"Славяне. Историко-археологическое исследование" - читать интересную книгу автора (Седов Валентин Васильевич)
Лужичане и сербы/сорбы
Земли бассейна среднего течения Эльбы в VI в. были заселены славянами пражско-корчакской группы, а соседние области среднего течения Одера занимали племена суковско-дзедзицкой культуры. В VII в. в регионе Шпрее — Хавель и смежных областях бассейна Одера расселяются новые группы славян, представленные торновскими древностями (рис. 95). При этом прежние жители не покинули мест своего обитания.
 |
На первых порах вновь прибывшие славяне селились изолированно — на небольших городищах с довольно мощными оборонительными конструкциями.
Одним из характерных поселений является полностью раскопанное городище в Торнове в бассейне Шпрее.[819] Исследователями его выделено два строительных горизонта. Городище А (нижний слой) имело кольцеобразный вал (до 9 м высоты) с внутренними деревянными решеткообразными конструкциями крюкового крепления. С внешней стороны к валу примыкал ров, с внутренней — хозяйственные срубные постройки. На внутренней площадке городища открыты остатки строения размером 5 х 2,2 м, стены которого выполнены в столбовой технике. Здесь же находились колодец и зерновая яма. В ней и среди остатков постройки у ворот обнаружено большое количество зерна (рожь, пшеница и ячмень). В культурном слое помимо керамического материала найдены железная сковорода, наконечник стрелы, а также каменные жернова.
Подобную планировку имело и раннее городище в Форберге, находящееся в том же регионе. Вещевые находки и некоторые другие моменты позволили Й. Геррманну датировать нижние культурные отложения этого памятника VII–VIII вв. Как и Торновское городище, оно погибло в результате пожара.
На руинах раннего поселения в Торнове было выстроено новое городище (Б). Его защищали мощный кольцевой вал высотой 10–14 м и ров шириной 5–8 м. При сооружении вала использовались отчасти старые конструкции, а на вершине и у основания со стороны рва были возведены дополнительные сооружения из вертикальных столбов и срубов. Для входа, как и на городище А, в валу был прорезан тунелеобразный коридор шириной 1,5–1,6 м. С внутренней стороны склоны вала были выложены камнем, к ним вплотную примыкала кольцевая постройка, разделенная на 19 секций. Она выстроена из бревен срубной техники, комбинированной с вертикальными столбами. Три секции постройки были жилыми, остальные служили амбарами для хранения продовольственных припасов. В последних находились глиняные ванны и деревянные ящики, заполненные обугленным зерном, сгоревшим вместе с поселением. В слое IX в. на городище обнаружено свыше 100 жерновов, глиняные пряслица, два железных серпа, два топора и поясные принадлежности.
В срединной части городища располагалась постройка, имеющая два помещения. Первое, размером 4 х 0,7–1,2 м, выстроено из горизонтально положенных брусьев, которые удерживались стояками, пол был глинобитным. Вторая камера — сруб размером около 2 х 1,2 м.
Примерно такое же строение имело и городище Б в Форбурге. В отличие от Торновского, сгоревшего в IX в., оно функционировало и в X в. За его валами на всхолмлении располагалась неукрепленная часть поселения размером 100 х 80–90 м. При раскопках здесь открыты многочисленные ямы от столбовых построек, собрано большое количество фрагментов керамики того же облика, что и на городищах.
Глиняная посуда торновской культуры изготавливалась на гончарном круге (рис. 96). Наиболее распространенными были горшки хорошо выраженной биконической формы. Выше перелома на сосудах располагался орнаментальный пояс из нескольких рельефных полос — пластических валиков, а также волнистые и линейные узоры, наколы и штампы. Эта посуда является одним из важнейших маркеров торновских древностей. Кроме того, на поселениях этой культуры встречаются высокие сосуды с резким, угловатым изгибом плеч и горшки с плавным профилем, которые орнаментировались волнистыми и линейными узорами, пересекающимися линиями, прочерченными крестиками и черточками.
 |
Появление торновской керамики в рассматриваемом регионе определяется первой половиной VII в.,[820] широко бытовала она в течение VII и VIII столетий и в небольшом количестве использовалась и в IX–X вв.
На первых порах торновская керамика была характерна для жителей городищ, а обитатели окрестных селищ пользовались лепной посудой, продолжавшей традиции пражско-корчакской и суковско-дзедзицкой культур. Такая же керамика встречена и в нижних горизонтах напластований некоторых городищ (Столпе, Визенау, Лоссов, Вильдберг и другие).
В результате взаимодействия и метисации местных и пришлых славян в самом конце VII в. и особенно в VIII в. происходят существенные изменения в эволюции лепной керамики. Ее формы становятся более многообразными, распространяются орнаментальные мотивы, воспринятые от торновской посуды. Эта керамика именуется археологами псевдоменкендорфской. Параллельно на многих неукрепленных поселениях появляется и собственно торновская посуда, которая к началу IX в. вытесняет лепную. Лишь в отдельных местах в небольшом количестве изготавливались лепные сосуды, но они уже имели торновский облик.
