"Жизнь замечательных Блондей" - читать интересную книгу автора (Измайлова Кира)Смерть в большом городе – А ведь отвратительная ситуация складывается, не правда ли, господа? – задумчиво произнес Вернер Дирк, начальник службы безопасности, и все присутствующие согласно закивали. Среди присутствующих имелись: Эмиль Кан, глава департамента чрезвычайных ситуаций, Майкл Джефферсон, начальник полицейского управления, непосредственный подчиненный Вернера, а также еще несколько сотрудников данной службы. Вернер Дирк крайне редко собирал совещания, предпочитая решать все касающиеся его ведомства вопросы единолично, однако данный случай оказался настолько необычен, что Вернер вынужден был поступиться своими привычками. – Стало быть, что у нас имеется? – произнес Вернер и прошелся по кабинету, заложив руки за спину. Эмиль наблюдал за приятелем с некоторым скептицизмом во взгляде, будучи вполне определенного мнения о способностях Вернера к решению сложных проблем (несколько субъективного мнения, что уж греха таить), подчиненные стояли по стойке «смирно», только Джефферсон был удостоен чести сидеть в присутствии Блонди. – А имеется у нас очередной труп… – Пятнадцатый, – добавил Джефферсон, невысокий, довольно скромной наружности мужчина с аккуратными усами. – За три недели, – присовокупил Эмиль. – Это не считая тех, кого найти не удалось. – Серия, – вздохнул Вернер и окинул остальных грозным взглядом. Возражать никто не посмел. Собственно, спорить было и не о чем, серия, она и есть серия. – Таким образом, господа, по Танагуре разгуливает серийный убийца, вероятнее всего, маньяк. Что делать будем? – Ловить, – односложно ответил Джефферсон. Он являлся одним из тех немногих людей, кого Вернер уважал, как хорошего профессионала, а потому позволял себе разговаривать с начальником, не прибавляя к каждому слову «господин Дирк». Биография у Джефферсона была выдающаяся – он приходился внуком работавшему на Федерацию специальному агенту, сбежавшему на Амои, когда родное правительство решило устранить чересчур осведомленного сотрудника. (Надо отметить, этот случай так и остался единственным за всю историю Амои: с нее бежали, было дело, а вот чтобы наоборот… Для этого надо было совсем отчаяться.) К его чести следует отметить, что попросивший убежища спецагент так и не выдал амойским спецслужбам никаких ценных сведений, поэтому власти в конце концов решили удовлетвориться хотя бы тем, что Федерация получила очередной плевок в физиономию, и Джефферсона-старшего, после многочисленных проверок, оставили в покое. Он вел абсолютно законопослушный образ жизни, шпионить не пытался, работал охранником, обзавелся семьей и, судя по всему, был более чем доволен. Видимо, дедушкины истории о бурной юности поразили воображение Майкла, тот сперва пошел на службу в армию, а потом подался работать в полицию и преуспел. – Каким образом? – поинтересовался Вернер. – Думайте, думайте, Джефферсон, зря, что ли, вас в прошлом году признали лучшим сыщиком города? Шевелите извилинами! – А сам-то что? – шепнул Эмиль. – Дождешься, – пообещал Вернер и снова повернулся к подчиненным. – Давайте, Джефферсон, изложите ситуацию, как она вам видится, а я послушаю! – Гхм… – прокашлялся Джефферсон. – Итак, первый труп был обнаружен три недели назад на свалке. Жертвой оказалась уличная проститутка, поэтому большого значения происшествию не придали. Убийца расправился с жертвой особо жестоким образом, но… – Если заниматься каждой убитой проституткой, времени больше ни на что не хватит, – подытожил Эмиль. – Дальше давайте. – С промежутком в несколько дней было обнаружено еще несколько тел, – сообщил Джефферсон, невозмутимо глядя перед собой. Унылой длинной физиономией и блеклыми глазами навыкате он несколько напоминал снулую рыбу, однако хватке его позавидовала бы любая акула. – Почти все убитые, кого удалось опознать, занимались проституцией, остальные – бродяги. Возраст – от шестнадцати до двадцати лет, не старше. Способ убийства во всех случаях одинаков. – Поподробнее с этого места, – велел Вернер. – Судя по всему, преступник увозил жертву в глухое место, – продолжил Джефферсон, – вероятно, притворяясь клиентом. Затем затыкал жертве рот и начинал… э-э-э… – Кромсать, – подсказал Вернер. Эмиль непроизвольно сглотнул, вспомнив визит в морг. Эмилю на своем веку довелось повидать немало изуродованных тел, но чтобы так… Впрочем, с души воротило и ко всему привыкших патологоанатомов, а это уж вовсе ни в какие ворота не лезло. – Кромсать, – подтвердил Джефферсон. – Жертвы оставались в живых до последнего момента – за исключением тех, у кого не выдержало сердце. Скрыть следы преступления убийца особенно не пытался, тела убитых не прятал. – Но и улик не оставил, – со вздохом завершил Вернер. – Можешь себе это представить, Эмиль? – С трудом, – признался тот. – Так-таки и никаких? – Никаких, – подтвердил Вернер. – Ни следов, ни отпечатков пальцев, ни окурка. Ничего. Видеть его тоже никто не видел, убийства совершались, по оценкам паталогоанатомов, примерно в три-четыре часа утра, в это время и на улицах-то никого нет, а на свалке и подавно. Тем более, углы он выбирал глухие, куда и бродяги не часто забираются. – А орудие убийства? – спросил Эмиль, мрачнея на глазах. Когда по городу бродит неуловимый маньяк-убийца, дело пахнет керосином, то есть объявлением чрезвычайного положения. А этого Эмилю вовсе не хотелось. – По заключению паталогоанатомов, это, скорее всего, лазерный нож, – встрял Джефферсон. – Небольшого размера, достаточно узкий, по параметрам напоминает медицинский инструмент. – Час от часу не легче! – всплеснул руками Эмиль. – Нам еще маньяка-врача не хватало! – Ну, это еще не факт, – фыркнул Вернер. – Хотя… Ребята говорят, что тела наш приятель разделывает очень умело, можно сказать, профессионально. Так что он вполне может оказаться хирургом. Кстати, Джефферсон, запишите, это нам пригодится. – Так точно, сэр, – кивнул Джефферсон, но записывать ничего не стал, поскольку славился феноменальной памятью. – Собственно, вот и все, что у нас есть, – вздохнул Вернер. – Неуловимый тип, теоретически могущий оказаться хирургом… Человек-невидимка, да и только! – Да, странно, – протянул Эмиль. – Неужели его никто не видел? Ведь проституток он не в пустыне снимал, на улице, они же всегда кучками собираются! – Может, кто и видел, да разве понял? – поморщился Вернер. – Ты что, этих шлюх дешевых не знаешь? Мозги куриные, одна мысль на всю черепушку – как заработать двадцатку, пожрать и вмазаться. Больно им нужны чужие клиенты! – Простите, сэр, – произнес Джефферсон. – Вероятно, имеет смысл поговорить с сутенерами. Они могут что-то знать. Хотя бы слухи. – Ага, – кивнул Вернер. – Хорошая мысль. Что еще? – А хирургов проверять пробовали? – осенило Эмиля. Вернер с жалостью посмотрел на приятеля. – Их в Танагуре несколько сотен, – сказал он. – Ты предлагаешь вызывать их по одному и устраивать допрос с пристрастием? У нас даже улик нет! К тому же, убийца вполне может быть приезжим. – Так проверить по спискам, приезжали ли в последнее время какие-нибудь врачи, – стоял на своем Эмиль. – Позвони Себастьяну, у него база данных отменная! – Да была у меня такая мысль, – сознался Вернер. – Я как раз Себастьяну и позвонил. Знаешь, как он меня высмеял? – Почему это? – Да потому, что убийца – не идиот, раз до сих пор не вляпался, – ответил Вернер мрачно. – Вряд ли он зарегистрировался по прибытии, как какой-нибудь мистер Смит, хирург. Он вполне может изображать туриста, коммивояжера… да мало ли! Это если он не местный. – А почем, кстати, «он»? – поинтересовался Эмиль. – Ты полагаешь, женщина не может быть маньяком? – Может, – согласился Вернер. – Все может быть. Шлюх наш приятель резал обоего пола, так что не угадаешь. Какая разница, все равно пока мы в тупике. Если этот тип не наследит как следует, мы его никогда не вычислим! – Слушай, а почему именно проститутки? – спросил Эмиль. – А я почем знаю? – пожал плечами Вернер. – Может, они ему не нравятся. Может, они его мораль оскорбляют. Или триппером наградили. Или кошелек сперли. И он так мстит. А что, это версия! Джефферсон, запишите! – Так точно, сэр, – ответил Джефферсон. – В любом случае, это еще не самое худшее, – добавил Вернер. – Не понял, – протянул Эмиль. – Что тут непонятного? – фыркнул