ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В темноте Эйр-Крик всегда вызывало ощущение чего-то потустороннего, а этой ночью, когда половина луны была скрыта за деревьями, у Жаннин появилось чувство, как будто она, проезжая по длинной дороге, ведущей к имению, попадает в какой-то сон. Обширные тенистые сады спали, а где-то за самшитом ивы склонили низко к земле свои кружевные, отражающие луну одеяния. Лес, окружающий дом и сады с трех сторон, был таким густым, что лунный свет не мог проникнуть сквозь сплетенные ветки. Только туда, где деревья немного расступились, чтобы освободить место для ее маленького домика для гостей позади имения, падал свет, и лишь здесь можно было наблюдать игру лунного сияния и теней, из-за которых дом казался частью сказки о привидениях.

Друзья часто спрашивали ее, не страшно ли ей по ночам в спрятанном в лесу коттедже, который, по утверждению историков, до сих пор посещают духи рабов, живших когда-то в этих стенах. Жаннин редко думала об Эйр-Крик как о плохом предзнаменовании, но этой ночью весь мир казался недоброжелательным.

При дневном свете сады в имении Эйр-Крик не таили в себе никакой тайны. За ними тщательно ухаживали, и несколько акров трав, деревьев и цветов были предназначены для отражения исторической точности. По этой причине и наняли Лукаса — он присматривал за землями и садовниками в Эйр-Крик. Поработав в историческом Монтичелло, он получил отличные характеристики и рекомендации. Если бы родители Жаннин сами всем распоряжались, его никогда бы не наняли для работы в Эйр-Крик, но решение принимали не они.

Ее отец, правда, провел для Лукаса ознакомительную экскурсию по землям. Он говорил потом, что садовник казался незаинтересованным и рассеянным, пока Фрэнк не упомянул о Жаннин и ее маленькой дочке Софи, которые жили на территории имения в домике для гостей.

Услышав об этом, Лукас просветлел. Он задавал вопросы о Софи, вызвав тем самым подозрения насчет его намерений. Фрэнк сообщил о своих волнениях Фонду Эйр-Крик, но Фонд был в восторге, что у них появилась возможность взять на работу бывшего садовника Монтичелло, а окончательное решение принимали именно они. Беспокойство Фрэнка и Донны было проигнорировано. Они предупредили Жаннин, чтобы она присматривала за Софи, когда Лукас находился где-то рядом, и никогда не оставляла ее наедине с ним. Сначала Жаннин внимательно за этим следила. Теперь же она знала, что они неправильно истолковали интерес Лукаса к ее дочери.

Приближаясь к задней части здания, она увидела, что машина Джо была припаркована перед пустовавшим гаражом на три машины, который одновременно служил конюшней. Она поставила свою машину рядом с его автомобилем. Она вот-вот столкнется с чудесной триадой анти-Жан — так Лукас называл ее родителей и Джо. Он посоветовал ей надеть свои доспехи. Но сегодня у нее не было доспехов, и, несмотря на слова поддержки, сказанные Лукасом, она чувствовала себя так, будто и не заслуживает никаких доспехов.

Подбадривая себя, Жаннин вошла в незапертую боковую дверь дома и прошла в кухню.

Все трое были там. Мама сидела за столом из красного дерева, а Джо и отец стояли, облокотившись о барную стойку. Когда она вошла, все обернулись.

— Жаннин! — Донна вскочила на ноги. — Где тебя носило? Мы не хотим, чтобы ты тоже пропала. Джо сказал, что ты к этому времени должна быть уже тут.

Ее лицо было красным от слез, а светлые волосы, которые она обычно зачесывала назад, свободно падали на лицо.

Она была бойцом при лучших обстоятельствах, но этой ночью линии на ее загоревшем лице казались вырезанными большим ножом.

Жаннин положила сумочку на стол.

— Я провела еще какое-то время на стоянке, — сказала она, взглянув на Джо.

Он выглядел уставшим. Его темные волосы были растрепаны, и он тер ладонями глаза.

