Александр Нагорный ПОХОРОНЫ В КРАКОВЕ

Похороны погибшего в авиакатастрофе под Смоленском президента Польши Леха Качиньского стали своего рода лакмусовой бумажкой современной мировой политики. Ни один из руководителей ведущих стран мира, от Барака Обамы до Ху Цзиньтао, от Ангелы Меркель до Гордона Брауна, так и не посетил траурную церемонию в Кракове.

     По свойственной полякам эгоцентричности те усмотрели в этом странном факте прямое оскорбление своей национальной гордости: мол, что, мы уже недостойны внимания со стороны США и Европы? Но в не меньшей степени причины оскорбиться были и у президента РФ Дмитрия Медведева, который по целому ряду причин проигнорировать данное мероприятие не мог.

     В результате он как высший представитель страны, на территории которой и произошла эта авиакатастрофа, оказался не просто в своеобразном политическом одиночестве, но и в слепящем "круге света", поскольку именно на нём было сфокусировано внимание не только польских, но и мировых масс-медиа. Иными словами, Россию поставили на одну доску с Польшей, свели их, как двух гладиаторов в глобальном политическом цирке, причем для России заранее указали место "в яме", априорно отведя ей роль обороняющейся и оправдывающейся стороны, вынужденной еще и еще раз признавать "катынское преступление Сталина", тем самым формируя у Кремля устойчивый "синдром вины" перед Польшей, после чего со стороны Варшавы могут последовать финансовые, территориальные и прочие претензии в адрес России (и, не исключено, других постсоветских республик).

     Тем не менее, и Медведев в Кракове, и до этого Путин в Катыни полностью вписались в данную схему. "С нашей стороны все оценки давно даны. Катынская трагедия — это преступление Сталина и ряда его приспешников. Позиция российского государства по этому вопросу давно сформулирована и остается неизменной", — заявил президент РФ в ходе траурной мессы в Мариацком костеле, отвечая на слова краковского архиепископа Станислава Дзивиша. "Сталин чувствовал свою личную ответственность [за провал польской кампании 1920 года. — А.Н. ] и совершил этот расстрел из чувства мести", — так охарактеризовал случившееся премьер-министр РФ на встрече со своим польским коллегой Дональдом Туском 7 апреля.

     Подобная позиция политического руководства РФ может объясняться разве что его неизбывным желанием стать полноправными обитателями "европейского дома" и укрепить свои позиции в рядах мировой финансово-политической элиты, ради чего вроде бы вполне допустимо поступиться такими «незначащими» и «неактуальными» проблемами, как трактовка тех или иных исторических событий и фигур, включая события в Катыни и фигуру Сталина.

     Однако на деле подобные «уступки» ведут совсем в другую сторону, ничуть не помогая достижению подразумеваемых целей. Проявленная нынешними обитателями Кремля и уже традиционная для российских властей готовность "продавать право первородства за чечевичную похлёбку", направо и налево торгуя отечественной историей, словно нефтью и газом, только усилит западные обвинения в их адрес, набор которых давно и широко известен: "великодержавный империализм", "политический тоталитаризм", «коррупция», "криминальность" и т. д., — а эффективность многократно «подтверждена» поведением самих объектов диффамации.

     В этом отношении нынешняя позиция Кремля вовсе не "закрывает вопрос" и не способствует улучшению отношений между Россией и Польшей — напротив.

     Она, во-первых, усиливает позиции и без того мощного антироссийского крыла польских политиков, а также способствует консолидации всё более широких масс населения Польши вокруг идей "вины России" и ожиданий каких-то компенсаций за эту «вину» (от немцев, которые после Второй мировой войны утратили значительную часть своих территорий в пользу Польши, никаких новых «репараций» ждать не приходится — тем более, что в этом направлении подвергать сомнению монополию Холокоста, мягко говоря, чревато).

     Во-вторых, подобный "спор славян между собою" возрождает геостратегическую коллизию XVI–XVII веков, когда Речь Посполита всерьёз оспаривала у Москвы роль господствующей силы на русских землях и во всей Восточной Европе, проводя при полной поддержке Ватикана политику окатоличивания социальных «верхов» и едва не добившись полного успеха в период Смутного Времени.

     Наконец, в-третьих, подобная демонстрация внешнеполитической слабости и уступчивости Кремля будет и косвенно, и прямо способствовать усилению сепаратистских сил внутри РФ (вспомним хотя бы неизменную поддержку той же Варшавой чеченских "боевиков"), усиливая и без того серьёзную вероятность децентрализации и распада Российской Федерации.

     Спрашивается, а что можно и нужно делать в подобной ситуации? Никакой тайны в этом нет. Необходимо создать действительно независимую и объективную комиссию по изучению того, что и как происходило с польскими пленными на территории бывшего Советского Союза в период 1939–1943 годов. Разумеется, с участием представителей всех заинтересованных государств, то есть РФ, Украины, Польши и Германии, а также третьих стран. Сделать её работу максимально открытой для широкой общественности, что если не исключит полностью, то хотя бы сведёт до минимума возможности кулуарного сговора и фальсификации материалов расследования.

     Не будем при этом каким-то образом увязывать "проблему Катыни" с трагической судьбой советских военнопленных в Польше после войны 1920 года или другими спорными вопросами новейшей истории — это тема совсем для другого разговора. Но нельзя допустить, чтобы нынешний "катынский миф" и дальше работал против России — в противном случае "окно угроз" для нашей страны оказывается неприемлемо широким.

1