"Хозяйка Леса" - читать интересную книгу автора (Сергеева Ольга)

Глава 8. Сила крови

Осень любит пробираться в Догату незаметно. Трава остается по-прежнему зеленой; нартовые деревья продолжают все также буйно цвести, распространяя на аммы вокруг себя приторно-сладкий аромат; день за днем на безупречно-синем небе не появляется ни облачка; и дождей ждать все также бесполезно; и мельчайший почти прозрачный песок по-прежнему струиться по улицам Догаты, заставляя знатных салевок прятать лица под шелковыми ганахами. И не узнать, что уже заканчивается первый осенний месяц, и не поверить, пока одной из ночей не выйти из дома под бархатно-черное небо и не вдохнуть полной грудью колюче-сухой воздух, ставший обжигающе холодным.

Занила распахнула дверь и бесшумно шагнула во внутренний двор своего догатского дома. Стояла глубокая ночь и полная, абсолютная тишина. Кай'я Лэ прислушалась к собственным ощущением, отыскивая оборотней своей стаи. Большинство из них были в доме, спали в собственных постелях. Двое караульных у ворот — несут стражу. Они не станут ей мешать. Не отвлекут Хозяйку стаи от ее размышлений, не вмешаются в ее разговор с собственной бессонницей.

Занила прошла в самый центр небольшого квадратного дворика, со всех сторон отгороженного от внешнего мира стенами дома, и присела на бортик фонтана. Сейчас он был выключен, тугие звенящие струи не били из него, как днем, но в глубокой круглой чаше вода по-прежнему оставалась — черное глубокое и невообразимо гладкое зеркало, невольно затягивающее взгляд. А по поверхности воды плавали, а точнее — просто неподвижно лежали, лепестки нартовых цветов. Занила знала, что они розовые или сиреневые, но сейчас глубокой безлунной ночью казалось, что они темно-бордового или фиолетового оттенков. Цветные пятна на непроглядно-черной поверхности воды, такой глубокой, словно достающей до самого неба. В ней так хочется утонуть взглядом… Особенно если не получается уснуть в собственной постели.

Оборотень глубоко вздохнула, опершись руками о мраморный бортик. Прошло уже восемь дней с тех пор, как бунт рабов был подавлен, и жизнь в Догате вернулась в свое мирное русло. Восемь дней. И восемь ночей… Занила в последнее время предпочитала считать именно ночи. Может быть потому, что только ночами Кай'я Лэ возвращалась к своей стае. А дни были целиком заняты делами боярыни Занилы, ее эскадрой, ее торговлей, заседаниями Совета… Она все-таки стала председателем Торгового Совета Догаты.

Занила помнила тот день, когда пришла потребовать обещанный ей пост. К ее удивлению купцы не стали отказываться от заключенной ими сделки. Они просто назвали цену — полторы тысячи золотых! Губы Занилы до сих пор изгибались в неудержимой усмешке, когда она вспоминала эту сцену. Полторы тысячи золотых! О да, Совет сполна воспользовался своим правом назначить цену председательской должности. Они рассчитывали, что у странной северной боярыни просто нет таких денег, что она откажется от своих притязаний и с позором уйдет. Сумма была действительно непомерной. Занила с трудом представляла себе, сколько всего можно купить на такое количество золото. Впрочем, она не собиралась над этим задумываться. Она слегка махнула рукой, подавая знак Байду, до этого просто ждавшему ее указаний. Оборотень вышел вперед, поставил на стол, за которым собрался весь догатский Совет, увесистый деревянный окованный медными полосами ларец, открыл его и принялся, методично пересчитывая, выгружать из него на стол золотые монеты и драгоценные камни. Содержимое ларца не уменьшилось даже на треть, а необходимая сумма уже горкой высилась на мраморной столешнице. Занила не считала, сколько всего золота они принесли с собой. Зато она знала теперь точно, что оборотни становятся очень богатыми, когда захватывают имущество пиратских адмиралов!

Занила свесила руку с бортика фонтана, погрузив кончики пальцев в обжигающе холодную воду, и зачерпнула целую пригоршню влажно-шелковистых лепестков. Они на ощупь были гораздо приятнее, чем золотые монеты. А смотреть тогда, на заседании, было гораздо забавнее на лица купцов, когда они поняли, что им больше нечего возразить!.. Она все-таки стала председателем Торгового Совета. Она стала Хозяйкой Догаты.

А еще восемь дней назад она убила своего последнего врага. К утру от дома почтенного Рашида Бакура остались только основательно прогоревшие развалины. Причину пожара установить так и не смогли. И в живых не осталось никого, кто мог бы рассказать, что именно произошло той ночью.

И теперь ее последний враг был мертв. В этом мире не осталось больше никого, кого она собиралась бы убить, кому хотела бы отомстить, кто когда-то чем-то сумел заслужить ее ненависть! Она не думала, что такой день когда-нибудь наступит… А если честно, если заглянуть в самую глубину своей души, в то место, где, свернувшись клубком, дремала в ожидании разрешения вырваться наружу огромная белоснежная кошка, она надеялась, что он никогда не наступит!

