

— Играл во время сборов.

— Начнем с сотни?

С уже знакомой кривоватой усмешкой Квенн раскрыл ящичек, из которого появились спираль и вертикальный луч цвета индиго. Из луча возникли двадцать четыре маленьких десятиугольника, по двенадцать красного и черного цвета. Соперники приложили ладони левой руки к концу голографической спирали. Вокруг ладоней зазмеились черные искры и погасли, слегка кольнув Дассе. Он будет играть черными и ходить первым.

Они играли очень быстро и, на первый взгляд, бесстрастно, как и приличествует кхагггунам. Выиграл Дассе благодаря смелому ходу последнего десятиугольника.

— Прекрасно, взвод-командир, — похвалил Квенн, выкладывая на стол монеты.

— А вы, перв-капитан, немало удивили меня своей оборонительной тактикой, — ответил Дассе, сгребая монеты в карман.

— У вас найдется тысяч пять? — поинтересовался Квенн. — За время службы регенту я собрал немало данных о доходных баскирских предприятиях.

— Пять тысяч! Да я пять сотен с трудом наскребу! — с горечью воскликнул Дассе. — Похоже, мой удел — быть бедным.

— Жаль. Двадцать пять тысяч, и мы могли бы стать партнерами в небольшом предприятии, которое утроит первоначальные вложения.

— Утроит?! Но ведь нам не разрешается участвовать в баскирских предприятиях.

— Все зависит от партнеров. — Квенн смотрел на спираль, будто воскрешая ход игры. — Что это за пятна у вас на форме? Кровь?

— Кровь адмирала, — ответил Дассе, наблюдая, как перв-капитан настраивает спираль на новую игру. — Маленького адмирала, — рассмеялся он.

Квенн поднял глаза.

— Так Иин Меннус называет членов верховного командования. Маленькие адмиралы. — На металлическом кубе замерцали огни. — Как он их ненавидит! Это видно невооруженным глазом.

— Вполне естественно, учитывая то, как они с ним обошлись.

— Нет, нет, дело в другом, — покачал головой Дассе. — Иин Меннус и его брат обожают пытки. Для них смерть — наименее интересная часть пытки, сам процесс гораздо интереснее.

У стойки бара Сорннн СаТррэн, лицо которого Дассе мог бы запомнить, решительно отодвинул стакан. С него хватит.

Положение Маретэн становилось безвыходным. Дождь прекратился, подмораживало. При такой погоде от Касстны не спрячешься. Не говоря уже о том, что она проголодалась и устала. От страха нервы были на пределе. Повинуясь инстинкту самосохранения, организм вырабатывал столько кортазина, что все ощущения обострились, зато художница почти утратила способность четко мыслить.

Маретэн не замечала, что склон, по которому она взбирается, становится все круче. Хватаясь за ветки, она двигалась вперед, пока не заметила, что вслед за ней тянется шлейф оборванных бутонов и побегов. Маретэн повернула на запад, стараясь цепляться за стволы деревьев, но они были или слишком толстыми, или слишком скользкими. Дважды она теряла равновесие и скатывалась вниз, теряя драгоценное время и силы.

Подъем становился круче, и Маретэн дышала с трудом. Последние сто метров казались совершенно отвесными, и все-таки она смогла подняться. Соседние хребты Дьенн Марра тянулись вверх, грозя проткнуть небо. Молодая женщина осмотрела хребет — он обрывался примерно в трехстах метрах на восток. Лезть вверх сил не было, и Маретэн пошла на запад.

Ветер был сильным и резким, как удары ножа. Художница понимала, что нужно срочно отыскать какое-то убежище, потому что если не Касстна, то ветер и ночная сырость точно ее прикончат. Она побрела дальше, сердца бешено колотились в груди, и вскоре дошла до сосновой рощицы. Суровый климат замедлил рост сосен, и их макушки едва доходили молодой женщине до глаз.

