"Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну" - читать интересную книгу автора (Брюханов Владимир Андрееви)2.5. Александр III и Бисмарк.Дабы смягчить катастрофу, обрушившуюся на российско-германские отношения весной 1887 года, дипломаты пытались подписать хоть какие-то соглашения. В июне был подписан так назвывемый «перестраховочный договор» на три года: соглашение о сохранении благожелательного нейтралитета в случае войны с третьей стороной, но в отношении войны Германии с Францией или России с Австро-Венгрией договор сохранял силу только в ситуациях, когда Германия или Россия подвергнутся нападению этих противников[194]. В условиях 1887 года это отдавало фантастикой. Поэтому эпистолярные упражнения в тексте договора оставались Секретный протокол к русско-германскому договору демонстрировал еще большую благожелательность Германии: « Насколько несерьезно относился к этому сам Бисмарк, об этом свидетельствует то, что ведя переговоры в Лондоне летом 1887 года, сын Бисмарка передал предложение своего отца лорду Солсбери заключить союз против России. Англичане, понятно, уклонились от таких категорических обязательств, разрушающих все прежние международные договоренности[197]. К тому же как раз в это время наметилось определенное смягчение отношений между Россией и Англией – стороны пришли к взаимопониманию в отношении того, что война из-за гор и пустынь Средней Азии пока что не в интересах обеих сторон; в этом же году они подписали договор о разделе сфер влияния в Афганистане[198]. В отношении Проливов русские дипломаты попытались добиться прямых договоренностей непосредственно с Турцией – по-видимому в стиле приводившегося меморандума Н.Н.Обручева. Но тут уже европейская дипломатия ощетинилась Бисмарк же продолжал маяться своими фантасмагорическими планами. 22 октября он писал в письме к своему зятю – графу Куно цу Ранцау: « Тут наступил ноябрь 1887 года, и Бисмарка посетила уже совершенно бредовая идея: он вообразил, что отыскал 1887 год оказался годом начала немыслимо интенсивного подъема российской тяжелой промышленности: « Промышленный подъем в России совпал с очередным бумом развития всей мировой экономики. Для его характеристики достаточно привести данные об объемах выплавки чугуна в самых развитых странах (в млн. пудов)[202]: Индекс роста[203] Неудивительно, что и Бисмарк – политик старой школы – также обратил, наконец, в этот момент свое внимание на экономику и финансы: столь интенсивное развитие России просто не могло обходиться без необходимого привлечения иностранного капитала. Выше уже упоминалось, что Англия, вступив в 1870-е годы в решительное противостояние России, отказывала ей в финансовой поддержке. С тех пор основные займы Россия получала в Германии. Теперь Бисмарк решил, что если он перекроет этот финансовый клапан, то полупридушенная Россия запросит пощады, и тогда он ей навяжет те политические условия, какие пожелает! В ноябре 1887 германская пресса, по наущению Бисмарка, провела кампанию дискредитации России в отношении надежности и выгоды вложения денег в ее экономику. После такой пропагандистской подготовки Бисмарк издал указ, запрещавший правительственным учреждениям размещать средства в русских ценных бумагах, а Рейхсбанку запретил принимать эти бумаги в залог. В результате их ценность на германском рынке круто упала – все стремились избавляться от невыгодного капиталовложения. В конце 1887 года Бисмарк поднял пошлины на зерно, ввозимое из России. Теперь-то, казалось, Россия была у него в руках! Результаты оказались совершенно неожиданными для него: русские бумаги тут же были перекуплены французскими банками и выставлены на продажу на Парижской бирже. В основе это стало акцией чисто политического характера: французское правительство не упустило шанса прибрать к рукам Россию, обиженную злой Германией! Но не случайно мы привели данные о выплавке чугуна; обратите внимание: германская промышленность развивалась такими темпами и в таких масштабах, что собственным владельцам капиталов было очевидно выгодно вкладывать средства в германскую индустрию; при таких условиях германские банки легко выдержали выходку своего правительства, постаравшегося извлечь деньги из российской экономики. С Францией дело обстояло по-другому: собственная французская промышленность тоже развивалась, но не столь быстрыми темпами, поэтому выгоднее было вкладывать средства в российскую экономику, чем во французскую. Потребовались считанные месяцы, чтобы финансовые и товарные потоки лавинообразно изменили свои направления, и правительство Франции очень поспособствовало этому процессу. Уже в 1887 году первый государственный заем России в сумме 500 млн. франков был размещен на Французской бирже, а в 1889 году задолженность русского правительства французским банкам достигла 2 600 млн. франков: кошелек с русскими деньгами полностью перешел из немецкого кармана во французский. Даже повышение пошлин на русское зерно пошло в целом на пользу экономике России: в ответ русские подняли пошлины на промышленные товары, ввозимые из Германии, и повысили тем самым рентабельность и конкурентоспособность собственной промышленности[204]. Бисмарку на все это приходилось только взирать, Конец ноября 1887 года подвел черту и под личными отношениями Бисмарка и Александра III. Царь, возвращаясь в Петербург от своих датских