К этому времени стандартизируется и домостроительство. Если в ранний период рассматриваемый регион отличался разнотипностью жилищ (постройки столбовой конструкции на городищах, углубленные дома на селищах, строения с углублениями, характерные для суковско-дзедзицких памятников), то теперь доминировали наземные дома столбовой конструкции.
Земледелие у славян торновской группы находилось на более высоком уровне, чем у ранее осевших. При исследовании зерновых материалов из городища Торнов удалось выявить 73 разнохарактерных комплекса, принадлежащих урожаю одного года, но различным полям и усадьбам. Их тщательное изучение совместно с анализами сорняков, содержащихся в комплексах, дало основание исследователям утверждать, что в торновском ареале на пашенных участках имела место определенная сменяемость зерновых культур, то есть севооборот.
Есть основания полагать, что в рассматриваемом регионе в IX в. появились ремесленные поселения с мастерскими по изготовлению железных изделий и украшений из цветных металлов.
Погребальные памятники торновской культуры пока не выявлены.
Славяне торновской группы надежно отождествлены немецкими исследователями с лужичанами. Они заселяли историческую область Лужицу.[821]
Истоки торновской керамики обнаруживаются в культурах римского времени и периода переселения народов Силезии, в том числе в памятниках добродзеньской групп.[822] При сопоставлении торновской биконической посуды и керамики позднеримского времени Силезии выявляется сходство не только в формах сосудов, но и в деталях орнаментации. И там и тут однотипны пластические валики, штампованные и накольчатые узоры. Наземные постройки столбовой конструкции также были привнесены в Лужицу переселенцами из Силезии, где такой тип жилищ был весьма характерен для поселений римского времени.
Импульсом перемещения группы славян из Силезии в Лужицу, по всей вероятности, стало появление в Сред недунайском регионе новых масс населения, ведомого аварскими ордами.
Междуречье Эльбы и Заале, примыкающее к торновскому ареалу с юго-запада, в VI в. было заселено славянами пражско-корчакской группы. В самом начале VII в. в этом регионе появляются новые массы славянских переселенцев, по своему культурному облику заметно отличающиеся от пражско-корчакских. Памятники вновь пришедшего населения характеризуются прежде всего керамикой, именуемой рюсенской (рис. 97). Это одна из групп серой керамики дунайского типа, изготавливаемой на гончарном круге.
 |
Рюсенская посуда представлена в основном невысокими горшками, хорошо профилированными, обычно обильно украшенными линейными и волнистыми узорами.[823] Одновременно с этой керамикой в Эльбо-Заальском регионе получают распространение поселения нового типа — городища с оборонительными стенами, сложенными насухо из камня и имеющими сверху деревянные сооружения в виде палисадов, решетчатых или ящичных конструкций. Зафиксированы и защитные стены, сложенные из кирпича.
Возведение на поселениях оборонительных стен сухой каменной кладки с деревянным верхом восходит к античной традиции, воспринятой в начале средневековья славянским населением, осевшим в западных землях Среднего Подунавья.[824] Такие городища известны среди славян Чехии и Приальпийской зоны. Очевидно, оттуда в начале VII в. и переселилась какая-то группа населения в Эльбо-Заальскую область. Дунайская керамика сложилась в Среднем Подунавье также под воздействием местного позднеримского гончарства.
Городища рюсенских славян имеют форбурги, что также сближает их с поселениями западных окраин Среднего Подунавья. К числу наиболее известных памятников рассматриваемого региона принадлежат городища Фихтенберг, Кезитц, Кезигесбурх, Гана, Альтенплатхов и др.[825]
С расселением рюсенских славян в междуречье Эльбы и Заале распространяется обряд трупоположения. Захоронения по обряду кремации, свойственные пражско-корчакским славянам, бытовали в течение всего VII в., но параллельно с ним умерших хоронили по обряду ингумации, и этот ритуал постепенно вытеснил прежний.
В последующие столетия в ареале рюсенских древностей прослеживается эволюционное развитие культуры (через стадию типа Rotha рюсенская керамика трансформируется в типичную «позднеславянскую», отчетливо выделяющуюся среди соседних германских форм сосудов), свидетельствуя о преемственности населения.
Рюсенская группа славян надежно идентифицируется с сербами/сорбами,[826] упомянутыми впервые в исторических памятниках под 631 г. как племенная общность славян, предводительствуемая князем.[827] Письменные документы локализуют сорбов между Заале и Эльбой, и это находит надежное подтверждение в материалах топонимики.[828]
Согласно археологическим данным, носители рюсенских древностей — сорбы были переселенцами из более южных, Западнодунайских земель; языковые материалы также указывают на переселение сорбов из южных регионов.[829]
Из письменных памятников определяется, что первоначально племя сербы/сорбы обитало на р. Мульде, но очень скоро этот этноним распространился на все славянство междуречья Эльбы и Заале. Нужно полагать, что сорбы создали какое-то племенное формирование. В его составе были долеминцы, колодичи, сиуслы, житичи, худичи, нелетичи, нуджичи и другие. По мнению В. Шлезингера, некоторые из них были территориальными новообразованиями, получившими имена от мест своего проживания.[830]
В IX в. территория сорбского союза племен расширяется, в него вошла и часть земель лужичан. В результате этноним сорбы распространяется на восток вплоть до среднего течения Одера.[831] В письменных памятниках этого времени сорбы/сербы — совокупность многих славянских племен, вошедших в состав политического объединения. Территория его членилась на несколько племенных регионов, которые, в свою очередь, состояли из «градских округов», группирующихся вокруг градов. Всего в племенном союзе сорбов было 50 округов.[832] Под 806 г. в источниках называется князь Милидух, объединявший под своей властью все сорбские племена.
Начиная с VII в. из междуречья Эльбы и Заале славяне относительно небольшими группами мирно расселялись на запад, оседая в Тюрингии среди немецкого населения. Здесь известны находки пражско-корчакской и рюсенской культур.[833] Проживание славян в Тюрингии сравнительно хорошо документировано археологическими материалами начиная с IX в.[834] О широком расселении славян в этой земле говорят письменные документы IX–XIII вв. В XII в. в отдельных местностях удельный вес славянских жителей достигал 37 %. Славяне оставили мощный пласт в топонимике этого края.[835]
Взаимоотношения славян с местным населением Тюрингии были мирными. Славяне селились поблизости от франко-германских поселений или подселялись в уже существующие деревни. С VIII в. эти славяне стали подданными франко-германского государства, но, как свидетельствуют археологические материалы, сохранили свою материальную культуру вплоть до XII–XIII вв. В XIII в. началась их культурная и этноязыковая ассимиляция.
Основой экономической жизни славян Эльбо-Заальского региона было земледелие. Область характеризуется плодородными моренными и лессовыми почвами и развитой водной системой, что благоприятствовало развитию земледелия. Сельское население ее было довольно многочисленным. Крупные и малые грады в большом числе известны на всей территории сорбов. Они были резиденциями племенной знати разных уровней и убежищами, куда в моменты опасности собирались окрестные жители.
Естественно, что этот плодородный и плотно заселенный край постоянно привлекал франкских феодалов. Судя по Хронике Фредегара, земля сорбов уже в 30-х гг. VII в. была в даннических отношениях с франками. Когда сложилось государство Само, сорбы во главе с князем Дерванусом вошли в его состав, освободившись из-под господства франков. Историческое наступление на земли сорбов начал в 782 г. франкский король Карл Великий. Сорбы отчаянно сопротивлялись. Даже после гибели в сражениях 805–806 гг. их вождя Милидуха Сорбского племенной союз продолжал сдерживать мощные натиски Франкского, позднее Восточно-Франкского государства. Исторические документы зафиксировали 14 крупных войн франков против сорбов. Последние не только отражали вторжения франкских войск, но иногда переходили в наступление, вторгаясь в земли противника и опустошая их. Но силы все же были неравными, и в начале X в. Сорбский союз не смог выдержать напора Немецкого государства и сошёл с исторической сцены. Подвластными немцам оказались и лужичане.
По мере порабощения серболужицкого населения их земли стали заселяться немецкими колонистами. Строились немецкие города, в которых славяне могли селиться лишь на окраинах. Военно-административное и церковное управление целиком находилось в руках колонистов. Началась германизация славянского населения. Процесс становления зарождающихся этносов сорбов и лужичан был прерван. Только часть их сумела сохранить свои языковые и этнографические особенности. Ещё в 20-х гг. XX в. в Германии проживало около 150 тысяч серболужичан, имевших свои школы на родном языке, свою литературу и публицистику, свои культурно-просветительные учреждения.
Сохранившийся до XX в. серболужицкий язык имеет два значительно отличающихся друг от друга диалекта — верхнелужицкий и нижнелужицкий. Их глубокие различия проявляются и в фонетике, и в морфологии, и в лексике.[836]
Нижнелужицкий диалект локализуется в ареале торновской культуры и, следовательно, восходит к говорам средневековых лужичан, поскольку каких-либо перемещений славянского населения в этом регионе позднее не наблюдалось. Верхнелужицкий диалект территориально связан с ареалом рюсенской культуры, что дает основание рассматривать его как наследие говоров средневековых сорбских племён.
Мысль, высказываемая некоторыми лингвистами, о первоначальном бытовании единого серболужицкого языка, который впоследствии дифференцировался на два больших диалекта, не находит подтверждения в историко-археологических материалах. Последние свидетельствуют о существовании в раннем средневековье в Эльбо-Заальском регионе двух самостоятельных этнокультурных групп (торновской и рюсенской) различного происхождения, говоры которых и могли стать основой соответственно нижнелужицкого и верхнелужицкого диалектов. Этноним сербы, как уже отмечалось, имеет антское начало и восходит к славяно-иранскому симбиозу римского времени. В связи с этим становится понятным, почему, например, в верхнелужицком диалекте имеет место замена g посредством h при сохранении g в нижнелужицком. Последний по ряду явлений близок к ляхитской языковой области,[837] что также вполне объяснимо — он сформировался на субстратной суковско-дзедзицкой основе.
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |