1

Керим оставил своего напарника на Зеленом рынке торговать редиской, а сам поехал в магазин «Тулпар». Он еще в Андижане слышал, будто в Алма-Ате новое правило — можешь продать свою машину кому захочешь, как коня на базаре. А тулпар по-казахски — это и есть конь, крылатый конь, сказочный.

Раньше было плохо, не продашь свою машину, кому захочешь, другу своему или соседу. Сдавай машину в магазин, и получит ее чужой дядя в порядке очереди. Теперь стало хорошо, продам кому сам захочу.

Кериму пока продавать нечего, кроме редиски. Зато здесь, в автомагазине, Керим — покупатель.

Большой магазин «Тулпар», в Андижане такого нет. И во Фрунзе такого нет, и в Ташкенте, Керим знает. Стекло от земли до неба, сверкает, а зайдешь внутрь — как на заводе. Полки кругом рядами, детали на них, запчасти, идешь, и в глазах рябит. Но Кериму не детали нужны и не запчасти, Кериму человек нужен.

В отделах под вывесками «Запорожец» и «Москвич» толпились мужчины. Что-то спрашивали, о чем-то советовались, и продавец был занят. А в отделе «Волга» никого не было. Керим подошел к продавцу, молодому казаху в синем халате, и спросил, мешая слова казахские и узбекские:

— Мне машина нужна, «Волга». Может быть, у вас есть знакомый, кто продает? Я торговаться не буду, плачу сразу, сколько он хочет.

— Магазин этим не занимается, — ответил продавец казенным голосом. — Ищите сами.

Керим сделал кислое лицо. «Ай-яй, дорогой товарищ, разве Керим не знает, чем магазин занимается, а чем не занимается!»

— Тут приходят иногда владельцы, — мягче сказал продавец, — договариваются.

«Молодой еще, пустой, — решил Керим и отошел. — Зря хорошее место занимает. Жить са-авсем не умеет».

Большой магазин, длинный, на целый квартал, как базар. Керим шел не спеша, прогуливался и чутко ловил ухом разговор о продаже. Может, кто-то кому-то предложит, кто-то уже рядится, о цене идет разговор, о тысячах. Возле кассы, за которой сидела полная женщина и скучала, Керим увидел на стене большой лист с черными строчками, совсем новый лист, видно, вчера его повесили или позавчера. Керим начал было читать, но до конца не дошел, и так понял: новое правило, разрешение — кому хочешь. А значит, и за сколько хочешь. А значит, быстро. Бери деньги, давай машину.

Керим отошел, отступил от бумаги шагов на десять, к самому стеклу, и стал следить за теми, кто подходил читать. Пенсионер подошел, надел очки и поднял голову, показывая Кериму желтую лысину. Двое парней подошли, в руках белые шлемы, на мотоцикле приехали. Машина им нужна, денег у них нет, а все равно читают и радуются. Старушка подошла, сгорбленная, вытащила очки из сумки, бумагу достала и карандаш и стала правила переписывать. У нее «Москвич», старый, 401-й не больше, Керим знает, Керим может определить, чем располагает гражданин или гражданка, глаз у него наметан, Керим пять лет торгует на рынке. Керим чует, есть у человека деньги или нет, умеет он их держать или нет, к нему они плывут или наоборот — от него.

Со шлемами отошли, и пенсионер ушел, а старушка продолжала писать. А вот появился еще один, стал за спиной старушки и начал читать издали. Хорошо подошел, степенно, цену себе знает. Сделал руки назад. Керим оценил его сразу, в один миг. Кольцо на пальце широкое, золотое, рублей четыреста, не меньше, браслет для часов тоже золотой, тонкая работа, Керим металл знает. И на пальце ключ от «Волги». Молодой, лет тридцать, одет чисто, русский. Пробежал глазами черные строчки не очень внимательно, знает уже, как и Керим, о чем там написано. Отвернулся и пошел дальше, так же держа руки назад. Светлый, подбородка нет, а нос и верхняя губа сильно вперед. «Как курица сбоку», — определил Керим и не спеша, без суеты догнал его.

— Мой извиняюсь, — сказал Керим. — Здрасьте.

— Здравствуйте, — ответил молодой человек. Глаза светлые, слегка сонные. «Прямо смотришь — как человек, сбоку смотришь — как курица. Два лица. Это хорошо», — решил Керим.

