"Славяне. Историко-археологическое исследование" - читать интересную книгу автора (Седов Валентин Васильевич)
Распад древнеевропейской общности и формирование западноевропейских этносов
Картография памятников рассматриваемой историко-культурной общности достаточно определенно свидетельствует о повышенной плотности заселения ее ареала, особенно это касается поздних стадий ее развития. Избыток населения стал одной из основных причин начавшейся миграции его в разных направлениях (рис. 6).
 |
Носители культуры полей погребальных урн расселяются в глубь территории современной Франции, достигая Атлантического побережья, и осваивают северные районы Испании. Проникновение отдельных групп племен этой культуры фиксируется археологией также на Британских островах, в Нидерландах и на смежных землях. Исследователями выделяются две крупные миграционные волны, шедшие из ареала рассматриваемой среднеевропейской общности.[64] Племена культуры полей погребальных урн в позднем бронзовом веке проникают в области бассейнов Савы и Дравы и мелкими группами распространяются по Апеннинскому полуострову. Расселение этих племен фиксируется археологией и в восточных регионах Среднего Подунавья, в частности в бассейне р. Тиса.
Земли Юго-Западной Европы до инфильтрации древнеевропейцев заселяли разные в языковом отношении доиндоевропейские племена. Об этом прежде всего говорят данные топонимики: в этих областях известно множество доиндоевропейских водных названий. В науке предпринимаются попытки определить группы таких гидронимов, которые можно было бы связать с конкретными племенами, известными по письменным источникам, в частности с лигурами, заселявшими северные и срединные области Италии, юго-восточные районы Франции, Корсику и Пиренейский полуостров, сиканами, которым принадлежала Сицилия, или пелазгами, локализуемыми на Апеннинском и Балканском полуостровах, и др..[65]
Юго-Западная Европа в позднем бронзовом веке представлена множеством археологических культур, свидетельствующих о неоднородности этноплеменной структуры ее обитателей. В северо-западной части Франции выделяются две культуры — бретонская и Сены-Уазы-Марны, еще две на Британских островах — Фуд-Вессель и Уэсэкс. Юго-восточные районы Пиренейского полуострова заселяли носители культуры Эль-Аргар, в нижнем течении Роны проживали племена, оставившие культуру Роны. На значительных территориях Испании и Франции, а также на Британских островах была распространена культура мегалитических сооружений. В бассейне реки По существовала культура террамар (ее ранняя стадия), южнее, в срединной части Апеннинского полуострова, — протовилланова культура, а в его южных районах — апеннинская. Средний бронзовый век в Сицилии и на Липарских островах представлен культурой кастелучьо и её ответвлениями. В XIII в. до н. э. она была разрушена вторжением иноземцев, которых идентифицируют с авазонами, известными по греческим источникам. К концу бронзового века в Сицилии относится культура панталика, в Сардинии — культура нураг.
Все эти археологические культуры не находят преемственности с древностями исторических кельтов и италиков и, следовательно, должны быть отнесены к доиндоевропейским племенам.
Среднеевропейская историко-культурная общность полей погребальных урн целостно существовала до начала железного века (VIII–VII вв. до н. э.). Дальнейшее развитие культуры в разных регионах ее территории протекало уже неодинаково. Это было обусловлено широкими миграциями населения общности и взаимодействиями с субстратными племенами. В результате этноязыковая общность древнеевропейцев дифференцировалась, в разных областях ее расселения начался процесс становления самостоятельных этносов — кельтов, италиков, иллирийцев, германцев, славян и других.