Наконец подъем закончился, перевал стал более-менее ровным, и она смогла отдохнуть. Метров через пятьсот Маретэн заметила, что с северной стороны начинается спуск. Сначала он был таким пологим, что едва ощущался, а затем резко стал крутым, будто впереди была пропасть. Неподалеку художница заметила лощину, поросшую кустами, густыми и пыльными. Запах стоял особенный, горько-сладкий, как от жженого сахара.

Возликовав, Маретэн бросилась к лощине. Однако не успела она сделать шаг, как почва под ногами подалась, послышался грохот камней, и молодая женщина полетела в темноту.

Хагошрин смотрел пустым, ничего не выражающим взглядом. Риане казалось, что он воспринимает их с Элеаной как доисторических насекомых, застрявших в янтаре. Понимая, что невозможно сдвинуться ни вперед, ни назад, она в отчаянии таращилась по сторонам, пытаясь найти хоть трещинку в стене. Разглядывая расселину, Риана снова испытала восторг от того, что может быть рядом с любимой и не притворяться. Она понимала, что Джийан из лучших побуждений просила не рассказывать о тайне никому, даже Элеане. Вернее, особенно Элеане. Но сердце подсказывало Риане, что она сделала все правильно. Так или иначе, обратного пути не было.

— Смотри, Риана!

Ее мысли прервал громкий шепот Элеаны. Она показывала на хагошрина, который смог протиснуться вперед. Щупальца тянулись к подругам, скользили по поверхности расселины, неумолимо приближаясь.

Риана лежала на спине, осматривая поверхность расселины.

— Дорогая, что ты делаешь? Хагошрин приближается, он уже на ступенях. Что ты задумала?

— Нужно двигаться вглубь.

Элеана проследила за взглядом Рианы.

— И что дальше? Мы окажемся в ловушке!

— Может, и нет. По-моему, расселина намного глубже, чем кажется. — Дар Сала-ат скользнула внутрь, Элеана — следом.

Риана размотала Вуаль, чтобы осветить стены пещеры.

— Смотри, тебя ничего не удивляет?

— Скала гладкая.

— Это-то и странно. — Они поползли дальше, подгоняемые скрежетом и треском, с которыми хагошрин двигался по каменным ступеням. — Мне кажется, эта расселина образовалась не естественным путем.

— Думаешь, ее выдолбили кундалиане? Зачем?

— Надеюсь, мы узнаем, когда доползем до конца.

Услышав жуткий скрип, девушки обернулись. В свете Вуали они разглядели, что хагошрин приблизился к входу в расселину.

— Покажитесь, грязные лгуньи! — кричал он. — Вы вторглись на святую землю!

— Ползи дальше! — прошептала Риана. Подталкивая Элеану внутрь, она не спускала глаз с хагошрина. Его тело постепенно заполняло расселину.

Лаз становился все уже и уже, женщины ползли на животах, распластавшись, словно рептилии. Камни задевали их плечи и ягодицы.

— Дальше двигаться невозможно, — прошептала Элеана. Подняв Вуаль, Риана увидела, что лаз превратился в узкий тоннель.

— Бесполезно! — кричал хагошрин, его голос эхом разносился по всей расселине. — Вы в ловушке!

— Кажется, он прав, — проговорила Элеана. — Не думаю, что мы сможем протиснуться.

За их спинами крошился камень, чудище приближалось.

— Придется постараться, — проговорила Риана. Улыбнувшись, она поцеловала ладонь Элеаны. — Ты первая.

— Не хочу терять тебя снова, — прошептала воительница. — Не сейчас.

— Ни за что. — Риана расцеловала Элеану в щеки.

Молодая женщина полезла ногами вперед, отчаянно извиваясь и барахтаясь среди камней. Риане показалось, что она застрянет, но уже через секунду все было в порядке.

