"Славяне. Историко-археологическое исследование" - читать интересную книгу автора (Седов Валентин Васильевич)
Лехитская (суковско-дзедзицкая) подгруппа
Славянское население северных территорий пшеворской культуры в эпоху переселения народов разделилось на две части. В западных регионах земледельческое население в основной массе оставалось на прежних местах проживания, пережив существенный упадок экономики и культуры. Теперь это население не получало изделий провинциальноримского ремесла. В результате многие орудия труда и предметы быта, широко распространенные в пшеворской культуре, вышли из употребления. Число изделий из железа и бронзы резко сокращается, теперь они изготавливались непрофессионально, и качество их стало заметно низким. Вместо гончарной керамики с широким ассортиментом сосудов земледельцы стали лепить примитивные глиняные горшки и миски ручным способом из менее качественного теста. Постепенно в северо-западной части раннесредневекового славянского мира складывается новая культура, названная суковско-дзедзицкой (рис. 65).[551]
 |
Эти древности пока не получили монографического освещения. Краткая информация о поселениях суковско-дзедзицкой культуры на территории Германии с картой их распространения приведена в книге «Славяне в Германии».[552] Для области Польского Поморья (преимущественно для региона между нижним Одером и Парсентой) перечень памятников с краткой характеристикой приведен в статье Я. Жака.[553] В сводной работе М. Парчевского, посвященной славянским древностям начала средневековья в Польше, они не выделены и рассматриваются в общей массе.[554]
Наиболее характерными элементами суковско-дзедзицкои культуры являются особенности домостроительства и керамика. Жилищами служили исключительно наземные постройки, преимущественно срубные.[555] При раскопках они выявляются с большим трудом, главным образом по подпольным чашеобразным ямам овальных, реже подпрямоугольных очертаний. Размеры ям различны — от 2 х 1,5 до 3,1 х 1,9 м, глубина около 0,4 м. Исследователи поселений суковско-дзедзицкой культуры различают ямы хозяйственные и жилищные. Первые обычно меньших размеров и заполнены грунтом с содержанием различных отбросов. В жилищных же ямах обычно обнаруживаются развалы камней от печей и очагов, которые устраивались на полу поблизости от углублений. В некоторых жилищах открыты неразрушенные очаги размером около 1,5 х 1,2 м — кладки из камней в один — два яруса или воронкообразные углубления, заполненные углистым слоем. На ряде поселений зафиксированы и остатки печей-каменок.
Суковско-дзедзицкая керамика (рис. 66) заметно отлична от пражско-корчакской. Основными формами ее являются горшки двух видов и мискообразные сосуды. К первому виду относятся горшки, имеющие сравнительно широкое горло и небольшое по диаметру днище. Вторую группу образуют почти биконические горшки с несколько сглаженным переходом от верхней части к нижней. Такую же форму имели и миски при меньшей высоте, но большем диаметре.
 |
Поселения суковско-дзедзицкой культуры были преимущественно неукрепленными. Они располагались по берегам больших и малых рек и иных водоемов. Судить о планировке поселений преждевременно, поскольку более или менее полно раскопанные селения единичны. Фрагментарные данные указывают на доминирование кучевой застройки.
В ареале рассматриваемой культуры очень рано возникают укрепленные поселения — городища. В бассейне Хавеля — Шпрее исследовались городища в Бранденбурге, Копенике, Шпандау, Бланкенберге. Начало возникновения их в этом регионе определяется исследователями концом VI — началом VII в.[556] В северных районах Германии раскапывались городища близ Наумена, Альтфресака, Бамме и другие. Первые укрепления в Ольденбурге были возведены славянами в первой половине VII в. По-видимому, этим временем датируется и начало городищ в Бозау и Фархау.[557]
В. Лосиньский, исследовавший микрорегион р. Парсенты, определяет несколько причин раннего возникновения укрепленных поселений. Миграция славян третьей четверти I тыс н. э., отмечает он, привела к перегруппировке и распаду прежних племенных отношений. В итоге намечается тенденция формирования малых племен. В этой связи необходимыми стали политические и оборонные центры. Городища и были такими опорными пунктами малых племен, занимавших местности площадью около 30 кв. м. Это были административные центры и одновременно пункты натурального обмена, а также убежища в моменты опасности. Вокруг городищ группировались селища, в которых проживало земледельческое население. В. Лосиньский отмечает, что примерно в то же время строятся городища и в других регионах суковско-дзедзицкого ареала.[558]
В срединной Польше раскопано городище Шелиги, находящееся на берегу небольшой реки Слупянки в 4–5 км от ее впадения в Вислу. Открыты остатки наземных построек с каменными очагами. Они располагались в два ряда по краям городища, а в середине находилась незастроенная площадь. При сооружении вала широко использовались крупные камни.
