"Искатель. 1965. Выпуск №1" - читать интересную книгу автора

НАЧАЛЬНИК ГАРНИЗОНА

Не так давно я вновь побывал в Волгограде. На одном из скромных памятников прочитал надпись:

Эта надпись напомнила мне еще один эпизод из героической борьбы за город.

Снимая уличные бои, я перебирался от развалин одного дома к другому. Бывало так, что в нижнем этаже сидели фашисты, а верхними этажами владели наши, иногда бывало и наоборот. Порою отдельный дом оборонял целый батальон, а гарнизон другого не превышал пяти-шести человек.

Как-то раз я попал в угловой дом. Под ногами хрустит битое стекло, гремит какое-то железо. Рискуя вызвать на себя огонь фашистов, если дом в их руках, негромко окликаю: «Ау!» Молчание. Голос мой гулко разносится по мрачным обгоревшим сводам. По сорванной взрывной волной лестнице пробираюсь на второй этаж. Снова подаю голос, уже погромче. Снова молчание. И вдруг откуда-то с третьего этажа меня окликает голос:

— Тебе чего?

— В гости пришел. Кинооператор.

Сверху падает толстая веревка.

— Цепляйся и держись!

С помощью веревки попадаю на третий этаж. Передо мною — гладко выбритый человек в шапке-ушанке, в шинели поверх ватной телогрейки, в валенках.

— Документы! — коротко и строго требует солдат.

Показываю свое удостоверение и, пока он изучает его, бегло осматриваю помещение, куда я попал. В углу — комод, на нем кусок зеркала, бритва, чашечка с помазком. Рядом — канистра с водой. Кровать с грязной периной. Около домашних тапочек стоит примус. На газете — горка трофейных концентратов, кирпич шоколада, фляжка. Комната угловая. Два окна выходят на одну сторону улицы и одно — на другую. На подоконниках — ручной пулемет, два автомата, один наш, другой трофейный, трехлинейка с оптическим прицелом, коробки и диски с патронами. Хозяйство!

— А вы кто такой? — спрашиваю я, когда солдат вернул мне удостоверение.

— Начальник гарнизона, сержант Щеткин.

— А где же остальные?

— За Волгой на излечении.

— Так вы один?

— Один.

Сержант устроился в комнате прочно и надолго. Это я оценил на следующий день. Из окон его «крепости» хорошо просматривались сразу две улицы, и «натура» для моих съемок была великолепная. Отсюда хорошо было видно фашистов, пробирающихся по ходам сообщения, их кухни и несколько минометов в середине разрушенного дома напротив.

— Мне бы еще пушку достать. Очень необходима, — не то всерьез, не то в шутку сказал сержант, поглядывая на эти минометы. — Конечно, винтовкой я их тревожу, но только днем. По ночам же, стреляя наугад, может, и наношу урон, но небольшой.

— А они на вас не нападают!

— Не без того. Но трудно им меня достать. Артиллерию или авиацию не применишь, боятся на своих ссыпать снаряды и бомбы, ну, а пехоте мой орешек не по зубам.

После сытного завтрака с трофейными галетами и кофе, сваренного на примусе, мы сели у окна. Я поставил телеоптику.

— Они вон оттуда обычно появляются, — объяснил Щеткин, — сначала перли не хоронясь, а сейчас спесь поубавилась. Осторожничают.

Вскоре я заметил трех гитлеровцев. Сержант схватил винтовку.

— Подождите, — шепчу я, — дайте мне их сначала снять!

В визире телеобъектива хорошо видно, как робко солдаты пробираются вдоль стены, глядя куда-то вперед.

— Разведка, — шепнул сержант. — Что-то замышляют!

На гитлеровцах короткие серые шинели, каски, обтянутые маскировочным чехлом, сбоку висят круглые коробки противогазов.

Отсняв метров пять пленки, я опустил аппарат:

— Все!

— Ну-ка посторонись! — Сержант положил на подоконник винтовку и прильнул к оптическому прицелу. Сухо и коротко прозвучал выстрел. Передний фашист, взмахнув руками, рухнул на груду кирпича. Остальные два быстро присели, не понимая, откуда стреляют. Из подвала затрещал пулемет. Вторым выстрелом сержант уложил еще одного гитлеровца. Последний оставшийся в живых вскочил и длинными прыжками добежал до подвала — скрылся.

— А в том доме, — кивнул я на развалины напротив, — тоже враг?

— Да!

Сержанту Щеткину я был обязан многими удачными кадрами, которые позднее вошли в фильм о великой битве на Волге.