"Палач" - читать интересную книгу автора (Крэйн Виктория)

Глава 17

Арка, как обычно, встретила меня холодом и ощущением чужеродности. Снова перед моим внутренним взором мелькнула сеть туннелей и тут же исчезла, оставив за собой гадкий липкий комок. Противный и склизкий. Если бы мои способности все еще оставались при мне, комок рассосался бы скорее. Но увы. Придется терпеть.

Ветер ударил мне в лицо, как только мы вышли на другой стороне. Я держалась за руку Люциана. И хорошо, что держалась. Мы стояли на краю обрыва, который уходил в бездну. Серая каменистая пустота. Ни луны, ни звезд, ни солнца. Тоска и безысходность. Я уже была когда-то внизу. Тысячу лет назад меня туда привел Люцифер, чтобы показать тело своего сына. Но сын Сатаны сейчас стоял со мной, я цеплялась за его сильную руку, и мне не было страшно.

— Готова? — прогрохотало рядом.

Я вздрогнула при звуках этого голоса. Низкий, словно раскаты грома, он не был человеческим, не был тем голосом, который я знала. Я медленно повернулась. Я бы сорвалась вниз, если бы не держалась за Его руку.

Я задохнулась. Мне не хватало воздуха. Рядом со мной стоял не Люциан. Рядом со мной стоял Повелитель. Я упала на колени. Ибо невозможно было стоять рядом с ним. Я была пылью под Его стопами. Я была ничем.

От Него исходило сияние. Я не могла смотреть. Слезы потекли из моих глаз — он слепил меня. Я склонила голову и поцеловала Его руку. И тут же в голове взвихрилась мысль: как я посмела коснуться Его? Он не давал мне на то разрешения! Но Он сам держал мою руку — крепко, за запястье. На миг я увидела длинные черные когти…

Я стояла на коленях на голых камнях… Мощь того, кто был рядом, не давала мне шевелиться. Слишком могущественен для смертного, чтобы тот мог переносить Его присутствие. Слишком прекрасен, чтобы человеческое сознание могло это вынести.

Длинный палец лег мне под подбородок и нажал, заставляя поднять голову. Я не хотела. Я не смела. Я не была способна смотреть на Него. Но Он мне приказал, и я не могла не повиноваться.

Совершенство. Его распущенные волосы сияли жемчугом. У Него были две пары черных как обсидиан рогов — первая пара поменьше, вторая побольше. Черты лица его расплывались перед моим взором, но я знала это лицо. Это было лицо того, кого я посмела полюбить в те нелепые времена, когда думала, что он…

— Мири, встань передо мной, — произнес он тихо, но я услышала, как где-то сорвались камни и покатились вниз, увлекая за собой другие.

Встать перед Ним? Как я смела? Но я знала, даже если Он не приказывает, любая Его просьба — это все равно что приказ. И я встала. А Он мне помог подняться. Я не понимала, почему.

Он был очень высок. Я едва доставала до того места, где у человека находилось сердце. Его грудь была обнажена. И я снова зажмурилась, не в силах переносить это божественное сияние.

— Открой глаза и подними голову.

Я мгновенно подчинилась.

Хрустальные глаза смотрели мне в душу. Он способен убить одним взглядом, вспомнила я. Он меня пугал. Он занимал все пространство вокруг, не давая места чему-то еще. Все звуки умерли для меня. Весь мир, все реальности. Существовал только Он. Моя кровь заледенела. Сердце билось все медленней. Пока не остановилось. Я не дышала. Я умерла? Паника охватила меня. Я открыла рот и закричала, но не услышала ни звука. Что со мной?

— Если бы ты была смертной. Если бы ты не шагнула за грань и не вернулась оттуда, ты бы умерла. Прямо сейчас. Это путь, которым идут души. Тот путь, которым их веду я или те, кто служат мне. Иного пути в мои владения нет. Ты не дышишь, но ты жива. Сердце твое не бьется, но ты жива. Кожа твоя холодна, но ты жива.