— Быстрее, — послышался голос Элеаны. — Ползи сюда! Риана поползла на животе. Оглянувшись, она увидела, как в лаз проникли щупальца, а потом и все тело хагошрина. Отчаянно работая локтями, девушка стала протискиваться в узкое отверстие, чувствуя, как в спину впилась скала.

Хагошрин проник в лаз, вся расселина затряслась. Раздался треск, и Риана почувствовала, как тоннель обваливается, а на грудь падают тяжелые камни. Элеана тянула ее за ноги, но бесполезно. Дар Сала-ат была в ловушке.

Курган нес яд-камень осторожно, словно младенца. Он совершенно не ожидал услышать в пещере смех. Регент так и застыл, пытаясь понять, где именно смеются. Он исследовал пещеры достаточно давно, чтобы понять их акустические особенности. Под землей вообще трудно сообразить, откуда доносятся звуки, а в лабиринте пещер тем более.

Яд-камень завел правителя Кундалы в неизведанную часть пещер. Курган уже довольно далеко ушел от того места, где звезд-адмирал Иин Меннус долго и усердно пытал своих маленьких адмиралов. Естественно, регент нарушал протокол, не взяв с собой хааар-кэутов. Он никому не позволит завладеть яд-камнем, даже перв-капитану Квенну! Уж слишком ценным казался этот странный трофей. Вероятно, никто не знает о его существовании, иначе слухи наверняка дошли бы до гэргонов, и яд-камень давно бы отняли. В конце концов Курган, возможно, и отдаст яд-камень, хотя не сейчас и не просто так.

Жуткий смех прекратился, и Курган стал сомневаться, слышал ли он его на самом деле. Яд-камень звал его, становясь то холодным, то горячим. Желание найти Элеану и сделать ее своей игрушкой заставляло идти вперед. Кургану было жарко, все тело покрылось липким потом.

Карманный фонарь помогал не сбиться с пути. Курган давно миновал участок, освещенный галогенными лампами. Пещера плавно сворачивала налево. Совсем рядом неприятно запахло чем-то сырым, будто гнил и разлагался труп. Осветив фонариком бархатную темноту, Курган приготовился увидеть рамаханское кладбище. Он даже не поморщился, его мысли были полностью поглощены Элеаной. Яд-камень напоминал волшебный компас, который безошибочно вел его к ней.

Яд-камень продолжал пульсировать. Курган шел вперед в полной уверенности, что приближается к объекту своих желаний. Фонарик осветил стены, не тронутые ни криптами, ни пиктограммами, часто встречающимися на рамаханском кладбище.

Чуть дальше Курган увидел на стене огромный знак. Было в нем нечто такое, что привлекло внимание молодого регента. Центр знака напоминал большой, окруженный крошечными зрачками глаз.

С удивлением Курган заметил, что зрачки запульсировали. Это невозможно, ведь они высечены из камня. И все же зрачки мерцали. Они не просто пульсировали, а мерцали синхронно с яд-камнем. Внезапно яд-камень стал холодным. На стене, там, где был изображен глаз, обозначились ворота, медленно раскрывшиеся внутрь.

Яд-камень запульсировал еще быстрее. Сжимая тритановую рукоять кинжала, Курган шагнул за ворота. Светло-голубой свет фонаря высветил туннель, округлый и пустой, как опорожненный кишечник.

Курган решительно шагнул вперед, и ворота захлопнулись за его спиной.

Затаив дыхание, Риана с трудом удерживала вес каменных обломков. Она чувствовала, как Элеана яростно разгребает завал. Отверстие очистилось как раз в тот момент, когда хагошрин приготовился схватить несчастную девушку. Риана изо всех работала руками, проталкиваясь вперед. Каменные обломки и пыль летели в стороны. Вот она проскользнула к Элеане, а камни обрушились на дно лаза, отсекая беглянок от хагошрина.

Они стояли в полутьме, держась за руки и тяжело дыша.

Элеана вздрогнула.

— Раз мы здесь умрем…

— Здесь мы точно не умрем.

Элеана притянула лицо Рианы к себе.

