Глава пятая

Я просыпаюсь счастливой, впервые за долгие годы по-детски радуясь жизни. Во мне звучит чудная мелодия, неестественная и впервые услышанная. А рядом тот, кто может стать моей судьбой, которая еще вчера казалась столь сложной и мятежной.

Его кровать оказалась довольно твердой и в то же время большой. Он не спит, ожидая моего пробуждения.

- Но только не думай, что я буду тебя слушаться, - шепчу в полусне, наслаждаясь немного холодным, но столь приятным телом – живим, дышащим здоровьем, а ведь я так боялась…

- Да уж, меленькая мятежница, я это уже давно понял.

- Ну, вот и хорошо.

Он молчит. Это странно, ведь я чувствую в нем обеты, жаждущие вырваться наружу.

- Диана, я тут подумал… тебе и вправду тяжело быть одной… если хочешь, я позволю тебе учиться или работать – на твой выбор.

Я мигом отхожу ото сна. Смотрю на него, а он улыбается – слишком доволен, чтоб быть серьезным. Неужели это действительно он – существо, заставлявшее меня дрожать.

- Правда?

- Угу…

- Но где я могу работать, если образования никакого нет? Все, что я умею – это от тебя прятаться.

- Поверь, сложнейшее задание… а что касается работы, то тут я тебе могу открыть большинство дверей.

- Но так неинтересно… лучше учиться.

- Ну, пусть тогда будет учеба. Но только где-то здесь, рядом со мной.

- Как пожелаете, дорогой господин.

- Вот, Диана, наконец-то разумные слова.

Я улыбаюсь, чувствуя себя по-глупому счастливой. Ведь мне всегда казалось, что счастливые люди – глупее идиотов. Вот, Снегова, ты и докатилась…

- Наконец-то, Диана, ты принадлежишь мне, - шепчет Кристоф, кладя руку мне под голову. – Наконец моя.

И я не сморю… хорошо…

** ** **

Мы приходим завтракать по отдельности, но, судя по взглядам Мойры и Дженоба, у нас на лицах все написано. Кристоф садиться за стол, и сразу берет в руки газету – странно, ведь раньше он так никогда не делал. Мойра намазывает хлеб медом, а Дженоб тем временем спрашивает:

- Как вчерашний бал, сынок, не очень устал?

- Хорошо выспался? – осведомляется более наглая Мойра.

Я молчу, наклоняясь так низко к тарелке, что еще миг – и упаду в нее лицом.

- Да, просто прекрасно. Спал как убитый.

- Да что ты говоришь?

- Да уж, сестренка, можешь себе представить.

Кристофу не нравиться этот допрос, и я могу его понять – не привык делиться чувствами, если таковы имеются. Но что мне очень нравиться – так это то, что на себя я ему никогда больше не позволю смотреть столь злым взглядом.

- Я так понимаю, после этого будет совет да любовь? – осторожно спрашивает сестренка, и мы все невольно замираем.

- Да, только счастье, и ничего больше.

Я расслабляюсь.

- Вот и хорошо, а больше и не надо.

** ** **

Все изменилось в один миг – и вот уже я не боюсь задавать ему самые откровенные вопросы, его улыбка перестала быть устрашающей, а злость – тревожащей. Не могу сказать, что все случилось в один миг, тем не менее, мы стали близкими духовно. Я любила с ним разговаривать, он мог ответить почти на все вопросы, почти все знал, и я не могла понять, как столько времени решалась с ним спорить и даже побеждать, если он столь умен. Я и раньше понимала, что в нем должен быть опыт многих поколений, что он так много пережил, но лишь теперь я возымела возможность все это увидеть и почувствовать.

Но оставались вопросы, которых не затрагивали ни я, ни он. Главный из этих вопросов принадлежал ему – останусь ли я по истечению трех лет или уйду. Но он его не задавал, поскольку тогда последуют мои вопросы – что он со мной сделает, если я останусь. Я чувствовала что, как и я, он не готов отвечать.

В нашей жизни начались изменения, которым я была безгранично рада. Во-первых, я смогла поступить в университет и в будущем стать маркетологом – не очень идеальная профессия для такой, как я, но выбор сделан, и я о нем никогда не пожалею.