«Я восемь лет ненавидела. И знаешь, в чем моя проблема? Я, кажется, больше ничего не умею.»

Что же осталось от нее теперь, когда ей больше некого ненавидеть? Неужели пламя в ее душе теперь перестанет гореть?

Она уже задавала себе этот вопрос однажды, в тот день, когда убила Кай'е Лэ Родослава, когда наконец-то стала свободной. Впрочем, ее свобода продолжалась не долго. Уже к вечеру того дня оборотни признали ее Хозяйкой стаи. И у нее сразу же не осталось времени, чтобы задаваться глупыми вопросами. Нужно было брать на себя управление оборотнями, принимать решения, отплывать из Годрума, разбираться с делами в Догате, завоевывать ее!.. Так много дел, что дни превратились в сплошной водоворот, не дающий времени остановиться и задуматься. Как же ей в этой бешеной гонке за властью в салевской столице удалось найти для себя еще одну цель? Почему она не просто вернулась в Догату, а вновь начала мстить? И если заглянуть в самую глубину души… Нет, не туда, где дремлет кошка, еще глубже — туда, где все еще живы воспоминания маленькой рабыни по имени Занила, ответ становится очевиден. Даже если его справедливость совсем не хочется признавать!..

Она верила, что восемь лет рабства не сломили ее, что они прошли мимо, соскользнув с ее души, как вода соскальзывает со стального клинка. Она думала, что ее ненависть — ее цель, к которой она шла; ее внутренняя свобода, которую так и не смогли из нее выбить, защитила ее! Она ошиблась. Вода оказалась слишком холодной, и сталь дала трещину. И клинок не сломался только потому, что эту трещину тут же заполнило пламя ненависти, жажда свободы и силы! Именно они стали ее истинной сутью, единственной целью, заставляющей ее двигаться вперед: она должна быть сильной, чтобы никто больше никогда не посмел назвать себя ее хозяином! Жажда силы и еще большей силы — вот что теперь, кажется, уже всегда будет управлять ее поступками! И ей не изменить этого, даже если очень сильно захотеть. Ей не остановиться, потому что это будет значить отказ от собственной сути!

Слова незваными гостями всплыли в памяти, ядовитой плеткой хлестнув по сознанию: «Ненависть — самое сильное из человеческих чувств.» Кажется, для оборотней это утверждение столь же справедливо…

Ненависть — самое сильное из человеческих чувств… Тогда зачем она вспомнила того, кто эти слова произнес?!

Занила запрокинула голову, вцепившись пальцами в мраморный бортик фонтана. Ей казалось, что она задыхается. Она словно воду пила обжигающе холодный ночной воздух, захлебываясь им. Пила — и никак не могла насытиться. Легкие уже горели огнем, а ей по-прежнему было мало воздуха! Может быть, если закричать, это поможет? Сумет ли она остановиться? Может быть, ей все же удастся вспомнить, как она сумела прожить целый месяц, запретив себе думать о нем?

Ледь!..

Если она не выдержит и все же закричит, она будет выкрикивать в черно-равнодушное холодное небо именно это имя. Ледь. Златополк. Золото. Ее черноволосый оборотень… Не ее.

Ей предстоит прожить вечность, и всю эту вечность она до мельчайших деталей будет помнить их последнюю встречу, его взгляд, полный непроглядно-темной боли. Он смотрел на нее всего минуту, а потом отвернулся. Он даже смотреть на нее не хотел!

Ненависть — самое сильное из человеческих чувств. Это он сказал ей. Она согласилась тогда. Она не собиралась спорить с этим и сейчас. Только вот ненависти больше не было, а значит, ей предстоит проверить, можно ли и без нее разжечь пламя, что заставит душу пылать и рваться вперед?

Занила судорожно вздохнула и прикрыла глаза. Небо не ответит ей на этот вопрос. И звезды, сплетающие бриллиантовую сеть созвездий, тоже промолчат. И даже неподвижная вода, ловящая их отражения, не знает правды. Можно наклониться над бортиком фонтана, заглянуть в темную зеркальную глубину, погрузиться взглядом до самого бесконечного дна, утонуть… Но ответы на вопросы все равно придется искать только самой.

Тишина ночи вокруг казалась абсолютной, также как и неподвижность пронзительно холодного воздуха во внутреннем дворике, со всех сторон закрытом стенами дома. Занила скользнула взглядом по окнам и балконам, украшенным узорчатыми решетками. Почему именно в такие, безумно тихие ночи, к ней и приходит бессонница? Может быть, просто желает с ней поговорить? Если бы она только знала ответы на вопросы! Или, хотя бы, была уверена, что хочет их отыскать! Холодный и идеально прозрачный осенний воздух звенел пустотой — той самой, что осталась в ее душе на месте ненависти, успевшей прогореть и остыть. И, Занила знала это точно, будет не так-то просто разжечь на ее месте новое пламя.