Немаловажную роль в этом этноязыковом процессе сыграло и распространение железа, вызвавшее переворот в развитии техники и культуры. В отличие от медных и оловянных, железные руды распространены в природе широко. Железо в Европе добывалось почти всюду из бурых железняков — болотных, луговых и озерных. Распространение железа привело к замиранию прежних мелаллургических центров и существенно расширило производственные возможности среднеевропейского населения. Пахотные орудия с железными наконечниками и железные топоры позволили заметно увеличить площади культивируемых земель и значительно повысить производительность труда в сельском хозяйстве. В ремесленном деле появились неизвестные прежде орудия труда, расширился ассортимент бытовых предметов. Повысился уровень деревообрабатывающего ремесла и строительного дела, заметные сдвиги произошли и в развитии вооружения. Все это стабилизировало жизнь древнеевропейского населения и вело к демографическому всплеску, что не могло не сказаться на этногенетических процессах.
Чтобы лучше понять, как же происходило становление славянского этноса, представляется целесообразным кратко проанализировать всю картину распада древнеевропейской этноязыковой общности.
Западные и верхнедунайские области ареала среднеевропейской общности полей погребальных урн становятся одним из крупнейших очагов бурного развития железоделания и кузнечного ремесла. Здесь непосредственно в результате эволюции местных древностей культуры полей погребальных урн складывается западногальштатская культура (VIII–V вв. до н. э.). Регионом формирования ее были области верхних течений Рейна, Дуная и Роны. Некоторые исследователи считают носителей рейнско-дунайской части ареала культуры полей погребальных урн протокельта-ми, то есть носителями древнеевропейских диалектов, позднее развившихся в язык кельтов. Очень скоро эта культура распространилась на земли Франции и Северной Испании, освоенные древнеевропейским населением в последние столетия бронзового века, а также на восток до Среднего Подунавья.[66]
Формирование западногальштатской культуры соответствует становлению кельтов. Эту культуру достаточно надежно можно рассматривать как кельтскую, поскольку она стала генетической основой кристаллизации латенской культуры, принадлежность которой кельтам не вызывает никаких возражений.[67] Кельты латенского времени уже хорошо известны по описаниям античных авторов. Начиная с Гекатея Милетского (около 500 г. до н. э.) и Геродота (около 450 г. до н. э.), древние авторы немало рассказывают о кельтах — варварском народе, проживавшем первоначально «по ту сторону Альп» и отличающемся от соседних племен языком, обычаями, внешним обликом и политической организацией. Ещё в VI–V вв. до н. э., как показывают археологические материалы, кельты появляются на Пиренейском полуострове, а в латенское время расселяются весьма широко — от Британии до Западного Причерноморья. Отдельные группы кельтов проникают на Апеннинский полуостров и в Малую Азию.
Анализ кельтских гидронимов архаических типов (с формантами −briga, −dunum, −magus) показывает, что они в большем числе известны в Галлии и на Иберийском полуострове и в меньшем — в Британии, но полностью отсутствуют в области становления кельтского этноса в бассейнах верхних течений Рейна, Дуная и Роны.[68] Очевидно, на прародине кельты пользовались старыми (древнеевропейскими) гидронимами. Только в процессе миграции и освоения новых территорий, когда начала формироваться собственная топонимическая система кельтов, получили распространение водные наименования названных выше типов.
Одновременно с кельтской складывается восточногальштатская культура.[69] Её ареал включает области Восточной Австрии, Словению, Хорватию, Боснию, Албанию, значительные части Югославии, а также южные районы Венгрии. Формирование восточногальштатской культуры на основе среднеевропейской этнокультурной общности полей погребальных урн аргументируется достаточными материалами.
Расселение племён культуры полей погребальных урн в Адриатике привело к смешению их с аборигенными жителями. Субстратные элементы в разных регионах восточногальштатской культуры проявляются и в бытовании ритуала ингумации, и в распространении курганной обрядности, и в керамических материалах, и в женских украшениях.