— Какие-нибудь новости? — Фрэнк подошел к ней и слегка пожал ей плечи — его необычный способ утешить ее или, предположила она, самый доброжелательный жест, который ему удалось сделать, сердясь на нее. А он все-таки сердился. Все трое сердились на нее. Это она знала наверняка. Воздух кухни был просто наполнен обвинениями.

— Никаких, — устало вымолвила она, садясь за стол. Она опять посмотрела на Джо. — Ты тоже ничего нового не слышал?

Он покачал головой.

— Джо сказал, что женщина, которая отвозила Софи обратно, очень молодая и безответственная, — сказала Донна. — Почему ты вообще позволила ей ехать с подобным человеком, мне это просто непонятно.

— Она не безответственная, мам, — сказала Жаннин, чувствуя досаду на Джо. — Просто молодая. Кроме того, с ними была еще другой лидер.

Вот если бы Глория отвозила ее домой!..

— Почему ты отправила ее в лагерь? — повысила голос Донна. — Разве я тебе не говорила, что она еще слишком маленькая? Даже здоровой восьмилетней девочке не стоит ехать на всю ночь в лес на расстоянии двух часов езды от дома.

— Мам, — вмешался Джо, — что сделано, то сделано. Бессмысленно начинать этот спор опять.

Жаннин была удивлена его неожиданной поддержкой.

— Я просто… — Донна покачала головой. — Я просто испугана, вот и все. — Она опять села за стол, отворачиваясь от Жаннин, как будто ей было невыносимо на нее смотреть.

— Кто-нибудь думал о том, что Лукас Трауэлл может быть как-то связан с этим? — спросила она мужчин, облокотившихся о разные стороны холодильника, словно поддерживая его. — Вы ведь знаете, как он всегда наблюдает за Софи. Следует поехать посмотреть, дома ли он и не он ли похитил Софи и вторую маленькую девочку.

Она повернулась к Жаннин:

— Ты упоминала при нем, что Софи на выходные едет в лагерь для девочек-скаутов? Мне очень не нравится, как ты с ним всегда разговариваешь.

— Лукас не имеет к этому никакого отношения, — сказала Жаннин.

— Откуда ты можешь это знать? — спросила Донна. — Он как раз относится к тому типу людей, которых можно заподозрить в совершении подобного. Ты ведь знаешь, как потом говорят о таких мужчинах. Они были тихие. Немного странные, замкнутые. Это как нельзя лучше подходит Лукасу. Блеск в глазах у него появляется, только когда при нем упоминаешь Софи.

Жаннин даже не подумала ответить. Она так часто видела блеск в глазах Лукаса!

— Я попросил полицию поехать к домику на дереве и проверить, там ли он, — сказал Джо.

Так вот оно что, именно Джо спровоцировал визит полиции. Он совершенно точно знал, как завоевать благосклонность ее родителей.

Джо достал мобильный телефон из заднего кармана.

— Я позвоню им и спрошу, сделали ли они это, — сказал он.

— Полиция его уже опрашивала, — тихо проговорила Жаннин, удивляясь своему признанию, и все трое повернулись к ней.

— Откуда ты знаешь? — удивился Джо.

Она глубоко вдохнула и сложила перед собой руки на столе.

— Потому что я там была, в его домике на дереве. Несколько часов назад там была полиция.

— Ты одна ездила к нему домой? — спросил Фрэнк. — Ты думала, что найдешь там Софи?

— Нет, пап, я никогда не подозревала Лукаса. Я просто заехала, чтобы сказать ему, что случилось.

— Зачем! — мамины голубые глаза были полны неверия. — Какое ему до этого дело?

— Глупо было ехать туда одной, Жаннин, — сказал Фрэнк. — А что, если…

— Перестаньте, пожалуйста! — Жаннин вскочила на ноги, при этом с грохотом ударив стул о стену. — Пожалуйста, прекратите все эти ненормальные разговоры о Лукасе.

Они уставились на нее.

