"Мемуарр" - читать интересную книгу автора (Найман Анатолий)

(деланно устрашающе)

Я плазма власти.

М а й я-Е л ь ц и н. Мы с Хрущем тут единственные не бабы. В диктатуру не играем, демократию разводим.

А в г у с т-Х р у щ е в. Мы играем в пляжный волейбол, правда, Ёлкин? Хотя игра, скажу тебе, как коммунист коммунисту, не народная. Народная – “скажи май”.

С в е т л а н а-Б р е ж н е в (подмигивая Майе). Май.

А в г у с т-Х р у щ е в. Я дерну, а ты поймай.

М а й я-Е л ь ц и н. Я привил стране любовь к волейболу. (Показывает волейбольный прием мяча.) Я привил стране любовь к теннису. (Показывает теннисную подачу.) Бемс – фоти-лав. Матч-поинт, подача на игру.

Т и г р а н-П у т и н. Я вами любовался, Борис Николаич. Как запиарите, как зафугачите мяч ракетой земля – воздух!

С в е т л а н а-Б р е ж н е в. Я подал заявку в Олимпийский комитет. Новый девиз олимпиад. Тише, ниже, ближе. Признать олимпийским видом жмурки. Штандер. Шахматы.

А в г у с т-Х р у щ е в. Решение кроссвордов. Главное – решение кроссвордов. Часть тела, три буквы, есть хэ, есть у. Ухо.

Т и г р а н-П у т и н. Наш народ играет – размахнись, плечо, раззудись, харчо. Я, господа, плюралист. Люблю все спорты. Бои без правил. Фигурное плаванье.

Н и о б е я-С т а л и н. Наш спорт был – ссылки и каторги.

А в г у с т-Х р у щ е в. Вы, Иосиф Виссарионович, еще похороны вспомните. (Отодвигает плакат от лица, говорит уже от себя.) Я бы просил записать в конституцию прыжки в высоту как спорт антинародный. (Придвигает плакат к лицу.) Это, Сулико дорогая, все ушло в прошлое вместе с тобой.

Н и о б е я-С т а л и н. Хоронить ты, Никита, не умеешь. Только в мавзолеи подкладываешь. А я мертвых не люблю. Я живых люблю. (Неожиданно громко смеется намеренным смехом.) Мы с Адольфом бредили гольфом. (Прилепляет кусочек цветной салфетки как гитлеровские усики.)

У нас с Иозефом все в свете розбевом.

В и к т у а р. Больно вы разошлись. С чего бы?

А в г у с т (отодвигая плакат от лица). Такая игра. В демонстрацию. Сам же придумал. Дай в кои веки поиграть.

В и к т у а р. Не народная это игра, Никита Сергеич, скажу тебе, как коммунист коммунисту. Народ во власть не играет. Народ играет в карманный биллиард.

Н и о б е я (отодвигая плакат от лица). А думаете, сладкий дядя Виктуар, они всё это всерьез? Революция-коллективизация? Власть – только то, что у нас под брюхом. (Приставляет плакат вырезом к низу живота.) А у них там цепочки для спуска воды. В лучшем случае кипятильнички на объем граненого стакана. Может, и жжет. Но не полыхает. Тоже мне власть.

В а л е р и й, В и т а л и й (вперемежку). Не надо, не надо. Власть, какая ни есть, есть власть. Упрочивает. Упорядочивает. Кристаллизует. Открывает садово-огородный кооператив “Подсобный”. Открывает двери загса. Строит домик. Можно жить. Можно встречать гостей. Отмечать сорокалетие.

М а й я-Е л ь ц и н. Веселиться.

А в г у с т. Это Ниобея должна сказать “жить веселее”. Она же Сталин.

В и к т у а р. А я так скажу – вместо Ниобеи: нельзя не веселиться! При власти. А без власти – нельзя не прослезиться. (Ярославу.) Дай-ка мне бутерброд.

Я р о с л а в (отнимает плакат от лица, кладет бутерброд на невырезанного Черненко, протягивает). От нас с Константин Устинычем, безвременно ушедшим.

С в е т л а н а (Майе). А мне маринованный помидорчик. (Майя кладет помидор на Горбачева, протягивает ей. Та высасывает.) Вот так. Одним разом. Как Леонид Ильич. Как использованное средство предохранения.

Н и о б е я (Тиграну). Ножку Буша.

Т и г р а н (кладет куриную ножку на Медведева, протягивает, снова приставляет плакат к лицу). Уважаю старшего. Начальник был ЦРУ, наш человек.

А в г у с т (протягивает к столу свой плакат). А мне омара в собственном соку, или что там вместо него. Канапе с селедкой, сырок финский “Виола”. На Булганина, пожалуйста, на мягкий его подбородок. А на маршальскую звезду стопочку, сто солдатских грамм.