Около 70 % керамического материала из культурного слоя городища составляли фрагменты лепной посуды суковского-дзедзицкого облика. В ямах, открытых в материке, встречена только такая керамика. Кроме того, в слое обнаружены обломки биконических горшков, близких к торновским, тюльпановидные сосуды, а также посуда, обточенная на гончарном круге. Из раскопок этого памятника происходят серебряный браслет с расширенными концами; бронзовые привески нескольких типов, бубенчики, спиральные бусы, пальчатая фибула; железные топор, наконечник копья, шпоры с загнутыми внутрь концами, фрагмент псалия. При издании материалов раскопок В. Шиманьский датировал городище второй половиной VI — первой половиной VII в. Позднее, дополнительно проанализировав вещевые находки, исследователь пришел к заключению об основании поселения в Шелигах в самом начале VII в.[559] В округе городища выявлен комплекс селищ.
До конца VIII в. на территории суковско-дзедзицкой культуры бытовал погребальный обряд, плохо фиксируемый археологически, — остатки кремации умерших, собранные с погребальных костров, разбрасывались в определенных местах (могильниках) прямо на поверхности. Один из таких могильников с поверхностным слоем, состоящим из остатков тру-посожжений, был выявлен в Ябеле в округе Нейбранденбург.[560]
Областью становления суковско-дзедзицкой культуры были земли среднего течения Одера с бассейном Варты, прежде входившие в пшеворский ареал. Пшеворские поселения здесь функционировали до середины V в. Только в этом регионе зафиксированы наиболее ранние суковско-дзедзицкие памятники, нижние отложения которых могут быть отнесены к V — началу VI в. Таковы поселения Бониково, Радзеюв Куявский, Осечница, Новы Дворек, Боровой Млын, Полупин и др. В Бониково при раскопках найдены фибула с подвязанной ножкой, датируемая III–IV вв., и шпора VI в., позволившие определить нижние суковско-дзедзицкие напластования поселения V–VI вв.[561] На поселении Радзеюв Куявский обнаружена скандинавская фибула с прямоугольной головкой, датируемая V–VI вв.[562] На городище Бискупин найдена пряжка V в.[563] Начало поселений в Жуковицах М. Качковский склонен определять второй половиной V в. или рубежом V и VI вв.[564] К ранней фазе славянских памятников рассматриваемого облика относятся также поселения Язув, Брущево, Новины и Хвалкув. Все они локализуются в ареале пшеворской культуры.
В пользу датировки первых поселений суковско-дзедзицкой культуры пшеворского ареала второй половиной V — началом VI в. говорит и то, что многие формы ранней глиняной посуды, встреченной при раскопках их, имеют прототипы в керамике римского времени. Анализируя материалы поселений окрестностей Глогува, М. Качковский выделил две группы глиняной посуды, которые обнаруживают бесспорные связи с местной позднеримской керамикой.[565] На связи раннесредневекового керамического материала рассматриваемого региона с позднеримским обращал внимание и Э. Домбровский. В Боникове, Осечнице и Шелигах встречены горшкообразные сосуды с высоким прямым горлом, слегка отогнутым венчиком и раздутым туловом, которые имеют прямые аналогии в керамике позднепшеворских памятников.[566]
В VIII–IX вв. суковско-дзедзицкая посуда в рассматриваемом регионе постепенно вытесняется гончарной керамикой.
Из ареала становления суковско-дзедзицкой культуры славяне уже в VI в. начали активно осваивать западные районы Польского Поморья и междуречья нижних течений Одера и Эльбы. В северной Польше к VI столетию относятся нижние напластования исследованных раскопками селищ Дзедзицы, Дерчево и Дембчино.[567]
В землях западнее Одера первые славяне появляются начиная с середины VI в., а массовое заселение их относится ко второй половине VI — началу VII в. Низовья Эльбы и смежные приморские области были освоены славянами на рубеже VI и VI вв.
Продвигаясь на северо-запад, славяне кое-где встретились с остатками германского населения. На основании множества пыльцевых анализов, взятых на ряде поселений региона Хавеля — Шпрее, в которых встречена и славянская, и германская керамика, немецкие исследователи констатировали непрерывность использования пахотных полей от римского времени до раннесредневекового.[568] В Берлине-Марцан на поселении суковско-дзедзицкой культуры раскопками открыт колодец, выстроенный местными германцами, который славяне застали действующим и, немного обновив, стали им пользоваться.[569] Подобная ситуация наблюдается и на острове Рюген. Из 40 пыльцевых анализов, взятых на раннеславянских поселениях, половина показала континуитет земледельческой деятельности и, следовательно, несомненную встречу славянских переселенцев с местными германцами. Об этом же говорит и этноним славян Рюгена — раны (руяне, рушане, руги), который восходит к германским ругиям, упоминаемым еще Тацитом. Контакты славян с германцами фиксируются археологически и в Вагрии, в частности, по материалам Ольденбурга и Бозау.[570]
Эти наблюдения относятся преимущественно к памятникам, расположенным на возвышенных участках. Результаты же пыльцевых анализов, полученных с поселений, расположенных в низинных местностях междуречья нижних течений Эльбы и Одера, достоверно свидетельствуют, что эти обширные области, плотно заселенные в позднеримское время германским населением, были полностью оставлены в период переселения народов и в V–VI вв. заросли лесами. Славяне, осваивавшие эти земли, вынуждены были расчищать участки для пахотных угодий. Расселялись славяне здесь небольшими группами, их ранние поселения имели малые размеры. На первых порах большая роль в хозяйствовании в таких местностях принадлежала подсечно-огневому земледелию.