— Он не имеет никакого отношения ко всей этой неприятности, — уже спокойно сказала она. — Он беспокоятся о Софи.

— Он обдурил тебя, — возразила Донна. — Разве ты не видишь?

— Нет, ничего подобного я не вижу.

Жаннин обошла стол и направилась к двери. Она подумала было о бегстве, но вместо этого повернулась и облокотилась о дверной косяк, сложив на груди руки.

— Я, может, и совершала какие-то ошибки в жизни, — продолжила она, — но мое умение разбираться в людях не настолько хромает, чтобы я не смогла определить, что Лукас из тех, кто может навредить Софи. Я никогда бы не подвергла Софи опасности.

Донна цинично ухмыльнулась:

— Ты себя слышишь, Жаннин? Ты ведь подвергла Софи опасности. И не раз. Как ты назовешь эти выходные вдали от дома? Как ты назовешь привлечение Софи в безрассудный эксперимент с использованием трав для лечения, — и она жестом показала кавычки вокруг слова «лечения», — последней стадии болезни почек? Ты сделала все, чтобы подвергнуть Софи опасности.

— Мам, — проговорил Джо. — Наверное, это уже слишком.

Наверное? Щеки Жаннин пылали от только что пережитой словесной атаки.

— Безумием было прекратить делать ей каждую ночь диализ, — не могла успокоиться Донна.

— Он ей больше не нужен каждую ночь, — заметила Жаннин.

— Твоя мама, может быть, и преувеличивает немного, — сказал отец ровным, контролируемым голосом, — но нам действительно нужно об этом поговорить. О том, что происходило на протяжении последних нескольких месяцев.

— Что ты имеешь в виду?

Она сильнее сжала руки на груди. Насколько много они знали?

— Мы говорили с Джо о том, что делать, когда Софи вернется, — продолжал отец. Он был высоким и неуклюжим, он был похож на ребенка, чье тело выросло слишком быстро, не успев обрести грациозность. — Мы на самом деле считаем, что Джо следует взять Софи под опеку. Я имею в виду, что она по-прежнему может жить с тобой большую часть времени, так, как вы живете сейчас, но когда дело доходит до принятия медицинских решений и… решений, подобных этому, о лагере скаутов, мы думаем, что именно Джо следует их принимать.

Спокойное разочарование в ней отца ранило даже глубже, чем резкие обвинения матери.

Джо подошел к ней и прикоснулся к руке, там, где она держала себя за локоть.

— Давайте не будем говорить об этом сейчас, — сказал он ее родителям. — Даже не думай об этом сегодня, Жаннин. В данный момент давайте просто сосредоточимся на возвращении Софи домой.

Он был голосом разума, и доброта его казалась искренней, но ей лучше ему не доверять. Он сговорился с ее родителями за ее спиной. Она сделала шаг в сторону от него, чтобы взять со стола свою сумочку.

— Я иду домой, — проговорила она, направляясь к двери.

— Что? — возмутилась Донна. — Нам нужно оставаться здесь, пока не услышим какие-нибудь новости.

— Я не менее досягаема в коттедже, — резко бросила Жаннин.

Джо положил руку ей на плечо.

— Хочешь, чтобы я пошел с тобой? — спросил он.

Она покачала головой, не глядя на него, и вышла на улицу.

Идя сквозь темноту к коттеджу, она была в ярости от схватки с родителями и рада, что Джо не попытался последовать за ней. Меньше всего на свете она хотела видеть Джо рядом с собой сейчас. Незачем ей больше слышать о его планах на получение опеки над Софи. Не могла она больше слышать обвинения. Так было всю ее взрослую жизнь: ее родители и Джо против нее. С годами их осуждение превратилось во что-то тяжелое и неподвижное. Даже сейчас, когда они должны были сплотиться и воевать по одну сторону баррикады, она чувствовала себя их врагом.

Впрочем, оказавшись в коттедже, она позвонит Лукасу. Вот в ком она найдет своего защитника. Вот в ком она найдет свою силу.