"Кодограмма сна" - читать интересную книгу автора (Агафонов Сергей Валерьевич)

35

– Чумс, чумс, чумс, – сказали губы Нафанаила Стожарова, впиваясь в бутылочку с подслащенным холодным чаем. Великий и ужасный диктатор страны, распластавшейся на 1/7 части земной суши, не признавал никакого другого питья, хотя стоило ему только пукнуть, как на его стол доставили бы даже молоко райской птицы. Но диктатор чурался дешевых эффектов, потому и правил гигантской страной без каких-либо проблем уже месяца два. Единственной причудой Нафанаила было писание стихов, которые немедленно включались в списки обязательного чтения образовательных учреждений всех уровней. Последним по времени написания и включения в такой список было следующее:

Бывало приведут в детсад -

А там уже маркиз де Сад.

Диктатор только начал кушать свой чай, как по радио началась передача "Зеленая Лампа", в которой модный философ Саша Варин рассуждал именно об этом стихотворении: "Как автор смог лаконично и глубоко при минимуме изобразительных средств передать трагедию маленького человека и ущербность нашей цивилизации, не забыв о культурно-историческом контексте! Откуда этот опыт или провидение у годовалого дитяти, почти младенца? Передалось ли вместе с генами родителей, детским питанием, колыбельными няньки, но в любом случае мы имеем дело с несомненным явлением в нашей литературе, заслуживающем не только всестороннего изучения, но и всяческого поощрения. О последнем, будем надеятся, Нафанаил Стожаров позаботится в самом ближайшем времени…"

Диктатор перевернулся в своей кроватке на живот и засмеялся. С табуретки поднялась дремавшая до сих пор, няня Камилла Спиридоновна, уютная дама преклонных лет в домотканых вещах, но выдающегося отношения к собственной внешности и здоровью. Она просунула сквозь прутья ограждения кроватки бумагу с текстом очередного указа. Нафанаил быстро пробежал текст голубыми глазками, впился молочными зубками в нижний правый край, аккуратно откусил уголок. Няня выдернула документ обратно и прошла из детской в гостиную.

Гостиная в сравнении с детской представляла собой разительный контраст.

Детской была каморка три на три метра, потолки два двадцать, круглое окно размером с хула-хуп с четырьмя форточками – все открываются внутрь комнаты. Обои – на белом поле разноцветные муми-тролли ловят разноцветными сачками разноцветные кометы. Пол – деревянный, покрытый ковром производства КНР – уссурийский тигр переваливает хребет Сихотэ-Алинь в поисках пищи. Освещение – на беленом потолке простая трехплафонная люстра спокойных тонов, у кроватки диктатора ночник в форме колокольчика. Из мебели, кроме кроватки, имелись комод с бельем и игрушками, столик с едой и гигиеническими принадлежностями и массивный табурет няньки – все светлого дерева. В одном из углов в пластмассовой кадке рос крибоудин – пальма не пальма, гриб не гриб, но с кнопочками, матовыми экранчиками и торчащими во все стороны усиками на толстых маслянистых шляполистьях черного цвета.

Гостиная, напротив, была огромной полутемной залой без окон, с ободранными обоями, кое-где обвалившейся штукатуркой. Вдоль стен в кучах тряпья, обрывков бумаги и картона спали вповалку сотрудники аппарата Нафанаила. Их собратья, – немытые нечесаные люди в обносках с чужого плеча, – грелись у железной бочки, в которой они сжигали глобусы и разрозненные тома Большой Советской энциклопедии последнего издания.

Камилла Спиридоновна взяла за плечо одного из греющихся и сунула ему в нос прокомпостированный диктаторскими зубками указ. Это был толстощекий мужчина в истлевшем от грязи деловом костюме и в опорках, построенных из старых автомобильных камер. Мужчина шмыгнул носом и бережно взял из рук няни указ.

– Доведи до населения, – строго приказала ему Камилла Спиридоновна и пошла, распространяя вокруг себя сияние и теплоту истинной домашности, обратно в детскую.