В ареале суковско-дзедзицкой культуры исторические источники фиксируют несколько племенных образований.
В междуречье средних течений Одера и Варты локализуются поляне — одно из крупных племен лехитской группы славян. Этимология его прозрачна — от слова «поле». Баварский географ не упоминает полян, но ему были известны глопеане — большое племенное формирование, включавшее «400 градов». По всей вероятности, оно тождественно полянам, в составе которых были более мелкие племена-новообразования — гопляне (название происходит от озера Гопло в Куявии), ленцицане (округа Ленчицы) и серадзане (округа Сарадза). Соседями полян на юго-западе были дедошане.
Каких-либо заметных различий между полянами и дедошанами в археологических материалах не наблюдается. Области их расселения, как и других племен на территории Польши, реконструируются на основе карты древней залесенности. Раннесредневековые племена осваивали окультуренные земли, рубежами между ними были лесные пространства.[571]
Довольно крупным племенным лехитским образованием были ободриты. Впервые они упоминаются во «Франкских анналах» под 789 годом. Источник говорит о них как об особой этнической и политической общности славян.[572] В её состав входило несколько племён: собственно ободриты, давшие имя всей общности, варны, полабы, вагры, древане и линяне.
Племя ободритов локализуется по побережью Балтийского моря от Любекского залива до Ратиборского озера, между реками Травной и Варной. Многие исследователи полагают, что название племени образовано от р. Одер, то есть ободриты — «жители по берегам Одера».[573] Если это действительно так, то этноним восходит еще к той поре, когда предки раннесредневековых ободритов в пшеворское время проживали где-то по Одеру. Согласно Л. Нидерле, этноним ободриты имеет патронимическое начало — потомки предводителя Ободра.[574]
Во «Франкских анналах» упоминаются еще ободриты, проживавшие в начале IX в. где-то на среднем Дунае. В этой связи высказывается гипотеза о локализации ранних ободритов в среднем течении Одера, откуда большая их часть переместилась в Мекленбург и Голштейн, а меньшая мигрировала на юг, осев на Дунае по соседству с болгарами.[575] О. Н. Трубачёв, прежде разделявший эту точку зрения, недавно высказал иную этимологию. Он полагает, что этноним ободриты образован от славянского глагола *оb(ъ)derti/*оb(ъ)dъrati ‘ободрать, ограбить’, в пользу чего свидетельствуют «Франкские анналы» — «ободриты, которые на языке народа называются грабителями».[576]
Рядом с ободритами по р. Варне проживали варны, их центром предположительно был Пархим. В Восточном Голштейне между Балтийским морем и р. Травной обитали вагры, главным центром которых был Стар-гард (ныне Ольденбург). Южнее, по правому берегу Эльбы (Лабы) жили полабы, а выше по течению этой реки — линяне. Центром полабов был Рацисбург (по-видимому, славянский Ратибор). Левобережную часть По-эльбья заселяли древане. В археологических материалах заметных различий между ободритскими племенами не проявляется. Судя по их этнонимам, это были новообразования с несложившимися этнографическими элементами. Однако, как свидетельствует Гельмольд, каждое из ободритских племен имело свои обычаи и свои религиозные культы — у полабов главным языческим божеством была Жива или Сива, у вагров — Прове, у собственно ободритов — Радогошт или Редегаст.[577] Местами совершения языческих культов были священные рощи. Описывая одну из них, где главным богом был Прове, Гельмольд отмечает, что это место было «святыней всей земли» вагров, где каждый второй день недели собирался весь народ во главе с князем и жрецом.[578] При раскопках поселений Вагрии были обнаружены деревянные изображения языческих богов.[579]
В письменных источниках зафиксированы имена князей ободритского племенного союза. Первым значится князь Вилчан, затем на протяжении 40 лет это политическое образование возглавляли Дражко, Славомир и Чедраг. Упоминаются также князья малых племен, входивших в ободритский союз. В последней четверти VIII в. ободриты были союзниками короля франков Карла (позднее — император Карл Великий) при покорении саксов. Одновременно, отстаивая свои земли, ободриты вели войны с датчанами и велетами. В 30–40-х гг. IX в. восточнофранкский король Людовик Немецкий одержал победу над ободритами и ликвидировал их племенной союз. Однако в середине IX в. при некотором ослаблении Восточнофранкского государства ободриты восстановили племенной союз, просуществовавший до 20–30-х гг. X в. По-видимому, это племенное образование постепенно трансформировалось в государственное, параллельно началось формирование ободритской народности.[580] Этот процесс был прерван немецкой экспансией. В середине X в. князь Готшалк (1043–1066 гг.) предпринял попытки воссоздания ободритской государственности, но они были неудачные.[581] Утратив политическую самостоятельность, ободриты оказались под властью немецких князей и епископов. Принятие ободритами католической религии и массовая колонизация их земель немцами привели к постепенной ассимиляции большей части славянского населения.