Исследователи дифференцируют рассматриваемую культурную область на две зоны, в которых этнические процессы могли протекать по-разному. В северной зоне (Австрия, Словения, северные районы Боснии и Хорватии, юг Венгрии) население в большей степени состояло из потомков племен культуры полей погребальных урн. В погребальной обрядности здесь доминировали бескурганные трупосожжения. В южной зоне в генезисе населения раннего железного века доминирующая роль принадлежала аборигенным племенам. Культурное своеобразие автохтонного населения здесь сохранялось и в начале железного века. На основе образований бронзового века в этом регионе сформировалось несколько культурных групп так называемого боснийского гальштата (гла-зинацкая, далматинская, истрийская, типа Луки, раннелибурская, сред-небоснийская, южноалбанская и яподская). Однако полной преемственности между культурными группами позднего этапа бронзового века и культурными областями первого этапа железного века не наблюдается. Расселение носителей культуры полей погребальных урн явно вызвало культурные трансформации и перегруппировки племен.
Сложение восточногальштатской культуры, бесспорно, знаменует становление нового европейского этноса. И большинство ученых достаточно весомо полагают, что это были иллирийцы. Восточногальштатская культурная область вполне соответствует ареалу иллирийских племен, как он реконструируется по материалам топонимики и историческим данным.[70] Однако некоторыми исследователями высказана мысль о принадлежности иллирийцам только южной зоны, в которой достаточно отчетливо проявляются местные культурные особенности. Население же приальпийско-дунайских областей отождествляется с паннонцами, известными по античным источникам периода римского императора Августа.[71]
Иллирийский язык не сохранился в живой речи. В реконструкциях лингвистов он представлен двумя разновидностями — балканской и мессапской. Мессапский язык был распространен в юго-восточной части Италии, куда переселилась группа иллирийцев еще в начале железного века. Он отражен в кратких надписях VI–I вв. до н. э. и нескольких глоссах. Балкано-иллирийский язык не зафиксирован письменными памятниками и изучается по довольно многочисленным топонимам, антропонимам и этнонимам, а также по единичным глоссам, дошедшим в сочинениях античных авторов. Поданным ономастики, иллирийский язык Балкан и Подунавья членился на диалектные зоны — далматинскую и паннонскую.[72] Это даёт основание полагать, что выявляемые археологически южная и приальпийско-дунайская области соответствуют диалектным группам балкано-иллирийского языка.
В письменных источниках VI–IV вв. до н. э. иллирийцы упоминаются как собирательное имя родственных племен, заселявших северо-западные области Балканского полуострова и Адриатику (между Дунаем и Македонией). Известны и многие этнонимы иллирийских племен. Имеются сведения о миграции какой-то части иллирийцев на Апеннинский полуостров.
Своеобразная культура иллирийцев сохранялась и в латенское время. Кельты в процессе экспансии на восток не освоили целиком всю иллирийскую территорию. И после культура иллирийцев развивалась на восточногальштатской основе, хотя и подверглась латенскому влиянию. С 20-х годов III в. до н. э. на земли иллирийцев начинается наступление Рима. Борьба иллирийцев с этой экспансией велась в продолжение двух столетий. К концу I в. до н. э. они были окончательно покорены и постепенно романизированы.
Проникновение племен среднеевропейской общности полей погребальных урн на Апеннинский полуостров началось в последних веках II тыс. до н. э. и продолжалось в начале I тыс. до н. э. Эти древнеевропейские переселенцы и положили начало формированию италийского этноса и становлению италийского языка.[73] Приток населения из среднеевропейского ареала был многократным. Это достаточно отчетливо прослеживается археологическими материалами. Первая волна миграции населения из дунайских земель в Северную Италию связана с культурой терра-мар (области по течению р. По). На стадии lib ее развития (конец II — начало I тыс. до н. э.) на смену обряду ингумации приходят трупосожжения на полях погребений.[74] Около 900 г. до н. э. в Лациуме, Тоскане и Эмили складывается вилланова культура,[75] принадлежность которой к италикам вне всякого сомнения. Ей предшествовали древности, оставленные носителями культуры полей погребальных урн, элементы которых проявляются в протовиллановой культуре. Начало ей положили племена, вторгшиеся в этот регион с севера, из-за Альп. Многие исследователи отождествляют носителей виллановой культуры с предками умбров и осков. Со среднеевропейской общностью полей погребальных урн в Северной Италии своим происхождением связана и культура голасекка (900–15 гг. до н. э.). Она занимала часть Ломбардии и Пьемонт.[76]
Поля погребений выявлены широко по Апеннинскому полуострову и даже в Сицилии. Однако далеко не всюду одержал верх язык нового населения. В начале железного века здесь получили распространение культуры ямных погребений, пиценская (новиляра), апульская и панталика, которые продолжали традиции местных древностей позднего бронзового века. По-видимому, проникшие в их регион небольшие группы древне-европейского населения растворились в среде аборигенов. Только начиная с V–III вв. до н. э. италийские языки постепенно распространились по всему Апеннинскому полуострову.
