"Замок ее мечты" - читать интересную книгу автора (Керланд Линн)

Глава 10 часть 1

Поездка в деревню прошла быстро и относительно безболезненно, потому что Уорсингтон добыл откуда-то бутылку бренди, и пока они доехали до больницы, половину ее содержимого он вылил в горло Женевьевы.

Наложение швов оказалось малоприятной процедурой. К счастью, врач сделал свое дело быстро и с большим мастерством. Уорсингтону пришлось дать торжественное обещание впредь не допускать леди Женевьеву на кухню или в другие места, где у нее появится соблазн взяться за нож не с той стороны.

— Это был его чертов меч, Уорсингтон, — сердито проворчала Женевьева, пока он помогал ей сесть в машину.

— Я знаю, миледи, — сказал Уорсингтон в своей обычной невозмутимой манере. — И это нехорошо говорить «чертов»…

— Проклятый, чертов меч, — буркнула Женевьева, когда он захлопнул дверцу. В конце концов, он ее слуга, а не мать. Ей уже тридцать лет, и она достаточно взрослая, чтобы самой выбирать ругательства.

К тому времени, когда они добрались домой, она в полной мере ощутила смесь боли и старого бренди. Она хихикала всю дорогу, поднимаясь по лестнице с помощью Уорсингтона, а затем, пошатываясь, упала на кровать Кендрика. Пробормотав что-то невразумительное, она тут же захрапела.

Уорсингтон снял с нее туфли и укрыл одеялом, цокая при этом языком и качая головой. Все же ему очень нравилась эта отважная американка, которая в эту минуту столь очаровательно храпела. Кому, как не этой девчушке под силу вытащить Кендрика из той бездны отчаяния, в которой он пребывал вот уже семь столетий?

Уорсингтон знал на эту тему абсолютно все. Недаром он был прямым потомком оруженосца, который прислуживал Кендрику в тринадцатом веке. С самого детства ему пришлось выслушивать истории о плохом настроении их господина. После смерти отца Уорсингтон без колебаний принял на себя обязанности управляющего. Он был очень предан молодому хозяину и старался изо всех сил, чтобы хоть как-то облегчить его страдания.

А вот теперь у них есть Женевьева. Уорсингтон был ею очарован с той минуты, как она объявила спальню Кендрика своей. Мужество, проявленное ею с тех пор, только добавило ей уважения в глазах старого слуги. Как жаль, что у такой прекрасной пары нет будущего. Среди всех женщин из рода Баченэнов только Женевьева смогла бы стать достойной супругой для Кендрика. Видит бог, Кендрику была нужна жена. Все годы, которые Уорсингтон провел с молодым хозяином, улыбка того была либо мрачной, либо полной горечи. Чтобы он смеялся? Никогда. Ворчал? Постоянно. А все те Баченэны, которых он довел до сумасшествия? Уорсингтон печально покачал головой, опустил полог кровати и вышел из комнаты. Пришло время сердцу Кендрика оттаять, а Женевьева должна помочь ему в этом деле.

Уорсингтон поднялся на третий этаж и зашел в кабинет хозяина. Кендрик был еле заметен в своем массивном кресле.

— Как она себя чувствует? — прошептал он.

— В данный момент не очень трезвой, милорд. Она чуть было не отрезала себе пальцы. Правда, врач меня уверил, что она выздоровеет. Когда я уходил из вашей спальни, она храпела, как медведь.

Кендрик закрыл глаза.

— Слава богу, — сказал он с видимым облегчением. — Позаботься о ней, Уорсингтон. Пройдет несколько дней, пока ко мне вернутся силы. — Он открыл глаза и пронзительно посмотрел на Уорсингтона. — Ведь ты уделишь ей все свое внимание, не так ли?

Уорсингтон мог поклясться, что в голосе своего хозяина он услышал легкое беспокойство.

— Конечно, милорд. Она шагу не сделает без моего ведома.

Кендрик кивнул и снова закрыл глаза.

— Не дай бог, с ней что-нибудь случится, Уорсингтон. Я бы этого не вынес.

Уорсингтон смотрел, как его хозяин задремал. При других обстоятельствах, он бы заподозрил, что стал утомлять своих собеседников: ведь они засыпали буквально у него на глазах!

Улыбаясь, он вышел из комнаты. В первый раз за все время он услышал, как Кендрик интересовался чьим-то самочувствием, кроме своего собственного. Да еще с таким пылом! Это был добрый знак.

Единственное, что запомнила Женевьева о двух последующих днях, это ужасная боль в руке, и Уорсингтон, который заставлял ее глотать какие-то лекарства. Казалось, каждый раз, как только у нее начинались боли, он тут же появлялся из воздуха. Однажды ей удалось пробыть в сознании достаточно долго, чтобы спросить о Кендрике и узнать, что тот набирается сил у себя наверху. После этого она снова заснула.

Три дня спустя после несчастного случая она заставила себя выползти из кровати. После душа, который длился, казалось, целую вечность, она достала из шкафа свою любимую ярко-красную пижаму с зашитыми стопами, которые придавали ей по-детски смешной вид. Наконец-то, что-то знакомое и удобное! Для полного счастья ей не хватало только ведерочка ее любимого мороженого Haagen-Dazs и приятного тепла от камина.

Когда она двигала рукой, швы на пальцах неприятно стягивали кожу. Она осторожно разогнула пальцы и взглянула на два уродливых красных пореза и черную нитку, которая стягивала плоть в этом месте. Ох, как же она была близка к тому, чтобы отрезать себе пальцы! Должно пройти очень много времени, прежде чем она хоть на дюйм приблизится к мечу Кендрика.

Она опустила руку и направилась к двери. Чем быстрее у нее будет мороженое, тем быстрее она выздоровеет. Может, Уорсингтон даст какую-нибудь кухонную рукавицу, чтобы она не видела последствий своей дурости.

Уорсингтон как раз собирался подняться по лестнице, когда она появилась наверху. Он нес серебряный поднос с огромной порцией шоколадного мороженого и вазочкой горячего карамельного соуса. Ее смех больше походил на вздох облегчения.

— Только не говори, что и ты в последнее время читаешь мои мысли, — простонала она.

Уорсингтону удалось изобразить некое подобие улыбки.

— Миледи, ваши кулинарные предпочтения настолько просты, что их и дурак предскажет. Вам нужно попробовать другой сорт. Вам никогда не хотелось малинового мороженого?

— Никогда в жизни. Пускай все мои калории будут роскошного шоколадного цвета. Мы будем есть внизу?

— Его светлость настолько надоел мне расспросами о вашем здоровье, что я подумал, не захотите ли вы заглянуть к нему в кабинет и хоть немного его успокоить.

— Он спрашивал обо мне? — спросила она, заливаясь румянцем.

— Каждый божий день. Я думал, что с ума сойду от его бесконечных вопросов.

Женевьева с трудом сдерживала улыбку.

— Нам ведь не нужно, чтобы ты сошел с ума, Уорсингтон, верно? Я пойду и его успокою.

Уорсингтон кивнул и поднялся с ней на третий этаж. Он не удосужился постучать в дверь кабинета. Вместо этого он ее открыл и втолкнул Женевьеву внутрь.

Кендрик сидел в кресле, и был он почти прозрачным.

— Что с тобой случилось? — она быстро подошла к нему и опустилась на колени возле кресла.

— Я только немного бледен, — усмехнулся он. — Это пройдет.

— Бледен? — недоверчиво спросила она. — Да тебя почти не видно.

— Я просто устал, — прошептал он. Было заметно, что сама речь отнимает у него силы. — Оторвать рукав блузки для меня все равно, что для тебя поднять машину с земли. Это стоило мне уймы энергии.

— Прости меня, — с отчаянием сказала она. — Кендрик, это я во всем виновата. Мне и в голову не приходило причинить тебе боль…

Он поднес палец к губам, а потом снова уронил руку на грудь.

— Ты должна радоваться. За все то время, что я был призраком, я и пальцем не шевельнул ни для кого из Баченэнов. Ты, миледи, первой удостоилась этой чести.

— Меня это вовсе не радует. Выглядишь ты ужасно.

— Это только с виду. Я себя чувствую не так уж плохо. — Уверил он ее. — Уорсингтон, — он поднял глаза на слугу, — что ты там принес для моей леди?

— Никакой здоровой пищи, милорд.

Кендрик нахмурился.

— Тогда унеси все это и приготовь ей что-нибудь полезное для здоровья.

— Я хочу свое мороженое, — вмешалась Женевьева.

— Живей, Уорсингтон, — сказал Кендрик, не обращая внимания на Женевьеву. — И принеси еду сюда. Видно, мне придется самому проследить, чтобы она быстро пошла на поправку.

— Я хочу свое мороженое, — повторила Женевьева, бросая на Уорсингтона предостерегающий взгляд.

Кендрик тоже грозно взглянул на управляющего.

— Иди же, старина. И возвращайся только с чем-нибудь полезным для Женевьевы.

— Черт побери, я сама в состоянии решить, что мне есть, — сказала она упрямо и встала, скрестив руки на груди. Она вдруг представила, насколько смешно выглядит со стороны в своей детской пижаме-ползунках, конским хвостом на голове и упрямо вздернутым подбородком. И Кендрик, и Уорсингтон выглядели так, будто с трудом сдерживают смех. Женевьева поняла, что отступать уже поздно, поэтому она твердо решила защищать свои позиции.

Кендрик приподнял брови и обратился к своему слуге.

— Леди что-то сказала.

— Действительно, — согласился Уорсингтон.

— У меня такое чувство, что лучше нам с ней не связываться. Вид у нее довольно свирепый.

Уорсингтон опустил поднос на стол, затем поставил рядом с Кендриком тяжелое деревянное кресло и пригласил Женевьеву сесть. Ей ничего не оставалось, как последовать его приглашению. Через минуту поднос оказался у нее на коленях.

— Принеси ей что-нибудь полезное на десерт, Уорсингтон, — криво усмехнулся Кендрик. — Я прослежу, чтобы она все съела.

Не обращая внимания на Кендрика, Женевьева полила мороженое горячим карамельным соусом и положила в рот огромную порцию любимого лакомства.

— Вкусно?

Она готова была разозлиться, но достаточно ей было взглянуть в его бледно-зеленые глаза, увидеть еле заметную улыбку, а потом еще и эту прелестную ямочку на щеке, как она тут же сдалась, и улыбнулась в ответ.

— Божественно.

— Какое оно на вкус?

Она посмотрела в сторону и постаралась облечь свои чувства в слова.

— Нежное, как тающий шелк. И сладкое как грех.

— Звучит опасно.

Она хотела согласиться, но вдруг ее осенило. Как это печально, ведь ничего этого он никогда не почувствует. А сейчас он такой слабый и бледный, и в этом ее вина…

— Мне так жаль, — тихо сказала она.

Он покачал головой.

— Тебе не за что просить прощение. Но ты можешь кое-что сделать, чтобы искупить свою вину, если ты, конечно, согласишься.

— Все, что пожелаешь.

Он еле заметно улыбнулся.

— Следи за своими обещания очень внимательно, леди. Моя мать всегда говорила, что я строго слежу за выполнением данных мне обязательств.

— Я буду об этом помнить. А теперь, что я должна для тебя сделать, что бы это не было незаконным, отвратительным или безнравственным?

Он рассмеялся.

— Ты резко ограничила мой выбор. Вообще-то я хотел, чтобы ты включила телик и нашла спортивный канал. Мне очень хочется посмотреть футбольный матч. Или может, тебе хочется чего-нибудь другого?

— Я не очень сильна в американском футболе, но с удовольствием составлю тебе компанию.

Она встала и поставила поднос с остатками мороженого на приставной столик возле двери, а затем вернулась обратно к своему креслу.

— Как бы я мог отказать женщине в таком очаровательном нижнем белье? — проворчал он, окидывая взглядом ее мешковатую пижаму.

Женевьева уселась в кресло и принялась быстро переключать каналы, чтобы отвлечь его внимание. Она не задумываясь пришла сюда в своей нелепой пижаме, и теперь чувствовала себя очень глупо. Может, Кендрик и был призраком, но это был призрак стопроцентного мужчины. Его пристального взгляда и медленной раздевающей улыбки было достаточно, чтобы вогнать ее в краску.

— Ну вот, — сказала она торжествующе. — Это подходит?

— Университетский матч, — с сожалением вздохнул он. — Ладно, пускай будет. Все равно лучше мы сейчас ничего не найдем.

Она положила пульт управления возле его руки и снова покраснела, поймав на себе его взгляд.

— Прекрати сейчас же, — прошипела она со смущением.

— Я же только смотрю, Женевьева. В этом нет моей вины. Это вроде того, как малыш смотрит на витрину магазина с игрушками — ему очень хочется их получить, но у него на это нет никакой надежды.

Она схватила одеяло, висевшее на подлокотнике его кресла, и плотно в него укуталась.

— Любитель подглядывать, — фыркнула она.

Он расхохотался и продолжал смеяться до тех пор, пока снова не стал терять голос.

— Оказывается, ты девушка очень тонкого воспитания. Впредь я постараюсь не столь явно пожирать тебя похотливым взглядом.

Затем он с воодушевлением начал разглагольствовать о правилах американского футбола, не обратив внимания на то, что снова заставил ее покраснеть. Она благодарила небо за то, что он призрак, а не настоящий мужчина. Когда она представила, как он обнимает ее своими сильными руками, касается тонкими пальцами, целует…

— Женевьева, ты меня не слушаешь, — сказал он. — Ты не сможешь наслаждаться игрой, если не узнаешь ее правил.

Женевьева заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Я тебя слушала, — солгала она.

— Тогда скажи, что делает защитник.

Что за глупый вопрос.

— Защищает, конечно, — ответила она, очень довольная своей сообразительностью.

— Получатель?

— Получает.

— Что?

Черт, он начинает задавать технические вопросы.

— Мяч?.. — рискнула она.

— Ответ правильный, но ты просто угадала. Я вижу, моя дорогая, тебе это неинтересно.

— Да нет же, мне интересно, — заверила она его. Кого она пыталась обмануть? Да она бы слушала, как он излагает основы квантовой физики, только чтобы иметь возможность сидеть и слушать его глубокий голос, следить за тем, как воодушевляется его бледное лицо, знать, что все его внимание сосредоточено на ней одной. О да, чтобы всем этим насладиться, она с удовольствием изучит правила игры в футбол.