На территории ободритов известно несколько более или менее крупных градов, которые на первых порах были центрами политической власти, но постепенно трансформировались в ремесленно-торговые пункты, охотно посещаемые иноземными купцами. Наиболее крупными среди них являются административные центры вагров и ободритов (малого племени) — Старгард и Велиград. Последний именовался датчанами Рериком. В 808 г., как свидетельствуют «Франкские анналы», он был сожжен датчанами, и купцы были переселены в Хайтхабу — в земли, подвластные датскому королю. Вскоре Велиград был отстроен славянами заново, и в нем разместился князь ободритов.
Недалеко от Висмара находится крупное городище, именуемое Мек-ленбургским, которое отождествляется с Велиградом — резиденцией князей ободритского племенного союза, а в более позднее время — мекленбургских князей.[582] Городище устроено на всхолмлении, имеет овальные очертания размером 180 х 140 м и по периметру обнесено валом высотой до 8,6 м. Нижний горизонт культурного слоя, в котором доминирует суковско-дзедзицкая керамика, датирован на основании материалов раскопок 620–680 гг. Изучение валов выявило 7 строительных периодов. Древнейший вал с внутренними деревянными конструкциями имел высоту до 7 м и ширину основания 12,75 м. Его возведение автор раскопок П. Донат определяет первой четвертью VII в., разрушен был в 680 г. (дендрологическая дата). В последующие столетия Велиград — Мекленбург стал крупным ремесленно-торговым поселением раннего средневековья и играл заметную роль в истории региона до XIII в. В его округе археологами открыты синхронные земледельческие поселения и могильники.
Довольно хорошо изучен археологами и Старгард — Ольденбург.[583]
Суковско-дзедзицкая керамика в ободритском ареале доживает до IX в., но в слоях этого столетия составляет уже сравнительно небольшой процент. Уже на рубеже VII и VIII вв. получает хождение керамика менкендорфского типа, изготавливавшаяся на гончарном круге.[584] Это была продукция ремесленного производства, и она распространялась, постепенно вытесняя лепную посуду, независимо от племенных и иных рубежей.
Область между регионом ободритов и нижним течением Одера принадлежала велетам-лютичам. Этноним велеты связан со славянским vel-‘великий’: в украинском языке велет, в русском волот ‘великан, богатырь’. Их начало восходит к расселению на этой территории славян — носителей суковско-дзедзицких древностей. На рубеже VI и VII вв. здесь появляются новые группы славянского населения с иными культурными традициями. Славяне-первопоселенцы в значительной массе не покинули мест своего проживания, лишь кое-где они вынуждены были оставить свои селения. Культура славян второй волны миграции названа фельдбергской по одному из раскопанных городищ в Фельдберге в округе Нейбранденбург. Основным ареалом этой культуры стала область западнее нижнего течения Одера между побережьем Балтийского моря и поречьем Хавель — Шпрее (рис. 67).
 |
На первых порах племена фельдбергской культуры заметно отличались от славян, поселившихся здесь ранее. Пришлое население проживало на сравнительно крупных укрепленных поселениях, состоящих из нескольких десятков дворохозяйств. В одном таком граде проживало от 600 до 1000 человек. В этой связи нужно полагать, что перемещение фельдбергского населения осуществлялось большими, сплоченными коллективами. Фельдбергская керамика изготавливалась на гончарном круге, она хорошо обожжена и богато орнаментирована (рис. 68). Это преимущественно горшкообразные сосуды, невысокие, широкогорлые, с выпуклыми боками и суженной нижней частью. Они украшались многорядной волной или горизонтальными линиями, встречаются также штампованные узоры и налепные валики. Жилищами фельдбергского населения были наземные срубные дома. Погребальные памятники пока не выявлены.
 |
Во время расселения носителей фельдбергской культуры зафиксированы случаи разрушения суковско-дзедзицких селений. Но вскоре между славянами первой и второй волн миграции установились мирные отношения, но скоро они перемешались не только территориально, но и физически, в итоге образовалось единое племенное сообщество. Фельдбергская керамика постепенно вытеснила прежнюю, изготавливавшуюся без гончарного круга.[585]
Согласно изысканиям Й. Геррманна, фельдбергская керамика восходит к распространенной на территории Силезии глиняной посуде позднеримского времени и периода переселения народов. Среди последней имеется много сосудов, которые по своим формам и орнаментации близки к фельдбергским и могли стать их прототипами.[586] В начале средневековой поры в славянской среде имелось немало «кочующих» ремесленников, сохранивших позднеримские производственные традиции. Группа таких гончаров-ремесленников и могла положить начало фельдбергской керамике. Они со своими семьями и родственными группами и расселились среди суковско-дзедзицкого населения в землях севернее Хавель—Шпрее. Основной ареал фельдбергской культуры соответствует области, которая, согласно историческим данным, принадлежала велетам. Они и были носителями этих древностей. Й. Геррманн утверждал, что фельдбергская керамика — это «типичное произведение велетских племён».[587] Эта посуда бытовала до IX в., когда появляется менкендорфская керамика, которая постепенно вытесняет прежнюю. В регионе Хавель-Шпрее вырабатывается своеобразный тип посуды, занимающий как бы промежуточное место между фельдбергской и менкендорфской керамикой. Некоторые исследователи рассматривают ее как вариант менкендорфской посуды, а К. Гребе назвал ее псевдофельдбергской.[588]
В состав велетов входили хижане (кессины), черезпеняне (цирципа-ны), толлензы (доленцы), укряне, стодоране и редари (ротари). Князь последних одновременно возглавлял все племенное сообщество велетов. Локализуются редари в окрестностях Редегоста (Ретры), где находился языческий храм Сварожича Радогоста, упоминаемый в трудах Адама Бре-менского и Гельмольда. Ретра была разгромлена немцами в 1127 г. Археологически она не изучена, предполагается лишь, что находилась близ нынешнего Нейбранденбурга. Черезпеняне обитали за рекой Пеене (Пена) и названы от этого гидронима. Между черезпенянами и варнами жили хижане (от славянского хыжь — хижина). Округа озера Толлензее была местом обитания толленцев, укряне заселяли область по р. Укры. Самым южным велетским племенем были стодоране, имевшие второе имя — говоляне от названия р. Хавель, по берегам которой они проживали. Кроме того, источники называют ряд мелких племен, обитавших в ареале фельдбергской культуры, — моричан, брижан, шпреян, семчичан, плонян и др. Все это, как видно из этнонимов, были новообразования, каких-либо различий в археологических материалах между ними не обнаруживается.
Согласно «Франкским анналам», велеты с самого появления находились в конфронтации с ободритами. Под 808 г. сообщается об их «давнишней вражде с ободритами». В последней четверти VIII в. велеты (франки именовали их вильцами) подчинялись Карлу Великому, а в начале IX в. наметилась тенденция усиления власти велетского князя.
Источники характеризуют велетов как самый воинственный славянский народец. Они вели упорную и ожесточенную борьбу против немецкого господства и насаждения христианства. Особенно сильный характер она приобрела в X в.,[589] при этом этот племенной союз стал именоваться лютичами. Трудно сказать, чем обусловлена смена этнонима. Племенное имя лютичи ассоциируется со славянским ljut- в значении «лютый, жестокий, свирепый, сильный». Л. Нидерле считал, что этот этноним производён от имени родоначальника или предводителя племени Люта.
Около рубежа IX–X вв. из велетского союза отделились стодоране. В 929 г. они оказались в числе первых жертв немецкой экспансии. Велеты же упорно отстаивали свою независимость и в 50-х гг. X в. объединились с ободритами. Борьба шла с переменным успехом. После кратковременного установления господства немецких феодалов и духовенства в 983 г. лютичи подняли восстание и повели за собой ободритов. В течение нескольких недель они освободили свою территорию и восстановили прежний племенной строй. В Ретре стало собираться «народное собрание», решавшее основные вопросы племенного союза. Широкое развитие получил языческий культ. Главная святыня в Ретре стала одновременно сборным пунктом для боевых походов.[590] Роскошные языческие святилища, как сообщают хронисты, возникли и в центрах племен, входивших в лютичский союз. Организация языческого культа стала средством сохранения независимости и политической самостоятельности. Создание центрального святилища можно рассматривать как показатель начального этапа становления этноса и государственности.
Во второй половине XI в. лютичский племенной союз не выдержал мощного напора немецкого и датского феодальных государств. Славянское население рассматриваемого региона оказалось подчиненным светской и духовной жизни Запада. В условиях последовавшей затем немецкой колонизации велетские славяне были постепенно ассимилированы.
Невозможно сказать, были ли руяне острова Рюгена частью велетского союза племён или, как считал, в частности, Л. Нидерле, составляли отдельную группу балтийских славян. Первыми славянскими поселенцами на острове были носители суковско-дзедзицких древностей. Фельдбергская керамика распространилась здесь относительно поздно, только в VIII в. В IX в. на острове уже безраздельно господствовала фрезендорфская посуда. Ее характерными формами являются широкогорлые выпуклобокие горшки с орнаментальными поясами из валиков с нарезными узорами или из волнистых линий. Основным регионом этой керамики был Рюген, поэтому немецкие археологи рассматривают ее как этнографический элемент ранов. В небольшом количестве такая посуда встречается ещё в прибрежных местностях Фестландии.[591]
В земле руян, в Арконе, находилось знаменитое языческое святилище Святовита, функционировавшее в XI–XII вв. и известное по описанию датского хрониста Саксона Грамматика. Аркона была одним из крупных укрепленных поселений, культовым и административным центром руян. В 1168 г. датчане разрушили ее, и руяне были подчинены их владычеству.
Арконское городище расположено на мысу, возвышающемся над водами Балтики на 70 м. Его подтреугольная площадка длиной до 300 м и шириной около 400 м с напольной стороны в X–XI вв. была защищена валом и рвом. Поселение, как показали раскопочные работы, основано в VIII–IX вв. и первоначально имело значительно меньшую площадь. Языческий храм Святовита стоял в срединной части святилища, на мысе, ныне разрушенном морскими прибоями. Удалось изучить лишь часть рва, ограждавшего культовое место. Анализы костных остатков, собранных при раскопках сохранившейся части святилища, показали, что в жертву руяне приносили в основном молодых животных — крупный рогатый скот, овец, коз и свиней. Около городища и внутри его во время языческих празднеств совершались торговые операции, о чем говорят находки вещей, привезенных из Скандинавии и стран Западной Европы.[592]
Появление фельдбергской керамики в землях западнее Одера оказало заметное воздействие на культурное развитие Польского Поморья. Суковско-дзедзицкая посуда здесь безраздельно господствовала в VI — начале VII в. На следующей стадии (VII — начало VIII в.) получает распространение сначала глиняная посуда, подправленная на гончарном круге, а затем и собственно гончарная керамика. При этом появляются формы сосудов, эволюционно не связанных с местной посудой.
Ранняя глиняная посуда, подправленная на круге, получила название голанчской.[593] Она довольно многообразна и включает горшки баночной и яйцевидной форм, близкие к биконическим, невысокие, но широкие сосуды, приближающиеся к мискам. Большинство сосудов не орнаментировалось. Голанчский тип сменяется кендзинским, в составе которого характерными являются вазообразные сосуды, нередко орнаментированные. Время бытования голанчской и кендзинской керамики определяется VII — первой половиной VIII в.
Эта глиняная посуда по показателям сопоставима с фельдбергской. Нужно полагать, что распространение голанчской и кендзинской посуды в Польском Поморье было результатом инфильтрации носителей фельдбергской культуры в эти земли.
Дальнейшее развитие керамики этого региона происходило независимо от соседних земель. Во второй половине VIII — первой половине IX в. продолжала бытовать голанчская и кендзинская посуда, но вместе с ней получает хождение керамика бардыского и волинского типов, а в конце этого периода и керамика щецинского типа.
Последняя стала характерной для западнопоморской области, наибольшее распространение ее приходится на период от середины IX до 70-х гг. X в. Щецинская керамика богата по ассортименту, наиболее ходовыми были горшки, близкие к цилиндроконической и биконической формам. Почти вся посуда орнаментировалась узорами из линий, прочерченных вертикально, горизонтально или крестообразно. Встречаются также орнаменты из волнистых линий и палочные вдавления. На смену щецинской посуде в конце X в. приходит керамика швелюбского типа.
Области Польского Поморья принадлежали поморянам. Нужно полагать, что это было новообразование: так стали именоваться славяне — носители суковско-дзедзицкой культуры, расселившиеся в приморских землях. Миграция осуществлялась вниз по поречью Одера, и первой оказалась освоенной славянами западная часть Поморья. Затем они продвинулись на восток и стали соседями пруссов. На юге территория поморян ограничивалась обширным непроходимым девственным лесом. Среди поморян выделяется несколько мелких племенных образований. Баварский географ называет волинян (велюнзан) и приссан (выжичан). Первые локализуются в окрестностях Волина, вторые — на правобережье Одера, выше по течению. В более восточных землях Польского Поморья проживали два племени — кашубы, занимавшие область от устья Вислы до Жарновского озера, и словинцы, локализуемые в округе Лебского озера. Ретроспективный анализ средневековых исторических материалов позволил Г. Ловмяньскому высказать предположение о существовании в IX в. предгосударственного образования — «поморского племенного союза».[594]
Фельдбергская керамика в небольшом количестве поступала и в ареал ободритов.[595]
Духовная жизнь балтийских славян — большая, интереснейшая тема, нуждающаяся в специальном монографическом исследовании. Языческая религия в северо-западном регионе раннесредневекового славянства не только сопутствовала всем сторонам жизни и быта, но и играла огромную роль в длительной борьбе за независимость и стала идейной основой княжеской власти ободритских и велетских племен. В этом регионе сооружались культовые здания, которых не знали славяне других территорий.