Вернер. – Тебе что, больше бы понравилось, если бы этот тип принялся резать добропорядочных граждан и, не приведи Юпитер, туристов? – Типун тебе на язык! – похолодел Эмиль. – Тогда мы малой кровью не отделаемся! – Именно, – вздохнул Вернер. – Поэтому надо отловить его побыстрее. Джефферсон, ставьте на уши всех осведомителей, только не надо шум на весь город поднимать. Не стоит пока никому знать, что по Танагуре серийный маньяк бродит. – Так точно, сэр, – кивнул Джефферсон. Эмиль только подивился: обычно Вернера было хлебом не корми – дай устроить большой переполох, с погонями, перестрелками, штурмами и прочими прелестями из жизни спецназа. Очевидно, Эмиль недостаточно хорошо знал приятеля, оказывается, когда было нужно, тот умел собираться и действовать тихо. – Как же его ловить… – почесал в затылке Вернер. – Тьфу ты, вот ведь контингент, уличные шлюхи, даже агента не внедришь! Хоть самому под красный фонарь становись в качестве приманки! – Простите, сэр, – невозмутимо заметил Джефферсон. – Вы для этого маньяка несколько… э-э-э… староваты. Вернер красноречиво закатил глаза – чувством юмора природа Джефферсона обделила начисто. Эмиль фыркнул. – Таким образом, мы пока что в тупике, – подытожил Вернер с досадой. – Все могут быть свободны. Эмиль, разумеется, остался и, дождавшись, когда выйдут сотрудники Вернера, спросил: – Слушай, ну неужели в самом деле этот тип не оставляет никаких следов? Вернер уныло помотал головой. – Отпечатков пальцев нет, – начал он загибать пальцы. – Наверняка работает в перчатках. Орудия преступления, разумеется, на видном месте не бросает. По данным экспертизы, это такой ножик, какой можно в любом уличном магазинчике купить. В кровище тоже не заляпался, иначе бы его кто-нибудь на улице приметил. Осторожный! К тому же, сам знаешь, из ран, нанесенных лазерным оружием, крови и немного, спекается сразу… – Да-а, – протянул Эмиль. – А что, эти несчастные путаны добровольно шли с убийцей на эти самые свалки, в заброшенные дома? – Похоже на то, – кивнул Вернер, развалясь в кресле. – Видимо, внешность у него внушающая доверие. А как он заманивал жертв в такие места… Да мало ли, сказал, мол, хочу подальше от посторонних глаз, только и всего. – Но потом они что, не сопротивлялись? – допытывался Эмиль. – Что-то мне не верится, что даже самый тупой бывший пет станет спокойно лежать и смотреть, как его на части режут! Может, он их по голове бил или там давал отравы какой нюхнуть? Вернер посмотрел на приятеля и зарылся в папку с материалами дела. Эмиль терпеливо ждал. – Вот, – удовлетворенно сказал Вернер. – По голове, конечно, жертв никто не бил. Почти все были под сильным кайфом. Таким сильным, что я лично сомневаюсь, чтобы они вообще шевелиться могли. – Что за наркотик? – полюбопытствовал Эмиль. – Да обычная синтетика, ну, «ашка», но такой убойной концентрации, что пустынного ящера одной дозой с ног свалит, – ответил Вернер. – Недешевая штуковина, – заметил Эмиль. Вернер взглянул на Эмиля исподлобья. – Ты предлагаешь еще и всех наркоторговцев в городе проверить? – спросил он. – Идея хорошая, конечно… Вряд ли каждый день кто-то покупает такие штучки. – Вполне вероятно, что покупателя могли запомнить, – завершил мысль Эмиль, и Вернер, вздохнув, вздохнув, набрал номер Джефферсона, чтобы отдать соответствующие распоряжения. – Ты сказал, «почти все были под кайфом», – сказал Эмиль, когда Вернер закончил разговор. – А остальные? – А остальные, – Вернер снова полистал папку. – А остальных, Эмиль, попросту обездвижили. Сам знаешь эти точки – нажал, клиент в сознании, но ни шевелиться, ни говорить не может. Эмиль тихонько присвистнул. – Ничего себе! Это что ж у нас за портрет получается? – произнес он удивленно. – Какой-то тип, достаточно богатый, чтобы покупать неразбодяженную «ашку», при этом владеющий ножом, как хороший хирург и знающий кое-какие серьезные приемчики, режет дешевых шлюх! – Псих, – сказал Вернер мрачно. – Однозначно, псих, – подтвердил Эмиль. – Но псих осторожный и хитрый. Попортит он нам крови, ох, попортит… Вернер, ты что выключился? – Да вот думаю, – протянул тот. – Почему, если ножом хорошо владеет, так сразу хирург? Опять же приемчики, опять же не видел его никто, значит, маскируется хорошо… Эмиль, а не кажется ли тебе, что это спецназом попахивает? Или даже не спецназом, а разведкой? – Оп-па! – Эмиль аж подскочил в кресле. – А и правда! Еще того не легче… Съехавший с катушек вояка – это уж совсем никуда не годится! – Да уж, задачка, – задумчиво сказал Вернер. – Вероятно, отставник. Пенсия у них хорошая, можно ни в чем себе не отказывать, даже если дополнительного дохода нет… – Вернер, – вздохнул Эмиль, прервав рассуждения приятеля. – Знаешь, что в лоб, что по лбу. Что хирургов проверять, что бывших военнослужащих – года не хватит. – А что делать? – развел руками Вернер. – С чего-то надо начинать! Ясное дело, нужна зацепка, только зацепок он нам не оставил… – Вернер встал и прошелся по кабинету. Остановился у окна, тяжко вздохнул. – Эмиль, я иногда так завидую сыщикам прошлого! – Что так? – иронически прищурился Эмиль. – Да что-что, – проворчал Вернер. – Как-то оно тогда проще было… Ну вот сам посуди, не пешком же приходил этот тип на свалки на окраинах? Ясное дело, на машине приезжал. В эпоху колесного транспорта хоть отпечатки покрышек можно было найти, а теперь – шиш с маслом! – А кстати о следах, – опомнился Эмиль. – Что, этот господин по воздуху летает? Отпечатков ног не осталось? – Ну, остались, – хмыкнул Вернер. – Судя по всему, самые стандартные ботинки, в любом магазине можно купить, размер опять же ходовой, никаких тебе стесанных каблуков, косолапости или там хромоты наши эксперты не выявили. Да и понятно, в спецвойска хромых и косолапых не берут… – Тьфу ты! – в сердцах произнес Эмиль. – В самом деле начнешь завидовать этим твоим древним сыщикам! Э, Вернер, ты далеко собрался? – Отсюда не видать, – мрачно ответил тот. – Кстати, а что ты все лезешь в мое расследование, а? – Не хочешь, не буду! – привычно оскорбился Эмиль. – Крутись сам! Все, бывай!.. Выпроводив дорогого друга, Вернер, недолго раздумывая, отправился в гараж. Для того визита, что он задумал, следовало выбрать машину, во-первых, пошикарнее, а во-вторых, с пуленепробиваемыми стеклами. Не то чтобы Вернер кого-то опасался, но береженого Юпитер бережет… «…Ну и холодрыга!!!» – в сотый раз подумала Эни, ежась от пронизывающего ветра, и уныло выругалась. Теплее от этого не стало, ясное дело. А ведь зима только началась, дальше будет только холоднее! Стоять на углу было мало того, что холодно, так еще и скучно. Как нарочно, сегодня Дениза наотрез отказалась выходить на эту улицу, да и вообще на работу. То есть она еще вчера отказалась, но вчера сутенер ее пинком под зад вышиб и велел не придуриваться. Только Дениза все равно по-своему сделала. Эни протяжно вздохнула – Денизе она завидовала. Той было уже за двадцать, не самый ходовой товар, зато уж подать себя Дениза умела. Да оно и понятно – она ж из бывших петов! Эни знала, что Денизу вышибли из теплого гарема лет в четырнадцать, уж больно взрослой казалась деваха. Еще пару лет Дениза подвизалась в борделе средней руки, а потом попала на улицу, однако и там ухитрилась выжить. Эни до нее было, как до Эоса раком, потому она Денизу всегда слушалась, даже когда казалось, что та глупости говорит. Казалось бы, ну что делать шлюхам на этой вот тихой улочке? Рядом ни кабака приличного, ни казино, простоишь всю ночь без дела! Однако ж Денизин нюх и тут не дал сбоя, в скором времени Эни в этом убедилась. На этой улочке попадались в основном приличные немолодые клиенты, видно, семейные, да к тому же такие, кому не хотелось, чтобы случайно их застукали знакомые за съемом девочки или мальчика. Заработок был не особенно большой, зато верный, к тому же эти клиенты многого не требовали. А на проспекте – там, может, и бабок отвалят немерено, зато заставят такое вытворять, что тебе и в страшном сне не снилось! Эни попробовала засунуть руки в рукава курточки, не преуспела в этом и полезла за сигаретами. Сигарет оставалось всего две. «Плохо-то как! – уныло подумала Эни. – И стрельнуть не у кого!» Обычно с ней и Денизой торчал на этом углу Ронни, но он уже две недели валялся со сломанной рукой – ухитрился под машину угодить, недоумок. Вот этот-то как раз – классический бывший пет, мозгов хватает только на то, чтобы деньги пересчитать, и то всегда ошибается… Так вот, сегодня Дениза заявилась с заплывшим глазом, разбитой физиономией и с такими синячищами на руках, что даже ко всему привыкший сутенер на секунду онемел. Ясное дело, в таком виде «на смену» идти было нельзя, Дениза и не пошла, а на вопрос, кто ж ее так отделал, отвечала коротко: «Дикси приласкал». Все понимающе кивали, только Эни не поверила. Дикси – это был Денизин парень, не самого мелкого пошиба бандит из уличной шайки. Эни точно знала, что Денизу он не бьет и даже денег не отбирает, а наоборот, еще подбрасывает иногда пару сотен кредитов. Похоже, дело у них было серьезное, и все к тому шло, что скоро Дениза с улицы уйдет. Того и гляди, сама «мамкой» станет… Эни оказалась права – когда все разошлись, Дениза отозвала ее в сторону и сказала: – Не ходила бы ты сегодня… – А что? – удивилась Эни. – Чего случилось-то? – Да так… – пожала плечами Дениза. – Ничего вроде. Только неладно что-то, задницей чую! Задница у Денизы была такая, что на байке не объедешь, так что чуять было чем. Эни хихикнула было, но Дениза смотрела серьезно и, похоже, не шутила. – Это ж не Дикси тебя? – спросила все-таки Эни. – Не, – помотала головой Дениза. – Сама. Тапком. Больно – страсть! – А ему чего сказала? – поразилась Эни. – Сказала, что клиент дурной попался, – хмыкнула Дениза. – Разозлился, обещал найти и руки оторвать. Ладно, пойду я, а ты… не ходила бы ты, а? Но Эни все равно пошла. Денег хотелось до зарезу, а в отсутствие Денизы и Ронни можно было рассчитывать, что все клиенты с этой маленькой улочки достанутся ей одной. Тогда, глядишь, можно будет купить новую куртку, а то от этой проку никакого, продувает насквозь. Еще раз чертыхнувшись, Эни все-таки вытащила одну сигарету, прикурила, жадно затянулась. Вроде бы даже теплее стало… – Прикурить найдется? От неожиданности Эни подскочила на месте, потом обернулась. Чуь поодаль стоял мужчина, не очень высокий, в старомодном пальто и шляпе. «Вот чудик!» – подумала Эни и ответила, как могла кокетливо: – Найдется! Потенциальный клиент прикурил от ее зажигалки, Эни успела увидеть его лицо – самое обыкновенное, незапоминающееся. Ну точно, ее клиент, еще шляпу на нос надвинул, чтобы, значит, никто не узнал, если встретит. Наверно, какой-нибудь банковский клерк… Сейчас начнет мямлить, не зная, как спросить, сколько Эни возьмет за услуги. Однако клиент Эни удивил, совершенно спокойно поинтересовавшись: – Почем берешь? – Семьдесят пять за час, – безбожно задрала Эни свою обычную таксу. – Если на всю ночь, то по полтиннику час. Ну и плата за комнату, само собой. Тут недалеко. – Со мной поедешь? – поинтересовался клиент. – На пару часов. Потом привезу назад. Эни заколебалась. Вообще-то, она не любила куда-то ездить, выкинут на обочине, и топай пешком домой, как раз к утру придешь, но… – Получишь три сотни, – сказал клиент, и Эни отбросила всяческие колебания. – Договорились, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал не очень уж откровенно радостно. – Тогда садись, – показал клиент на потрепанную темную машину. Эни забралась в салон, – наконец-то стало тепло! – мужчина сел за руль, и машина тронулась. Некоторое время в машине царила тишина, Эни не знала, о чем заговорить, клиент тоже в молчанку играл. – Хочешь? – показал ей вдруг водитель крохотный белый конвертик. – Не, – мотнула головой Эни, дивясь такой щедрости. – Я дурью не балуюсь. – Похвально, – хмыкнул водитель. – Здоровье бережешь? – Ну, типа того, – пожала плечами Эни. – А что, нельзя? – Да я и говорю, похвально, – ответил водитель. – Лет-то тебе сколько? – Пятнадцать вроде, – ответила Эни. Вот зануда попался! Сейчас еще как скажет, что у него дети того же возраста, то-то будет номер! Однако водитель больше ничего не сказал, остановил машину и открыл дверцу. – Пошли, – сказал он. Эни выбралась наружу и завертела головой. – Это чего такое? – удивилась она. – Дом заброшенный, – ответил мужчина. – Все никак не снесут. Не волнуйся, там внутри даже кровати остались. «За три сотни я тебя хоть посреди дороги обслужу», – подумала Эни, но, конечно, вслух ничего не сказала. – Пойдем, – повторил мужчина и подтолкнул Эни ко входу в дом. Только Эни не торопилась туда идти. Что-то было не так, какой-то странный попался клиент, да еще Дениза… – Я… это… – Эни сделала шаг назад. – Я сейчас… – Ты куда это собралась? – надвинулся на нее мужчина, и Эни окончательно поняла – дело швах. И бросилась бежать… Далеко она не убежала, мужчина нагнал ее в два прыжка, схватил за плечо, развернул, а Эни, уже ничего не соображая, попыталась вцепиться ему в глаза. Ей это почти удалось, длинный ноготь оставил глубокую борозду на щеке мужчины, но в ту же секунду прозвучал короткий хлесткий удар, и Эни, разом обмякнув, осела наземь. Мужчина, тяжело дыша, взвалил ее на плечо и отправился обратно, к пустому дому… … – Чем обязаны, господин Дирк? – Хозяин богато, но безвкусно украшенного кабинета вился перед Вернером вьюном, чем безмерно его раздражал, тем более, что было это чистой воды притворством. – А то вы не знаете, – буркнул Вернер и, не дожидаясь приглашения, разместил свои без малого два метра в удобном кресле. – Но может, вы хотя бы намекнете? – Его собеседник, среднего роста плотный мужчина с маленькими пронзительными глазками и наметившейся лысиной, почтительно замер напротив. – Геркин, не придуривайтесь, – устало попросил Вернер. – Вы прекрасно знаете, зачем я пришел. – Я догадываюсь, господин Дирк, это не одно и то же. – С Геркина мигом слетела показушная услужливость, теперь он выглядел так, как и должен выглядеть один из крупнейших воротил теневого бизнеса. – Может быть, коньяку? – Не откажусь, – кивнул Вернер. – Коньяк у вас отменный. Только яду не кладите, не люблю. – С ядом у меня в другом шкафчике, господин Дирк, вам ли не знать! – откликнулся Геркин, разливая коллекционный коньяк по пузатым бокалам. – Прошу вас. Итак?.. – Меня интересуют убийства, – напрямик заявил Вернер. Геркина он знал давно и знал также, что у этого криминального авторитета есть определенные принципы, по которым он и живет. Среди таких принципов было содействие полиции по тем делам, в которых не фигурировали люди Геркина. Никаким альтруизмом тут и не пахло, просто Геркин защищал свою территорию, и Вернер был уверен, что и маньяк-убийца на подконтрольной части города ему нужен, как рыбе зонтик. – Уточнить, какие именно, или сами догадаетесь? – Пожалуй, догадаюсь, – поджал губы Геркин. – Вы говорите об убийствах проституток? – Именно. Что вы можете мне поведать по этому поводу? Геркин задумался на некоторое время, вертя бокал в толстых коротеньких пальцах, Вернер, не скрываясь, наблюдал за ним. Изо всех более-менее известных мафиози города Геркин был наименее симпатичен внешне и наиболее порядочен, если можно так выразиться применительно к преступнику высокого ранга. С Вернером Геркин предпочитал дружить и старался не зарываться, зная, что тот злопамятен и обладает взрывоопасным характером, не говоря уж о легкой паранойе. Впрочем, такой глава службы безопасности был лучше, чем какой-нибудь лощеный красавчик, с которым не то что договориться, а и поговорить не получится – мигнет своим телохранителям, и конец старому нахалу Геркину! Вернера, в свою очередь, устраивал вменяемый и серьезный Геркин, способный думать более, чем на один шаг вперед. Вернер не обольщался, он знал, что полностью изжить мафию невозможно, даже если бросить на это все силы. Ну, перестреляешь одних, им на смену тут же появятся другие! Лучше уж несколько хорошо известных, до мелочей изученных «отцов» города, чем десятки неуправляемых банд. Со временем, правда, Вернер планировал подсократить поголовье бандитов, но, пока они не наглели и соблюдали кое-какие договоренности, он был готов до поры до времени закрывать глаза на некоторые прегрешения. Относительный порядок и покой в городе устраивали обоих, таким образом, сотрудничество было взаимовыгодным, пока ни Вернер, ни Геркин не имели поводов для недовольства друг другом. – К сожалению, господин Дирк, я располагаю только слухами, – вздохнул Геркин. Вид у него был искренне озабоченный, видимо, ему тоже не нравилось происходящее в