Я часто улыбалась. Со временем меня перестали бояться слуги, в глубине благодарные за то, что не позволяю Кристофу делать глупости, и хотя у него были дела, в которые я не решалась лезть, я была уверена, что уже через некоторое время смогу завоевать и то, что пока не под силу.

Не уверена, но Кристоф влюблен в меня больше, чем я в него. Может быть, он об этом догадывался, может быть и нет, но вампир делал все, чтобы завоевать мое доверие. Ему это удавалось…

- Ты запрещена таким, как я, - признался однажды, в один из тех счастливых моментов, когда влюбленные просыпаются.

- Объяснись.

- Я давно в тебя влюблен, Диана. Дженоб попросил за тобой присматривать, и вначале это было тягостной обязанностью, но потом…

- Что потом?

Он касается моего локона, осветленного солнцем, и я зажмуриваюсь то ли от прикосновения, то ли от яркого солнца.

- Наступил момент, когда наблюдать за тобой стало интересно. Ты постоянно бунтовала, а иногда я был готов тебя убить.

- Но страдала не я, страдали те люди, которые были рядом.

- Давай не будем об этом.

- Согласна, я пока не готова ко всему, и ты это знаешь.

- Да… помнишь, я ушел из твоей комнаты?..

- Еще бы… напугал здорово.

- Ты прости - Он меня крепко обнимает. – Но все так сложно. Я и сам не понимал, что для меня важно не только то, чтобы ты была рядом, но и чтоб сама этого хотела.

Я переворачиваюсь на живот и наваливаюсь на него. Приятно! Он улыбается, и это приятно вдвойне. Я готовлюсь задать вопрос, очень для меня важный, но чтоб не выдать того, что нужно узнать.

- А как ты все-таки меня нашел?

- Мои ищейки разыскали. Сказали, вышли на тебя случайно, какая-то твоя вещь нашлась, и по ней они…

Я молчу. Мою вещь мог подбросить только Рустам – тот вампир, который не смог меня убить. Но зачем ему это надо?

- А зачем пугал так долго?

Он удивлен.

- Что ты имеешь в виду?

Я медленно ухожу от ответа, и моя улыбка таки обманывает Кристофа.

- Но ведь ты наблюдал за мной, верно? И, насколько я знаю, ты в этом профи, и я не должна была слышать всех тех шорохов, если ты этого не хотел.

- Тут ты права… злился немного… говорю же, сложно все. Прежде чем прийти за тобой, я больше недели изучал обстановку, в которой ты жила, искал потенциальных соперников, но их, несмотря на твою яркость на фоне того города, не было. Да уж, девчонка, сложно с тобой, очень сложно, - и он сокрушенно качает головой, хотя уголки губ дернулись в улыбке.

- А мне думаешь – нет?! – Я бросаю в него подушку. – Я тебя всю жизнь ненавидеть училась… Ходит такой по дому, будто хозяин, а потом заявляет, что так оно и есть.

- Уймись, Диана, уймись, - смеется он. – Я сдаюсь.

- Вот-вот…

Но я не сержусь, ведь он нежно меня обнимает, нежно целует и позволяет почувствовать свою защиту.

Но появляться вопросы, на которые очень сложно найти ответ.

Кто подложил тот чертовый плащ, из-за которого я чуть с ума не сошла? Кто за мной наблюдал больше месяца? Зачем им это надо? И главное, кто такой Рустам, ведь даже дураку ясно, что началось все именно с него.

- Кристоф? – Я дергаю его за одеяло.

- Что? – шепчет в забвенье – спит.

- Ведь ты меня защитишь, правда?

Он серьезно на меня смотри, а потом по-детски приглаживает мои волосы.

- Я за тебя отвечаю, Диана, а все остальные отвечаю передо мной, и если с тобой случиться то, что мне не понравиться, и на куски всех порву. Такой ответ тебя устроит?

- Да, но в другой раз просто скажешь, что я для тебя дороже всех на свете.

Я кладу голову ему на руку, и через несколько секунд уже погружаюсь в сон.

- Дело в том, - шепчет Кристоф, - что я единственный, кто потом сможет сказать, что эти слова – правда. И мне это очень не нравиться, милая Диана, ведь теперь ты - мое слабое место.

Он думает, я этого не слышу, но ведь даже человек способен быть внимательным. Вот, прислушиваюсь к тишине, и все никак не могу понять, чем такому, как он – одному из сильнейших в их мире – кто-то может навредить.