— В этом жутком черном месте мы нашли любовь. Возможно, это — единственное, что у нас осталось. Ты должна мне все рассказать.

Риана чувствовала, что подруга права. Она рассказала Элеане, как дух умирающего Аннона переселился в тело кундалианской девушки.

— Риана умирала от дуурской лихорадки, пока ее не укрепила сила Аннона. Она упала с большой высоты и потеряла память. Лишь сейчас воспоминания возвращаются несвязными обрывками. И я до сих пор не знаю, откуда я и кто мои родители.

— А ее индивидуальность…

— Теперь сочетает Аннона и Риану. Процесс сращивания продолжается, он оказался довольно болезненным. — Риана испугалась. — Ты… ты не отвернешься от меня?

Элеана рассмеялась.

— В тебе говорит Аннон. Я полюбила тебя всего, а не только то, как ты выглядишь. Ты вернулся ко мне из страны мертвых. — Воительница смахнула слезы. — Кажется, я получила чудесный подарок.

Любовь пронизывала каждое ее слово, и вот они снова слились в поцелуе, забыв обо всем на свете.

— Послушай, — сказала Риана, когда они наконец оторвались друг от друга, — о том, что я тебе рассказала, не должен знать никто.

— А кто знает, кроме Джийан?

— Может быть, Сахор. А больше никто, даже Тигпен. Для всех остальных Аннон умер. Если Стогггулы узнают, что он жив, они сделают все, чтобы его уничтожить.

— Не волнуйся, любимый. — Элеана коснулась щеки Дар Сала-ат. — Ни один в’орнн не поверит этой сказке.

— Это не смешно, — возмутилась Риана. — И постарайся больше не называть меня так.

Трепещущий кончик Элеаниного языка коснулся губ Рианы.

— Даже когда мы наедине?

— Никогда, иначе это может вырваться в самый неподходящий момент.

— Обещаю, — проговорила Элеана, целуя подругу.

— Я серьезно, Джийан вообще не велела говорить никому.

Элеана притянула к себе Риану, заглядывая ей в глаза.

— Клянусь, Дар Сала-ат, клянусь собственной жизнью и жизнью моего сына, что никому не скажу. Пусть этот секрет, как и наша любовь, еще крепче нас свяжет. — Она поцеловала Риану, потом еще раз и еще. — Путь никто и ничто не сможет нас разлучить.

Риана и ее спутница растворились в долгом страстном поцелуе. Затем Дар Сала-ат подняла Вуаль над головой и осмотрелась. Они были в огромной квадратной келье, вырубленной прямо в скале. В центре — колонна, тоже квадратная, сияющая, будто освещенная изнутри. Приблизившись, беглянки увидели, что она спускается в широкое отверстие в полу.

— Что это за место? — шепотом спросила Элеана.

Риана покачала головой, она просто не знала. Осмотрев колонну повнимательнее, девушка увидела два вертикальных паза, высеченных с противоположных сторон. Со дна души настоящей Рианы поднимались какие-то обрывочные воспоминания, и Дар Сала-ат начала шарить по передней грани колонны. Почти тут же она нащупала рычаг. При нажатии приводилась в действие сложная система противовесов. По пазам спускались стремена в кожаном чехле с резной порфировой ручкой.

Элеана так и застыла с открытым ртом.

— Что это, ради Миины?..

— Наш лифт.

— Как ты узнала о нем?

— Не имею ни малейшего понятия. — Риана вставила ноги в стремена и, сделав глубокий вход, взялась за ручку. — Ты готова его испробовать?

— А у меня есть выбор? — спросила Элеана, цепляясь за подругу.

— Держись! — крикнула Риана, поднимая рычаг.

Система противовесов заскрипела, и стремена поехали вниз, увлекая за собой незваных пассажирок. Горячий зловонный ветер дул им в спину и ерошил волосы. Как ни странно, вибрация отсутствовала, так что спуск оказался довольно приятным.

— Ничего не понимаю, — сказала Элеана. — Этот механизм, хотя и выполняет только одну функцию, все-таки слишком сложен для кундалиан. Его сделали в’орнны?

— Можешь быть уверена, в’орнны никогда не были в этой части дворца.

Беглецы опустились к самому основанию колонны. Жемчужное сияние сделало их путешествие похожим на сказку.

С негромким металлическим лязгом они остановились у низа колонны и оказались на краю рва, заполненного густой белесой жидкостью. На поверхности плавали огромные водяные лилии, бледные и почти бесформенные. Яму, от которой пахло горечавкой и гнилью, пересекал мостик из белого гранита. В самом центре высилась скала из черного базальта.

— Логово хагошрина, — прошептала Риана.

Обойдя вокруг ямы, Элеана взглянула на лилии, и по спине поползли мурашки.

— Пресвятая Миина, посмотри!

Риана всмотрелась в цветы и поняла, что это вовсе не представители подземной флоры, а останки трупов. На поверхности воды плавали клочки кожи и соединительной ткани, отделенные от разложившихся тел. А где же кости и черепа?

— Как ты думаешь, что случилось со скелетами? — спросила Элеана, будто прочитав мысли Рианы. — Утонули?

— Судя по всему, легенды о хагошрине не лгут, — ответила Дар Сала-ат. — Он поедает кости своих жертв, а все остальное его не интересует.

— Ух! — Элеана отряхнулась, словно кор после дождя. — Не хотелось бы мне упасть в этот ров. — Она огляделась по сторонам. — Интересно, как нам отыскать Тигпен?

— Хороший вопрос, — отозвалась Риана.

Подойдя к стене, они обнаружили, что комната, в которую их привез лифт, по форме круглая. На поверхности стен обитали целые колонии бактерий и вирусов, испускавших жемчужное сияние. Через равные промежутки здесь были выгравированы символы в виде глаза с бусинкой зрачка. Символы не принадлежали ни Венче, ни другому из известных Риане или Аннону языков. Девушке легко давались любые языки, и этот знак ее заинтриговал. Может, он принадлежит языку древнее Венчи или даже праязыку, на котором когда-то давно говорили Рианины предки? Или это совершенно особенный язык, давно позабытый, как и другие памятники древней Кундалы, похороненные в этой жуткой могиле вместе с хагошрином?

Опомнившись, Риана услышала, что ее зовет Элеана. Кажется, она нашла на стене участок, не украшенный символами.

— Дар Сала-ат, — позвала Элеана. — Что ты видишь?

— Чистую стену.

— А теперь иди сюда!

Элеана стояла прямо перед чистым участком стены, и, встав рядом с ней, Риана увидела сводчатый проход, ведущий в освещенный лампами коридор.

Один-единственный шаг вправо, и арка исчезла.

— Еще одно необъяснимое чудо техники, — пробормотала Риана.

Элеана кивнула.

— Кажется, в этой части пещер больше вопросов, чем ответов.

Логово хагошрина они покидали с огромным облегчением. Этот коридор был уже, чем другие, почти идеально круглой формы, и, судя по всему, его вырыли не кундалиане. Но если не кундалиане, то кто?

Не прошли беглянки и ста метров, как увидели на полу нечто вроде бугорка. Риана сразу поняла, что это.

Хрустальный глаз!

Девушка ликовала. Аннон уже видел такой глаз на потолке возле Хранилища! Джийан рассказывала, что он создан целой цепочкой заклинаний.

Опустившись на колени, Риана заглянула в глаз.

— Элеана, смотри! — спешила поделиться радостью Дар Сала-ат. — Мы как раз над дверью в Хранилище!

В тот самый момент глаз закрылся. Блестящая поверхность покрылась трещинами, а потом сломалась, и беглянки провалились в пещеру.

Риана застонала, и ее рука инстинктивно коснулась Элеаны, которая сидела, ничего не замечая. Перед ними была дверь в Хранилище, огромная, круглая, вся исписанная рунами. В самом центре красовался дракон с Кольцом Пяти Драконов во рту, где его и оставила Риана.

Дар Сала-ат поднялась и подошла к двери. Просунув палец в Кольцо, она услышала грохот. Наконец дверь начала открываться. Сейчас она попадет в Хранилище и сможет найти Жемчужину!

Риана стояла, преисполненная благоговейного страха, а дверь медленно раскрылась, обнажая неприятно пахнущую темноту. Дар Сала-ат позвала Элеану, и в этот момент из темноты показались щупальца. Риана попыталась отступить, но отчего-то сильно заболела голова, в мгновение ока конечности чудовища обвились вокруг ее талии. Элеана схватила было подругу за руки, но щупальца проворно вырвали Риану и утащили в Хранилище, где затаился голодный хагошрин.

Элеана бросилась к двери, однако она быстро закрылась, разлучив воительницу с Рианой.

От жуткого запаха в своем временном убежище Маретэн едва не лишилась чувств. Несмотря на кромешную тьму, она довольно быстро поняла, что попала в братскую могилу. Ощупывая тела, молодая женщина выяснила, что все они женские и на них одежда рамахан. Только что рамаханы делают на западе так далеко от монастырей? Возможно, они заблудились. Вполне вероятно, бедные жрицы бежали, не разбирая дороги, спасаясь от кхагггунского патруля. Хотя в таком случае, где следы от ожогов и характерный запах ионов?

Полулежа в глубокой могиле, Маретэн стала искать ответы на интересующие ее вопросы. Может, рамаханы заблудились на лесистых склонах еще зимой? Неужели они умерли от голода и лишений? Ощупав несколько тел, художница убедилась, что рамаханы скончались недавно. Более того, ни одно из тел не казалось истощенным. Отчего же они умерли? Тут Маретэн нашла первый кинжал, а вслед за ним и другие. Причем некоторые из них были по-прежнему зажаты в руках рамахан. Зачем монахиням оружие? Наверняка чтобы обороняться. Все другие объяснения просто нелепы. Ведь не перебили же они друг друга!

— Миина, Великая Богиня, это ты?

Услышав слабый голос, Маретэн вздрогнула. Затем кто-то зашевелился и застонал от боли. Карабкаясь по трупам, художница наткнулась на тело, которое продолжало шевелиться.

— Меня зовут Маретэн, — прошептала она в ответ.

— У тебя в’орнновское имя и акцент.

Рамахана была вся в крови и чуть дышала. Помочь ей было уже нельзя.

— Что здесь случилось?

— Ты не понимаешь, в’орнн? — Горло рамаханы сжималось, и она начала харкать кровавой слизью. — Хрррр! — От этого звука Маретэн едва не стошнило.

— Можешь мне рассказать? Я попробую помочь.

— Чем ты можешь помочь? — зашептала рамахана. — Я ведь уже умерла.

Затем слабеющими пальцами она схватила руку Маретэн.

— Хочешь помочь, в’орнн? Вот! — Рамахана пощипывала пальцы Маретэн и считала. — Один, два, три, четыре, пять. Что ты видишь?

— Свои пальцы.

— Глупая! Пять твердынь! Поняла?

— Нет, я… — Маретэн запнулась, не успев договорить. Рамахана умерла. Художница хотела закрыть ей глаза, но, вскрикнув, отдернула руку от пустых глазниц.

Вдруг Маретэн что-то услышала — треск сухого дерева или ветки, качающейся на ветру. Или это шорох чьих-то шагов? Отвернувшись от рамаханы, молодая женщина стала смотреть на отверстие, сквозь которое провалилась в эту яму.

Маретэн прислушалась.

Шелест ветра, возня грызунов, стук бешено бьющихся сердец.

Шорох камешков.

И вдруг художница увидела бледно-голубой свет.

— Тебя было не так трудно найти, тускугггун.

Казалось, голос Касстны доносится от самого источника яркого света. Маретэн заслонила глаза ладонью и прищурилась, а кундалианин рассмеялся.

— Как крыса в норе!

Маретэн беспомощно оглядывалась по сторонам, но убежать и спрятаться было негде.

— Тускугггун, что чувствуешь, когда тебя травят? Когда понимаешь, что скоро умрешь?

Ослепительно яркий свет упал на трупы. Два из них сцепились в смертной схватке. «Значит, они перебили друг друга», — растерянно подумала Маретэн. Мертвые рамаханы усмехались, будто приглашая присоединиться. Она в ловушке, спастись невозможно. Обернувшись, молодая женщина увидела Касстну, который наводил на нее ионный пистолет.

— С тобой слишком много возни, — объявил он. — Поэтому я убью тебя, а голову принесу на трибунал.

Художница не стала молить о пощаде. Напротив, она полностью смирилась со своей участью. С того момента, как Маретэн Стогггул выбрала этот опасный путь, она отдавала себе отчет в том, что ее могут убить. Как бы ей хотелось еще раз увидеть Сорннна! Она подумала о бабушке. «Теттси, надеюсь, тебе за меня не стыдно».

Раздался оглушительный выстрел. Споткнувшись, Маретэн упала на колени, однако быстро сообразила, что потеряла равновесие от испуга. Ее не ранило. Молодая женщина забралась на трупы, дотянулась до края могилы и вылезла на поверхность.

— Маретэн? — удивленно спросил знакомый голос. Художница поднялась на ноги, сердце бешено билось.

— Майя? — Яркий свет слепил глаза. — Это ты?

— Сюда, — позвала Майя, — помоги, Бассе сильно ранен.

Маретэн подошла поближе и увидела, что ее приятельница сидит на корточках и держит на коленях голову Бассе.

— Что случилось?

— Бассе ранил Касстну и собирался прикончить, но тот успел отреагировать.

Маретэн нашла источник яркого света — им оказался кхагггунский фонарь — и переключила его на меньшую мощность. В мягком свете она увидела, что Майя сидит, прижав руку к животу Бассе. Он был без сознания, а его одежда насквозь пропиталась кровью.

Кундалианка убрала руку, и Маретэн увидела блестящие розовые органы. Художница оборвала рукава туники и, разорвав на длинные лоскутья, туго перевязала рану.

— Как вы меня нашли? — спросила Маретэн, чтобы успокоить Майю и себя.

— Ты что, думала, мы так просто отдадим тебя Касстне?

— Вы следили за нами?

— Как только нам удалось убедить Джерву, — облизала губы Майя. — Нужно скорее вернуть Бассе в лагерь.

Маретэн взглянула на бледное изможденное лицо Бассе и прошептала слова мотивы.

— Нам его не сдвинуть! — спокойно сказала художница. — И ты это знаешь.

Майя так и впилась в нее глазами.

— Мы не можем бросить его здесь.

— Риана!

Вытащив меч, Элеана забарабанила по двери, пока двойные лезвия не раскололись на мелкие осколки.

— Хорошо, что я увидел это своими глазами, — произнес тайком наблюдавший за ней Курган. — Если бы мне сказали, что кундалианский камень может раздробить сверхпрочный в’орнновский сплав, я бы не поверил.

Кровь застыла в жилах воительницы, и, грязно выругавшись, Элеана бросилась на регента с зазубренным обломком меча в руках. Однако волнение и страх притупили ее рефлексы, позволив Кургану ловко увернуться. Он успел вытащить кинжал и аккуратно кольнул молодую женщину в бок.

Ньеобский паралитический гель не замедлил подействовать. Ругань превратилась в нечленораздельное мычание, и вот ноги Элеаны стали заплетаться.

— Иди сюда, любимая, — глухо позвал Курган.

Закатив глаза, Элеана упала в его объятия.