Ее взгляд бездумно скользил по стенам, украшенным изразцами, по причудливым витым решеткам. Ни одного огонька… Дом казался уснувшим. А Занила вдруг вспомнила, как много лет назад, в одной из прошлых жизней, маленькая рабыня по имени Занила ночью тайком от всех надсмотрщиков пробиралась в библиотеку догатской школы для рабынь. Там было не так уж много книг, если честно. И к концу пятого года обучения она, наверное, перечитала их все. Особенно те, которые никогда не порекомендовала бы надсмотрщица Дарина! А вспомнила о тех книгах Занила потому, что если бы одна ночью во внутреннем дворике на бортике молчащего фонтана сидела она из их героинь, кто-нибудь уже пришел бы к ней. Заговорил, согрел пронзительный холод осенней ночи, заполнил пустоту, рвущую душу. И продолжение книги было бы таким простым и понятным, и таким счастливым!..

Занила поднялась с гладкого мраморного бортика, бесшумными стремительными шагами пересекла маленький двор и скрылась в доме. На черной поверхности воды, потревоженные ее рукой, остались подрагивать лепестки нартовых цветов.

Дверь в библиотеку открылась с тихим скрипом, когда Занила толкнула ее. Она пришла сюда не потому, что ей вдруг снова захотелось что-нибудь почитать. Просто, проходя мимо, она почувствовала, что здесь находится Натара и что она тоже не спит этой осенней ночью. Чутье не подвело Кай'я Лэ: оборотень обнаружилась в самом центре просторного помещения, уставленного массивными стеллажами. Она сидела в глубоком кожаном кресле, опершись локтями о массивный стол темного дерева, и не спеша перелистывала страницы какой-то весьма старой книги. Желтое пламя масляной лампы бросало на ее лицо чуть дрожащие тени. На звук открывшейся двери женщина обернулась, даже не думая скрывать удивления при виде Хозяйки. Занила решительно шагнула в центр комнаты.

— Я пришла за ответами! — произнесла она, останавливаясь в паре аммов от кресла Натары. Оборотень поднялась, закрыв книгу.

— Что именно ты хочешь узнать, Хозяйка?

— Завтра сюда придет семья Намо, чтобы принести мне клятву крови, — произнесла Занила, присаживаясь на краешек стола, машинально скользя взглядом по уходящим к потолку рядам полок, уставленных массивными фолиантами или просто заваленных туго скрученными свитками. — Я хочу знать, насколько полно я смогу рассчитывать на их преданность после этого?

— Их преданность будет абсолютной! — ответила Натара. Казалось, она нисколько не удивлена подобным вопросом Хозяйки. — Тебе достаточно будет лишь отдать приказ, чтобы они уже не смогли его ослушаться. Ты сможешь, находясь рядом с ними, управлять их обращением, как будто они и не высшие оборотни вовсе. И даже на расстоянии ты будешь в состоянии передавать им свои мысли и слышать их собственные! — оборотень пожала плечами. — Только ты сама и только со временем сумеешь определить истинные границы своих возможностей. Клятва крови формирует связь, аналогичную той, что возникает между высшим оборотнем и человеком в момент инициации последнего. И этим все сказано!

Занила кивнула, давая понять Натаре, что услышала ее слова и благодарна ей за объяснения. Она не стала ничего говорить, глубоко задумавшись. О да, она, наверное, лучше многих знала, что такое притяжение крови!

— Могу я узнать, Хозяйка, почему ты спрашиваешь меня об этом? — поняв, что не дождется каких-либо комментариев, поинтересовалась Натара. Занила снизу вверх посмотрела на нее и усмехнулась краешком губ: похоже, она ошиблась, предполагая, что оборотень не была удивлена ее ночным вторжением в библиотеку!

— Я хочу уехать из Догаты, — спокойно и даже равнодушно, как о чем-то совершенно незначительном или само собой разумеющемся, проговорила Занила.

— Что?! — Натара отступила на шаг в сторону и встала так, чтобы лучше видеть лицо Кай'я Лэ. Занила усмехнулась: похоже, ей тоже кое в чем удалось удивить оборотня! — Ты только недавно приехала! — Натара нервно перебросила за спину кончик короткой, немного растрепавшейся косы. — Только разобралась со всеми делами здесь; возобновила торговлю; заключила договоры с купцами на перевозку товаров на твоих кораблях; стала председателем Торгового Совета, в конце концов! Твое имя известно всему городу. Ты добилась, что на тебя больше не косятся как на странную северянку. Ты заставила их уважать себя! И ты именно сейчас хочешь все это бросить и уехать?!

Кай'я Лэ спокойно переждала, пока поток слов Натары иссякнет, и та, выдохшись, замолчит, вопросительно глядя на нее.

— Я поэтому и спрашивала, смогу ли я оставить в Догате Намо и его семью, не опасаясь за собственную власть, — проговорила она.

— Твоей власти в стае ничего не угрожает, Хозяйка! — ответила Натара. — Достаточно одного твоего слова, и оборотни последуют за тобой, куда ты скажешь, или наоборот останутся в городе и будут вести твои дела и ждать твоего возвращения. Но кто тебе сказал, что люди, купцы, вот так просто смирятся с тем, что председатель их Совета внезапно исчезнет?!

— Оставь боярыне Заниле разбираться с ее Торговым Советом! — резко оборвала ее Кай'я Лэ. Натара вздохнула, все своим видом демонстрируя свое отношение к внезапным планам своей Хозяйки, но вместо того, чтобы снова начать возражать, просто поинтересовалась:

— И куда ты собираешься ехать, Хозяйка?

Занила усмехнулась. Натаре не нужно было произносить вслух лишних слов, чтобы ее Кай'я Лэ поняла все, что она хотела вместить в одну эту короткую фразу! Занила прикрыла глаза и провела рукой перед собой, на уровне груди. Ее пальцы слегка шевелились — она перебирала силовые потоки окружающего пространства, отыскивая один необходимый. Рука остановилась, пальцы резко сжались, выдергивая что-то с энергетического на физический уровень. А в следующее мгновение, когда Занила вновь раскрыла ладонь, на ней лежал небольшой темно-серый каменный осколок. Кай'я Лэ извлекла его из энергетического кармана, чтобы показать Натаре, справедливо рассудив, что он ответит на все ее вопросы куда лучше любых самых многословных речей.

Натаре вдруг показалось, что в комнате стало светлее. Будто зажглась еще одна лампа, гораздо более яркая, чем та, что уже стояла на столе. Или словно на ладони Хозяйки, чуть выставленной вперед, взошло новое солнце! Она судорожно вздохнула. Нет, светлее не стало. Это было лишь ощущение: от каменного осколка исходил не свет, а сияние силы. Плотная, густая, физически ощутимая энергия разлилась по комнате, заполнив ее до краев. Ее было так много, что казалось: можно закрыть глаза и окунуться в нее с головой, как в теплую воду, а можно пить ее, ощущая, как она заполняет каждую клеточку тела, наполняя ее новой энергией и жизнью!..

— Я уже говорила тебе, что собираюсь отыскать древний храм Хозяев Леса, — проговорила Занила, так же, как и Натара, не сводящая взгляда с каменного осколка на своей ладони. — Я решила, что больше не буду ждать. Самое время сделать это!

— И где ты собираешься его искать? — осторожно поинтересовалась Натара. Она помнила их разговор об этом на палубе «Сокола». Кай'я Лэ тогда сказала, что уверена в своих способностях, найти что угодно, если ей действительно это необходимо. Натара не собиралась ставить слова своей Хозяйки под сомнение, она хотела лишь выяснить, есть ли у нее уже какой-то конкретный план. Занила в ответ пожала плечами:

— Этот камень прибыл в Догату с севера Вольных княжеств. Значит, оттуда и следует начать поиск.

— Прости, если я вмешиваюсь не в свое дело, Хозяйка, — Натара осторожно заглянула ей в лицо, — но Махейн — это территория другой стаи, у которой есть свой Кай'е Лэ. Ты уверена, что стоит ехать туда? Развязать войну между стаями оборотней — совсем не одно и то же, что ввязаться в конфликт с людьми…

— Я еду не в Махейн, а в Равен! — оборвала ее Занила и резко сжала пальцы в кулак, чтобы через секунду, когда она вновь их раскрыла, камень уже исчез в послушно образовавшемся энергетическом кармане, а на ее ладони больше не было ничего. — И даже в Равене я не хочу никому мстить и ни с кем развязывать войну! Я всего лишь собираюсь отыскать заброшенный храм. Я хочу выяснить, что произошло с Силой Леса, почему она больше не откликается на наш призыв. Я просто хочу вернуть стае ту силу, что от начала времен принадлежала ей! Мне это необходимо! Ты понимаешь меня? — Занила встала со стола, словно больше просто не могла оставаться на одном месте, стремительно прошла до ближайшего стеллажа с книгами и, резко развернувшись, вновь посмотрела на Натару. Та молчала, ничего не отвечая на слова Кай'я Лэ. Она молчала… Но в ее глазах светилось восхищение и что-то еще, чему Занила не сразу смогла подобрать определение. Может быть потому, что еще не привыкла видеть подобных взглядов, устремленных на себя? Благоговение?.. — Ты так смотришь, будто сейчас в очередной раз скажешь, что понимаешь, почему оборотни пошли за мной! — усмехнулась Занила.

— Я лучше скажу, что теперь верю: они сделали это не зря!

— Ты поедешь со мной? — никак не комментируя последнее замечание, спросила Занила. Натара ответила не сразу. Наверное, с минуту она молчала, присев на краешек стола и задумчиво глядя перед собой. Потом все же проговорила:

— Ты спрашиваешь меня, отправлюсь ли я с тобой искать древний храм? Хочу ли я вновь, как много веков назад, разбудить Силу Леса, ощутить ее в собственном кружеве, понять, на себе почувствовать, что значит истинное могущество оборотней?! На это существует только один ответ: да. Но одновременно ты ведь спрашиваешь и о другом, — Натара чуть повернула голову, посмотрев на Занилу. — Отправиться с тобой — значит уехать из Догаты. А здесь мой дом, мой сын, мой муж скоро вернется с караваном из Этивы…

— Это значит, что ты ответишь: нет? — уточнила Занила.

— Нет, — Натара твердо покачала головой и тут же уточнила. — Почему для тебя так важно, чтобы я отправилась с тобой?

Занила усмехнулась и присела на край стола рядом с Натарой.

— Кроме того, что ты единственный высший оборотень в моей гвардии кроме меня самой? — Кай'я Лэ пожала плечами. — Еще потому, что я могу спросить тебя о чем угодно. Ты знаешь столько, сколько я сама смогу узнать, только прожив, наверное, лет четыреста! — Занила коротко хохотнула, но Натара ответила вдруг совершенно серьезно:

— Самое главное ты знаешь — то, что делает тебя истинной Хозяйкой стаи! — она вдруг встала со стола и, не объясняя ничего, уверенно подошла к одному из стеллажей, пробежала взглядом и кончиками пальцев по плотным рядам книг и уверенно вынула одну из них. — Вот возьми! — она протянула ее Кай'я Лэ.

— Что это? — Занила взяла в руки небольшой том с обложкой из темно-коричневой удивительно гладкой кожи, открыла, перелистывая светлые звонко шуршащие пергаментные страницы, покрытые ровными строчками, выведенными каллиграфическим почерком и украшенными изящными буквицами. Книжка не выглядела такой уж древней. Хотя (Занила поймала себя на этой мысли) она ведь не знала, как часто было принято в стаях оборотней, живущих веками, переписывать свои книги.

— Это сборник песен и баллад оборотней, дошедших до нас еще со времен Йат Сваргуэ, — пояснила Натара. — Их писали и Хозяева стаи, и простые оборотни; пели, пересказывали и переписывали; переводили с Древнего языка на человеческий… Много веков подряд. Это лучший способ искать ответы, если не знаешь, какие вопросы следует задавать! Вот, — она аккуратно, не вынимая книги из рук Кай'я Лэ, открыла ее на одной из страниц, — например, эта песня поется до сих пор. Она называется маршевой или строевой песней оборотней. Она о свободе.

Занила машинально скользнула взглядом по странице, которую для нее открыла Натара, и тут же захлопнула томик. Но книгу не отложила. Наоборот, ее пальцы побелели от напряжения, как будто она вообще больше никогда не хотела выпускать ее из рук!

— Я слышала эту песню, — проговорила она, не глядя на Натару. — Она о счастье.

— А еще говорила, что ничего не знаешь! — коротко хохотнула оборотень. Но Занила, казалось, больше не слушала ее. Она вновь раскрыла книгу и принялась одну за другой перелистывать хрусткие пергаментные страницы, пробегая по ним взглядом, словно действительно хотела отыскать нечто жизненно важное. — Спокойной ночи, Хозяйка! — Натара слегка поклонилась и вышла из библиотеки, прикрыв за собой дверь, оставив Кай'я Лэ наедине с неярким желтым светом масляной лампы и книжкой в ее руках.

От книги Занила оторвалась только на рассвете, когда услышала или, скорее, почувствовала, что в доме появились чужие оборотни. Намо и его семья. Сегодня они должны будут принести ей клятву крови. Для этого и пришли. В просторной зале, скрытой в самом сердце дома, еще с вечера все было готово к ритуалу. И теперь, Занила знала это, ей нужно лишь спуститься и провести его. И после этого она уже не сможет говорить о них «чужие оборотни». Они войдут в ее стаю. И она собирается доверять им настолько, чтобы оставить их в Догате вести свои дела. Думая об этом, она не чувствовала опасности. Она вообще вряд ли будет когда-либо переживать из-за возможности потерять свою власть. Может быть, потому, что верит: она всегда сможет завоевать ее вновь?

Занила нехотя закрыла книгу и на несколько секунд зажмурила глаза. На внутренней поверхности век продолжали отражаться ряды черных строчек — всех тех, что она прочитала за эту ночь. Казалось, достаточно пристально вглядеться в них и можно различить отдельные буквы, складывающиеся в слова… Занила вздохнула и открыла глаза. Ее пальцы продолжали сжимать книгу. И ей почему-то совершенно не хотелось расставаться с ней, даже отправляясь принимать клятву крови у новых оборотней своей стаи.

Она прочитала ее всю — все баллады и песни, собранные на тонких пергаментных страницах. Как Натаре удалось так верно угадать, что именно сейчас нужно ее Хозяйке? Как самой Заниле повезло уже перед самым рассветом раскрыть книгу на стихах, которые на какое-то мгновение вдруг заставили ее перестать дышать, стоило ей пробежать глазами первые же строчки. Нет, не было в них ничего особо выдающегося, ничего, что превращало бы их в великое литературное произведение… Но разве это важно? Не за тем Натара дала ей книгу. И уж точно не ради этого Занила стала ее читать! Она хотела знать правду об оборотнях, о себе самой как о Хозяйке их стаи и о Силе Леса, на поиски которой она отправлялась. И баллада, найденная ей на предпоследней странице книги, готова была ей на эти вопросы ответить. И самое важное — она говорила ей правду: Занила ощущала это всем своим существом! Первым бросалось в глаза то, чем баллада отличалась от большинства остальных, собранных в книге, — у нее было название. Сверху страницы, начинаясь с вычурной и изящной буквицы, было выведено: «Йат Сваргуэ». «Война без начала» — машинально перевела для себя Занила. Уже одного этого названия было достаточно, чтобы ее заинтересовать. И следующие строки не обманули ее ожиданий, до самого рассвета приковав к себе ее внимание. А теперь пора было идти.

Занила поднялась из глубокого кожаного кресла, которое заняла после ухода Натары, потушила верно служившую ей всю ночь масляную лампу и вышла в коридор. Намо и другие оборотни, пришедшие вместе с ним, ждали свою Хозяйку, и ей пора было проводить ритуал. Книгу Занила оставила на столе в библиотеке, но она твердо знала, что обязательно вернется за ней. Хотя та баллада о войне намертво врезалась в память Занилы. Ей оказалось достаточно прочитать ее всего один раз, чтобы каждое слово, каждый звук, каждая малейшая смена ритма навсегда отпечаталась в ее сознании! Не черные тени строчек на внутренней поверхности закрытых век — гораздо глубже!

Занила спустилась по лестнице. На одном из поворотов ей навстречу попался Байд, хотел сказать что-то своей Хозяйке, но она движением руки остановила его: Занила и так прекрасно знала все, что он мог ей сообщить, — что все готово для ритуала и что оборотни ждут ее. Ну, так она туда и шла. Она только на несколько минут заглянула в собственную комнату — сменить платье, провести пару раз расческой по волосам, да плеснуть в лицо обжигающе холодной водой. Она не собиралась этого делать, но, промокая кожу мягким полотенцем, она невольно подняла взгляд на собственное отражение в зеркале. И этой доли секунды оказалось достаточно, чтобы провалиться в глубину собственных серо-стальных глаз. Она видела свое отражение, только находясь в этом, человеческом, обличье. И она не знала, как выглядят ее серебристо-серые, совсем не звериные, глаза на морде огромной кошки. Столь же пугающими, как непроглядно-черные на морде Хозяина Родослава? Или еще более? Или тому, в чью шею она вонзает свои клыки, вряд ли приходит в голову сравнивать?! Занила отвернулась от зеркала, не глядя, отбросила в сторону повлажневшее полотенце и стремительным шагом вышла из комнаты. Оборотни ждут ее. Пора начинать ритуал!

Зал, в котором собралась стая, болезненно напомнил Заниле помещение в годрумском поместье, в котором проходила ее собственная инициация. Просторная овальная комната без окон, свет дают масляные светильники, подвешенные возле самого потолка, то есть выше человеческого роста. Их много, наверное, десятка три, поэтому свет получается равномерным, без теней. В зале никакой мебели, только в самом центре — массивный каменный алтарь. К счастью, пустующий. Воспоминания о собственной инициации были еще слишком свежи. И Занила отнюдь не была уверена, что смогла бы снова участвовать в чем-то подобном, пусть и с «другой» стороны! Пару дней назад Натара подробно рассказала ей, как именно проводится ритуал, и что конкретно она сама должна делать. Все оказалось гораздо проще, чем предполагала Занила. Хотя, если задуматься, суть действий была практически одной и той же. Два оборотня, один из которых устанавливал свою власть над другим. А самое важное сходство — кровь — единственный необходимый инструмент, единственный использующийся способ, а скорее даже главное действующее лицо всего ритуала!

Занила отыскала глазами Натару. Женщина стояла возле алтаря, держа в руках небольшой поднос, на котором, на простой суконной ткани, поблескивал узкий стальной кинжал. Слева от нее полукругом вдоль стены стояли оборотни ее стаи. Здесь были почти все ее гвардейцы за исключение двух, оставшихся нести караул на воротах. На полшага впереди всех стоял Байд — их командир. Его рука лежала на эфесе меча, а глаза не отрывались от оборотней, стоявших напротив него, — от Намо и тех, кто пришел сюда вместе с ним для того, чтобы вступить в стаю Кай'я Лэ Занилы.

Она тоже посмотрела на них: сам Намо, двое парней, которых она уже видела вместе с ним, и еще один — рыжеволосый и сероглазый. Достаточно одного взгляда, чтобы понять: его брат — еще один котенок, которого маленькая рабыня Занила когда-то встретила на лесной дороге! Чуть позади мужчин стоят три женщины. Только две из них — высшие оборотни. Вот и все будущие члены ее стаи. Намо говорил о них «семья», хотя теперь совершенно очевидным становилась, что это всего лишь термин, не имеющий никакого отношения к реальным родственным связям между этими оборотнями. Если конечно кровную связь между человеком и тем, кто его инициирует, нельзя считать таковой! Занила коротко кивнула им, отвечая на их вполне почтительные поклоны, и решительно шагнула в сторону алтаря. Намо направился к ней.