— Адын мамэнт. Сюда, пжалста, делаем шаг-два.

Там, где надо прикинуться простаком, а Керим знал, где это надо, он нарочно говорил с акцентом, коверкал слова. Он мог бы и не отводить в сторону молодого человека на «шаг-два», но Керим понимает — когда он с тобой отойдет, он уже тебе, пусть чуть-чуть, но подчинится, ты уже проверишь его характер.

— Понымайш, «Волга» нужна, вот так! — Керим провел рукой по шее. — Таньга есть, время нэт, ошэреть-мошэреть стоять долго. Десять тыщ даю, сразу. Памаги, дарагой, теперь можна. — Керим кивнул на новые правила. — Десять тыщ. Нэ глядя.

— Деньги есть, времени нет, — повторил его слова молодой человек. — А у меня — ни денег, ни времени. — Но отойти не спешил, стоял, поигрывая ключом.

— В долгу нэ останусь, — продолжал Керим, — коньяк будет, процент будет. Панимайш?

Тот кивнул, вроде бы на все соглашаясь, — и на коньяк, и на проценты. Посмотрел в сторону сонно, спокойно: — Значит, деньги есть, времени нету. А тут как раз время нужно. Оценочная комиссия раз в месяц, да пока с учета снимешь в ГАИ.

«Все знает! — усек Керим. — Значит, собирается продавать!»

— Зашем месяц, зашем комиссия, слушай! — жарко заговорил Керим. — Алмата — балшой город, сердитый город, везде дакымент, дакымент, мой Андижан — маленький город. Пригоняй машину, дакымент оформу. На мэсте. Получай десять тыщ — и прощай навэк!

Молодой человек посмотрел на него долго, пристально, но сонные его глаза никак не изменились,

— Есть у меня один знакомый, — равнодушно сказал он. — «Волгу» продает.

— Атлична, дарагой, ат-тлична! — Керим схватил его за руку, ударил ладонь в ладонь.

— Но с магазином он связываться не хочет, — продолжал молодой человек.

— Зашем?! — воскликнул Керим. — Оформу. На мэсте.

— Ладно, что ж. — Молодой человек высвободил свою руку из жаркой руки Керима. — Я ему передам. А где вас искать?

— Запиши: Андижан. Бумага есть?

— Так запомню.

— Андижан, Арычная семь, Керим. Хватаит?

— Хватаит.

— А теперь пайдом автовокзал, посидим. За знакомство! — Керим почесал себя возле уха.

— Нет. За рулем. — Молодой человек показал Кериму ключ.

— Десять тыщ! — подчеркнул Керим. — Из рук в руки. Памаги, дарагой, очень прашу! — взмолился Керим. — Арычная семь номыр. Машина твой, таньга мой, менять будем. Редиску хочешь?

Молодой человек не понял, вяло на него посмотрел.

— Редиска надо тебе? Подбрось на базар. Родственник продает.

— Почем?

— Два рубля.

— Дорого.

— Полтора. По знакомству.

— Дорого.

— Бесплатно дам! —рассердился Керим. — За дружбу. Сколько тебе? Кило, два кило, три?

— Давай три. По полтиннику. Поехали.

«Сволочь», — подумал Керим с уважением.

Они доехали до Зеленого рынка, поставили машину возле дальнего углового входа.

— А ты где живешь? — спросил Керим.

— В Алма-Ате.

— Улиса, дом номыр есть?

— Есть.

— Какой?

— Что какой?

— Дом какой, номыр какой?

— Дом белый, номер черный. — Даже не усмехнулся, глаза такие же сонные. А Керим расхохотался, продолжая роль простака.

«Скрывает, сволочь, — подумал он. — Значит, дело будет. Без дела скрывать не стал бы», — растил в себе надежду Керим. Он посмотрел на спидометр.

— Всего сорок тыщ, новая. — Тот никак не отозвался. — Выиграл? Вещевой лотерея — карош! Купил за тридцать копейка, продал за десять тыщ.

— На Сахалине работал.

— А-а, маладес, Сахалин-махалин, длинная таньга.

Когда вышли из машины, Керим посмотрел на номер и запомнил: 09-76 АТЖ. Пригодится. Вместо адреса.

— Оставлять не страшно? — поинтересовался Керим. — Воруют.

— Секретка есть. Ни один черт не разгадает.

— А-а, — уважительно протянул Керим. — Мала-де-ес.