В новейшей литературе распространено мнение не о миграции среднеевропейского населения крупными массами, а о длительном просачивании населения из среднедунайских земель в среду аборигенов Апеннинского полуострова. Согласно Дж. Девото, протолатиняне и предки оско-умбров образовали особые диалектные группы ещё в Среднем Подунавье и оттуда небольшими группами постепенно расселялись по материковой Италии и Апеннинскому полуострову среди племен тирренов, лигуров и сиканов.[77]
Археолого-лингвистические заключения находят полное подтверждение в данных антропологии, которая рассматривает италиков как пришлых западноевропейцев. Антропология указывает на значительную инвазию, имевшую место на Апеннинском полуострове где-то на рубеже бронзового и железного веков, и фиксирует взаимодействие между италийской популяцией и автохтонными народами средиземноморского круга.[78]
Из среднеевропейской культуры полей погребальных урн эволюционировала еще культура эсте в северо-восточных землях Италии — в провинциях Падуя и Венеция.[79] Во II тыс. до н. э. эта область была мало заселена, и в начале I тыс. до н. э. здесь расселяются племена из ареала среднеевропейской общности полей погребальных урн — из-за Альп. Ранний период культуры эсте датируется 900–750 гг. до н. э. В это время могильниками служили поля погребений с захоронениями по обряду трупосожжения в небольших грунтовых ямах в глиняных биконических сосудах-урнах. На второй стадии (750–575 гг. до н. э.) оформляется новый обряд — получают распространение продолговатые могильные ямы, обставленные каменными плитами. На последнем этапе (575–183 гг. до н. э.) культура эсте испытывает сильное влияние южных культур, в основном из Болоньи. Ее регион становится одним из крупных центров изготовления бронзовых ситул, часто украшенных фризами с культовыми, охотничьими и боевыми сценами, с изображениями животных, нередко фантастических.[80] С 183 г. до н. э. область культуры эсте попадает под власть Рима и постепенно поглощается им.
Безусловно, эта культура фиксирует еще одно этноязыковое образование, вышедшее из среды древнеевропейцев. На основании топонимики и исторических данных носители этой культуры надежно отождествляются с венетами, язык которых современная лингвистика выделяет в самостоятельную группу индоевропейской семьи, связанную рядом изоглосс с италийскими, кельтскими, иллирийскими и германскими языками.[81] Язык венетов зафиксирован в кратких надписях, обнаруженных в античном Атесте (современный Эсте), Винченце, Падуе, Спине, Лаголе, то есть в основном в ареале культуры эсте.
