"Короткое время бородатых" - читать интересную книгу автора (Екимов Борис Петрович)

3

Отряд ожидали с минуту на минуту. На станцию уехали Григорий с Володей и, конечно, Славик. Без его гитары какая встреча! Остаться пришлось Андрею и Зое. Нельзя было кухню бросать, там еда готовилась: суп с тушенкой да гречневая каша из концентрата.

Причин для беспокойства вроде не было. В вагончиках кровати стояли с аккуратно заправленными постелями. На кухне дымилась большая беленая печь, а рядом тянулся длинный навес с дощатым полом и столы со скамейками. В общем, "Трактир "Комариный звон", как сообщала вывеска, готов был принять гостей. На печи объемистые кастрюли побулькивали...

Но Зоя успокоиться не могла. Ей все казалось, что в последний момент обнаружится какое-то ужасное упущение и все пропадет, весь их недельный труд пойдет насмарку.

- Со-оль! - закричала она вдруг. - Со-оли нет!

- Да целый ящик за печкой, - успокаивал ее Андрей.

- На стола-ax нет, понимаешь!

Андрей послушно насыпал в банки соли, расставил их по столам.

- Ну, вроде все? - сама себя спросила Зоя и снова вдруг всплеснула руками. - Цвето-ов! Цвето-ов нету!

- Чего? - удивился Андрей.

- Цветов!

Колька, сидевший здесь же, презрительно фыркнул.

- Откуда здесь цветы? - спросил Андрей. - На болоте цветы откуда?

- Хоть зелени, веточек... - умоляла Зоя. - Без них виду нет, Андрюша.

- Ладно, принесу.

Колька пошел с ним, пробурчав:

- Она еще не то придумает...

Но тайга лежала рядом, и вовсе нетрудно было наломать березовых и молодых еловых веток с маленькими зелеными твердыми шишками.

Прежде чем в столовую идти, Андрей повернул к вагончикам.

- Ты куда? - спросил его Колька.

- Подожди здесь, - ответил Андрей.

Колька, конечно, поплелся следом. И когда в вагончике медпункта Андрей долго пристраивал веточки и в кабинете, и в Ритиной комнате. Колька спросил:

- А у нее витамины есть?

- Есть, есть.

- Она их будет давать, не жадная?

- Будет, будет, - успокоил его Андрей.

- Невеста, что ли, твоя, - догадался Колька.

- Какая невеста, - смутился Андрей и легко мазнул ладонью по голове мальчишки. - Просто хорошая девушка. Вот увидишь... Пошли. - И первым сбежал по ступеням на землю.

И тут издалека послышался гул моторов - это, конечно, отряд ехал. Сквозь рев тягачей пробивалась музыка и песня.

Андрей кое-как еловую и березовую зелень по столам распихал и бросился навстречу машинам. На первой ехал оркестр. Тот самый, знаменитый Славкин: две гитары, аккордеон, труба, кларнет, сакс и ударник. Над кабиной корявый плакатик: "Не построим - так развеселим!" На поселковой улочке, на глазах у людей, оркестр начал стараться вовсю. Получалось громко и весело. С трудом держась на ногах в качающемся на ухабах тягаче, оркестранты выделывали по кузову такие невообразимые па, что люди, глядевшие на них, за животы хватались. Славик со своей гитарой, конечно, всех перещеголял, явно придуриваясь.

Тягачи подкатили к лагерю и встали. Посыпались из кузовов люди, рюкзаки, чемоданы. Оркестр смолк.

И тогда Зоя, вспомнив свои обязанности, снова юлой завертелась и закричала Андрею:

- Иди! Попробуй! Может, недосолено! А то сейчас придут!

Андрей отмахнулся и, уйдя на самый край длинного ряда столов, уселся там.

- Ну ты, Коленька! - попросила она Кольку, он рядом был. - Я же все во рту пожгла и не чувствую. Ко-оля!

Колька смилостивился и подошел к плите. Он начал прихлебывать из миски, снимая пробу, когда на кухне появилась врачиха Рита. Андрей вначале не заметил ее, он шарил глазами по зеленой толпе у тягачей.