Я слышала то, о чем Он мне говорил. А перед глазами я видела совсем другое. Вот я бегу на третий этаж замка, в ярости, что старый учитель меня наказал, ладошки мои болят. Вот прекрасный сереброволосый Принц успокаивает меня и делает так, что боль уходит. Вот он же рассказывает мне сказки, и я засыпаю в его огромной постели. Вот он дает мне первый урок за шалости. Вот я бросаюсь ему на шею и кричу, что его заставили мучить и истязать других, мое сердечко болит за него. На следующей картине мне пятнадцать, и я снова несусь на третий этаж, чтобы увидеть, наконец, своего Принца после пятилетней разлуки. Вот ночь, когда я стала бессмертной, и пальцы моего Принца лишают меня невинности. Вот на следующий день он поднимает меня с пола перед своими покоями и несет к себе, чтобы не отпускать долгих пять лет. Вот он держит на руках своего сына. Вот он — истерзанный и окровавленный — под деревом. И он, жестоко насилующий того, кто был мне дорог, но я смотрю на него и люблю его. А вот снова он, на коленях у моего тела, и я умираю у него на руках. И Он, Повелитель, приказывает мне вернуться назад, и я возвращаюсь…

Моя жизнь — как один миг. И вот я перед Ним.

И впервые за всю свою долгую жизнь я Его боюсь.

И Он об этом знает.

Глаза его печальны. Разве Он может печалиться?

За Его спиной разворачиваются огромные черные крылья. Могучие и прекрасные.

— Мы сейчас полетим. Иного пути нет, — объясняет Он мне.

Я понимаю. Я бы кивнула, если бы могла. Но Его взгляд меня парализует.

— Ты не должна меня бояться, моя Золотая Девочка. Я никогда не обижу тебя.

Его Золотая Девочка. Так звал меня тот, кого я считала любимым мужчиной. Как мог точно так же звать меня Он?

Он поднимает меня на руки и прижимает к себе. Меня бьет дрожь. Как смею я Его касаться!

— Обними меня за шею, — приказывает Повелитель, и я делаю так, как Он велит. — А теперь закрой глаза.

И мы взлетаем.

Полет длился недолго. Я бы насладилась им, но я слишком боялась того, кто меня нес. Вскоре он отпустил меня и приказал открыть глаза.

Мы оказались в самом конце бесконечной широкой лестницы. Надо мной взмывали ввысь сияющие стены замка. Низкие облака закрывали его, и не было возможности понять, высок он или нет. Широкие двери сами собой распахнулись, и мне приказали идти вперед. Прямо у порога из-под моих ног бросилось что-то низкое и мохнатое на согнутых ножках. Паук? О Господи! Я взвизгнула и отпрыгнула назад, налетев на своего спутника.

— Что это было? — пробормотала я, прижимаясь к нему, не думая о том, что совсем недавно не смела его даже коснуться.

— Душа, — незамедлительно последовал ответ.

— Душа? — переспросила я и повернулась, — Человеческая?

— Да.

— Если бы я дышала, я бы сказала, что мне стало легче дышать, — пробормотала я и прислушалась к себе.

Да, я, кажется, больше не боялась. Не то чтобы совсем. Я не дура. Но ужас меня оставил.

— В этих стенах так и будет, Мири. Но только в этих стенах. Пойдем.

Он широкими шагами вошел в холл, пересек его и шагнул в длинную анфиладу. Я на секунду растерялась и в тот момент, когда посмотрела вниз и увидела еще одного мохнатого «паука», бросилась вслед за Азраэлем (даже в мыслях я не посмела бы называть Его Люцианом). Оставаться наедине с этими маленькими чудовищами у меня желания не возникло.

Мне почти приходилось бежать — так быстро шагал мой Демон. Крылья его были сложены за спиной, почти скрывая его татуировку, и я не могла оторвать от них глаз. Боже мой! Я ведь даже представить не могла, каким может оказаться его истинное обличье. Как оно меня потрясет. Но почему он выбрал человеческую ипостась, почему предпочитал человеческую реальность своим владениям? Посмею ли я задать ему этот вопрос? Не знаю.

Он свернул направо, к лестнице, и взбежал вверх по ступенькам. Я побежала за ним, стараясь не думать о тех тварях, что остались копошиться внизу и которые спешили поскорей убраться с пути Смерти.

На втором этаже было светлей и просторней. Из коридора направо и налево вели проходы. Мы шли мимо, пока не достигли широких и высоких дверей в конце. Как же тут все по-человечески, подумала я, прежде чем справа и слева выскочили… Матерь Божья, настоящие черти, низко поклонились и распахнули перед нами створки.

Мы оказались в уютно обставленной гостиной. Все здесь полностью соответствовало вкусу и стилю моего Палача. И это было так привычно, так успокаивало, что я не сдержалась и улыбнулась.