Несомненно и участие племен среднеевропейской общности полей погребальных урн в этногенезе германцев. Известный немецкий археолог начала XX в. Г. Коссина и вслед за ним другие ученые полагали, что с началом формирования германского этноса следует идентифицировать культуры бронзового века Ютландии и Южной Швеции, сложившиеся при взаимодействии местной культуры мегалитических гробниц с пришлой культурой боевых топоров. Некоторые лингвисты (О. Бремер, 3. Гутенбруннер, Ф. Маурер и др.), следуя за археологами, склонны были датировать первые этапы глотто- и этногенеза германцев II тыс. до н. э. Однако проследить генетическое автохтонное развитие древностей бронзового века до культуры германцев, описанных Цезарем, не представляется возможным. К тому же определяющие признаки германского языкового единства (первое передвижение согласных, перенесение ударения на начальный слог, образование специфической системы склонения и спряжения) современной лингвистикой датируются временем не ранее середины I тыс. до н. э.[82]
Древнейшей достоверно германской культурой ныне признается ястрфская, начиная с которой прослеживается преемственность в культурном развитии вплоть до исторических германцев. Датируется она от 600 до 300 г. до н. э., а со стадиями ее развития Рипдорф и Зеедорф доживает до конца I тыс. до н. э..[83] Ареал культуры охватывает Ютландию и материковые области Северной Европы от Везера до Одера, включая нижнее и среднее течения Эльбы. Первые вторжения племен среднеевропейской общности полей погребальных урн в этот регион фиксируются еще в конце II тыс. до н. э. Однако до образования ясторфской культуры эта территория оставалась неоднородной в культурном отношении. Здесь выделяется несколько археологических культур — нордийская (влащивская), ниенбургская, домковых урн, халенская и унструцкая, а юго-восточные части рассматриваемого региона принадлежали лужицкой культуре. С начала I тыс. до н. э. в этой области все больше и больше проявляется воздействие древнеевропейцев — носителей культуры полей погребальных урн. Курганный обряд погребений, господствовавший до того в северногерманских землях и Ютландии, уступает место грунтовым могильникам, обряд ингумации постепенно вытесняется ритуалом трупосожжения, и названные элементы обрядности становятся характерными для новообразования — ясторфской культуры. Помимо того, формирование последней сопровождалось временной изоляцией ее ареала от более южных областей: прекратился приток бронзы с юга, и население было вынуждено вернуться к изготовлению орудий труда и бытовых изделий из камня и кости. Таким образом, следует полагать, что становление ясторфской культуры стало результатом консолидации неоднородных местных племен периода поздней бронзы в условиях широкой инфильтрации населения среднеевропейской общности полей погребальных урн.
На следующем этапе население ясторфской культуры стало получать железо из более южных областей. Установились тесные связи с западногальштатской культурой, которая в целом оказала заметное влияние на экономические и социальные процессы, протекавшие в ясторфской культуре.
Некоторые ученые склонны считать прагерманцами небольшую часть племен среднеевропейской культуры полей погребальных урн, проживавших между Везером и Рейном, где действительно наблюдается непрерывное развитие древностей от позднего бронзового века вплоть до начала нашей эры. Однако думается, что следует согласиться с X. Бехагелем, утверждавшим в этой связи: носителей культуры полей погребальных урн еще нельзя считать германцами, хотя среди их предков, несомненно, были племена общности полей погребальных урн.[84]
Ещё одна этноязыковая группа сформировалась в северо-восточной части ареала среднеевропейской общности полей погребальных урн. Эта территория, включавшая бассейны Вислы, Одера и верхней Эльбы, не была затронута гальштатским воздействием, и в начале железного века здесь продолжала свое развитие лужицкая культура. Коренным ареалом ее являются западные области Польши (Великополыпа, Силезия, Любусская земля и Западное Поморье), смежные регионы Германии (Саксония и Бранденбург) и северные части Чехии и Словакии. Здесь на основе одной их групп культуры курганных погребений (предлужицкой) она и сформировалась. Около 1200 г. до н. э. племена лужицкой культуры расширили свою территорию на восток до водораздела Вислы с Днепром и Днестром.[85]
Проживало лужицкое население преимущественно на неукрепленных поселениях, состоящих из сравнительно небольшого числа наземных жилищ столбовой конструкции. Устраивались они обычно по берегам рек, иногда на всхолмлениях в их поймах.
В конце бронзового века, в основном уже в эпоху железа, в ареале лужицкой культуры появляются и укрепленные поселения, которые строились на мысовых возвышениях, холмах или приозерных островах. Они невелики по размерам и были защищены валами из глины с деревянными, реже каменными конструкциями внутри. Такие городища были плотно застроены жилыми и хозяйственными сооружениями. Как и на селищах, стены их имели столбовую конструкцию, а изредка устраивались из плетня, обмазанного глиной.
Наиболее изученным является Бискупинское городище, находящееся в 90 км от Познани.[86] Поселение было устроено на озерном острове, берега которого были укреплены бревнами, вбитыми в несколько рядов в дно. Овальная площадка поселения (около 2 га) была ограждена конструкцией из трех рядов бревенчатых клетей, засыпанных грунтом. С западной стороны имелся воротный проезд, за которым через торфяник был перекинут деревянный мост длиной 120 м.
К оборонительным сооружениям с внутренней стороны примыкала кольцевая улица, вымощенная плахами, а в середине проложено 11 параллельных улиц. Вдоль последних, вплотную друг к другу, стояли однотипные дома размером около 10 х 8 м, с двускатным покрытием и дверями, выходящими на улицы. Каждая постройка делилась на три части: большая жилая комната с очагом, спальное помещение и хозяйственные сени. Строительным материалом были дуб и ель. На поселении проживало около 1000–1200 жителей.
Другие лужицкие городища раскопаны в меньшей степени. Наряду с наземными постройками, на некоторых из них выявлены и полуземляночные жилища с глиняными печами.
Могильники лужицкой культуры насчитывают по нескольку сот захоронений и функционировали столетиями. Так, некрополь в Лясках насчитывал свыше 1800 погребений. Останки трупосожжений, собранные с погребальных костров, хоронились в круглых или овальных ямах. Выделяется три основные разновидности погребений: 1) помещение остатков кремации в глиняных сосудах-урнах, обсыпанных остатками погребальных костров; 2) безурновые захоронения, в которых кальцинированные кости перемешаны с золой и углями; 3) помещение остатков кремации без урн и без остатков погребального костра. В отдельных случаях могильные обставлялись камнями. Погребальные урны иногда покрывались мисками. Изредка встречаются так называемые подклёшевые захоронения — урны в них накрывались большим сосудом, опрокинутым вверх дном.
В некоторых погребениях встречается довольно много различных вещей: глиняные сосуды-приставки, металлические украшения (булавки, браслеты, шейные гривны, пуговицы), бусы из стекловидной массы, хозяйственные предметы (бронзовые шилья, бритвы, рыболовные крючки, удила, псалии, наконечники копий и стрел, ножи). В погребениях поздней стадии появляются железные серпы, ножи, иглы и плоские топоры.
Глиняные сосуды лужицкой культуры характеризуются разнообразием форм и орнаментации (рис. 7). Наиболее распространенными были тюльпановидные и яйцевидные горшки, биконические и выпуклобокие вазы, различные кубки, миски, кувшины, черпаки. Обычны также большие сосуды для хранения припасов, крышки, ложки, погремушки, различные глиняные фигурки. Орнаментировались сосуды шишковидными выступами и горизонтальными желобками.
 |
Основой хозяйства лужицкого населения были земледелие и скотоводство. Возделывались просо, пшеница четырех разновидностей, многорядный ячмень, рожь, горох, чечевица, бобы. На Бискупинском городище найдено два деревянных рала, которыми обрабатывались пахотные земли. Среди домашних животных главное место занимал крупный рогатый скот, затем овцы, свиньи, лошади и собаки.
Важную роль в экономике населения лужицкой культуры играло бронзолитейное ремесло, базировавшееся на привозном сырье. Из бронзы изготавливались орудия труда (топоры, серпы, долота, шилья, ножи и другое), предметы вооружения и украшения (рис. 8, 9). Первые изделия из железа были импортированы из Восточноальпийского региона, потом они стали делаться собственными ремесленниками из местного сырья.
 |
 |
Лужицкая культура не была единой на всей территории распространения, а ее локальные группы не были стабильными. Так, в начальной стадии эволюции культуры выявляются западнопольская, верхнесилезско-малопольская, константиновская и саксонско-лужицкая группы. В последующий период число их увеличивается, теперь выделяются: нижнесилезская, западновеликопольская, восточновеликопольская, средне-польская, келецкая, тарнобжегская и ульвовекская группы. В позднее время образуются еще бяловицкая, среднесилезская, горицкая, гужицкая, биллендорфская (белинская), чешско-силезская, или силезско-платенская, и моравская группы. Это были неустойчивые культурные образования с неустановившимися границами, которые и дробились, и объединялись при некотором перемещении населения.
Не исключено, что эти группы в той или иной степени отражают диалектное многообразие древнеевропейского населения рассматриваемой территории. Как было сказано выше, часть лужицкого населения вместе с некоторыми другими группами древнеевропеицев включились в этногенетический процесс германцев. Допустимо предположение, что языковые особенности, ставшие потом характерными для общегерманского, зарождались в среде древнеевропейского населения, в том числе и части лужицкого, как, впрочем, и мысль о начальном развитии языковых элементов, характерных для кельтов, италиков, венетов и иллирийцев. Однако выделить протогерманские культурные группы в среднеевропейской общности позднего бронзового века не представляется возможным, поскольку при формировании германцев имели место передвижки населения — область становления ясторфской культуры в значительной части лежит за пределами ареала среднеевропейской культурной общности полей погребальных урн.
Этногенез балтской этноязыковой общности на раннем этапе, судя по археологическим материалам, протекал вне среднеевропейской общности полей погребальных урн. Основу балтов составили племена культуры шнуровой керамики, расселившиеся на территории от юго-восточного побережья Балтийского моря на западе до Среднего Поднепровья и верховьев Оки на юге и востоке.[87]
В позднем бронзовом веке земли, примыкающие с юга к Балтийскому морю, заселили племена лужицкой культуры. Здесь выделяются две группы этой культуры — поморская и вармийско-мазурская, разделяемые нижним течением Вислы. В самом начале железного века в значительной части юго-восточной Прибалтики имел место значительный прилив лужицкого населения, который охватил не только Мазурское Поозерье, но и западные области территории Литвы и Латвии. Здесь получает распространение шероховатая керамика неизвестных ранее форм, находящая полные аналогии в материалах лужицкой культуры Среднего Повисленья и бассейна Одера.[88]
В результате в Восточной Пруссии, Вармии, Мазурии и западной Литве сформировалась культура западнобалтских (или восточнопрусских) курганов,[89] в материалах которой отчетливо проявляется лужицкое наследие. Принадлежность её к западной (пруссо-ятвяжско-галиндской) группе балтов не подлежит сомнению, поскольку, начиная с этой культуры, прослеживается линия развития вплоть до достоверных древностей пруссов, галиндов, ятвягов и куршей, документированных раннесредневековыми письменными источниками. Можно довольно определенно утверждать, что в культуре западнобалтских курганов и началось формирование западнобалтской этнической общности — с этого времени развиваются языковые различия между западными балтами и их другими племенными группировками, которые послужили основой сложения летто-литовских и днепровских племен.
Западнее нижней Вислы, на Кашубской возвышенности в те же столетия складывается поморская культура, этническая атрибуция носителей которой надежно не определена. Ряд исследователей приписывали её германцам. Основанием для этого послужили встречаемые в погребениях поморской культуры лицевые урны, известные и в Скандинавии. В польской литературе распространено мнение о славянском этносе племен поморской культуры. Так считали те исследователи, которые допускали славянскую принадлежность и населения лужицкой культуры. Если поморские древности были прямым развитием лужицких, то и носителей тех и других следует отнести к славянам. Есть и третья точка зрения. Ещё в 20–30-х годах XX в. Ю. Костшевский обращал внимание на тесную связь культуры западнобалтских курганов и поморской культуры, рассматривая их как две группы единой археологической культуры. В этой связи их носителей нужно считать балтами.
В пользу балтской атрибуции племен поморской культуры (на вельковейском этапе) свидетельствуют три обстоятельства: 1) поморские древности, безусловно, родственны культуре западнобалтских курганов, поскольку они формировались на единой основе эпохи бронзы при участии пришлого лужицкого населения; 2) имеется целый ряд общих элементов (устройство курганов с широким использованием камня и погребальных каменных ящиков, обкладка погребений камнями, наличие коллективных захоронений, многие виды керамики и украшений, орудия труда), свойственных поморской культуре и культуре западнобалтских курганов; 3) распространение поморских древностей в ареале древней балтской гидронимии. Учитывая это, думается, что поморские племена образовывали окраинную диалектную область балтского этноязыкового массива, близкую, с одной стороны, формирующейся западнобалтской общности, с другой — древнеевропейцам — носителям лужицкой культуры. С запада носители поморской культуры вплотную соприкасались с германцами. Лингвистами выявляются сепаратные балто-германские изоглоссы, свидетельствующие о том, что языковые контакты балтов и германцев восходят к более раннему времени, чем славяно-германские. И археология подтверждает это.
В западнобалтском регионе выявлено большое количество гидронимов древнеевропейского типа. В. П. Шмид в этой связи выдвинул гипотезу о балтоцентристской модели становления всего индоевропейского этноса. Возражая ему, О. Н. Трубачёв отмечает, что кучность древнеевропейских водных названий на древней балтской территории может рассматриваться не как центр этой гидронимики, а как свидетельство экспансии балтов в эти земли.[90] Эта мысль находит полное подтверждение в археологических материалах, только расселялись здесь не балты, а древнеевропейцы. Концентрация древнеевропейских гидронимов выявляется преимущественно в тех областях древнего балтского ареала, где имело место расселение племен лужицкой культуры. В более восточных регионах древнего расселения балтов такие названия вод единичны, и их происхождение объяснимо внутрирегиональными перемещениями балтов в раннем железном веке.
Из среды племен среднеевропейской общности полей погребальных урн вышли также славяне. Северо-восточные области её ареала не были затронуты гальштатским воздействием, и в землях, включающих бассейны Вислы, Одера и верхней Эльбы, в начале железного века продолжала развитие лужицкая культура. Среди ее носителей были и протославяне, то есть население, говорившее на древнеевропейских диалектах, ставших позднее славянскими.
В VI–V в. до н. э. на земли лужицкой культуры и соседних с ней культур Чехии и Словакии неоднократно совершали набеги скифы.[91] Среди скифских находок встречается довольно много характерных наконечников стрел, некоторые из них обнаружены в валах лужицких городищ с их внешней стороны. Часть городищ была сожжена или разрушена скифами. На городище Вицин раскопками открыты скелеты женщин и детей, погибших во время одного из набегов. Здесь же найден клад бронзовых украшений последней четверти VI — первой половины V в. до н. э.
Вместе с тем в ареале лужицкой культуры встречается немало скифских украшений, в том числе многочисленные бронзовые височные кольца (есть и в погребениях лужицкого населения), характерные для лесостепных областей Скифии, и предметы, являющиеся произведениями искусства, выполненные в «зверином стиле». Они свидетельствуют о том, что между скифами и средневропейским населением существовали и мирные взаимоотношения.
Трудно сказать, отразились ли скифо-лужицкие контакты в славянских языковых материалах. Т. Лер-Сплавиньский относил к этому времени проникновение таких иранизмов, как toporъ, bogb и др., ставших общеславянскими лексемами.[92] Может быть, такое же происхождение имеют описанные О. Н. Трубачёвым лексические иранизмы, свойственные ныне западнославянскому ареалу.[93]
Польские и чешские археологи полагают, что скифские набеги привели к некоторому упадку лужицкой культуры. Вслед за набегами скифов в висло-одерские области лужицкой культуры началась широкая инфильтрация племен поморской культуры, что и привело к формированию славян, о чем подробнее сказано в следующем разделе.
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |