"Стихотворения" - читать интересную книгу автора (Гарди Томас)
МИНУТЫ ОЗАРЕНИЙ
НАСЛЕДСТВЕННОСТЬ
Я - то, что не умрет, Нить сходства и родства, Я - тот подземный крот, Что слышен вам едва; Но смертное - прейдет, А я всегда жива. Я - очертанье лба, Жест, голос или взгляд, Я шире, чем судьба; Пускай лета летят Ни время, ни гроба Меня не поглотят.
Перевод Г. Кружкова
ВОЗЛЕ ЛАНИВЕТА. 1872 ГОД
Указательный столб там стоял на пригорке крутом Неказист, невысок, Где мы с ней задержались немного, осилив подъем, На распутье вечерних дорог. Прислонившись к столбу, она локти назад отвела, Чтоб поглубже вздохнуть, И на стрелки столба оперла их - и так замерла, Уронив подбородок на грудь. Силуэт ее белый казался с распятием схож В сизых сумерках дня. "О, не надо!" - вскричал я, почуя, как странная дрожь До костей пробирает меня. Через силу очнулась, как будто от страшного сна, Огляделась кругом: "Что за блажь на меня накатила, - сказала она. Ну, довольно, пойдем!" И пошли мы безмолвно в закатной густеющей тьме Все вперед и вперед, И, оглядываясь, различали тот столб на холме Среди мрачных пустынных болот. Но в ее учащенном дыханье таился испуг, Искушавший судьбу: "Я увидела тень на земле, и почудилось вдруг, Что меня пригвоздили к столбу". "Чепуха! - я воскликнул. - К чему озираться назад? Не про нас - эта честь". "Может быть, - она молвила, - телом никто не распят, Но душою распятые - есть". И опять побрели мы сквозь сумерки и времена, Прозревая за тьмой Муку крестную, что на себя примеряла она Так давно. - Боже мой!
Перевод Г. Кружкова
QUID HIC AGIS?
{* Что ты делаешь здесь? (лат.)}
I
Посещая храм По воскресным дням, Там, на месте своем, Повторяя псалом Или тихо хвалу Бормоча в углу, В пору летних засух, Когда мается дух, В должный день и час Слушая рассказ Про годину мытарств Из Книги Царств, Как библейский пророк От скорбей и тревог В пустыню бежал И смерти там ждал, Но Господь перед ним Явился незрим, Буря вдруг пронеслась, Земля сотряслась, И повеял чуть слышный Голос воли всевышней, Мог ли я ожидать, Ловя благодать В блеске милых очей И церковных лучей, Что придет такой час, Когда тот же рассказ О гонимом провидце В сердце мне постучится И ознобом, как лед, По спине проберет?
II
Когда выпало мне Немного поздней, Жарким летним днем Перед алтарем То же место читать И его толковать Для других прихожан Простых хуторян, Вряд ли готовых Вникать в каждый стих, Забыв о коровах И овцах своих, Но готовых всегда Вздремнуть под шумок, Я не ведал тогда И ведать не мог, Исполняя урок, Какая нас ждет Великая Сушь, Когда время пройдет И выпьют года Нектар наших душ.
III
Но как ныне истек Ликования срок, Светом залитый храм Обезлюдел - и там, Где сиял ее взор Из лучистых орбит, Лишь плита до сих пор Ее имя хранит, И в пустыне своей, Вдалеке от людей, Жду я, втайне стеня, Угасания дня (Хоть я мог бы восстать И громко воззвать На скрещенье дорог, Как древний пророк), Снова бурю и гром Слышу в сердце своем, И дыханье огня Настигает меня, И из всех голосов, Сердцу внятных поднесь, Всех слышней тихий зов: "Что ты делаешь здесь?"
Перевод Г. Кружкова
ОЖИДАНИЕ
Где моя Лаладжи, Где она, где она? Там, вдалеке она, В той стороне: С кем-то прощается, И улыбается, И собирается В гости ко мне. Где же теперь она? Где же теперь она? Вышла за дверь она, Полем идет; По шелестящим Рощам и чащам, Шагом летящим Время не ждет! Ширь над холмами Ветром напоена, Легкой стопой она По крутизне Сходит все ниже, Ниже и ниже Значит, все ближе, Ближе ко мне... О, постелите Перины пуховые, Простыни новые Тонкого льна, Сливки возьмите От лучшей коровы и Скатерть из вышитого Полотна! Жду я сегодня Милую в гости Бросьте, все бросьте Другие дела! Где же достану я Яства медвяные, Туфли сафьянные И зеркала? Что она скажет Такая красавица? Как ей понравится Скромный мой кров? Слуг маловато, Еда грубовата, Нету ни злата, Ни пышных ковров! Видно, напрасны Приготовления, И нетерпение, И суета: Все здесь так бедно, Скудно и бледно, Даже любовь моя Слишком проста... Где ж моя Лаладжи? Скоро ль дойдет она? Вот она, вот она Там, за мостом! О, поглядите же! О, выходите же! О, проводите же Милую в дом! Лаладжи входит... Да неужели? Двери запели... Небу хвала! О, как мила она! Как весела она! Вот и пришла она, Вот и пришла.
Перевод М. Бородицкой
РОДОСЛОВНАЯ
I
В полночный, поздний час Я у стола сидел, полуодет, Над родословием своих отцов. Луна сквозь незашторенный проем Струила в спальню водянистый свет, Она круглилась, как дельфиний глаз, Сквозящий за волной зеленоватых, беглых облаков.
II
Над генеалогическим листом, Над древом предков в тишине склонясь, Вдруг ощутил я: на листе возник Глумливый лик - сплетенных веток вязь Явила мне усмешку Колдуна; Мне подмигнул пергаментный старик, Указывая в сторону окна.
III
И в зеркале окна, В той глубине, которой нет конца, Узрел я прародителей своих, Внесенных в родословные листы Прилежными чернилами писца; И узнавал я в них Знакомый взгляд, осанку и черты.
IV
И понял я тогда: Мой каждый вздох и слово на земле, И каждый мой порыв предвосхищен Зеркальною шеренгой близнецов, Чей правофланговый в дали времен Скрывается в такой туманной мгле, Куда не досягнуть ни взору, ни догадке мудрецов.
V
"Так вот в чем суть! Упавшим голосом воскликнул я, Я просто подражатель и двойник, Пытающийся сам себя надуть, Что у меня, мол, воля есть своя!" Моргнув, пропал с листа глумливый лик, Растаяло в окне зерцало Колдуна. И снова в нем - лишь тучи да луна.
Перевод Г. Кружкова
СТУК В ОКНО
Кто-то вдруг постучал по стеклу, К окну снаружи приник; И я увидел, вглядевшись во мглу, Моей возлюбленной лик. "Я ждать устала, - сказала она, Столько дней и ночей; Моя постель холодна, холодна, Приди ко мне поскорей". Я встал, прижался к стеклу лицом, Но в раме было темно: Лишь бледная бабочка хрупким крылом С размаху билась в окно.
Перевод Г. Кружкова
ВОЛЫ
Ночь Рождества, и стайка ребят У очага в поздний час. "Они уже все на коленях стоят", Промолвил старший из нас. И мы представили: темный хлев, Воловий теплый уют, И как, соломою прошелестев, Они на колени встают. Фантазии детства! Их волшебства Развеян зыбкий покров. Но если мне скажут в канун Рождества: "Пойдем, поглядим на волов Туда, через огород и овраг, Где был коровник и луг", Я встану и выйду в холод и мрак, Надеясь тайно: "А вдруг?"
1915
Перевод Г. Кружкова
ПРЕКРАСНЫЕ ВЕЩИ
Вино - прекраснейшая вещь, Что там ни говори, Когда с дружком ты вечерком Идешь по Шафтсбери И двери кабачков зовут: Любую раствори! Вино - прекраснейшая вещь, Что там ни говори. Гулянка - это тоже вещь, Что там ни говори, Когда всю ночь да во всю мочь Танцуешь до зари, А на заре идешь домой, Погасли фонари... Гулянка - это тоже вещь, Что там ни говори! Любовь - прекраснейшая вещь, Что там ни говори, Когда впотьмах, таясь в кустах, Пылаешь весь внутри, И вдруг из-за угла - она! Нет, черт меня дери, Любовь - прекраснейшая вещь, Что там ни говори! Всегда ли это будет так? Да нет, держу пари; Настанет час, раздастся глас: "Уймись, душа, замри!" Ну что ж? Вино, любовь, галдеж Гулянки до зари Всегда останутся со мной, Что там ни говори!
Перевод Г. Кружкова
КОЛОКОЛА
Я в город утренний входил, И древний колокол забил, И знал я наперед Под милый сицилийский звон, Что рано, поздно ли, но он Мой день - ко мне придет. День ясный, синий, золотой, День, как берилл. Но сам с собой Гадал я - и не мог Сказать, в который день и год Со мною рядом будет тот, Кто мил мне и далек. Но век расчетлив, даль темна, На колокольне тишина, А я учен судьбой, Что и в блаженстве дремлет рок, Что друг умеет быть далек, Когда идет со мной.
Перевод О. Седаковой
СТАРАЯ МЕБЕЛЬ
Не знаю, как это бывает с другими, Живущими в доме средь утвари той, Что помнит их бабушек молодыми, Но в точности знаю, как это порой Бывает со мной. Мне чудятся призраки прикосновений: То руки владельцев, нежны и грубы, Касаются выступов и углублений, Мореного дуба, старинной резьбы И медной скобы. Рука за рукой, все бледней и бледнее: Как будто бы в зеркале отражена Свеча - и другая, и третья за нею, Все тоньше, прозрачней, все дальше она В тумане видна. На выцветшем круге часов над камином Порою мне видится издалека, Как стрелку минутную кто-то подвинул Движением зыбким, как взмах мотылька, Коснувшись слегка. И струны на грифе старинной виолы Как будто бы кто прижимает опять, И древние жилы гудят, словно пчелы На летнем лугу. - Но смычка не видать, Что мог бы играть. А в темном углу за жестянкой с огнивом Лицо возникает при свете огня: То меркнет, как факел во мраке дождливом, То вспыхнет, как искра из-под кремня, Напротив меня... Нет, надо вставать, приниматься за дело! И вправду на свет бесполезно рожден Глядящий так долго, так оцепенело... И сам не заметит, как в муторный сон Провалится он.
Перевод Г. Кружкова
ПОЛЕНЬЯ В КАМИНЕ
Памяти сестры Беззвучно мигая, огонь по полену ползет, А это была Прекрасная яблоня, нам приносившая из году в год Плодов без числа. Развилка, куда я рукой добирался сперва, А после ступней, Влезая все выше и выше, - черна и мертва, Дымит предо мной. И тлеет кора, становясь постепенно золой, На месте увечном ствола, Где сук был обрезан и рана сочилась смолой, Пока она не заросла. И той, с кем я вместе карабкался, зыбкая тень Встает из могилы своей Такой, как на гнущейся ветке стояла в тот день, Сощурясь от ярких лучей.
Декабрь 1915
Перевод Г. Кружкова
ПОД ВЕТРОМ И ЛИВНЕМ
Они в гостиной поют, Почти погасив огни: Сопрано, тенор и бас, И гость у рояля. В потемках - сияние глаз... О время, повремени! Листва осыпается в пруд. Дорожки, заросшие мхом, Пропалывают они, Чтоб стало в саду веселей, И ставят скамейку Под сенью трех тополей... О время, повремени! Далекий катится гром. Они садятся за чай В садовой свежей тени, По-летнему стол накрыт, Гуляют фазаны, За лестницей море блестит. О время, повремени! Промчалась чайка, крича. В свой новый высокий дом Переезжают они, Картины, стулья и бра Лежат на лужайке, И пропасть иного добра... О время, повремени! Их плиты изрыты дождем.
Перевод Г. Кружкова
КАНУН НОВОГО ГОДА ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ
1
Бессознательный страх И плесканье огня, И рыданье часов, И отставшая дранка на крыше. И ослепшая ночь что-то глухо поет: Тянут сосны усталую песню забот.
2
И все так же в ушах Крови гул-толкотня, И раскачка ветров Старый кованый флюгер колышет, И никто ко мне в дом не придет.
3
Медлит срок на часах, В чем-то полночь виня, Я снимаю засов, Жду и, кажется, слышу Мой Неведомый год.
4
Кто-то скачет в полях Или, сталью звеня, Смерть примчалась на зов? Конь безумием дышит, Твердь копытами бьет.
5
Но ни тени в дверях. Но не кличут меня. Только цокот подков За калиткой все тише, И вот-вот пропадет.
6
Кто там канул в полях? Не узнать, не понять. Лишь, совсем еще нов, Народившийся год еле дышит, Стон разжал ему рот.
7
"Больше слез на глазах! Недородов! Огня! Непосильных трудов!" Видно, это Судьба нам предпишет, Чтобы всадник скакал все вперед, К истомленной Европе, под горькую песню забот.
1915-1916
Перевод Г. Русакова
ВСЕ ПРОШЛО
Вот оно все и прошло: Клятвы, сомненья, свиданья, Смех ни с того ни с сего, Радости и расставанья, Вот оно все и прошло! Вот оно все и прошло: Яркие струи речные, Гнущейся влаги стекло, Лунные чары ночные: Вот оно все и прошло. Вот оно все и прошло, Домик, дорожки, левкои, Гости, пиры... Не могло Век продолжаться такое. Вот оно все и прошло. Вот оно все и прошло; Друг мой не зря повторяет: "Плохо ли, хорошо Жизнь остановки не знает". Вот оно все и прошло. "Как же вдруг может пройти Плавное это движенье, Часто гадал я в пути, Если не будет крушенья? Что может произойти?" Так вот и произошло: Вдруг, без рывка и без шума, Ехало - и привезло; В точности, как Он задумал, Так все и произошло.
Перевод Г. Кружкова
ПОСЛЕ МЕНЯ
Когда Время за робким гостем запрет ворота И месяц май, оживясь, молодою листвою заплещет, Свежей и тонкой, как шелк, - скажут ли люди тогда: "Он всегда умел замечать подобные вещи"? Если это случится в зябкую рань пред зарей, Когда ястреба тень над землею скользит невесомо, Может, кто-то подумает, глядя в сумрак сырой: "Это зрелище было ему, конечно, знакомо". Если это случится в мотыльковую, теплую ночь, Когда ежик бредет своей лунной опасной дорогой, Пусть кто-то скажет: "Он жалел и желал бы помочь Всем беспомощным тварям; но мог он, конечно, не много". Если слух долетит до друзей, когда будут они За порогом на зимнее небо смотреть, где созвездья роятся, Пусть припомнят, на эти бессчетные глядя огни: "Вот кто вправду умел на земле чудесам удивляться". И когда колокольчика отзвук, прощально звеня, Вдруг замолкнет, оборванный ветром, и снова вдали затрепещет, Словно это другой колокольчик, - скажет ли кто про меня: "Он любил и умел замечать подобные вещи"?