— Я рад, что тебе здесь нравится, — услышала я голос Люциана.

Я повернулась. Он снова был самим собой. И я так обрадовалась, что бросилась к нему и крепко его обняла.

— Мой Люциан, — прошептала я и прижалась к нему.

— Я напугал тебя.

Что это? Голос его — это голос искренне расстроившегося человека?

— Честно — да. Ты… — я подбирала слова. — Ты в… м-м… истинном обличье слишком… непереносимо сияешь.

— Сияю? — усмехнулся он.

Слава Богу. Хотя бы усмехнулся. Я отклонилась назад и вгляделась в родное лицо.

— Для тебя ведь не неожиданность, что человек не способен вынести твое присутствие рядом с собой?

— Нет. Но я не хотел пугать тебя.

— Знаю. Верю. Но этому невозможно сопротивляться.

— Есть путь этого избежать.

— Какой? — Я положила ему на плечо голову.

Мне было все равно, что он скажет, сейчас мне хотелось его обнимать.

Его рука легла мне на шею сзади.

— Поставить тебе Метку.

— Ты собираешься меня выпороть? — Я даже не вздрогнула, хотя внутри меня все сжалось (молодец я).

— Нет. Хотя я был бы не против, — его коготь щекотал мою шею и поднимался выше, туда, где начинали расти волосы. — Я про другую Метку. Про Знак того, что ты принадлежишь мне. Магическая печать.

— Клеймо рабыни? — фыркнула я.

— Не совсем. Но практически.

Я замерла. Он не шутил.

— Ты мне сказал, когда приказывал мне вернуться из небытия, что если я вернусь по своей воле, я не стану твоей рабыней. Ты передумал? Пожалел?

— Ты не нужна мне в качестве рабыни, Мири. Я люблю твой дух. Твою свободную волю, люблю тебя такую, какая ты есть — взбалмошная человеческая девчонка. Если бы я хотел сделать тебя рабой, ты бы стала ею еще тысячу лет назад.

— Тогда зачем? — Я потерлась носом о его шею и просто кожей ощутила, как он возбуждается от этого.

— Ты сможешь переносить мое присутствие. В любом обличье. Никто не посмеет тебе приказать что-то. Кроме меня. Никто не посмеет тебя задеть даже взглядом, оскорбить, обидеть. Мои слуги будут повиноваться тебе.

— Как твоей… кому? Наложнице? Любовнице? Любимой игрушке?

— Фаворитке, Мири. Моей негласной королеве. Такая Метка не ставится абы кому. Ни одна моя… м-м, рабыня не носила такой.

— Как негласная королева может быть рабыней?

— Обыкновенно. Так у нас принято. Этот знак заставит всех моих родственников тебя уважать. У меня не было официальной фаворитки при нашем дворе. Ею станешь ты.

— Я — человек. Я не принадлежу вашему двору.

— А вот это самое приятное. Ты одна такая.

И он впился поцелуем мне в губы.

— Если ты не согласишься сама, я тебя заставлю, — шепнул он, на мгновение отрываясь от моих губ.

Вот блин!

— И когда ты собираешься этим заняться?

— Прямо сейчас. Но не здесь.

Он схватил меня за руку и шагнул во вдруг замерцавший перед нами портал. Я не успела даже охнуть.

— Это будет больно? — спросила я, прежде чем нас поглотило мерцающее марево.

— О да! — прогремел он уже по другую сторону.

Его глаза сверкнули. Он опять был в демонической ипостаси. И я снова сползла на пол к его ногам, стоило мне выйти из портала.

Я чуть приподняла голову и робко огляделась. Мы были в тронном зале. Пустом сейчас. Прямо передо мной возвышался черный трон. Я его тут же узнала. Именно на этом троне восседал мой Принц в медальоне, который я носила на шее. С той лишь разницей, что не было на нем никаких шкур. Только черный, тускло мерцающий камень. Или та субстанция, из которой он был сделан.

Азраэль сел на трон. И тут же по залу пронесся ветер. Где-то ударил колокол. И все снова затихло.

— Приди ко мне, моя Золотая Девочка, — голос Повелителя разнесся по залу и отдался где-то в вышине сводов долгим гулким эхом.

Что-то со мной произошло. Словно я была не в себе. Сознание стало путаться. Я провела в тронном зале всего несколько минут, но мне казалось, что я уже вечность стояла на коленях на гладком каменном полу…

И тут я поняла, что мы не одни. Откуда-то появились… конечно же, не люди, а приближенные Повелителя. Его двор. Зашелестели голоса, захлопали, сворачиваясь, крылья. Зашуршали ножками по каменному полу мелкие существа. Что-то ледяное и влажное коснулось моих ног, и я вздрогнула.

Зачем они здесь? Я не хотела, чтобы они были здесь. Я стояла на коленях посреди огромного зала, вокруг меня были чужие враждебные существа, а впереди меня ждал Темный Принц. И я должна была ползти к нему. Потому что идти я не могла, ноги меня не держали. Ползти! Я никогда и не перед кем не ползала, это было унизительно. Я — гордый человек, меня невозможно сломить и заставить ползти куда-то. Я дважды умирала, но я жива. Мне нравилась жизнь, пусть страницы ее порой были полны печали и тоски. Но даже в самые тяжелые времена я не ползала.

— Ко мне… ко мне… ко мне, — голос Азраэля давил мне на череп, вламывался внутрь, проникал в каждую пору, тек по моим жилам вместо крови, спускался во все потаенные места моего тела.

Я пошатнулась и подставила перед собой руки. Нет! Я не хочу. Что Ему от меня нужно? Чего Он требует? Я не могу идти. Я не могу даже ползти. Там впереди меня ждет что-то страшное.

— Ты должна это преодолеть. Это тяжело. Но ты должна, — продолжал врываться в меня Глас.

Кто-то остановился рядом со мной, наклонился, присел на корточки и заглянул мне в лицо. Я узнала ее. Зофира. В образе демоницы она была прекрасна и величественна. Повелительница. Королева. Его Королева. Его Спутница. Что она тут делает? Зачем она здесь? По щекам моим бежали слезы. Я не должна была плакать, это было еще более унизительно. Но я плакала.

Ледяная рука Королевы легла мне на лоб, отодвинула в сторону пряди волос.

— Иди к нему. Он ждет, — произнесла она тихо.

Ее голос был словно журчание ручейка, он ненадолго придал мне сил, и я посмотрела ей в глаза. Взгляд ее был понимающим, полным сочувствия. «Зачем? — ответила я ей беззвучно. — У него есть ты». Она покачала головой. Ее рука погладила мое плечо, и она поднялась. Такая же высокая, как и Повелитель. Крылья ее были огненно-красными. На ней не было ничего, кроме короткой юбочки и высоких сапог. Идеально очерченная грудь была высока. Соски горели алым, и между грудей висел черный амулет. Совершенна. Могущественна. Не так давяще, как ее Спутник, но так же смертоносна. Кто я такая по сравнению с ней? Что я вообще здесь делаю, в этом жутком Нижнем мире? Я хочу наверх, к солнцу, к небу и звездам.

— Отойди от нее, Зофира! Она должна прийти сама, — раздался чей-то голос справа от нас.

Голос был резок, он стукнул меня по спине словно бич, и я охнула. Моя голова снова опустилась. Грудь сжало тисками.

— Вперед! — снова ударил тот же голос, теперь немного ниже, и я зашипела от боли. Ярость на миг всколыхнулась во мне — как он посмел причинить мне боль?! — но ее тут же унесло, потому что я услышала короткий булькающий хрип, а затем звук падающего тела.

Смерть убил кого-то из-за того, что он посмел причинить мне боль, но это было предупреждение и мне: я должна идти вперед, чего бы мне это не стоило.

Я не хотела. Я знала, что это изменит меня навсегда, а я не хотела меняться.

В голове моей стоял гул. На грудь все так же давило, воздух вокруг меня начал сгущаться. В глазах потемнело, или в зале вдруг наступила ночь? Голоса отдалились. Мне хотелось повернуться и умчаться отсюда сломя голову. Мне не было так страшно, когда в мою комнату явился Люцифер в ту ночь, когда я родила его внука. Не было так страшно, когда меня чуть было не сделали вампиром. Но тогда я была дома, в своей реальности, а теперь я находилась в Аду.

Я стояла на четвереньках. Меня била дрожь. Зрение меня обманывало. Я почти совсем перестала что-либо различать.

— … она не готова… она не хочет… ты поспешил… оставь ее в покое… тут ей не место… пусть ее заберут туда, откуда она пришла…

До меня словно сквозь гул самолетов из мира, который я покинула совсем недавно — для чего, я не могла вспомнить — доносились голоса. О чем они говорили? Что обсуждали? Меня? Да! Заберите меня отсюда. Здесь плохо и страшно. И темно. Или убейте меня. Долгая агония? Не надо быть такими жестокими, я же ничего вам не сделала…

— … слишком рано… должен был ей рассказать… ты ее сломаешь… она почти сломана… отпусти ее…

Кто-то повторял эти слова снова и снова. Зофира? Откуда я знаю это имя? И тут меня что-то дернуло вперед и потащило, засасывая в пыльную мутную воронку. Кости мои изогнулись под странными и невозможными углами. Я закричала. Я кричала, но не издавала ни звука. Все заглушали звуки из воронки, больше всего похожие на гул пылесоса. Нет! Это страшный конец. Я так не хочу. Не хочу. Выпустите меня! Помогите мне! Люциан!

Лицо моего прекрасного Принца мелькнуло в сознании и тут же исчезло, но я ухватилась за него, за мой спасательный круг. Лицо моего Люциана было воздухом, которого мне так не хватало, моим светом. Я вдруг поняла, что должна сделать выбор. Что-то ждало меня впереди, но это было связано с ним. Если я не сделаю того, чего от меня ждут, все изменится. Я вернусь туда, откуда пришла. Свободная как ветер, и одна. Я вспомнила, кто я и откуда. Мне стало ясно, что когда я вернусь, меня снова будет ждать пожизненное заключение. Заключение длиной в простую человеческую жизнь. Для меня это — тьфу, мелочь, краткий миг. Да, клетка моя золота, а условия королевские, но этого будет мало. Всегда будет мало. И когда-то это закончится. Я пойду дальше. Одна. Навечно одна. А я не хотела быть одна! Больше никогда и ни за что. Мне был нужен рядом мой Прекрасный Принц. Его редкая улыбка, предназначенная только мне, и чтобы это длилось вечно! Но для этого мне нужно сделать всего несколько шагов. Проползти перед лицами окружавших меня злобных чудовищ… Но что они значат по сравнению с тем, как я любила моего Люциана?

И я пошевелилась. И я двинулась вперед. Я протащила по гладким камням сначала одну ногу, затем вторую. Помогла себе рукой. Впереди была преграда. Меня охватывал страх, потребность остановиться, убежать. Умереть. Остаться в одиночестве — все что угодно, но только не идти навстречу Смерти. Мое тело знало, кто меня ждет впереди. Мой разум все понимал, и только сердце звало меня вперед…

И я ползла, борясь с леденящим душу ужасом. А перед моими глазами был мой Принц, таким, каким я его видела в медальоне: суровый, печальный, сереброволосый, одинокий воин.

Высокие ступени вели к трону Повелителя. Я встала коленями на первую, подтянула руки выше. Постепенно, шаг за шагом, я преодолела их все. Я не считала, сколько их было, лишь сосредоточилась на подъеме. И вот передо мной оказались высокие черные сапоги. Я опустилась рядом с ними, преклонила голову и только хотела поцеловать, покоряясь Его силе, как рука с черными когтями ухватила меня и резко подняла с колен.

Он поставил меня между своих ног, лицом к себе. Руки его легли мне на плечи.

— Посмотри мне в глаза, — приказал Он, и я это сделала.

Взгляд его жег меня. Но я не могла отвернуться. И я снова забыла, почему оказалась здесь. Знала только, что выполнила приказ и ожидала следующего.

— Я обещал тебе, что никогда больше ничего не сделаю с твоим горлом, моя маленькая, но я вынужден нарушить это обещание.

Зачем Повелитель это говорил и что это может означать, я не понимала. Раз такова Его воля, кто я такая, чтобы размышлять над причинами?

Длинные пальцы Смерти легли мне на шею. У него были большие руки, сильные пальцы. Они сжали меня с двух сторон, переплетаясь. Я продолжала смотреть в слепящие глаза Великого Демона и не могла отвести взгляд, ведь мне не было дано иного приказа. И тут руки Его резко заледенели, а потом обдали жаром, вплавляясь в мою кожу, погружаясь в нее, будто в масло. Я не выполнила какое-то поручение Повелителя? Я Его разочаровала? Он казнит меня за это? Да, мой Повелитель. На все воля твоя.

Адская боль. Шипение и запах поджаренной кожи… Я не могла кричать. Скованная параличом, я не могла двигаться. Я смотрела в глаза Палача.

«Ты моя! Навеки моя, — раздалось у меня в голове. — Я люблю тебя, моя Золотая Девочка!»

Пальцы его разжались. Я бы упала, но он сжимал меня коленями. Говорить я не могла. Но память ко мне вернулась. Ничто на меня не давило. Исчез гул, в глазах больше не темнело. Но меня все еще колотило.

— Мы должны это закончить, — сказал мне Палач, — довести до конца.

Я вопросительно смотрела ему в глаза, и тут он сделал нечто совершенно неожиданное: распустил завязки на своих кожаных штанах, выпуская наружу орган, который вызвал во мне… не благоговение, не ужас, не восхищение, а все сразу, одновременно. Господи! Чего он хотел? Взять меня прямо сейчас? Вот здесь? На глазах у всех? Помоги мне, боже, но именно это он и собирался сделать. Нет! Я испугалась. Только не так. Не при всех! Я скосила глаза на его внушительное орудие. Мама! Я это никогда не приму. Оно разорвет меня на части. Я испущу дух прежде, чем смогу вообще впустить в себя это! В глазах Азраэля вдруг мелькнула усмешка. Пополам с самодовольством. О да, он прекрасно знал, как я потрясена. Но мне от этого вдруг проклюнувшегося юмора не было легче.

«Не бойся. Ты примешь меня. Ты уже делала это когда-то, сделаешь и сейчас», — проговорил он у меня в сознании. И ведь точно. Когда он сделал мне ребенка, он был в истинном обличье, только стер мне память, потому что мог напугать меня до Смерти. Ох, ну и выражение. Я выдавила вымученную улыбку.

— Не при всех, — попыталась проговорить я, но горло мое еще не успокоилось после того, что Азраэль что-то с ним сделал, и я смогла издать лишь невнятный хрип.

Но он меня понял.

«Таков наш этикет», — снова он говорил у меня в голове. Смогу ли я ему ответить так же?

«Я тебя прошу, я не могу при всех. Пусть они уйдут. Я человек, я не могу… при них. Они страшные! Они будут обсуждать меня. Они уже обсуждают меня».

«Они не посмеют. Они мои слуги. А те, кто хотя бы подумает — поплатятся».

«Люциан! Умоляю! Ведь я не из ваших. Да, когда я была юна, мы делали это часто у кого-то на глазах, но это было давно, мне было весело. А сейчас все иначе!»

Он кивнул. А потом отпустил мой взгляд. Перед моими глазами были темные пятна. Так бывает, когда слишком долго смотришь на солнце. И воцарилась тишина. Я робко огляделась. Зал был пуст, как и в то мгновение, когда мы сюда только вошли, и я не знала, что именно меня ожидает.

Мой взгляд снова опустился ниже. Азраэль был все так же возбужден и готов. Я покачала головой.

— Не бойся, — прошептал мой демон. Голос его больше не оглушал меня. — Все будет хорошо. Я не сделаю тебе больно. Если я не возьму тебя сейчас, эффект от моего присутствия вернется, и мы сможем нормально разговаривать только в моих покоях.

Я кивнула. Потом улыбнулась. Он же меня уговаривал. Его что-то волновало? Что? Я снова вскинула на него глаза. Ух, его взгляд больше меня не обжигал. Хорошо-то как! Демон внимательно на меня смотрел, словно ища что-то в моих глазах. Потом его большая рука легла мне на затылок, и он притянул меня к себе, а потом начал целовать. Меня тут же окатило волной желания. Раздвоенный язык кружил у меня во рту, а я буквально теряла сознание от одного лишь поцелуя. Длинные пальцы скользнули мне под футболку, задирая ее, прихватили лифчик и подняли его вместе с футболкой, оголяя мою грудь. Черные когти царапнули мои соски, и я откинула назад голову. Одна рука его спустилась вниз и раздвинула мои ноги, стянула вниз трусики, а я переступила через них. Потом он приподнял меня за талию, потянул к себе на колени и замер, держа меня на весу. Кончик его члена покачнулся и уперся точно в мой вход. Я застонала. Я была уже мокрой, скользкой и готовой. Мой Демон удовлетворенно улыбнулся. О да, я хотела его. Я всегда его хотела. Он ухватил меня зубами за ухо и потянул.

— Все будет хорошо, — и с этими словами он начал медленно опускать меня на себя.

Мои мышцы инстинктивно напряглись.

— Расслабься, — приказал он. — Спокойно… не сжимайся. Смотри на меня.

Я подняла на него глаза. Длинный язык выскользнул из его рта. Он был на расстоянии от меня, но раздвоенный кончик коснулся моих сжатых губ, чуть нажал, раздвигая, и скользнул внутрь. Я втянула его в себя. И в ту же минуту почувствовала, как я внутри расширяюсь, как что-то жутко огромное таранит меня. Люциан притянул меня к себе ближе и вдруг резко отпустил. Я потеряла равновесие и опустилась вниз, нанизываясь на него. Совсем. До конца. Я на мгновение замерла. Он не шевелился, давая мне прийти в себя, привыкнуть к его размеру. Я не понимала, как такое может быть. Как он не убил меня. Как не разорвал. Мне даже больно не было. Только сильное давление внизу и жар. Жуткий жар. Жар желания.

Мне не хотелось просто сидеть на нем. Мне хотелось двигаться. И я приподнялась. Руки Люциана тут же легли мне на талию и помогли. И я понеслась на нем вскачь. И прыгала, прыгала, пока не устала, потом обняла его за шею, погладила его лицо, волосы и рожки. А потом потянула к себе его голову, и обхватила один рог губами, и начала его посасывать, и в то же мгновение я услышала то ли стон, то ли рев, и мой Демон взорвался во мне, ударив внутрь потоком лавы. И это было так прекрасно, что я не смогла сдержать крика, и закричала. А мой крик разнесся эхом по тронному залу.

Когда мы затихли, Люциан просто держал меня на коленях, баюкая. А я обнимала его за шею и довольно мурлыкала. Потом подняла голову и долго разглядывала его.

— Ты прекрасен, любимый, — прошептала я, не заметив момента, когда ко мне вернулся голос. — Поразителен. Великолепен!

Он обхватил своими большими ладонями мое лицо, а потом поцеловал в лоб.

— Мне так хорошо, — прошептала я.

И наверное это были те самые слова, которые он желал услышать, потому что он вдруг сильно сжал меня в объятиях, да так, что чуть не хрустнули мои едва успевшие зажить ребра. Но он быстро опомнился и ослабил хватку.

— Я устала, — шепнула я и зевнула.

— Тебе не обязательно здесь спать, Мири. Это просто твой инстинкт. Ты тут можешь не спать и не есть, и все с тобой будет в порядке.

— Правда?

Он улыбнулся.

— Но если тебе так хочется, я отнесу тебя в наши комнаты и уложу.

— Только если ты снова будешь любить меня.

— Не сейчас, Мири, — он прищурился. — Ты должна немного прийти в себя. Ты не выдержишь снова.

— А в твоем человеческом виде?

— Да, — он снова улыбнулся, а потом рассмеялся. — Мне нравится, что ты меня хочешь, маленькая.

— Как я могу не хотеть тебя? — удивилась я. — Это невозможно. А теперь отнеси меня к себе и люби до рассвета. Или как это у вас называется? Да неважно!

И он взял меня на руки и на руках пронес через зал. Я совсем недавно проползла этот путь на коленях. К нему. Но теперь я думала об этом совершенно спокойно. Я все сделала верно. Я смогла. И награда за это — мой Люциан.

У себя в комнатах Люциан раздел меня, уложил в свою широкую постель и тут же забрался ко мне. А потом нежно целовал и ласкал, и снова любил, а в перерывах мы дремали в объятиях друг друга. А позже я попросила принять его свой истинный облик. Он лежал на животе и из-под полуприкрытых век глядел на меня. А я гладила его сложенные крылья. Они были большие и величественные. И такие красивые.

— Лю? — спросила я, снова укладываясь рядом. — А можно заниматься любовью в полете?

Он расхохотался.

— Можно! Хочешь попробовать?

Я кивнула и, покраснев, отвернулась. Но он тут же сгреб меня в охапку, и притянул к себе, и укрыл своим крылом, а я свернулась калачиком и уткнулась лицом ему в шею. В шею того, кого во всех реальностях знали как Смерть. И уснула, пригревшись в его крепких и нежных объятиях. И чувствовала сквозь сон, как он прижимается губами к моим волосам и ласково поглаживают мою спину…