До алтаря Занила не дошла — он не требовался для проведения сегодняшнего ритуала. Она остановилась перед Натарой и, обхватив пальцами удобно устроившуюся в ладони узкую рукоять, взяла с подноса кинжал. Женщина тут же отступила назад и в сторону: ее участия больше не требовалось — ее роль была сыграна до конца. Занила поблагодарила ее коротким кивком и повернулась в сторону Намо, выжидательно посмотрев на него. Оборотень должен был прекрасно знать, какие действия требуются от него, — Занила не сомневалась в этом, поэтому просто ждала. В конце концов, им действительно некуда было торопиться. Хотя ей самой, наверное, потребуется ни один десяток лет, чтобы действительно осознать, что значит вечность!

Намо глубоко вздохнул и еще больше расправил плечи. Потом закатал правый рукав свей рубахи, обнажая светлую кожу, и вытянул руку вперед, к Заниле. Он не торопился. Каждое движение оборотня было плавным и наполненным сознанием значимости проводящегося ритуала. Его взгляд был предельно сосредоточен. Никто, наблюдающий со стороны, не сумел бы усомниться в необычайной важности происходящего здесь. Ритуал принесения клятвы крови!.. Разве этого мало?

А Заниле вдруг снова в очередной раз вспомнилась ее собственная инициация. Она могла бы поспорить на что угодно, что ей самой было бесконечно далеко до Намо с его осознанием необычайной важности собственного воплощаемого в жизнь решения. Откровенно говоря, она тогда вовсе не думала о самом ритуале, в котором участвовала, — только о цели, что ей предстояло достичь!..

О цели ей нельзя забывать и сейчас.

Занила на полшага приблизилась к Намо. Пальцами левой руки крепко обхватила запястье его правой, удерживая ее в одном положении, а потом прикоснулась кончиком кинжала к его коже, у локтевого сгиба и слегка надавила, начиная проводить разрез. Она почувствовала, как Намо слегка вздрогнул — обычная реакция тела на причиняемую ему боль, одинаковая как для людей, так и для высших оборотней, ничего не значащая… Занила не остановилась. Она провела клинком до самого запястья, оставив ровный разрез, стремительно начавший набухать ярко-алой кровью. Кинжал был очень острым, и ей практически не приходилось прилагать усилий, чтобы провести довольно глубокую рану — достаточную, чтобы высший оборотень тут же не залечил ее. Доведя разрез до запястья, Занила остановилась, отвела клинок в сторону и отпустила руку Намо. Алая кровь быстрыми каплями и тонкими струйками стекала по светлой коже на пол. Занила подняла взгляд на лицо Намо: следующий шаг в танце ритуала — его!

— Я приношу тебе клятву крови, — произнес оборотень, по-прежнему держа вытянутой кровоточащую руку. — Я называю тебя Кайя Лэ. Я признаю твою власть надо мной, твое право приказывать мне и мою обязанность подчиняться! Да видят Боги и Лес!

Занила вновь подняла правую руку с зажатым в ней кинжалом. На этот раз она поднесла его к своему собственному запястью и, слегка надавив, провела аккуратный короткий надрез поперек руки. Боль кольнула тонкими иголочками и тут же пропала, смытая волной обильно выступившей крови. Занила протянула руку вперед, над рукой Намо.

— Я принимаю твою клятву крови, — произнесла она. — Я называю тебя оборотнем своей стаи. Я соглашаюсь со своей властью над тобой, я признаю твое право на мою защиту и мою обязанность вести тебя! Да видят Боги и Лес!

Она помедлила лишь долю секунды, а потом перевернула руку, позволяя алой крови, скопившейся в разрезе на ее запястье, пролиться на кожу Намо. Занила повела рукой к себе, следя, чтобы ее кровь капала равномерно, не пропуская ни эцба раны оборотня. А потом она посмотрела вверх, в первый раз позволив себе заглянуть в глаза Намо. Их цвет больше не напоминал безжизненный серый пепел. Они стали чуть светлее и казались бесконечно глубокими. А их блеск больше всего сейчас напоминал великолепную сталь безупречно острого клинка. Он смотрел на нее… Сила взметнулась вокруг них стеной! Не родилась внутри, не пришла извне, просто проснулась. Она всегда была вокруг и теперь откликнулась на призыв, разбуженная древним ритуалом. Занила чувствовала, как бешено колотится ее сердце, но взгляд не опустила. Она Хозяйка стаи и Хозяйка Леса и она должна суметь принять ту силу, что посмела разбудить! Она должна ощутить собственную власть. Открыть глаза и посмотреть в лицо Силе, и выдержать ее ответный взгляд. Она должна принять… Саму себя.

