"Принц с простудой в сердце" - читать интересную книгу автора (Март Михаил)

5.

Впервые ему удалось выбраться в город. Анне Дмитриевне он сказал, что должен повидать друзей, которых пригласил на свадьбу, и они наверняка уже беспокоятся о нем. Десять дней прошло с момента его приезда и кошмарной катастрофы на шоссе, где погибла Юля. Анна Дмитриевна отнеслась к его желанию с пониманием, и ему дали машину покойного генерала. Доверенность хозяйка написала от руки, но тут же добавила, что машины с такими номерами не останавливают. После долгого простоя с черной «волгой» пришлось повозиться, но особых проблем не возникло, и рано утром Артем отправился в Питер.

В Ломоносове он заехал на почту и позвонил в Москву своему старому приятелю, специалисту по документам. В Питере Артем никого не знал, и ему требовалась поддержка.

— Привет, Алик. Как я рад, что застал тебя дома.

— Куда ты пропал, старина? Загораешь в Крыму?

— Хуже. В Санкт-Петербурге, и мне нужны книжки. Многотомник разных изданий.

— Нет проблем. Как раз в Питере живет очень хороший букинист. Моего уровня или даже выше. Он все сделает, что попросишь. Я ему сейчас перезвоню, и он будет готов к встрече с тобой. У него свое фотоателье в самом центре города на Литовском проспекте, дом девять, напротив трамвайной остановки. Можешь ехать к нему прямо сейчас, самое время. С утра он всегда на месте. Зовут его Николай.

— Спасибо за заботу, Алик, я не забуду тебя в своем завещании.

— Хочешь оставить мне свои ресторанные и гостиничные счета с корешками от самолетных билетов?

— А почему нет? Откроешь филиал музея МВД.

— Удачи тебе.

У Артема была очень хорошая зрительная память — если он где-то уже бывал, то найдет это место с закрытыми глазами. Другое дело — ездить на машине по незнакомому городу да еще по центру. Пару раз он нарушил правила, но гибэдэдэшники делали вид, что этого не замечали. Анна Дмитриевна права: автомобильные номера соответствуют документам водителя с неограниченными возможностями.

Мимо фотоателье проехать было невозможно. Хозяин не жалел средств на рекламу. Тут и фотографировали, и печатали, и проявляли, и обрабатывали цифровые фотографии.

Николай оказался пожилым лысеньким коротышкой, почему-то в длинном белом халате.

— Вам звонили из Москвы?

— Кто?

— Алик. Он рекомендовал мне обратиться к вам за мелкой услугой.

— Понял. Нет проблем. Но мои услуги платные.

— Конечно. Любой труд должен оплачиваться.

— Пройдите за мной.

Они уединились в маленькой комнатке-лаборатории, и хозяин протянул руку.

— Давайте, что у вас?

Артем достал два паспорта. Украинский и бельгийский.

— Смените фотографии на мои.

— Хорошо. Мне надо вас сфотографировать. Вечером заберете готовую работу. Как для друга моего друга я с вас немного возьму.— Он написал цифру на бумажке и подал Артему.

Этого «немного» в бумажнике покойного Вячеслава Бородина не имелось, придется воспользоваться кредитной карточкой бельгийца.

— Тут еще одна загвоздка. На моем лице четыре свежих шрама. На фотографии их быть не должно.

— Уберем. Не проблема.

Артема сфотографировали, и он ушел. Теперь ему надо было заехать на квартиру, которую для него сняли заказчики. Там оставались его документы и вещи. Четыре лучших костюма, инструмент, который всегда существовал в нескольких комплектах, так как от рабочего часто приходилось избавляться при отходе, как и случилось в последний раз.

Он ехал по набережной Фонтанки к площади Белинского, где находилось его временное прибежище, и думал о том, что вовсе не собирается никуда уезжать. По всем законам безопасности он должен как можно быстрее сесть в поезд или самолет по своему собственному паспорту и уехать как можно дальше. Идет следствие, и им занимается дока в криминальных делах. Речь идет не о простом ограблении, а двойном, а то и тройном убийстве. Если третий охранник остался жив, то он их видел. Правда, все они были в плащах и надвинутых на носы кепках, от которых избавились по дороге, но сам факт заведения уголовного дела всегда оставался главным аргументом для Артема, чтобы унести ноги без лишних сантиментов.

А он не мог этого сделать. В нем проснулась почти сыновья привязанность к страдающей женщине, и он понимал, какую боль ей доставит своим исчезновением. И еще. Ника! То, что он испытывал к ней, не поддавалось никакому осмыслению. Она не давала ему очухаться. Не успевал он приподняться с колен, как она вновь сшибала его с ног. Назвать свои чувства любовью, он не решался. Они походили на безумство. Как только Артем не пытался отмахнуться от бесконечных мыслей, связанных с девушкой, но не мог. Это она вцепилась своими когтями в его сердце, а не он в нее. Что такое восемнадцать лет?! Ветер просвистит в ушах, и она все забудет, а он все больше и больше погрязал в тине своих непонятных чувств и с легкостью поддавался им. То вялое сопротивление, оказываемое им нахлынувшей волне, выглядело смехотворно. А было ли желание оказывать сопротивление?

