"Архиведьма" - читать интересную книгу автора (Комарова Мария)

Глава 1 Я и виры

Раннее утро. Провожать меня вышли и отец, и мать. Скорбно обнявшись, они молча плакали. В дорогу мне была собрана увесистая котомка с провизией и вещами, впопыхах брошенная у покосившегося крыльца. Минут десять я стояла, молча слушая всхлипы родителей. Один особенно наглый комар, презрев чувство самосохранения, прожужжал над ухом и уселся мне на щеку. Пока он пытался воплотить в реальность свой кровожадный план относительно молодой девичьей плоти, я времени даром не теряла и мастерским хлопком громко его припечатала. Этот звук вывел всех из оцепенения.

— До свидания, доченька, — провыла мама на одной ноте. — Мы будем скучать.

— Мам, не переживай. Я как устроюсь, сразу вам сообщу.

— Мы будем с нетерпением ждать вестей, — сказал отец, утирая умильную слезу. — Мира, какая взрослая ты стала, прям, не верится. Ну, езжай с Богом, а то вон уже и рассвет.

— Пока, пап. Пока, мам.

Мы крепко обнялись и… я опять засомневалась. Это была уже седьмая попытка выехать из дома за последнюю неделю. В самый последний момент, когда мы, также как сегодня, уже прощались, у меня находился повод задержаться еще чуть-чуть. То у Киры подкова отваливается, и надо идти к кузнецу; то я забыла амулет от комаров, а в лесу без него ну никак; либо я потеряла мои любимые выходные сапожки, которые ночью сама же и спрятала. Но в этот раз, как я ни старалась, благовидного предлога так и не нашлось. Ловко впрыгнув в седло, я помахала рукой на прощанье и ускакала на поиски приключений…

Какой приятный сон! Это просто замечательно, когда у тебя есть любящие родители, но, к сожалению, это не мой случай… Давно, кстати, они мне не снились, поэтому, просыпаться не хотелось абсолютно.

— Убери с дороги свою клячу, пока я ее не подстрелил! — раздался грубый оклик, вырвавший меня из объятий Морфея.

Как невежливо будить размечтавшихся девушек! Конечно, Кира не идеал, но до клячи ему еще далеко. Я открыла левый глаз — поле, правый — снова поле. А где дорога и возмутитель спокойствия? Обернувшись, я сделала открытие, оказывается, пока я мирно посапывала в седле, Кира встал поперек дороги и щипал травку.

— Пошевеливайся, девка, у меня мало времени!

Я резко обернулась, собираясь огреть наглеца парой ласковых, но направленный на меня виром арбалет быстро охладил мой пыл. Был бы то человек, я бы ударом ноги выбила оружие и положила бы его на обе лопатки без особых проблем. Шаловливое детство помимо синяков и плохих воспоминаний оставило мне на память умение очень хорошо драться. Когда семеро мальчишек на пару лет старше тебя пытаются отобрать единственную куклу, и не так извернешься, чтобы и домой на своих двоих прийти, и куклу с собой принести. Заступаться за меня было некому. Родных братьев не было, а отец умер, когда мне было одиннадцать лет. За полгода до этого я потеряла мать.

И осталась я, сиротинушка, на попечение «доброй» тетушки Марфы, которой и своих детей хватало (на пятом я обычно сбивалась со счета, так они мельтешили). Вот и пришлось мне в восемнадцать лет покидать родную обитель в поисках лучшей жизни. Не то, чтобы кормили плохо (черствый хлеб и объедки), просто не хотела я соглашаться с теткой в том, что я «крыса помойная, век должна быть благодарна и работать с утра до ночи».

Деревня Болотинка была богата осокой, пиявками и комарами. Полей на всю деревню было три, и на одном из них (естественно, самом дальнем) как раз и находился огород, принадлежащий нашей «семье», который должна была обрабатывать я. Выбор у меня был невелик: либо замуж, либо в поле. Пахалось на голодный желудок плохо, а замуж было не за кого идти. Не то, чтобы не сватались, просто все не те.

Филимон — первый претендент на обладание несметным сокровищем, то есть мной, был средних лет упитанный кабан. Хозяйство имел богатое, да вот незадача, пять жен у него пропали без вести, а шестой становиться я не захотела. Число, знаете ли, несчастливое.

Парфён был помоложе и поинтереснее, но хромой и косоглазый. И он ушел несолоно хлебавши, вернее, с чаном недосоленных щей на голове. Нечего руки распускать было — сам виноват.

Аким мне нравился, но тут не повезло уже мне. Увела его сестра моя, дочка Марфы, да и тетка руку к этому приложила. Приворожили его: видный был парень, молодой, красивый, сильный и, что самое интересное, умный и работящий. Видела я, как тетка ночью к местной ведьме Дарге бегала за зельем каким-то, а потом Акимушке моему в борщ подливала. В этот день меня бросили ради конопатой Лерки. И ни слезы, ни уговоры не помогли. А Дарга бесплатно зелья не варит ни приворотные, ни отворотные.

Пострадала я еще годик, а как Лерка сына Акиму родила, так мне жить расхотелось. Но полевые работы быстро привели меня в порядок и боевую готовность. Вот и решила уехать, раз здесь счастья нет.

Провожать меня, естественно, никто не вышел. Если б знали, что я уезжаю, не только бы не выпустили, но и оглоблей огрели, а то и чем потяжелее. Свой побег я спланировала очень тщательно. Киру оседлала с позднего вечера. Здоровый жеребенок тетке остался от моего отца, и я по праву считала его своей собственностью. Затем, чтобы не вызывать подозрений я легла спать. За час до рассвета тихо встала, собрала свои вещи, то есть оделась и кинула в сумку пару смен одежды, стащила с кухни буханку хлеба и вывела Киру из сарая. Тут-то меня и хватились. Быстро впрыгнув в седло, я с силой поддала коню шенкеля. Эффектно привстав на дыбы и чуть не потеряв меня, конь сорвался с места в карьер. Мы скрылись в облаке пыли, подгоняемые летящей вслед руганью.

Через полчаса бешеный галоп надоел и мне и Кире. Я оглянулась, убедилась, что погони нет, и позволила коню перейти на шаг. Ночь я почти не спала, поэтому замечталась и сама не заметила, как уснула. Разбудил меня злобный окрик вира. Спорить с ним было опасно. Пришлось спешиться и пинками выгонять Киру с дороги, упрямая скотина ни в какую не хотела отрываться от завтрака. Через пятнадцать минут препирательств, ляганий и ругани вир наконец-то смог проехать на своей скрипучей телеге.

Странный народец эти виры. В нашем мире они появились несколько тысячелетий назад и обосновались на Северо-западе континента. Те земли до прихода виров считались неплодородными и непригодными для жизни. Из-за чего они покинули свой мир, до сих пор никто не знает. Наши маги не сильны в перемещениях между мирами, а сами виры отмалчиваются. Империя виров отгорожена Стравскими горами, в которых обитают гномы. Несмотря на нелюбовь последних к остальным расам они успешно торгуют оружием, которое высоко ценится везде, драгоценными камнями и тоннелями, которые гномы, вопреки привычке, роют прямыми. Купцам легче заплатить гномам пять золотых и воспользоваться тоннелем, нежели тащить обоз с товарами в Империю горными тропами.

Вирам удалось как-то договориться с гномами, и с них не брали платы за проезд, что вызывало просто черную зависть всех остальных рас. Виров боялись все. Один вир стоил в бою десяти человек, семи эльфов, жителей Долины Холмов, либо пяти Раскских орков или троллей, которые, как ни странно, жили вместе и в согласии, что для этих склочных народов совсем не характерно.

Война людей с вирами в позапрошлом веке окончилась безоговорочной победой последних. Как это ни странно, но земли виров оказались не сильно плодородными, зато золотоносными. Другие расы предусмотрительно не лезли на рожон. После подписания мирного договора вирам разрешалось селиться на землях людей в Толи и Лонгской Державе, а людям в Империи Виров. Но почему-то и те, и другие крайне редко пользовались данной привилегией.

Виры редко покидали свои земли, хотя им везде оказывали теплый прием. На гостеприимство они только скептически хмыкали, будто знали, что за глаза их поминали всеми ласковыми, но это абсолютно не мешало людям и вирам успешно строить торговые отношения.

Однажды, когда мне было лет двенадцать, у нас остановился на ночь вир воин. Тетка долго потом костерила его, мягко говоря, разорителем, но расстаралась на славу — стол просто ломился от всяких вкусностей. Была там и сметана, которую мы видели только по праздникам, и мед, и белый хлеб — великая редкость. Щи в этот вечер были с мясом, молоко свежее, каша с маслом, гусь запечен с яблоками. Большую часть этого великолепия немилосердно изничтожили я да двоюродные братья и сестры. Вир, даже не глянув на это изобилие, отломил себе ломоть черного хлеба и налил кружку молока. Спать он лег не на хозяйской свежезастеленной кровати, а на сеновале.

Весь вечер я, выпучив глазенки, искала различия между виром и простым человеком. Беглый осмотр существенных различий не выявил, две руки, две ноги, хвоста нет. Только по прошествии получаса я заметила, что глаза у него были немного больше и почти черные, а при свете свечей в них проскакивали сиреневые блики, да и черные волосы отливали этим же оттенком. Один раз вир широко улыбнулся, когда на колени к нему залез младший Марфин сын, которому было всего три годика от роду, и тогда я даже немного испугалась. Во рту у него блеснули две пары недлинных, но внушительных клыков.

Еще одно отличие я обнаружила опытным путем (повторять опыт не рекомендую). Когда все уснули, я потихоньку поползла на сеновал. Как умное дитя, вместо того, чтобы постучать в дверь, вежливо кашлянуть, дождаться разрешения и войти, я полезла через окно. Добралась до окна и открыла его я без приключений. Глянув вниз, увидела спящего вира. Свернувшись калачиком, он мирно посапывал, не проявляя ни малейших признаков беспокойства. Но стоило мне только свеситься поглубже вниз, как я ощутила все прелести свободного полета вниз головой с ускорением. Движения вира я не уловила, но почувствовала, что в окно меня бесцеремонно втянули. Зажмурившись, я стала ждать приземления. На удивление оно оказалось мягким, но ощущение того, что я до сих пор не на земле осталось. Я с опаской открыла глаза и чуть не завизжала. Вир держал меня на руках, паря в пяти локтях над полом. Как ни странно, но крыльев у него не было.

— Шпионим? — с ехидцей, но не зло поинтересовался он.

— А что, — возопила я, — мне на собственный сеновал пройти нельзя?

— Ну почему нельзя, можно. Только через дверь, по-моему, удобнее.

— А, может, и нет. Через окно интереснее.

— И что же ты хотела увидеть?

— Не знаю. Что-нибудь интересное.

— И как, увидела?

— Дядя, а как вы держитесь в воздухе? — вопросила я, перебравшись ему на плечо и, свесившись за спину, ощупала ее на предмет спрятанных крыльев. — Крыльев у вас нет. Но при этом вы не падаете, — страх был забыт, меня захлестнуло любопытство.

Вир опустил меня на сено, сохранившее запах дальнего луга, где я любила лежать летом на солнышке с травинкой в зубах.

— Видишь ли, kerra tor, это называется левитация. Для таких полетов не нужны крылья.

— Ух ты, значит, и я могу так летать?

— Вряд ли. У нас, виров, это врожденное умение. Чтобы полететь, нам не надо произносить заклинаний, как вашим магам. Нам достаточно просто захотеть, правда долго летать мы не можем, слишком много сил забирает полет.

— А что значит кератор?

— Kerra tor — это уважительное обращение «юная леди» на нашем языке.

— Значит, я — леди, и вы меня уважаете?

— Да, — рассмеялся вир. — Ведь ты меня не боишься и не обзываешь.

— Но тетя Марфа вас тоже не обзывала.

— Вслух — нет, но про себя…

— Значит, вы и мысли читать умеете? — искренне восхитилась я.

— Нет, просто иногда не надо уметь читать мысли, чтобы понять, что тебя не любят, — как-то грустно и со вздохом сказал вир. — А тебе давно пора спать.

И снова я не заметила ни малейшего движения, только ветер свистнул в ушах. Вот только что болтала с виром на сеновале, как уже лежу на своем тюфяке, укрытая одеялом по самые уши. Вир вежливо пожелал мне спокойной ночи, и вышел через окно. Где-то вдали завыл волк.

В ту ночь я окончательно перестала бояться виров. Возможно я единственный человек, который уважает эту расу без страха и ненависти.