- Здравствуйте, - сказала Рита. И Андрей поднялся на ее голос. Он не дошел до кухни, когда услышал негодующее:

- Эт-то что такое! - воскликнула Рита. - Мальчик, мальчик, а ну сейчас же уходи отсюда. Немедленно! Если он голоден, то покормите его где-нибудь... Но здесь! Иди, мальчик, иди!

- Это же Колька... Наш Колька, - сказала Зоя.

Андрей же стоял, не шевелясь.

- Никаких Колек! - отрезала Рита. - За санитарное состояние в отряде отвечаю я! Вы что, инфекцию хотите...

- Сама ты инфекция, - опомнившись, отрезал побледневший Колька. Ходячая! Супу я твоего не видел! Подавись им! - и решительно подтянув штаны, зашагал прочь. Штаны тотчас же опять спали. Только лямка их поддерживала, через плечо. И они просторной юбкой болтались на тонкой пояснице. Колька засунул руки в карманы, чуть сгорбился, большие лопатки его жалкими крылышками торчали на тощей, дочерна загорелой спине.

- Зачем ты на него... Что он тебе... - задохнувшись от обиды, сказал, подбегая к Рите, Андрей.

- Но это же кухня. А он такой грязный. Это же ходячая инфекция. Вы хотите, чтобы весь отряд слег, да?

- Да это же Колька, - снова растерянно повторила Зоя.

- Эх ты... - махнул рукой Андрей и бросился за мальчишкой.

Он догнал его быстро, но понимал, что останавливать Кольку сейчас нельзя и трогать словом нельзя. Они пошли рядом. Колька коротко взглянул на Андрея - не то фыркнул, не то всхлипнул - и продолжал идти так же быстро, сгорбившись, чуть враскачку.

Лучше бы он заплакал, этот мальчишечка! И тогда Андрей, наверное, сумел бы его как-то приласкать, успокоить. Но, прожив рядом с ним неделю, Андрей почти твердо знал, что Колька не заплачет. И это было плохо. Андрей понимал ту боль, горечь, обиду, несправедливую обиду, которую чувствует сейчас Колька, и ничем ему помочь не мог. Он только шел рядом, ожидая, когда мальчик остановится или заговорит.

Наконец Колька стал отходить. Он пошел медленнее, дважды подфутболил ногой жестяную банку, а потом пробурчал:

- Иди, чего ты... а то она и на тебя заорет. Скажет, заразы набрался... от меня.

- Брось ты, Колька. Она же не знала, кто ты.

- Не знала, значит, орать надо, да? А говорил, добрая...

- Зверь страшной! Куда полез! Вот я счас тебя шелужиной! - раздался вдруг пронзительный крик.

Андрей поднял голову: невдалеке, возле скопища вагончиков, бабка сидела, а рядом с ней табунок малой ребятни копошился.

Темнолицая старуха в белом платочке коршуном восседала на высоком кряжистом пне и оттуда зорко поглядывала на свою желторотую команду, при случае покрикивала:

- Петька! Не трожь ее! Не трожь, а то счас заработаешь! Ты куда полезла, Анютка!

- Это все ее, что ли? - удивился Андрей.

- Бабушка Катя. У нее Вася с Таней, остальных люди приносят. Шурик, Шурик! - позвал Колька.

Ребятишки головы подняли, настороженно на Андрея стали глядеть. Один из мальчишек заковылял к Кольке, улыбаясь и курлыкая:

- Оля... Оля...

- Бабушка Катя, я Шурика поведу кормить. Скоро мама придет.

- Забирай, забирай... - и тут же, приподнявшись над пнем, крикнула: Счас, счас, иду! Счас заработаешь, зверь страшной!

Колька мальчишку на руки взял, сказал Андрею:

- Понесу его. Кормить надо.

- Ладно, неси. Но ты приходи к нам. Ты на нее не обращай внимания. Мы ей все объясним, понял. Приходи, не бросай нас.

- Приду, - сказал Колька. - Я вас не брошу. Я ведь не с ней дружу, верно. Не сегодня только приду, потом.

Он ловко пересадил Шурика на закорки и помчался вприпрыжку, козлом. Маленький братишка его радостно визжал, закидывая головенку.

А лагерь по-прежнему гомонил: и по вагончикам суетня шла, и возле. Обедали в столовой, курили подле нее. На кухне уже хозяйничали поварихи, а Зоя сидела рядом, у поленницы дров, на чурбаке. Андрей подошел к ней.

- Ну что? - спросила Зоя. - Он не плакал, а? Успокоил ты его? Куда он пошел?

- Колька не заплачет. Домой пошел.

- Знаешь, Андрюша, до чего я не люблю вот таких горластых. Все-то они знают. Да и не знают, наорут, наорут... - опустила она голову. - Мне прямо сразу все здесь разонравилось. Так нехорошо. Ни на кого глядеть неохота. Плюнула бы да ушла. - Потом она поглядела на Андрея и добавила. - Тебе, правда, может, неприятно все это слушать. Ты же к ней какие-то чувства, говорят, питаешь.

- Хватит тебе... - поморщился Андрей.

- Зо-оя! Андрюша! - послышался из лагеря голос Володи. - Идите сюда!

- Иде-ом!

Ребята уже в новую форму оделись: энцефалитки, накомарники. У Володи, конечно, треугольник тельника виднеется на распахнутой груди.

- Давайте, - сказал он, - получайте спецодежду.

- Зоя, послушай, надо окончательно решить, - тронул девушку за плечо Григорий. - Я сейчас разговаривал с командиром. Может, ты завхозом будешь, а? Получать и покупать продукты, помогать девчатам, инструмент выписывать, материалы. Белье постельное. Работы много.

- Чтобы с этой... - негодующим шепотом проговорила Зоя. - Чтобы эта горластая мною командовала...

- Ты это брось, - сказал Григорий. - Ты только со своей колокольни смотришь. Она, конечно, погорячилась. Я ей сказал. Но и ее надо понять. Столько людей... Не дай бог что... Какая-нибудь дизентерия. Это ж в один день весь отряд ляжет. Сто человек. Да еще карантин объявят. Вот и наработаемся. А ты сразу...

- Нет. Никаким завхозом я не буду. Как раньше договаривались, к Володе в бригаду.

- Тебе видней.

- Переодевайтесь и начинайте готовить инструмент. Топоры в вагончике. К вечеру чтобы все было готово. Смотрите, не плотницкие, а для леса. Завтра идем на лесоповал.

- Плотницкие... для леса... - передразнила Зоя. - Вроде я что-то понимаю. Толком не может объяснить. Все только командуют.

- Ну, не злись, Заяц, - взмолился Григорий. - Покажем. Прямое такое топорище, длинное.

- Так кого я должна благодарить!? - послышался Ритин голос. - Не медпункт, а чудо. Говорят, ты, Андрюша, постарался.

Зоя кошкой метнулась в вагончик. Андрей этого сделать, к сожалению, не мог.

- Шкаф, стол, даже кушетка!

Белая шляпа накомарника хорошо оттеняла смуглоту Ритиного лица, темные волосы.

- Спасибо, Андрюша! - говорила Рита, улыбаясь.

- Почему я, - быстро проговорил Андрей. - Это вовсе не я.

- А мне Володя...

- Володя это и сделал. Он у нас мебелью занимался. А теперь скромничает. - Володя удивленно округлил глаза. - Так что его и благодарить надо, а меня не за что, - сказал Андрей и, поднявшись в вагончик, зашел в свою комнату.

Из окна, прикрытого занавеской, он поглядел на Риту. Та разговаривала, смеялась. Она была красива. Но что-то хищноватое виделось Андрею в ее лице.

Рита скоро ушла, и Андрей вернулся к ребятам.

- Ты чего, а? - спросил Володя. - Ты же за ней... Зеленями ей там украшал, старался.

- Слушай, ты можешь отстать с Ритой своей...

- Любовь хр-рупнула, и, кажется, насовсем! - торжественно возгласил Славик. - И какая любовь...

- Гляди, Андрюшка, - предупредил Володя. - Я хоть и бывший, но мариман и такую девушку без надзора не оставлю.

- Смотрите, начальство пожаловало, - сказал Григорий.

По дороге к лагерю шел Лихарь, все в той же кожанке и кожаной фуражке, похожий на комиссара или чекиста далеких лет. А рядом с ним - невысокий, в плечах широченный мужчина, этот набычившись шел, руки в карманы.

- Бугаек! - восхищенно произнес Славик.

Клавдия подле них мелко вышагивала. Она разговаривала и хохотала, и, видно, кокетничала с молодым парнем в джинсовом костюме. А позади этой четверки уныло плелся желтый мохнатый пес. Мордой он почти до земли доставал, и хвостом по земле волочил. Тот самый пес, что на Андрея в конторе лаял.

Зоя из дверей вагончика сообщала:

- Здоровый - это Прокопов, ух, прямо кабан, начальник участка, с женой. А тот... Валерий Никитич, - жеманно проговорила она, - прораб.

- А ты откуда знаешь этого хлюста?

- Мы с ним познакомились и очень мило поговорили. Приятный человек.

- Ну-ну, неплохо начинаешь.

Начальство направилось к штабу. Прокопов и впрямь был на быка похож, породистого. Краснолицый, хмурый, большеголовый, стриженный коротко. Рукава клетчатой рубахи засучены, короткие мощные ручищи-маховики обнажены.

Они поднялись в штабной вагончик. Лишь Клавдия задержалась на ступенях.

- Болтун! Болтун! - кричала она. - Не ходи! Останься! Лежать!

Но Болтун, не внимая крику, прошел вслед за хозяином.

- Григорий! - крикнули из штаба. - Давай сюда. И Риту позови.

- А она-то зачем? - спросила Зоя.

- Третье лицо в отряде, замкомандира.

- Ну-ну...

- Хватит нукать, - сказал Володя, - ехать пора. Давайте топоры готовить.

Но Славик был занят: шляпу-накомарник уродовал. Он ее обруч гнул и прогибал - колдовал, одним словом.

- Не тебе говорят? - обратился к нему Володя.

- Спокойно, - погрозил ему Славик и надел на голову накомарник, превращенный в подобие лихой ковбойской шляпы. Затем суровую физиономию состроил и сообщил: - Дикий запад. - И неожиданно стрельнул указательным пальцем: - Пиф-паф!! Пиф-паф!!

- Я тебе про топорище говорю, пиф-паф - Запад, пальцем завтра будешь работать.

- Еще раз спокойно! Чего ты паникуешь? Я гитару, понимаешь, гитару вот этими руками делал, инструме-ент. А ты мне про какой-то колун. Тьфу, презрительно сплюнул Славик.

- Сделай, а потом плевать будешь! Ты, Зойка, не мучайся, я тебе сам сделаю.

- Я сама, Володя, что ж вы все за меня будете.

- Ну, гляди... Пойдемте, я заготовки дам и покажу. Ножи берите.

Сделать топорище оказалось и вправду трудно. Хоть Володя и заготовку выбрал и вчерне наметил. Но... мозоли от ножа получались хорошие, водяные, а топорище...

Андрей пришел в вагончик перед ужином и топор свой сразу же под кровать сунул. Не столько от людей, сколько от себя, глядеть не хотелось на неуклюжее свое детище.

Следом в дверь заглянула Зоя и спросила:

- Хотите похихикать?

- Изделием своим похвастать пришла, - догадался Славик. - Заходи, заходи...

Зоя шагнула в комнату, топор над головой подняла, продекламировала:

- Крушу вековую сосну!

Топорище у ее инструмента было явно женской рукой деланное.

- От смеха тайга будет валиться, на твое рубило глядючи! - расхохотался Славик.

Зоя от этих слов заскучала, но Андрей, за руку ее потянув, под Славкину кровать указал.

- Погляди, что там спрятано.

- Секрет фирмы! - запротестовал Славик. - Лицензию сначала купите.

Тогда Андрей свой топор показал, и Зоя повеселела.

Вскоре и Володя с Григорием появились. Они в штабе заседали.

- Ну, чего, чего там? - нетерпеливо спросил Славик. - Докладывайте!

- Чего... да ничего, - со вздохом ответил Григорий, приглаживая усики, и полез за сигаретой.

Курил он редко и всегда картинно, его, кажется, не дым привлекал, а сам процесс курения: тщательное разминание сигареты, обстоятельное прикуривание, дымовые кольца. Выпустив первый клуб дыма, Григорий показал на него рукой и проговорил:

- Вот он, наш договор со стройучастком, торжественно подписанный. Мастерская, спортзал, баня, пожарное депо, ледник - все, о чем говорилось в Волгограде, - забудьте. Из обещанного дают только склад и два дома. На остальное нет проектов, и вообще неизвестно, будем ли строить. Начальник стройучастка валит на Тюмень, мол, запросил проекты, а их не шлют. Еще нам дают три километра "лежневки" и лес валить. Противопожарную полосу на сто метров вокруг поселка. Вот так. Пил "Дружба" обещают дать штук шесть, но из них половина старые, приставок к ним нет ни одной. Вот такие дела.

- Как же так? - спросил Андрей. - Они же сами договор составили. Зимой еще знали, что приедем. Неужели за такое время нельзя было подготовить все? Я что-то ничего не понимаю. Или не нужны мы им?

- Я сам, братцы, мало что понимаю, - вздохнул Григорий. - На словах они вроде и рады. Мол, ждали, ждали, давайте, горим без людей. А с другой стороны, ох... - удрученно покачал он головой.

- Ну а что штаб решил? - спросил Андрей. - Сидеть же не будем?

- Что решил? Будем пока делать, что дают. Попробуем связаться с Тюменью. Думаю, что проекты достанем.

- Да-а... - скептически протянул Славик. - С таким комиссаром достанешь. Вот если бы я, - ожил он, - был комиссаром, я бы созвал всех начальников и выступил перед ними.

Славик встал, вытянул руку с указующим перстом, надменно поднял голову и заговорил патетически:

- Товарищи сибиряки! Пламенные сердца и души привели комсомольцев города-героя Волгограда в дикую тайгу. Ничто не остановит нас в этом порыве: ни зверь, ни погода, ни голод, ни холод. Но не работой, а своим ледяным и подозрительным отношением вы хотите остудить нас. Не выйдет! - закричал, распаляясь, Славик. - Мы пойдем вперед! Мы голыми руками! - Он вскинул над головой кулаки. - Освоим тайгу! Нас не остановить! Мы и вас сметем! - И уже спокойно спросил у Григория: - Ты понял?

- Да я давно понял, - сказал Григорий. - Какой из меня к черту комиссар.

- Ты чего? - опешил Славик. - Чего ты в самом деле, обиделся, что ли... Ну, прости, я ж дуракую.

- Да нет, не обиделся. Что я не понимаю, что ли. Я вообще говорю: какой я комиссар, если не знаю, что должен делать. Я ведь освобожденный... Вы с утра на работу, а я? - Григорий руки в карманы заложил и поглядел на ребят. - Я-то куда пойду?

- В штаб, - незамедлительно ответил Славик, - и начнешь там вот это... - поиграл он ладонью в воздухе.

- Ага, - рассмеялся Григорий и повторил его жест. - Именно это и пойду делать. Неизвестно чего... Эфир-зефир!

- Ты помнишь, что в прошлом году комиссар делал? - сказал Володя. - Да и в институте вам толковали.

- В институте все в общем говорили и заканчивали: главное, исходите из местных условий. А наш Горшенин в прошлом году, я даже не знаю, что он делал. Стенгазету выпускал... самодеятельность... В общем, беру я завтра топор и иду с вами работать. А там видно будет.

- Что ж, начальству виднее, - сказал Володя и тут же вспомнил. - Ну-ка давайте ваши топоры, орелики. Посмотрим, что у вас получилось.

Показывать было, конечно стыдно, но пришлось.

- Вот так, - начал выговаривать Володя, на Славика глядя: - Мы, мы, инструмент, колун, пиф-паф и дикий Запад! А простую деревяшку обработать, заклинить по-человечески...

- Хватит тебе, - добродушно проговорил Григорий. - Мы в прошлом году первые топоры тоже, наверное, не лучше сделали. Давайте подправим. Заяц, дай твое рукоделие...