Он остановил машину у дома, вошел в парадное. Ключ от квартиры лежал в почтовом ящике, а ящик он открыл монетой. Поднявшись на третий этаж, Артем вошел в квартиру. Ее оплатили на месяц вперед, и он ни о чем не беспокоился. Все лежало на своих местах, ничего не тронуто.

Не торопясь он собрал свои вещи, документы, положил все в сумку и даже не стал убирать с кухонного стола прокисшие продукты, оставшиеся так и не съеденными с последнего визита.

Когда он вышел на улицу и направился к машине, к нему подошли двое с разных сторон и зажали в тиски.

— Не рыпайся, парень. На хромой ноге далеко не убежишь.

Вот уж не думал, что его так просто возьмут. А все дело в том, что он считал их покойниками. Как впрочем, и они его до поры до времени.

Савва и Иван остались живы и чувствовали себя намного лучше, чем он. Брыкаться не имело смысла.

— И что вы от меня хотите? — спросил он равнодушным тоном.

— Могила хочет тебя видеть, разговор есть.

Они впихнули его в стоящую у тротуара «ниву» и повезли к хозяину.

Могилой звали одного вора старой формации, который не признавал современных воровских законов, а жил по «понятиям». Он не имел своей группировки и не воевал за территории. С питерскими авторитетами жил в мире, работал с ограниченной группой лиц, имел крупные связи везде, где стоило их иметь, и никто не вмешивался в его дела. Он умел договариваться и убеждать. И если он чистил магазин на чужой территории, то согласовывал свои планы с хозяевами этого участка и платил им пошлину. Такие отношения всех устраивали, и в Питере Могила врагов не имел. А свою кличку он получил за умение молчать. Шесть раз Могила ходил в зону и ни разу никого не сдал. За это его еще больше уважали и доверяли ему. Короновали его во Владимирском централе. К нему ходили за советами, и он не раз выступал третейским судьей между враждующими кланами и умел находить компромиссы. Могила аккуратно делал взносы в общак и пользовался заслуженным уважением.

Месяц назад Артем выслушал все эти подробности в Москве от одного наводчика, который и попросил его выполнить заказ для Могилы. Мол, мужик надежный, не подведет, но работать придется под его дудку и лучше с ним не спорить. В накладе не останешься. Артем только что вернулся из Сочи, где просадил все летние доходы в подпольном казино. Деньги ему не помешали бы, и он дал согласие. Тем более что, как ему обещали, работа предстоит не сложная и не рискованная.

Так Артем очутился в Питере. Встреча с Могилой произвела на него приятное впечатление. Его не устраивал вариант участия в деле еще двух человек. Артем привык работать в одиночку, но с хозяином не поспоришь. Его об этом предупредили. Напарники ему с самого начала не понравились. Такие любое дело завалят. Он немало был удивлен, что такой опытный человек, как Могила, держит при себе откровенных бездарей и тупиц.

План разрабатывал сам хозяин. Умно, грамотно, но громоздко. Слишком много излишеств и показухи. Но Артем не спорил. Если так задумано, значит, в этом есть свой смысл. Такой человек попусту дурью маяться не станет.

Операция провалилась с треском, и печальный финал всем уже известен.

Известный вор в законе походил на церковного батюшку. Ему рясу да крест на грудь — и можно причащаться. Крест на груди у него был, но выколот и с шеи не снимался. Носил он дорогой костюм, а под пиджаком — косоворотку. Окладистая пегая борода с пышными усами, длинные волосы, собранные на затылке в хвост, выпуклые надбровные дуги и широкие скулы. Весь череп Могилы поражал своими выпуклостями, особенно этот недостаток бросался в глаза из-за зачесанных назад волос.

Глаза выпученные, водянистые, серые, как мокрый асфальт, но умные и добрые. Такому можно довериться, не зная его богатой биографии.

— Рад видеть тебя, Козья Ножка, в полном здравии. А то мы уже по тебе панихиду справили. Хорош! Жаль мордашку покарябало, но так ведь жив остался и, как я понимаю, не жалеешь о своем втором рождении. Скажи спасибо Савелию. Это он тебе документы убитого Бородина подсунул, а труп его в речку скинул. Не тащить же тебя на себе — они сами едва ноги уволокли.

Артем промолчал. Они сидели в тихом ресторанчике в пустом зале, так как на двери висела табличка: «Обслуживание с 18 часов». Здесь же и состоялось их первое знакомство. Савва и Иван за стол не сели, а стояли возле раздевалки. Разговор они слышать не могли.

— Зачем звал? — спросил Артем.

— Как зачем? Мы же дело одно делаем.

— Я свою работу сделал.

— Не совсем, милок. В клейстере, что мне приволок Иван, среди кучи марок только одна нужная нашлась. Вторую мы с Божьей помощью без тебя нашли, на квартире. Осталась третья.— Он вынул из кармана пухлый пакет, положил на стол и придвинул к тарелке Артема.

— Что это?

— Цветная капуста. Пять кусков за первую марку. Как договаривались.

— Я не возьму твоих денег, Могила. Мне ничего не надо. За мокруху я денег не беру. Пошел бы на дело один, тогда другое дело. Отдай баксы своим псам безмозглым. Послушал тебя, согласился сдуру твоих прихвостней взять, а они пальбу устроили.

— Один из них тебе жизнь спас и от ареста избавил.

— Без этих «спасателей» никакого шума не было бы. Они же намеренно базар устроили, только работать мне мешали.

— Что делать, Артемушка, хороших ребят сейчас не найти, а контроль нужен. Принеси ты мне эти марки один, кто бы тебе поверил, что ты сам не сгреб две недостающие. А так, к тебе нет никаких претензий. А деньги возьми. Заработал.

— Считай, что я задаром трудился.

— Не ценишь ты мою дружбу, Козья Ножка. Зря пренебрегаешь. Я человек деликатный, понапрасну в чужие дела не лезу, жить людям не мешаю. А ведь мог бы. Не стал. Зачем парню палки в колеса ставить? Сам в городе объявится и тихо-мирно закончит свою работенку. А главное, что все при этом довольны будут.

— Добренький, значит? Так ты же панихиду по мне справил.

Могила достал из кармана пиджака газету и бросил на стол. На первой полосе областной газеты была фотография, сделанная на похоронах Юли. За гробом в первом ряду шел он с палкой в руке, рядом Трифонов, подруга Юли, Ника и адвокат Шмелев.

— Ишь, какая честь тебе представилась! С самим Трифоновым в одном ряду. А мог бы сидеть в его кабинете в наручниках. Ты думаешь, я не знал, где тебя искать? Сам в город приедешь. И вот ты приехал. А у нас, милок, контракт. Отказаться от него, значит, приговор себе подписать. Такие у нас законы. Придется тебе закончить свою работу, в противном случае — прости. Не обессудь. Следом за настоящим Бородиным поплывешь. Стоит ли из-за пустяков счастьем рисковать? Ведь здесь Питер, а не Москва. Со своим уставом в чужой монастырь не лезут.

— Ладно, Могила. Контракт я выполню, только не из-за твоих дешевых страшилок. На моей стороне свои силы есть, и тебе меня не простят. Я ведь один такой уникум, а воров в законе как собак нерезаных. Вот и ты в стену без моих рук уперся. Условие у меня. На дело я иду один, без твоей шелупони, и сам отвечу за результат. Контролируй своих лохов, пока они друг другу глотку не перерезали. А я привык сам отвечать за то, что делаю.

— Так никто и не возражает. Ты даже меня не дослушал, а тут же в бутылку полез. Дело-то выеденного яйца не стоит.

— Выкладывай карты на стол.

— Люблю деловых людей. Запоминай адресок. Гороховая, пять. В сотне метрах от Садовой. Самый центр. Жилой дом. Когда-то там были коммуналки, теперь квартиры сделали для крупных семей. Та, что на четвертом этаже, принадлежит тому же типу, что и офис. Раньше мы о ней ничего не знали. Этот самый адвокат где-то еще имеет недвижимость. Мои люди побывали на квартире. Похоже, там и лежит третья марка. Сейф в большой комнате. Нашим он не по зубам. И опять ключи. Странный мужик, ни одного номерного сейфа…

— Чья фирма?

— «Гросман». Германия. Сорок седьмого года выпуска.

— Серьезная коробка.

— У тебя времени вагон. Адвокат еще дня два в городе не объявится. Квартира тридцать один. Дверь для ногтя. Слева пульт сигнализации. Запоминай номер: 3457088. Семь знаков — как телефон. Только не перепутай местами.

— Не лечи меня, что дальше?

— Марка в сейфе на сто процентов. Твоя задача вскрыть сейф, достать марку и положить ее в адресную книгу, что лежит в коридоре у телефона на тумбочке. И это все! Сейф оставь открытым. Сделаешь дело и тихо уйдешь. Чистенький. Даже если в подъезде прихватят, при тебе ничего нет. А за маркой я сам схожу.

— Только наблюдателей своих за мной не выставляй. Их вся страна ищет. Им только по центру города гулять. Подведут они тебя под петлю!…

— Сделаешь дело, сынок, и свободен как птица. Я тебе еще помогу, если понадобится. Вечный твой должник.

— Как сделаю, дам тебе знать.

— Двое суток тебе, Артемушка. Помни это. Артем взял свою сумку с пола и направился к

выходу. Пакет с деньгами так и остался лежать на столе.

— Отвезите меня туда, откуда взяли. Шагом марш на выход!

Савва глянул на хозяина, который принялся доедать остывший бифштекс. Тот кивнул ему головой.

Через пятнадцать минут Артем бросил свою сумку в багажник генеральской «волги». Его мутило от злости, но он знал, что так просто от Могилы ему не избавиться.