Храмы балтийских славян, выстроенные из дерева и великолепно оформленные, до недавнего времени были известны по описаниям XI–XII вв. Теперь некоторые из них открыты и изучены археологами. Один из них исследован в Гросс Радене недалеко от г. Штернбергер в округе Шверина. Здесь на полуострове озера Биннензее находится городище с высоким кольцевым валом и рядом поселение IX–X вв., где и открыто было культовое здание второй половины IX в. (рис. 69). Стены его сооружены из вертикально поставленных бревен, которые с наружной стороны были облицованы уплощенными брусьями. Последние сверху завершались схематически вырезанными изображениями голов. Над входом висел череп зубра — символ силы и благополучия. Длина храма 12,5 м, ширина 7 м.[596]
 |
Остатки подобной культовой постройки, несколько худшей сохранности, раскопаны в Фельдберге.
Анализ этих храмов при учёте данных исторического описания выявляет ближайшие аналогии им в культовом строительстве кельтов. В этой связи достаточно обоснованной представляется мысль Й. Геррманна о том, что культовые здания балтийских славян восходят к кельтским храмовым сооружениям.[597] Их начало, по-видимому, относится к последним столетиям I тыс. до н. э., когда часть славян впитала в себя кельтский субстрат. В земли балтийских славян кельтское наследие было перенесено, скорее всего, из Силезии носителями фельдбергских древностей.
В VIII–IX вв. в землях балтийских славян появляются первые прото-городские поселения. Одним из наиболее изученных является поселение Ральсвик на острове Рюген.[598] Оно основано в VIII в., но его наибольший расцвет приходится на IX–X столетия. Находилось поселение на полуострове при Большом Ясмундском заливе и имело размер 360 х 70–100 м. Его застройку образовывала система дворов, состоящих из жилого дома, подсобных строений, мастерских и хозяйственных амбаров. Многие их таких усадеб имели собственные пристани с навесами, под которыми содержались и могли ремонтироваться ладьи. Раскопками документировано 15–17 пристаней. Исследованы и сами судна, на которых совершались морские перевозки. Это были ладьи длиной около 14 м и шириной 3,4 м. Осадка их — около 1 м, грузоподъёмность — примерно 9 тонн. Передвигались они с помощью парусов, весла имели подсобное назначение. В XI в. жизнь на поселении затухает.
Главную роль на Ральсвикском поселении играли купцы. Им принадлежали усадьбы, где на хозяйственных дворах проживали моряки, ремесленники и подсобники. В усадьбах при раскопках зафиксированы остатки мастерских по изготовлению железных орудий труда, обработке дерева и изготовлению поделок из кости. В некоторых дворах, судя по следам обработки дерева и находкам железных заклепок, вероятно, строились ладьи. Жители поселения занимались также земледелием и скотоводством, но их роль была подсобной.
Подобные торговые прибрежные фактории, осуществлявшие товарообмен путем морских перевозок между ближними и отдалёнными местностями, исследовались и в неславянских регионах Балтики — Хайтхабу на юге Ютландского полуострова, Хельге в Швеции, Каупанг в Норвегии.[599]
В Польском Поморье интересным протогородом, переросшим в ран-несредневековый город, был Волин.[600] В VIII — первой половине IX в. это было неукрепленное торгово-ремесленное поселение, основанное на острове при р. Дзивне, — центр волинян, входивших в племенное образование поморян. Во второй половине IX в. были сооружены оборонительные валы, и поселение получило регулярную застройку. В X в. при граде разрастается неукрепленный посад, и в следующем столетии Волин становится одним из крупных славянских городов на Балтике, о чём свидетельствует Адам Бременский. Раскопками его изучены следы развитой ремесленной деятельности (костерезное дело, стеклоделие, обработка янтаря и др.) Начиная с X в. Волин активно участвовал в балтийской торговле. Одновременно он был одним из культовых центров. При раскопках обнаружена серия находок, характеризующих разные стороны славянского язычества.
Основы градообразовательного процесса закладываются и на ободрит-ско-велетской территории. Наряду с городищами — резиденциями князей и племенной знати — археологами выявлены поселения, в которых концентрировалась ремесленно-торговая деятельность. А. Грингмут-Даллмер на основе анализа таких памятников утверждал, что они, осуществляя ремесленное дело, торговлю и власть, обладали зачаточными функциями раннесредневекового города. Города «немецкого права», возникшие в XII–XIII вв. на территории между нижней Эльбой и Одером, отмечал исследователь, основывались нередко непосредственно на месте славянских протогородских селении или же около них.[601]
В земле ободритов одним из таких поселений был Альт-Любек.[602] Его ядром стало городище с кольцевым валом и жилой площадкой размером около 100 х 75 м, находящееся в устье р. Траве. Около него располагалась неукрепленная часть поселения с ремесленным производством. Во второй половине XI в. ободритский князь Генрих на противоположном берегу реки основал торг и рядом поселение, которое развивалось в дальнейшем как преимущественно купеческое. Оно и стало ядром складывающегося города, в котором купцы вышли за рамки посадских людей, образовав сообщество с собственным правом.