Занила перешла на другой уровень зрения, понимая, что дальше все самое интересное будет происходить теперь здесь. На физическом уровне пространства ритуал уже можно было считать законченным. В самом деле, что там еще можно увидеть? Только как стремительно затягивается разрез на руке Намо.

А кружево оборотня полыхало чуть пульсирующим светом. Причем не только верхний уровень каркаса, отвечающий за его человеческую сущность. Занила отчетливо видела, как сквозь него отчетливо проступает паутина второго слоя кружева — звериного. Цвет всего каркаса был ярко-рыжим, и только по руке Намо, которую тот все еще держал на весу, медленно распространялось серебристо-серое сияние. Словно растекался расплавленный металл… Сталь или серебро? Занила не знала ответа на вопрос, с каким металлом роднит ее собственная сила, часть которой через кровь получил теперь оборотень.

Занила смотрела на серебряный сгусток энергии, растекающейся по нитям силового каркаса Намо: от руки, через плечо и дальше… Его цвет постепенно становился словно менее плотным и насыщенным по мере того, как собственная энергия Намо смешивалась с ним, растворяя его в себе. Но и сила оборотня также не оставалась прежней: жидкое серебро в крови Занилы словно разбавляло его, делая его цвет все менее насыщенным. Изменения происходили так плавно, что за ними, казалось, невозможно было уследить. Нельзя было сказать: вот здесь ярко-рыжая энергия Намо, а здесь уже серебристо-серая Занилы. Не провести границу…

Занила продолжала смотреть на кружево оборотня перед ней, пока оно все не начало пульсировать ровным серебристо-желтым светом. А потом, как вспышка новой звезды, вся сила вдруг сжалась до одной точки, собравшись в глубинном узле каркаса оборотня, а в следующую секунду волной метнулась во все стороны! Занила с трудом удержала себя от того, чтобы не отстраниться. Как будто здесь, на энергетическом уровне пространства, расстояния имели хоть какой-то смысл! Ей показалось, что по ее коже пронесся раскаленный ветер, несущий в себе целую тучу остро жалящего песка! Если бы только ветер мог проникать внутрь тела, сминая в своем безумстве ее кружево. Ворваться туда, где непрошенными гостями в голове вдруг всплыли строчки той баллады, что она отыскала сегодня перед рассветом — «Йат Сваргуэ». Как же много ей уже удалось ощутить, и как много еще предстоит!.. А слова уже звучали в ее мыслях, не спрашивая разрешения и не желая останавливаться. Как когда-то и сама «Йат Сваргуэ».

Занила задохнулась, потому что в следующую секунду ее мир вдруг перестал существовать! Это было совсем не похоже на то, что она привыкла испытывать в момент смены облика, когда ее тело на какое-то мгновение просто исчезало, а на его месте вокруг кружева выстраивалось совершенно новое. Тогда ее сознание оставалось на месте, продолжая фиксировать все происходящее. А сейчас, кажется, продолжали жить лишь слова…

Заниле показалось, что ее рывком дернули в сторону… А в следующий момент она словно вылетела на первый уровень зрения, вновь увидев залу, в которой проходил ритуал, оборотней, внимательно наблюдающих за происходящим, благоразумно держась чуть в стороне, светловолосую девушку прямо перед собой… Она увидела саму себя! И другие ощущения, мгновенно навалившиеся на нее, не позволили ей усомниться: она действительно оказалась в теле Намо, втянутая в него вместе с частичкой собственной силы, отданной ему вместе с кровью! И лишь сознание пока оставалось ее собственным — сознание и слова в нем, отдававшиеся ударами набата…

Волна схлынула, заставив Занилу вспомнить, как дышать, как смотреть собственными глазами, как ощущать себя только в своем собственном теле!.. Занила судорожно вздохнула, глядя на Намо, стоявшего перед ней с видом не менее ошарашенным чем, наверное, был сейчас у нее самой. А где-то на самой границе восприятия она продолжала ощущать его сознание, как почти не различимое эхо, как прикосновение тончайшей нити. Она знала, что пройдет совсем немного времени, и она настолько привыкнет к этому новому ощущению, что вовсе перестанет замечать его. Но лишь пока сама будет этого хотеть…

Но, Занила уже знала, стоит ей сосредоточиться, потянуть за ниточку, вспомнить о Намо, и она сумеет ощутить его! Заставить его выполнить любой приказ, влиять на его обращение, прочитать его мысли… Какие там еще возможности обещала ей Натара?

«Только ты сама и только со временем сумеешь определить истинные границы…»

«Главное ты знаешь — то, что делает тебя истинной Хозяйкой стаи!»

О да, теперь она знает! Главное — что этих границ не существует! Сила будет вести ее. И впереди у них целая вечность! И ей больше не нужно думать о том, что осталось в ее душе, когда огонь ненависти больше не смог гореть. Теперь она знает!

А та книга, что разделила с ней сегодняшнюю ночь? Та баллада, слова которой никак не желают стихать… В них правда. Она знает. Но разве ей бояться войны?! Даже той, что длится вечность!