городе. – Ну, сыпьте ваши слухи, – согласился Вернер. – Я слушаю. – Да и слухов-то, как таковых, мало, – пожевал губами Геркин. – Знаю только, что в последнее время уличные путаны отказываются выходить на работу. А если выходят, то стараются держаться большими компаниями. Клиентам отказывают. Бизнес страдает… – А почему отказываются работать-то? – спросил Вернер. – Боятся, – лаконично ответил Геркин. – Говорят, маньяк в городе появился, на них охотится. То одна пропадет, то другая… За всеми не уследишь, и поди знай, то ли и правда маньяк прирезал, то ли просто у кого-нибудь на хате зависли и оттягиваются. – М-да… – произнес Вернер. – Не порадовали вы меня, Геркин, не порадовали… – Приношу мои извинения, господин Дирк, – вздохнул Геркин. – Можете не сомневаться, если я что-то узнаю, вы будете первым, кому я сообщу. – Я и не сомневаюсь, – хмыкнул Вернер, поднимаясь на ноги. – Вам, вижу, этот псих тоже поперек горла. – Вы совершенно правы, господин Дирк, – скорбно кивнул Геркин. – Бизнес же страдает, вы должны понимать… Это Вернер как раз понимал. На убитых путан Геркину было, по большому счету, наплевать, их пруд пруди, но вот то, что живые отказываются работать, ему совсем не нравилось. Бизнес – это святое, и тому, кто осмелился покуситься на этот бизнес, Вернер заранее не завидовал. Однако информацией разжиться не удалось, и это удручало. Вернер вздохнул, мысленно выругался и отправился обратно… … – Еще одна, господин Дирк, – встретил его Джефферсон. – Так. – Вернер прошел в свой кабинет, плюхнулся в кресло и уставился на Джефферсона, проигнорировав проникшего следом Эмиля. – Докладывайте. – Тело обнаружено сегодня утром в предназначенном на снос доме по улице Энергетиков. На него наткнулись дети. – Не повезло детям, – хмыкнул Вернер. В самом деле, такое зрелище не для детских глаз! – Отнюдь, сэр, – невозмутимо произнес Джефферсон. – На этот раз тело не изуродовано. – Тогда с чего вы взяли, что это жертва нашего приятеля? – вскинул брови Вернер. – Мало ли кто кого убил… – Жертву опознали, – ответил Джефферсон. – После того, как фотографию показали в утренних новостях, позвонила подружка убитой и сообщила ее имя. Убитая – Эни Рико, уличная проститутка. Прошлым вечером ее подружка на работу не вышла, Рико отправилась на обычное место одна, и с тех пор ее никто не видел. На том месте обнаружен окурок сигареты со следами губной помады Рико. Видимо, ее увезли на машине. – Ну хорошо, хорошо, – поморщился Вернер. – Допустим. Дальше что? – Дальше, господин Дирк, вот что. – Джефферсон протянул Вернеру доклад. – Судя по всему, девушку привезли к этому самому пустому дому. Возле дома асфальт снят, на грунте различимы следы. Рико была на высоких каблуках, их отпечатки отчетливо видно. Очевидно, почувствовав неладное, она попыталась убежать. Преступник нагнал ее. Рико пыталась сопротивляться… – Вернер, она ухитрилась ободрать этому типу лицо! – не вытерпел Эмиль. – У нее под ногтями обнаружены частицы кожи! – Вот это уже интереснее! – приободрился Вернер. – Что дальше? – Видимо, преступник ударил Рико, но не рассчитал силу удара, – сказал Джефферсон. – Короче, он попросту свернул девчонке шею, – констатировал Эмиль. – И после этого спрятал тело в пустом доме, – подытожил Вернер. – Резать не стал. – Видимо, ему нужны только живые жертвы, кромсать трупы ему неинтересно, – предположил Эмиль. – Ну, неважно. Зато теперь у нас есть хоть что-то! – Да, забавно, если окажется, что девчонку случайно пришиб ее пьяный приятель, – буркнул Вернер. – Ну что ты за пессимист! – воскликнул Эмиль. – Не было у нее приятеля, выяснили уже. Кстати, ты не очень расстроишься, если узнаешь, что я уже запросил сравнение результатов генетической экспертизы найденных частиц кожи с образцами из наших банков данных? – Включая секретные? – въедливо спросил Вернер. – Разумеется! – Тогда не расстроюсь, – решил Вернер. – Кстати, Эмиль, ты обедал? – Нет еще. – Тогда пошли, перекусим, – предложил Вернер. – Джефферсон, вы пока остаетесь за старшего. Если что-то интересное появится, немедленно вызывайте меня… Что у вас за пластырь на физиономии? – А… – Джефферсон неожиданно