В самом конце VIII — начале IX в. в ряде мест суковско-дзедзицкого ареала появляются курганы, что обусловлено контактами славян со скандинавами. Одним из ранних курганных могильников является Менцлинский — некрополь крупного торгового поселения VIII–IX вв. в Менцлине на р. Пеене. Раскопки его показали, что наряду со славянами здесь проживали переселенцы из Скандинавии, а торговые контакты осуществлялись со многими областями Балтики, в том числе с Фрисландией. В курганах Менцлинского могильника отчетливо проявляется скандинавский этнический показатель — умерших хоронили в сложенных из камней ладьевидных могилах под курганными насыпями. Скандинавские элементы обнаруживаются и в вещевых находках ряда погребений. Курганная обрядность очень скоро была воспринята местными славянами, которые стали хоронить умерших в курганах, но, в отличие от скандинавов, по обряду трупосожжения. Вместе с тем следует отметить, что этническая атрибуция большинства трупосожжений не поддается определению, поскольку в Менцлине имела место метисация населения — во многих курганах проявляется переплетение славянских и скандинавских элементов.[603]
Аналогичная картина наблюдается и в других ранних курганных могильниках. Первые захоронения в курганах обычно содержат или элементы скандинавской обрядности, или вещевые находки скандинавского происхождения.
Одним из интереснейших курганных могильников в землях балтийских славян является Ральсвикский на острове Рюген. В нем насчитывается около 150 невысоких полусферических насыпей. Первые курганные захоронения датируются последними десятилетиями IX в., наиболее поздние — концом XII в. Курганы скандинавов (погребения в ладьях или вместе с ладьей) в некрополе единичны. Основная же масса курганных захоронений безынвентарна или содержит единичные бытовые вещи. Исследователи памятника вполне справедливо относят их к местному славянскому населению.[604] Основание других курганных могильников на Рюгене датируется лишь XI в.
Все ранние курганные некрополи в землях балтийских славян расположены при торговых поселениях-факторях, в которых проживало разноэтничное население. И достаточно очевидно, что курганная обрядность сюда была занесена норманнами, которую постепенно в течение IX–XI вв. восприняло местное население.
Население суковско-дзедзицкой культуры и его потомки, несмотря на широкое расселение и племенную дифференциацию, в течение длительного времени осознавали свое единство, принадлежность к единой племенной общности. В первых веках II тыс. н. э. на всей территории, освоенной ими, получили распространение однотипные украшения — височные кольца поморского типа. Это полые кольца с дротовым завершением в виде латинской буквы S. Большинство их орнаментировано растительными или геометрическими узорами. Изготавливались эти украшения из сплавов белых металлов, нередко из чистого серебра, а в Альт-Любеке найдено и золотое кольцо. Носили кольца по одному с каждой стороны головы, в районе висков, подвешивая к налобному венчику, головным уборам или вплетая в волосы.
Это были изделия ремесленного производства. Появились они на рубеже X и XI вв., наибольшее распространение их приходится на XI–XII вв., в XIII в. эти украшения постепенно выходят из употребления (наиболее поздние находки относятся к XIV в.). 3. Буковский, посвятивший рассматриваемым украшениям небольшую книгу, полагал, что распространялись они из ремесленных центров там, где находили спрос.[605] Ареал височных колец поморского типа соответствует территории расселения славян суковско-дзедзицкой группы, и нужно полагать, что эти украшения стали одним из этнографических элементов рассматриваемой группы раннесредневекового славянства.
Суковско-дзедзицкую племенную общность можно связывать с лехитской диалектной группой праславянского языка, характеризуемой рядом фонетических особенностей, заметно выделяющих её среди других праславянских диалектных групп.[606] Говоры суковско-дзедзицкой группы славян в условиях дальнейшего исторического развития стали основой становления великопольского диалекта польского языка, кашубского языка в Поморье и полабского (или древяно-полабского) в бассейне нижней Эльбы и смежных землях. О первых двух языках-диалектах речь пойдёт ниже в связи с вопросом формирования польской народности. Полабский язык принадлежит к числу мертвых.[607] Носители его были онемечены. Остатки славян-полабцев зафиксированы в первой половине XVIII в. Это были сельские жители княжества Люнебург. Ныне полабский язык исследуется на основе записей и словариков, выполненных непрофессионалами, а также по данным топонимики и славянских заимствований в немецком языке. Лингвисты полагают, что этот язык имел распространение на широкой территории вплоть до нижнего Одера. Обычно полабский язык подразделяется на древанскую, ободритскую и велетскую диалектные группы, но надежных материалов для такого членения в распоряжении лингвистики нет. Археологические данные допускают мысль о том, что велетские говоры могли развиваться независимо от ободритских и эволюционировали в самостоятельный славянский язык (формирование его не было завершено), следы которого в материалах языкознания обнаружить не представляется возможным.
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |