"Палач" - читать интересную книгу автора (Крэйн Виктория)

Глава 19

Когда я представляла свадьбу моего сына, то думала, что она будет удивительной, загадочной, даже в какой-то степени ужасной, потрясет своим темным размахом — ведь это Ад. Но все оказалось очень обыкновенно. Под стать тому, что я видела в великом множестве миров, через которые прошла за свою жизнь.

Всюду сновали слуги, разнося поручения. С той лишь разницей, что слугами тут были черти. Да, те самые классические черти — лохматые, хвостатые, на копытцах и с рожками. Шерстка их была разных оттенков черного, серого и коричневого. Они владели телепатией и всегда знали, чем угодить высшей знати. Сначала я думала, что они были чем-то вроде домашних животных, но скоро поняла, как ошибалась. Вместо домашних любимцев у них тут были те самые жуткие «пауки», которые сновали по переходам замка. Они вызывали во мне смесь отвращения и жалости. Это были люди. Души, которые заслужили «отпуск», перерыв от своего вековечного страдания.

Держать «пауков» предпочитали дамы, а мужчинам нравилось что-то более когтистое и свирепое. Я никогда не приглядывалась к тому, что шло, ползло или прыгало на привязи из толщенных веревок вслед за своими хозяевами. Слишком жутко.

Люциан, кстати, никого не держал. Я думаю, что ему вполне хватало человеческих «любимцев», чтобы заводить еще и зверей. И слава богу! Я бы с огромным трудом выносила подобное соседство.

Вскоре подготовка к свадьбе подошла к концу. Начали съезжаться гости. Где-то в Чертогах Князя Тьмы готовился праздник. Я решила, что вот там-то наверняка будет что-то кошмарное для человеческого разума. Я бы с радостью поздравила сына тут, не выходя из покоев Люциана, но так было нельзя. Этикет, чтоб его! А я достаточно много времени провела в мирах с жестким официальным Протоколом, чтобы высказывать свое мнение. Все-таки я была здесь в гостях.

Меня волновал мой наряд. Да. Представьте себе. Все дамы тут расхаживали топлесс. А я не могла. Меня это смущало до дрожи в коленях. Но я не знала, как с этим вопросом подойти к Люциану. Он и так мне дал полную свободу, я делала, что хотела и могла пойти куда угодно (с соответствующим сопровождением, ясное дело), но меня не сильно тянуло гулять по унылой каменистой бесцветной пустоши, которая окружала замок. Я, конечно же, прекрасно осознавала, что половина территории представляет собой свернутое пространство, наверняка там есть, на что посмотреть и подивиться, но гулять по Преисподней без «экскурсовода», чтобы неожиданно попасть пред черные очи того же Люцифера, я не торопилась. Так же я не желала встреч с Гарретом или с третьим братом, которого еще не видела, но о котором была наслышана. Все-таки не все мифы человеческого мира лгали. Поэтому большую часть времени я проводила в замке Азраэля.

Каждый день ко мне заходил Князь. Он все еще не оставил попыток внушить мне, что я сделала самую большую ошибку, окончательно связав себя с Богом Смерти. Я, если честно, умилялась. Он говорил с таким пылом! Князь всегда был и навеки останется моим опекуном. Но эти его нотации отныне не имели никакого смысла. Решение принято, и я была счастлива, что его приняла. Как приняла и Люциана — полностью, без оговорок — все его ипостаси. Но я никогда не спорила с Князем. Как говорилось в мире Джека: а Васька слушает, да ест. Вот и я слушала, кивала головой, а потом улыбалась и бежала в объятия Люциана.

Ко мне заходил Самаэль, и мы подолгу разговаривали. Конечно, всего времени мира не хватит, чтобы восполнить то, что мы потеряли, но что-то нам удастся изменить. Со временем. Я перед ним терялась. Да и он смущался. Взрослый мужик, который зовет меня мамой? Меня, которая ходила с хвостиками и краснела при встрече с абсолютно незакомплексованными жителями адского двора? Нет, я не была ханжой, но я получила классическое воспитание, какие-то вещи были вбиты мне в буквально в подкорку, и я не могла спокойно смотреть на совокупление… м-м… демониц с их питомцами. В общем, я попросила Самаэля называть меня по имени, и он согласился.

Я просто проводила время. Отдыхала и собирала информацию. Ее было полно, и мне будет чем заняться, когда мы с Люцианом вернемся обратно в наш мир. Наш мир… Я привыкла относиться к той реальности, как к своей. Я провела там несколько веков, больше, чем в других мирах, а для Люциана любая реальность была своей.

Кстати, о времени. Самаэль объяснил мне, что время в Нижнем мире течет не так, как наверху. Не то чтобы оно было быстрей или медленней. Скорее параллельно. Или нет, правильней сказать — вне времени человеческой реальности. Это трудно понять, но мы вернемся в то же самое время, из которого ушли. Слишком сложно для меня, да. Но я разберусь. Или привыкну. Или просто приму как данность и не буду насиловать свой мозг.

Еще сын рассказал мне про путешествия во времени. Это можно было сделать только через Арку. Но в отличие от мнений писателей мира Джека, ни один путешественник ничего не мог изменить, даже если бы захотел. Реальность сама себя защищала. Никаких «эффектов бабочки». Можно было смотреть как кино, но вмешаться невозможно. Люциан очень внимательно следил за попытками проникнуть во временные туннели. Он наложил запрет на подобные путешествия для всех, кроме высшего руководства его Организации. Каралось это смертью. Ибо информация о прошлом могла повлиять на течение событий в будущем, а это уже изменение естественного хода событий и политического (да и экономического тоже) устройства миров.

Как все сложно. И запутанно. Я восхищалась Люцианом. Он был исследователем, экспериментатором. Он ставил жестокие опыты над людским сознанием. Дразнил их непознанным, а потом смотрел, что из этого выйдет. «Разве это не вмешательство в естественный ход событий?» — спросила я его как-то. Он пожал плечами и ответил, что Арка была создана в те времена, когда и людей-то еще не было. Так, непонятные микроорганизмы. Арка же вплетена в плоть мира, она часто работает на естественный отбор, и является своего рода лакмусовой бумажкой.

Я тогда долго переваривала эту мысль. Да, Люциан был жесток. Замысел его — велик и так же бессердечен. Но кто я такая, чтобы взывать к высокой морали? Нет я могла сказать ему все, что угодно, но он бы посмеялся в ответ, и дело бы кончилось одним — моей полнейшей капитуляцией. Я бы никогда не услышала от него что-то вроде «молчи, женщина» или в его случае — «молчи, человек», но я прекрасно понимала, что лучше на некоторые темы просто не рассуждать.

Князь бы мне сказал, что это политика страуса — прятать голову в песок. Но я не соглашусь. Я собиралась жить с этим мужчиной, быть с ним рядом, собиралась если не понять его помыслы, то хотя бы попытаться. И во мне проснулось любопытство исследователя: а как это будет работать? А что из этого выйдет? Нет, мне с Люцианом было интересно! Его знание психологии живых существ вызывало благоговение. С другой стороны, чего еще можно было ожидать от Бога? И я относилась ко всему с любопытством открывающего большой мир ребенка. А Люциан был рад обо всем мне поведать. Он отвечал на любой мой вопрос точно так же, как в детстве. И точно так же, как в детстве, я сидела у него на коленях и слушала, раскрыв рот, сказки…

Однажды я решила сделать то, что нужно было сделать давно: сходить к Зофире. Князь, который состоял при Люциане в должности кого-то, сильно напоминавшего референта при боссе, объяснил, как пройти на половину демоницы.

Я боялась пройти через портал одна. Люциан где-то пропадал, а Самаэль был занят какими-то предсвадебными делами, поэтому я отправилась на своих двоих. Меня сопровождала охрана, состоящая из существ, которых я затрудняюсь описать. Во всех человеческих языках нет таких слов. Но они были… монстрами. Равнодушными и запрограммированными на одно — оберегать Фаворитку.

И я шла по длинным переходам замка со своим клацающим когтями по полу караулом. Перед дверьми Зофиры тоже стояла стража. Она посторонилась, пропуская меня внутрь.

Покои Зофиры были… адскими, да. Если ее Спутник предпочитал условия и комфорт человеческого мира, то место уединения ведьмы ни на что не походило. Черный обсидиан. Какие-то белые заросли, напоминающие сталактиты. На потолке живое пламя. Странно, причудливо, гротескно и абсурдно. У меня просто голова пошла кругом от этой обстановки.

Зофира появилась неожиданно. Я вздрогнула, когда она меня окликнула, и обернулась.

— Что заставило Фаворитку моего Спутника нанести мне визит? — прогрохотала ведьма.

Несколько секунд я ошарашенно на нее пялилась. Зофира была совершенно обнажена, если не считать нескольких переплетенных между собой цепочек, служившей ей неким подобием платья. Руки — по самые плечи в крови. Кровью же был измазан ее рот и шея. Я оторвала ее от… хм… ужина? И я тут же скосила глаза вправо. Где-то там, в зарослях сталактитов, копошилось нечто… нечто столь омерзительное, что я тут же почувствовала позыв к рвоте.

Зофира проследила мой взгляд и отрывисто рассмеялась.

— Хочешь взглянуть, Фаворитка моего Спутника? Пойдем со мной.

Я не поняла, как это получилось, но я шагнула следом за демоницей за границу «деревьев».

— Меня сейчас стошнит, — пробормотала я себе под нос.

— Не стошнит, человек. Уверяю.

Зофира повела рукой, и копошащееся на полу месиво разделилось на три части. Я вгляделась. Господи! Это были три человеческих тела: два женских и одно мужское. Я инстинктивно зажала рукой рот.

Зофира подошла ближе, наклонилась и провела когтями по тому, что отдаленно напоминало женскую грудь. Тело застонало и начало извиваться. Глаза Зофиры засветились красным, и тут же грудь на полу взорвалась. Кровавые ошметки разлетелись в разные стороны, частично попав мне на юбку и ботинки.

— Твою мать! — вскрикнула я.

— Так зачем ты пришла, Фаворитка моего Спутника?

— Меня зовут Мирослава, — пробормотала я, не в силах оторвать взгляд от кучи мяса на полу, ибо язык не поворачивался назвать все это людьми.

— Я знаю, как тебя зовут, дитя, но поторопись. Меня ждут удовольствия. Эти три души, эти три тела… Я предвкушаю момент полного познания их сущностей.

Глаза Зофиры снова засветились, и внезапно тела стали целыми, будто ничто их не мучило, не взрывало. Только вот… лежали они в крови и в собственных останках.

— И так целую вечность, — она улыбнулась, показывая двойной ряд острых зубов. — И им, в твоем скудном человеческом понимании, повезло.

— Я пришла поблагодарить тебя, Зофира. Поблагодарить за то, что ты стала матерью Самаэлю.

Она удивленно на меня взглянула.

— Ты такой челове-е-ек, — протянула она через несколько мгновений. — Я никогда не понимала, что такого нашел в тебе наш Повелитель, но раз такова его прихоть… Все по воле Его.

— Ты его вырастила.

— Его вырастил Азраэль. Я всего лишь давала советы, как ему выжить здесь и не уподобляться тебе.

— Не уподобляться? — Я не понимала, что она имела в виду.

— Мирослава, ты человек. А Азраэль по непонятным нам всем причинам внушал Самаэлю мысль, что ты — настоящая Принцесса, не по крови, но этакая сказочная идеальная героиня. Твоя кровь, людская кровь — сильна. Но люди, с их эмоциями — слабы. Чтобы стать достойным внуком Князя Тьмы, нужно забыть про слабость и стать таким, как мы. Теперь тебе понятно?

— В основном. Но Люци… Азраэль тоже способен испытывать эмоции!

— Заблуждаешься. Он такой, только когда рядом ты, — Зофира расхохоталась. — Как там говорят люди? Это мило. Но ты даже и не надейся, что он таким был или будет. Он не такой. Его опасаются все. Даже Владыка не спорит с ним, хотя он всегда был очень недоволен тем, что Азраэль так любит Средний мир. Но он не понимает. Средний мир — это лаборатория Смерти.

Она снова расхохоталась. А я потерла пальцами виски. Зофира обвела рукой свой Зал.

— Всему этому меня научил Азраэль, когда я еще была маленьким демоном. Он учил меня, как вынуть из тела душу и поместить ее в другое тело, как соединять тела, как управлять ими. Он дал мне все. А потом взял меня на кровавом алтаре, как было предначертано. Ты знаешь, каков наш ритуал Соединения, человек? — Я медленно покачала головой. — Тогда тебе лучше не присутствовать завтра на Церемонии Соединения твоего сына с Тианой, Принцессой Темного Двора. Там будет Большой Пир. Много крови и мучений. Для Праздника припасено много свежих человеческих душ. Вот это будет зрелище! Но тебе стоит держаться от него подальше, если тебе дорог рассудок. Вот это, — она провела длинным алым когтем по моей татуировке, и я отшатнулась, — не спасет твой разум. Самаэль будет центром действа. И его Спутница. И, конечно же, его Отец.

Я стояла как вкопанная. В голове моем продолжал звучать слова Зофиры. Но разум отказывался всему этому верить. Я — человек. Вот это истина. И я никогда не буду способна все это понять.

— Зофира, я… — я замялась. — Тогда спасибо за то, что создала для моего сына образ женщины вашей реальности. Я этого не понимаю, но сознаю, что Самаэль принадлежит вашему миру, а не моему и должен жить по вашим законам. Но скажи мне одно. Неужели тебе все равно, что твой муж, то есть Спутник, взял себе Фаворитку?

— Ты опять не понимаешь. Я — Спутница. А Фаворитка — постельная игрушка. Я вечна, а ты… быстротечна. Но Люциан всегда хотел тебя, а я слишком многим ему обязана, чтобы не уважать его желаний.

— Он говорил мне, что это была именно твоя идея, чтобы я выносила его ребенка.

Мне показалось, что на красивое лицо ведьмы набежала тень. Или нет?

— Моя. Глупая идея. Ты едва не умерла, а это расстроило бы Азраэля.

— Но почему?

— Потому что он сентиментален в том, что касается «его Золотой Девочки».

В ее словах скользила едва заметная зависть. К кому — ко мне? Или к тому, что она сама не была ни для кого такой вот девочкой? Я вспомнила слова Люциана, что Зофира любит другого и всегда любила. Гаррет. Его брат. Зофира надеялась, что что-то произойдет со Спутницей Асмодея, а такие надежды вряд ли были лишены оснований, если Зофира до самого конца отказывалась закончить ритуал Соединения. Она чего-то ждала, и сама указала Люциану на меня. Других объяснений у меня не было. Я хотела бы ее спросить про Гаррета, но не стала. Благоразумней было промолчать.

— Иди на половину Азраэля, Фаворитка. — Зофира от меня отвернулась, ее взгляд снова был нацелен на тела, валяющиеся грудой на каменном полу, в глазах разгоралось предвкушение.

Я сделала шаг назад. Зофира вдруг обернулась ко мне.

— Не приходи больше в Нижний мир, Принцесса. Тебе здесь не место.

Она щелкнула пальцами. За моей спиной открылся портал. Я не успела ничего сказать, как он втянул меня в свое чрево. Меньше, чем через мгновение я оказалась на полу в гостиной Люциана.

Я поднялась, подошла к зеркалу. Боже, на кого я похожа? Растрепанная, перепачканная кровью! Я провела рукой по волосам, и с меня стали осыпаться красные ошметки — последствия взрыва, который устроила Зофира.

И это ее Люциан называл хорошей? Ведьма. Самая настоящая ведьма. На мгновение я представила их, сплетающихся в крови, среди человеческих останков. Я задрожала. Нет! Я не буду об этом думать. Пусть Князь прав, и любовь застила мне глаза, пусть я смотрю на реальность сквозь розовые очки, но мне так комфортней. Самое важное для меня — это как Люциан ко мне относится, а не то, кто он есть на самом деле.

Но на этом мои потрясения не закончились. Не успела я привести себя в порядок и переодеться, как снова открылся портал, и в гостиной появились оба моих мужчины: Люциан и Самаэль. И словно иллюстрация к моим жутким мыслям, они были покрыты кровью и смеялись, что-то обсуждая. Нервы мои не выдержали. Я зажала ладонями уши. Боже! Избавь меня от этого зрелища! Я не хочу это видеть, не хочу ничего слышать. Никогда.

Они заметили мое состояние. Люциан шагнул ко мне. Я от него шарахнулась. Лицо его застыло, правая бровь чуть приподнялась.

— Мири? Что случилось? — с другой стороны ко мне шагнул Самаэль.

Я стояла между ними, прижав руки к сердцу, и переводила взгляд с одного на другого. Потом собралась и улыбнулась.

— Чем занимались? — обратилась я к сыну.

— Разбирались с глупой ведьмой, которая посмела на тебя наброситься, — хмыкнул Самаэль.

— И что ведьма? — Я не сводила глаз с красивого, полного жестокого восторга, лица моего сына.

— О, она еще долго проживет, — радостно сообщил мне мой мальчик, глаза его сияли расплавленным серебром.

— Понимаю, — меня не покидала улыбка.

— Надеюсь, ее хватит надолго!

— Самаэль, оставь нас, — перебил сына Люциан.

Тот замер на полуслове, поклонился и через мгновение исчез, оставив меня наедине со своим отцом. Я медленно к нему повернулась. Моя улыбка не могла обмануть Люциана. Он шагнул ко мне и крепко взял за плечи.

Я прикрыла глаза, не в силах выносить взгляда Азраэля.

— Вот это… — донесся до меня его тихий голос, голос, которым выносят окончательный приговор, и я была вынуждена раскрыть глаза. Его холодная рука легла на мою татуировку и сжалась: — Это можно удалить. Будет больно, но ты вытерпишь.

Сердце мое дрогнуло и ухнуло вниз. Я открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Меня охватил паралич и ужас.

— Нет, — наконец смогла пробормотать я. — Лучше убей.

— Это твое желание? — Он пристально смотрел мне в глаза. — Если таково твое желание — я его выполню. Немедленно. Ты уйдешь мгновенно, без мучений.

— Нет!

Я схватилась обеими руками за его руку у моего горла. Но он меня не отпускал. Его вторая ладонь легла мне на голову и толкнула вниз. Рука у горла убралась. Я опустилась к его ногам, а потом ткнулась лицом ему в колени, обняла их и разрыдалась.

— Мне страшно, — прошептала я. — Тут все страшное и чужое! Тут одни монстры и чудовища. Тут мучаются души. Пусть они грешили, но я не могу выносить их мучений. Мой разум не может это постичь. Я не могу понять. Или принять. Но я… — голос мой сорвался. — Я люблю тебя, Люциан! И мне все равно, кто ты. И с кем ты. И что ты делаешь, как ты делаешь. Я не могу без тебя. Я хочу быть рядом с тобой.

Он молчал и не шевелился. Я его разочаровала. Я не смогла принять его суть. Я его недостойна. Это был конец.

— Поднимись, Мирослава, — приказал Азраэль.

И я поднялась. От него снова исходило сияние, как в тот момент, когда мы стояли над Бездной. Снова его сущность давила на меня, лишая сил, заставляя мой рассудок метаться в панике. Нечеловечески прекрасен. Могущественен. Бог.

— Твой выбор, человек, — прогрохотало у меня в ушах.

— Я — твоя, Азраэль, — прошептала я. — Я принимаю тебя и все, что ты есть.

— Да будет так!

Сияние исчезло. Снова передо мной стоял Люциан в своем человеческом облике. Но не было в нем ничего человеческого, не было того, что всегда обманывало мои глаза. И я посмела Его любить?

Он повернулся. Открылся портал.

— Не уходи! — крикнула я.

Он замер перед серебристым маревом.

— Ты будешь спать, — произнес он, голос его мерными ударами падал мне в душу. — Пока не закончится церемония.

Я не поняла, как оказалась в постели. Портал исчез. Люциан оставил меня одну. Я закрыла глаза, мой разум отключился.

Во сне меня снова мучил кошмар. Я звала… звала, нет, не Люциана, я звала Азраэля, Бога Смерти. Но он не приходил. Он был занят своей вечной работой — собирал урожай людских душ. Он не мог прийти. Я осталась одна наедине со своим ужасом.

Что-то вырвало меня из забытья. Рука была тяжела, она опустилась мне на лоб.

— Люциан? — Я не могла скрыть радости, я схватила руку и притянула ее к своим губам.

Потом я отрыла глаза. Рядом с моим ложем стоял Владыка Преисподней. В его черных глазах были пустота и забвение. Вечность.

— Ты. — Люцифер вдруг запрокинул голову и рассмеялся. — Девчонка! Ты все-таки упертая маленькая чертовка. Просто глазам своим не верю. Добилась-таки своего.

Я не была уверена, что чего-то добилась.

— Это судьба, человек, даже Боги ей подвластны, — усмешка исчезла с лица Князя Тьмы, будто ее там никогда и не было. — Поднимайся. Ты должна присутствовать на торжественной Церемонии в честь Соединения твоего сына, Мирослава.

— Я не могу, — замотала я головой.

— Ты должна.

Господь Всемилостивый, я спорю с Дьяволом?

— Споришь, — согласился Сатана.

Я поднялась. Конечно, я была в некотором роде совершенно безбашенной, но не настолько, чтобы не повиноваться приказу Владыки Преисподней.

— Почему ты пришел за мной?

— Она еще и любопытная. Люди, люди… Только мой сын их понимает. Ты должна там быть. Ты — мать Самаэля, и ты — избранница моего сына.

— Его избранница — Зофира.

— Нет, не Зофира.

— И что это значит?

— Ты поймешь. Когда-нибудь.

— Ты, Владыка, принимаешь меня? Человека? — озарило вдруг меня.

— Да.

— Это честь для меня.

Я спрыгнула с постели и присела перед Сатаной в классическом придворном реверансе. Тот кивнул мне.

— Я… у меня нет подходящего туалета, — я беспомощно посмотрела на отца Люциана.

— Я начинаю понимать, почему Азраэль так любит людей. Вы весьма забавные создания. Тебе не нужен специальный туалет.

Сатана совершенно по-мужски оглядел мою клетчатую юбку и черную футболку и усмехнулся.

Я пожала плечами и, сунув ноги в свои ботинки, быстро их зашнуровала. Потом взяла щетку для волос и расчесалась. Я сильно надеялась, что Сатана не изжарит меня взглядом за то, что я так долго копалась. Но он бесстрастно наблюдал за моими сборами.

— Я готова, — наконец сообщила я деду своего сына.

А тот просто протянул мне руку, и мы оказались в громадном черном зале. Запели невидимые трубы, ударили барабаны. Люцифер, в своем истинном облике, расправив крылья, шагнул вперед к своему огненному трону. Я не знала, что мне делать дальше, поэтому, выждав пару секунд, пошла следом за ним. По обеим сторонам прохода стояли Демоны Высоких Пределов. Пахло серой и дымом. От некоторых исходил жар. Я шла вперед и старалась не смотреть по сторонам. Но я чувствовала на себе взгляды. Не знаю, как их можно было охарактеризовать. Были бы они людьми, я употребила бы слово «недоумение».

Люцифер поднялся на ступени и уселся на свой трон.

Я на секунду замерла, широко раскрытыми глазами глядя на три трона чуть ниже того, на котором царственно восседал Сатана. В центре, перед самим Владыкой, сидел Азраэль. Справа от него стояла Зофира. Левый трон занимал тот, кого я в человеческом мире знала как Гаррета Рэмидсона. Его демоническая ипостась была прекрасна и величественна — темно-русые распущенные волосы, ярко-синие, льдистые глаза и алые рога и крылья. Асмодей, Демон похоти. Он буквально излучал сексуальность. И он мне подмигнул, стоило только нашим взглядам встретиться. Справа от него стояла его Спутница — красотка с ангельской вещностью, вся белая, словно Снегурочка. Но рога ее… их охватывало голубоватое пламя, оно то разгоралось, то чуть опадало. И, наконец, справа сидел Велиал. Средний сын Сатаны. Он был алым с ног до головы: кожа, волосы, крылья. Лицо его отличалось тем же совершенством, как и лица его отца и братьев, а глаза были чистым пламенем. Жуткий и страшный повелитель всех войн и раздоров. Предводитель армии Демонов. Спутницы у него не наблюдалось, зато у ног его сидели три демоницы с короткими крыльями. На шеях их были огненные ошейники, к которым прикреплялись огненные же цепи. Велиал присоединил их концы к огромному широкому браслету на правом запястье.

Люцифер подал едва заметный знак, и тут же двое демонов встали по обе стороны от меня и повели к Азраэлю. Из-за спинки его трона выскочили два огненных существа и положили слева от трона шкуру какого-то животного. Меня подвели к шкуре. Я могла расценить это только как приказ сесть там. Или встать на колени? Я мгновение поразмышляла над этим, а потом уселась, скрестив ноги, рядом с Богом Смерти, позаботившись, чтобы юбка прикрывала меня от взоров любопытных демонов, стоящих в первом ряду и не сводивших с меня изучающих взглядов.

Азраэль протянул мне руку. И с моего сердца свалился огромный камень. Я схватила руку своего любимого мужчины, поцеловала ее и переплела с ним пальцы. Наверняка с момента своего появления в Аду я делала что-то не допустимое местным этикетом, но мне было глубоко на это начхать. Я окинула любопытным взглядом присутствующих и приготовилась к Церемонии.

Я не ошиблась, когда в самом начале представляла свадьбу сына как нечто, которое нельзя описать словами. Это подготовка сбила меня с толку, показавшись чем-то обыденным (но я же не видела основной части этой подготовки). На самом деле все оказалось странным и чудовищным. Мой человеческий разум не был способен описать то, что разворачивалось перед моим взором. Да и глаза меня обманывали.

Зал наполнили неясные бесформенные тени. Они танцевали в багровых сполохах. Звуки казались симфонией низких стонов: то ли мольба о помощи, то ли зов наслаждения. Гости собирались группками и перемещались по залу словно привидения. Часть подлетала к тронам. Я не понимала их языка, да и был ли это язык в человеческом понимании? Буйство красок — преимущественно алых и черно-серых оттенков — било мне по глазам.

Но среди всей этой какофонии я узнала голос Самаэля. Я не заметила, как он подошел к нам, и теперь смотрела во все глаза на его будущую Спутницу. Она была черна. Кожа, волосы, одежда. Сначала мне показалось, что она обнажена, но тело ее будто вторая кожа обтягивал блестящий комбинезон. Волосы она зачесала назад. Высокая, изящная, как статуэтка. Совершенно чужая. На черном лице янтарем сияли ярко-желтые раскосые глаза. И во всем ее облике проглядывало нечто кошачье.

Принцесса с достоинством поклонилась Люциферу, затем сидящим по обе стороны от него сыновьям и только потом перевела взгляд на Азраэля. Она опустилась перед ним на колени и склонила голову. Азраэль кивнул и произнес что-то на языке, которого я тоже не понимала. Тиана поднялась и взглянула на меня.

Я заговорила на том же языке, что и Смерть. Я не узнала собственно голоса. Он звучал низко и хрипло. Тиана еще раз поклонилась и отошла к Самаэлю.

Я изумленно повернулась к Азраэлю. Он едва заметно наклонил голову. Понятно. Моя речь была его работой. Я робко улыбнулась, благодаря его за это.

А потом словно вихрь пронесся по Залу, расчищая место. Гости отошли, отползли и отлетели к стенам, освобождая место в центре. За моей спиной поднялся со своего трона Люцифер. От него исходила темная сила. Наверное, если бы не метка на моем теле, я бы не перенесла этого. Но и с меткой меня охватила страшная слабость, в висках застучало.

Азраэль положил руку сзади мне на шею, и мне стало легче. А потом передо мной оказалась Ариэль. Ее глаза говорили мне, что я должна идти с ней. Я оглянулась. Палач мне кивнул. Итак, скоро начнется основная часть церемонии. Я была рада, что мне не нужно на ней присутствовать. Я бы этого не вынесла.

Я поднялась со своей шкуры и пошла вслед за Княгиней Ада. У входа нас перехватил Самаэль.

— Поздравляю со свадьбой, — я ласково улыбнулась ему.

Он низко поклонился Ариэль, потом взял мою руку, поднес к губам и поцеловал. Такой человеческий жест! Он словно придал мне сил. Тиана тоже была здесь. Ее надменное лицо ничего не выражало. Взгляд скользнул по мне, оценивая, потом она склонила голову и отошла в сторону. Не думаю, что я, всего-навсего человек, произвела на нее впечатление. Я пожала плечами. Какое мне до нее дело? Пусть считает, что хочет. Главное, чтобы у нее все сложилось с Самаэлем, и сам он никогда не пожалел о сделанном за него выборе.

Створки Большого Зала с грохотом захлопнулись за моей спиной: Ариэль довела меня до них, а сама осталась внутри.

Снаружи меня поджидал Князь.

Он открыл портал, который вернул нас в Замок Азраэля.

Я устало опустилась в кресло у камина.

— Ну и что ты теперь думаешь? — спросил Князь.

— Ничего. — Я откинулась на спинку и прикрыла глаза. — Слава богу, что мне было разрешено уйти.

— Таковой будет твоя жизнь. Ты должна будешь присутствовать на подобных церемониях. Не сейчас, но в дальнейшем — точно. Ты не сможешь привыкнуть. Никогда. Даже я не могу привыкнуть. А кровь — это моя жизнь, Мири.

— Ты, убивая, приносишь наслаждение, а не боль.

— Откуда тебе знать? Ты не знаешь, что такое вампир. Ты почерпнула о нас знания из фильмов, книг и легенд.

— Угу. — У меня не было никаких сил вступать с Князем в очередную дискуссию на тему жизненной философии. — Я устала. Давай поговорим об этом попозже.

— Удивительно, но ты не отказалась от человеческих привычек даже здесь. Только не ешь.

— Да. Есть не хочется. Но самым сложным было привыкнуть к тому, что я не дышу, а сердце мое не бьется. А сон… Это психологическая усталость, Князь. Я лягу.

С этими словами я поднялась и побрела в спальню.

— Я буду здесь, Мири, позови меня, если что-то понадобится.

— Спасибо, — отозвалась я.

В спальне я задернула плотный полог и села на постель. Потом, не раздеваясь, прилегла и уставилась в потолок. Мыслей не было, и никаких картинок перед глазами. Полное отключение от реальности.

Не знаю, сколько я так пролежала. Время в Нижнем мире тянулось всегда очень странно, оно то неслось вприпрыжку вперед, то тащилось медленней улитки. Но мне был необходим покой. И тишина.

Из оцепенения меня вывел голос Князя.

— Азраэль возвращается, — оповестил он меня хмуро.

— Один?

— Да. Самаэль со Спутницей покинули эти Пределы и отправились в родную реальность Тианы отмечать свадьбу по законам того мира.

Я почувствовала, как Азраэль ступил в свои чертоги, а через миг он уже шагнул через портал в гостиную.

— Князь? — шепотом позвала я его. — Он… он в крови?

— Да. Тебе не обязательно его встречать. Он скоро подойдет к тебе.

— Нет. Я иду.

Я отодвинула полог, глубоко вздохнула и спустила с постели ноги.

— Мири, сейчас он…

— Ступай к себе, Князь.

Я, не глядя, прошла мимо него.

Посреди гостиной, спиной ко мне, стоял Люциан. Да, он был в крови. Обнажен по пояс. Волосы его, заплетенные в косу, тоже были в крови. Он медленно обернулся. Еще недавно я бы отшатнулась. Но не теперь. Глаза его пылали. Слепили. Губы кривила легкая усмешка.

Я почувствовала, как сквозь портал ушел Князь и подумала: слава богу, мы одни.

— Иди в постель, Мири, — произнес Палач. — Я скоро к тебе присоединюсь.

Я ничего не ответила, подошла ближе, склонила голову на бок. Потом подняла руку и провела кончиками пальцев по его щеке, пачкаясь во все еще свежей крови. Потом поднесла свои пальцы к губам и лизнула их.

Люциан шумно выдохнул, а потом схватил меня и рванул к себе, уткнувшись лицом в мои волосы.

— Ты не понимаешь, что делаешь, Мири, — шепнул он мне в ухо. — Ты выбрала не самый удачный момент.

— Я знаю, что делаю, Люциан.

— Еще мгновение и будет поздно, Мири.

Я положила руку ему на грудь и провела пальцем по его соску, еще сильнее пачкаясь в крови, потом потерлась о его грудь.

Люциан неожиданно сменил облик. Я чуть не упала, но он держал меня. Потом нечеловеческая сила подхватила меня, сорвала с меня, разрывая в клочья, одежду, и прижала лицом к стене.

— Моли о пощаде, — прорычал надо мной Азраэль.

— Я люблю тебя, мой Повелитель, — прошептала я, прижимаясь лбом к холодной каменной поверхности.

Он приподнял меня, ткнулся в меня пахом, прижимая к стене. Руки с силой провели по моей спине, плечам, скользнули вперед. Огромные ладони сжали груди. Острые когти царапали меня. Длинные сильные пальцы сжали соски, а я застонала, не понимая толком, от боли или от наслаждения. Я откинулась назад. Одна его рука спустилась вниз, скользнула между моими ногами, потом поднялась выше. Пальцы без предупреждения погрузились внутрь меня. Я охнула.

— Кричи! — проревело у меня в ушах.

Он поднял меня еще выше, а потом медленно вошел туда, куда я меньше всего ожидала. Я закричала. Пальцы спереди извивались во мне. А огромный орган мощно входил в меня сзади, опаляя изнутри жаром.

— Да, — повторял он. — Кричи.

И я кричала. В такт его ударам. Тело мое не сопротивлялось. Оно расслабилось и покорилось натиску своего повелителя.

Он склонился к моей шее. Дыхание его стало прерывистым и горячим. Я почувствовала прикосновение ледяных клыков, и он укусил меня. Жар и лед. Жар внутри и всепроникающий холод от укуса. Этот контраст сводил меня с ума. Я царапала каменную стену, срывая ногти. Кровь текла у меня по спине, и Азраэль слизывал ее своим раздвоенным языком, не прекращая внутри меня толчков.

Это продолжалось и продолжалось. Я не понимала, где я и на каком я свете. Я не понимала, больно ли мне, или я уже потеряла рассудок от наслаждения. Я охрипла и не могла больше кричать, только жалобно стонала. Мощь, ярость, страсть, сила — все было в том, как Азраэль брал меня. И он не останавливался. Он был неистощим.

Я начала терять силы. Руки мои больше не хватались за стену, они повисли плетьми. Я болталась в воздухе в такт все продолжающимся ударам. Я держалась только на его руке во мне, на том, что двигалось внутри меня, и благодаря второй руке, которой он сгреб в кулак мои волосы. Сознание начало ускользать от меня. И в тот момент, когда я уже начала проваливаться в небытие, я ощутила, как Палач во мне содрогнулся. Губы мои слегка изогнулись — я улыбнулась. И тут его рука выскользнула из меня и обхватила за талию, потом он полностью покинул мое тело и развернул к себе лицом. Голова моя запрокинулась. Темнота навалилась со всех сторон.

— Мири! — Его дыхание было лютой стужей, и оно вернуло меня в сознание.

Я открыла глаза.

Люциан смотрел на меня.

— Тебе нельзя было меня касаться, — голос его был совершенно спокоен, но, взгляд, казалось, исследовал меня, проникая в каждую пору.

— Мне нравится тебя касаться, мой Азраэль, — прошептала я. Голос мой был сорван от крика.

— Ты человек, Мири. В этом мире иные законы. Мне сложно держать под контролем свою сущность.

— А зачем тебе держать ее под контролем? — удивилась я. — Я знаю твою сущность, твою природу! Я знаю, что тебе нужно.

Палач поднял меня на руки. Я смотрела на него. Он был прекрасен. Грозный. Наводящий ужас. Холодный. Тот, кто является в ночных кошмарах по вашу душу, теперь смотрел на меня, и я читала в его глазах удовлетворение. Я приняла его. И он был мной доволен.

Он отнес меня в нашу постель. И снова меня ласкал. А я ласкала его огромное великолепное тело, гладила его рожки и терлась лицом о его крылья. А потом я пообещала себе, что если он захочет снова оставить на моей спине шрамы, я попрошу его, чтобы он не отключал меня. Ему нравилось это, а я не умру от боли. А даже если я начну умирать, он мне не позволит уйти. Я верила ему, я доверяла ему больше, чем самой себе. Ради него, ради его взгляда я готова была вынести любую боль, зная, что секунду спустя он подарит мне такое же по силе и мощи наслаждение. Таков был мой Палач, и таким я его и любила.