"Кэти Малхолланд том 2" - читать интересную книгу автора (Куксон Кэтрин)

Глава 6

Во время рождественских каникул Дэниел имел возможность на личном опыте убедиться в том, каким ужасным занудой был Питер. Да, он был хорошим человеком, он был просто замечательным парнем, но ему не хватало той самой живости, которой в избытке была наделена Бриджит. Сидя в гостиной и рассеянно слушая болтовню Питера, Дэниел уже в который раз задавался вопросом, как этой бедной девушке удается выносить занудные речи своего жениха.

Когда зазвонил телефон в зале, Кэтрин встала с кушетки, где она сидела, терпеливо кивая без умолку говорящему Питеру, и пошла отвечать. Дэниелу показалось, что она испытывает облегчение оттого, что ей хоть на время удалось избежать необходимости выслушивать разговоры Питера.

— Это тебя, Питер, — сказала Кэтрин, возвращаясь через пару минут в гостиную.

— Меня?

— Это миссис Клэй.

— О Господи! — Питер скорчил гримасу и опрометью бросился к телефону в зале.

— Миссис Клэй — это женщина, которая ухаживает за его матерью, — пояснила Кэтрин Дэниелу. — Насколько я поняла, у его матери опять приступ.

— Неужели опять? — подал голос Том, полвечера молчаливо просидевший в углу. Когда разговаривал Питер, у других не было возможности вставить ни слова.

— Мне кажется, она устраивает свои припадки нарочно, — сказала Кэтрин, останавливаясь возле камина.

— Я в этом уверен, — подтвердил Том. — Я бы поставил десять против одного, что это все театр. — Он повернулся к Дэниелу. — У Питера очень ревнивая мать. Если бы она могла, она бы вообще не выпускала его из дому. А если бедный парень собирается идти на вечеринку к друзьям, с ней непременно случается сердечный приступ или истерический припадок.

В эту минуту в комнату вошла Бриджит.

— Что-нибудь случилось? — осведомилась она, поглядывая через плечо на Питера, разговаривающего по телефону в зале.

— Его матери стало плохо, дорогая.

— О Боже!

Бриджит поднесла руку к губам и, покусывая костяшки пальцев, посмотрела на Кэтрин, потом на Тома и, наконец, ее взгляд остановился на Дэниеле.

Дэниел уже давно смотрел на нее. Он еще никогда не видел Бриджит в вечернем платье. Платье было из голубого шифона, с пышной воздушной юбкой длиной до половины икры. Сейчас юбка слегка колыхалась вокруг ее стройных ног в легком сквозняке, дующем из открытой двери в зал. Кожа ее обнаженных рук и плеч была такою же сливочно-белой, как и кожа ее лица; казалось, Бриджит высечена из единого куска безукоризненно чистого мрамора. Ее светлые, отливающие серебром волосы, в отличие от обыкновения, не были заплетены в косы и стянуты строгим узлом на затылке, а забраны наверх и уложены в пышную прическу, напоминающую своей формой корону. Голубое платье делало ее глаза еще более синими, только теперь они больше не смеялись, их взгляд был грустным и озабоченным.

Когда Питер вернулся в комнату, все обернулись к нему. В течение последнего часа Питер разговаривал буквально не закрывая рта, а сейчас впервые за весь вечер с трудом подыскивал слова. Он шагнул вперед, не сводя глаз с Бриджит, и, когда заговорил, казалось, что он обращается только к ней.

— Мне… мне придется поехать домой, — с запинкой выговорил он. — Мать хочет видеть меня. Миссис Клэй послала за доктором, поэтому… поэтому, я думаю, она очень плоха.

Никто из присутствующих не сказал ни слова. Питер, опустив голову, вышел из гостиной, пересек зал и снял свое пальто с вешалки в прихожей.

— Я довезу тебя до дома, — сказала Бриджит, последовавшая за ним.

— Нет, нет, ни в коем случае, — он энергично замотал головой. — Я не хочу портить тебе вечер. Ты поедешь к Иви с Дэниелом, а я, может, еще присоединюсь к вам попозже. Я не думаю, что с матерью что-то серьезное. — У него так дрожали руки, что ему никак не удавалось застегнуть пуговицы пальто. — Если все будет в порядке, я оставлю ее с миссис Клэй и приеду к Иви, — заключил он.

— Но я все равно могу подбросить тебя домой.

— Не надо, Бриджит, это вам совсем не по пути. До Иви совсем близко, а если вы будете подвозить меня, вам придется делать крюк.

— Тогда машину возьмешь ты, а мы пойдем к Иви пешком, — решила Бриджит. — Тут от силы пятнадцать минут ходьбы. А если у тебя будет машина, ты сможешь побыстрее приехать к нам, когда освободишься.

Питер собрался было возразить, но тут в разговор вмешался Том.

— Она права, Питер, — спокойно сказал он. — Бери машину и поезжай, а они прекрасно могут добраться до Иви пешком. Тем более что сегодня замечательная погода для прогулки.

— Мне очень жаль, что так получилось, — Питер опять обращался исключительно к Бриджит, виновато глядя на девушку.

— Не волнуйся, Питер, все в порядке, — ответила она с ободряющей улыбкой.

Проводив Питера до порога, Бриджит вернулась в гостиную. Кэтрин, которая разжигала огонь в камине, сказала, оборачиваясь к ней:

— Я думаю, вам с Дэниелом стоит немного подождать. Побудьте пока здесь — может, Питер еще позвонит или подъедет сюда.

— Ты сама прекрасно знаешь, мама, что он уже не появится сегодня, — сухо ответила Бриджит. — У миссис Конвэй хороший опыт по части припадков. Она не оправится до конца вечера.

— Она права, Кэтрин, — поддержал дочь Том. — Может, я не должен говорить такие вещи, но я от всей души надеюсь, что на этот раз это у нее всерьез и она наконец отбросит копыта и перестанет мучить Питера и всех нас.

— О, Том! Поосторожней со словами, — одернула его Кэтрин.

— Я не шучу, Кэтрин. Мне бы в самом деле очень хотелось, чтобы старуха поскорее отправилась в мир иной, — ответил ей Том. — Знаете, Дэниел, — он кивнул в сторону гостя, — некоторым женщинам нельзя иметь сыновей. Такая мать, как миссис Конвэй, способна превратить жизнь своего сына в настоящий ад. Может, если бы у нее была дочь, дочери бы тоже пришлось несладко. Но сына она ревнует ко всем и каждому, словно он ей не сын, а муж или что-то в этом роде. Я всегда сочувствовал бедняге Питеру.

— Ладно, мы лучше пойдем, — сказала Бриджит.

— Да, да, идите, — отозвался Том. — Покажешь Дэниелу, какие вечеринки устраивают у нас на Севере. Жаль, Дэниел, что вас не будет здесь на Новый год. У нас здесь очень весело в это время — не так ли, Бриджит? — Он улыбнулся дочери. — Ну, а теперь идите и повеселитесь от души. А если вернетесь пьяными, — он шутливо погрозил пальцем обоим, — смотрите не шумите. Оставляйте башмаки за порогом и разговаривайте шепотом.

— Я это обязательно запомню, — рассмеялся Дэниел. Встав, он последовал за Бриджит в прихожую, где помог ей надеть пальто и быстро подхватил с вешалки свои пальто и шляпу. — До свидания, Кэтрин, — сказал он Кэтрин, стоящей в дверях гостиной. — Надеюсь, мы еще увидимся.

— До свидания, Дэниел.

Бриджит не стала прощаться с матерью, и Кэтрин тоже не сказала ей ни слова, тем самым выказывая свое недовольство по поводу того, что дочь не осталась ждать Питера дома.

Впрочем, эту несколько неловкую ситуацию исправил Том, который проводил молодых людей до порога, продолжая сыпать шутками и остротами.

По мнению Дэниела, вечеринку у Иви можно было назвать детским праздником, и если бы его пригласили на такую вечеринку, когда он был шестнадцатилетним подростком, он был бы от нее в восторге. Но сейчас, когда ему через несколько дней должно было исполниться двадцать пять, он смотрел на наивные развлечения местной молодежи немного свысока. Разумеется, он старался не показывать этого и делал вид, что веселится не меньше других гостей.

От него не ускользнуло, что он пользуется успехом у женской части приглашенных. Может, девушки интересовались им просто потому, что он американец? Одна из них сказала, пытаясь подражать его акценту, что ей безумно нравится слушать, как он говорит.

На вечеринку собралось около двадцати гостей, но в доме стоял такой шум, словно их была сотня. И, судя по количеству приготовленной еды, хозяйка рассчитывала человек на сто.

Дом был трехэтажным, с лабиринтом коридоров, в которых было нетрудно запутаться, и с просторной мансардой. Он был обставлен богато, но несколько безвкусно — так, по крайней мере, показалось Дэниелу. Он побывал во всех комнатах во время игр, в которых ему пришлось участвовать. Сначала он делал это неохотно, даже испытывая легкую неловкость, — по его мнению, подобные развлечения были недостойны взрослого человека. Но потом, видя, как не только молодежь, но и родители хозяйки бегают вверх и вниз по лестнице, разыгрывая из себя искателей сокровищ или убийц, он заразился всеобщим безумием и сам начал принимать активное участие в этих шумных сумасшедших играх.

Теперь они собирались играть в прятки. Возник вопрос, кто будет первым прячущимся, и эта сомнительная привилегия выпала в конце концов на долю Бриджит. Игра началась со смеха и с криков:

— Потушите везде свет!

— Вы должны дать мне две минуты на то, чтобы спрятаться, — крикнула Бриджит, подняв руку и показывая им два пальца. — Ровно две минуты и ни секундой меньше.

— Хорошо, госпожа учительница, — прокричали ей в ответ. — Ровно две минуты… начиная с этой секунды!

— Туши на ходу свет во всех комнатах, — крикнули ей вслед, когда Бриджит сорвалась с места и выбежала в коридор.

Кто-то из гостей начал вслух отсчитывать секунды… сто шестнадцать, сто семнадцать, сто восемнадцать, сто девятнадцать, сто двадцать! На сто двадцать первой секунде молодежь с диким воплем бросилась вон из комнаты.

Как стая борзых в погоне за лисицей, все двадцать приглашенных пронеслись через темный коридор и выбежали в зал, не переставая кричать и улюлюкать. Вдруг чей-то голос перекрыл все остальные.

— Когда доберешься до места, сиди тихо и не шевелись, — прокричал голос. — И ни в коем случае не разговаривай.

Все бежали по направлению к лестнице, насколько это можно было понять в темноте. Дэниел решил последовать за остальными, когда вдруг чья-то рука сжала его пальцы. Он понял, кому принадлежит рука, нащупав кольцо с огромным камнем, до этого поразившим его своими размерами. Рука и кольцо принадлежали маленькой разговорчивой мисс, которая преследовала его в течение всего вечера. Он осторожно разжал пальцы девушки и поспешил к подножию лестницы. Он знал, что слева находится гардероб, где мужская половина гостей оставила свои пальто, а напротив, под самой лестницей, есть еще одна дверь, ведущая в какую-то маленькую комнатку. Он помнил об этой двери, потому что, когда он вошел в дом, дверь была приоткрыта и в комнатке горел свет. Он также помнил, что хозяин сразу же потушил свет и закрыл дверь, которая была почти незаметна в обшивке стены, и вряд ли кто-то из гостей мог обратить на нее внимание. Это было очень хорошим потайным местом, — вполне возможно, что Бриджит спряталась там.

Бесшумно ступая по мягкому ковру, он направился в ту сторону, пока его вытянутые вперед руки не коснулись стены. Прижав ухо к стене, он прислушался. Он не услышал ни шорохов, ни сдавленного смеха, но запах, который он уловил, убедил его в том, что он не ошибся. Это был запах ее духов, — духов, которые он преподнес ей в качестве рождественского подарка. Сегодня вечером, когда она спустилась в гостиную, он был обрадован, отметив про себя, что от нее пахнет подаренными им духами. Дом Иви был полон всевозможных запахов — многие девушки были очень сильно надушены, — но этот запах он бы смог различить среди сотни других. Это была очень редкая марка духов, любимая марка его матери, поэтому запах был знаком ему с детства. Он пошел вдоль стены, нетерпеливо обшаривая ее обеими руками в поисках дверной ручки или крючка и чувствуя, как им овладевает какое-то странное возбуждение. Наконец он нащупал маленький деревянный выступ, который и был, по всей вероятности, ручкой, и, нажав на него, толкнул дверь. Дверь подалась, и тогда его взбудораженное состояние достигло пика.

Он шагнул в кромешную тьму и, придерживая одной рукой дверь, другой рукой обвел вокруг себя широкий круг. Когда его пальцы коснулись ее щеки, он тихонько прикрыл за собой дверь и сделал несколько шагов вперед. Еще раз, пошарив рукой в темноте, чтобы удостовериться, что в комнатке нет никого, кроме них, он подошел к неподвижно стоящей девушке.

— Бриджит, — прошептал он.

Она не заговорила, не засмеялась. Он даже не слышал ее дыхания, но чувствовал дрожь ее тела. Теперь обе его руки лежали на ее плечах. Когда он повторил ее имя, она не отозвалась, но отозвалось ее тело, трепещущее в его объятиях.

Он прижал ее к себе, и дрожь, сотрясающая ее, передалась и ему. Они долго стояли молча, тесно обнявшись, потом он прошептал:

— Ты ведь уже знаешь, не так ли?

В ответ на это она потерлась щекой о его щеку, и, когда он нашел ее губы, она ответила на поцелуй с удивившей его неистовой страстью. Прильнув друг к другу, они раскачивались в темноте, и, только когда над их головами послышались приглушенные шаги, они прервали поцелуй. Бриджит, с трудом переводя дыхание, прижалась губами к его шее, а он зарылся лицом в ее волосах.

— Бриджит, Бриджит, — шептал он, не решаясь отпускать ее от себя.

С лестницы донесся смех и топот множества ног, потом дверь распахнулась. Когда чья-то рука начала шарить в темноте, они уже стояли порознь, но натиск толпы, хлынувшей снаружи и забившей до отказа маленькую комнатку, снова бросил их в объятия друг друга…

Игра завершилась радостными воплями и смехом. Потом включили свет, и каждый стал рассказывать, где он искал; многие были уверены, что Бриджит добралась до мансарды.

— А мы искали тебя наверху, Бриджит, — сказал кто-то из молодых людей. — Мы бы никогда не подумали, что ты спряталась под лестницей.

— Мне пришло в голову, что она может быть здесь, когда мы уже поднялись в мансарду, — сказала Иви. — Я подумала: она ни за что не станет прятаться в мансарде, ведь ясно, что прежде всего ее станут искать там, она выберет самое простое место в доме, куда никто и не догадается заглянуть.

Веселая болтовня продолжалась, а Бриджит и Дэниел сидели в разных углах комнаты так, словно ничего и не случилось. Лишь однажды их взгляды встретились, и тогда оба поняли, что там, в темной каморке под лестницей, они впервые почувствовали себя по-настоящему живыми, — а все то, что было в их жизни до этой минуты, больше не имело никакого значения.