родственников, встретился в Берлине с Бисмарком. Александр III обвинил Бисмарка в нарушении договора, подписанного в июне: вопреки обязательствам Германии уважать приоритет России, Бисмарк поддержал на выборах в Болгарии кандидатуру Фердинанда Кобургского, неприемлемую для нее. Бисмарк отрицал это, а в ответ на предъявленные документы отрицал их подлинность. При взаимном взрыве эмоций едва не дошло до оскорблений – мы-то понимаем, что Александр III имел в виду прежде всего вину своего оппонента в событиях 1 марта, но Бисмарк-то об этом не подозревал! Успокоившись, стороны признали отсутствие оснований для формального разрыва[205] – это было все, что оставалось теперь от прежней русско-германской дружбы. Пятнадцати лет оказалось достаточно для того, чтобы ее развеять. Отсутствие согласия между Россией и Германией в определенной степени развязывало руки всем остальным, а в умах ведущих политиков Европы продолжали мелькать В декабре 1887 составилась новая, Вторая Средиземноморская Антанта – в том же составе, что и Первая (Англия, Австрия, Италия), но теперь уже только против России и с целью привлечения Турции к этой борьбе[206]. Австрийцы уже прямо решились на войну с Россией, но из осторожности все-таки запросили санкцию Германии. Решение принял Бисмарк, сформулировав его в директиве от 15 декабря послу в Вене принцу Генриху Рейсу: « Сам Бисмарк, за год до того декларировавший дружбу с Россией и вражду к Франции, выступал теперь совсем по-другому. 6 февраля 1888 года он заявил в рейхстаге: « Это очень перекликается с высказываниями Александра III, относящимися примерно к тому же времени: « Столь вызывающее взаимное отчуждение двух великих держав должно было смениться еще худшим. 9 марта 1888 года умер Вильгельм I, а уже 15 июня скоропостижно скончался сменивший его Фридрих III. Императором стал Вильгельм II. Такие перемены во главе Германии могли бы, казалось, привести к серьезным изменениям в международном положении и улучшить взаимоотношения достаточно естественных союзников – России и Германии. Но к этому времени у Александра III сложилось уже устойчиво отрицательное отношение к своему троюродному брату Вильгельму II. Потомки и поклонники русского императора любили, например, смаковать подобный эпизод: « Антипатия Александра III к молодому кайзеру настолько бросалась в глаза близким царя, что великий князь Александр Михайлович приписывал ей решающее влияние на трагическое развитие отношений между двумя странами: Бисмарк « Основная причина очевидна: первые годы правления молодого кайзера начинались в полном его согласии со старым канцлером, что не могло не вызывать определенной реакции у Александра III, в целом постоянного в своих симпатиях и антипатиях. Добавим также, что после 1884 года добавился еще один фактор для ухудшения личного отношения царя непосредственно к молодому кайзеру[213]. Получилось так, что одно только восшествие на престол Вильгельма II уже вызвало отрицательную реакцию у царя, и это не осталось без внимания со стороны Бисмарка[214]. Теперь нити происходящих событий и вовсе ускользали из рук Бисмарка, уже фактически пережившего свою политическую смерть. Он еще отваживался на решительные акции, но они уже совершенно не соответствовали духу времени. Так, предложение Бисмарка анличанам в январе 1889 года о заключении формального союза с его прохождением через рейхстаг и палату общин, не встретило в Британии ни малейшего сочувствия, и в марте было вежливо отклонено[215]. В апреле 1889 в одной из германских газет можно было прочесть: канцлеру « В июне 1889 Бисмарк решился исправить свою роковую ошибку 1887 года и разрешил выпустить на германский финансовый рынок русские железнодорожные облигации. Военные инспирировали кампанию протеста в прессе, объявив это помощью российским военным приготовлениям, а Вильгельм попытался запретить эту акцию. Бисмарк настоял на своем, но это не улучшило русско-германские отношения, поскольку пресса сыграла свою роль, и облигации не покупались; все это окончательно подорвало его отношения с кайзером[217]. Вот тут-то канцлер и решился на шаг, обеспечивший уже крайне отрицательное отношение самого кайзера к Александру III: « Отныне вопрос об улучшении российско-германских отношений мог быть поставлен лишь после смерти Александра III. Как оказалось, ее не пришлось особенно долго ожидать, но еще до этого успели произойти дальнейшие необратимые изменения международной обстановки. В декабре 1889 и январе 1890 по Германии прошла волна забастовок (в том числе – шахтеров), вызвав оживленные дебаты в рейхстаге. Вильгельм потребовал от Бисмарка проведения социальных реформ[219]. 20 февраля 1890 прошли выборы в рейхстаг: социал-демократы получили 20 % голосов – первое место среди избранных партий. Это был полный крах предшествовавшей политики Бисмарка[220]. 20 марта 1890 Бисмарк подал в отставку – он проделывал это многократно при Вильгельме I, и каждый раз старый кайзер уговаривал его вернуться. На этот раз отставка безоговорочно была принята[221]. Бисмарк еще жил, но ему пришлось испытать почти что посмертное окончательное унижение: летом 1890 года «перестраховочный договор» не был возобновлен, а еще через год кошмар франко-русского союза сделался явью. В декабре 1893 – январе 1894 была утверждена и тайная франко-русская военная конвенции, прямо направленная против Германии[222]. |
||
|