вспыхнул. – Порезался… когда брился… – Эмиль, пошли уже, – позвал из коридора Вернер. Он уже не слушал. – Иду, иду. – Эмиль вышел вслед за Вернером, мимоходом подумав, как это можно порезаться электробритвой?.. …Следующие несколько дней выдались совершенно непримечательными с точки зрения насыщенности событиями. Маньяк как резал проституток, так и продолжал резать, однако оставался по-прежнему неуловимым. Вернер бесился, но сделать ничего не мог. Сжалившись над ним (или, что вероятнее, не сжалившись, а просто пытаясь от Вернера отделаться), Рауль Ам выделил ему сразу трех специалистов, которые попытались независимо друг от друга нарисовать психологический портрет маньяка на основе имеющихся данных. Полученные портреты не походили друг на друга ничуточки, что только укрепило Вернера во мнении, что психология – наука совершенно ни к чему не пригодная. На счастье психологов, все они успели вовремя скрыться из пределов досягаемости Вернера, а потому пострадало только несколько предметов оргтехники. Вот в самый разгар бури к Вернеру и заглянул Эмиль. Начальнику департамента чрезвычайных ситуаций заняться было категорически нечем, что его, к примеру, очень радовало, а вот окружающих – не слишком. Эмиль Кан отличался редкой любознательностью и время от времени встревал в чужие дела. Поскольку эти его поползновения мало кто воспринимал с удовольствием, Эмиль в конце концов оставил в покое большинство коллег и сосредоточил свои усилия исключительно на Вернере. В конце концов, их сферы деятельности были очень схожи, чем и отговаривался Эмиль, когда ему пытались попенять на то, что он лезет в чужую епархию. Вернер же терпел Эмиля, как неизбежное зло, а иногда был даже рад помощи. Однако сегодня Эмиль появился совсем не вовремя. – Ого! – сказал он, проследив взглядом за полетом массивного принтера. Принтер с грохотом врезался в угол шкафа и рухнул на пол, однако, кажется, не разбился. – Вернер, только потом не приходи ко мне печатать свои идиотские фотороботы! Теперь я знаю, что у тебя с техникой происходит… – Он все равно не работал, – буркнул Вернер, заметив гостя. – Что тебе надо? – Зашел поинтересоваться, как дела. – Эмиль невинно взмахнул ресницами, и Вернер подавил вздох. – А то ты не знаешь! – Он рухнул на диван, чуть не усевшись при этом на кота, благоразумно пережидавшего в уютном уголке за диванным валиком. Кот с недовольным мявом метнулся под шкаф, разумеется, не пролез, обиделся еще больше и с непримиримым видом прошествовал к окну. С тяжелой грацией вскочил на подоконник и устроился спиной к обоим Блонди, делая вид, что больше всего его интересует вид, открывающийся из окна. – Вот в такие моменты он – вылитый Людвиг! – с оттенком восхищения в голосе произнес Эмиль, садясь рядом с Вернером. – Ты погляди, какая поза, отвернулся – и будто нас тут нет… – А сам ухом дергает – подслушивает, – добавил Вернер. Он был в крайне скверном настроении, и даже адресованная его любимцу лесть не смогла его смягчить. – Так чего тебе надо? Если спросишь, как продвигается расследование, Юпитер клянусь, – придушу! – Тогда я лучше промолчу, – усмехнулся Эмиль. – Если честно, я просто шел мимо и услышал грохот. Решил заглянуть, посмотреть, а то вдруг вы с Джефферсоном уже маньяка поймали и допрашиваете… без меня… Э, Вернер, ты что?.. Ты прекрати… Вернер, ну я же пошутил! Отойдя от приятеля на безопасное расстояние, Эмиль покрутил головой и обиженно сказал: – По тебе точно лаборатория нейрокоррекции плачет. Совсем с ума сошел, шуток не понимаешь… – Да какие шутки!!! – взвыл Вернер, хватаясь за голову. – Крис собирается вводить комендантский час! Ты понимаешь?! Из-за какого-то урода с ножом, которого мы никак изловить не можем – комендантский час!!! – Может, сразу чрезвычайное положение? – вскинул бровь Эмиль. – Может! – окрысился Вернер. – Вот тогда ты тоже попрыгаешь! О Юпитер… Эмиль, ну что же это за идиотское положение? Он положил уже два десятка шлюх – и ни единой зацепки! Мне в утиль пора, раз я этого урода до сих пор вычислить не могу! Какой из меня, ко всем чертям, руководитель департамента?! – Вернер, успокойся, – призвал Эмиль. Суицидальные попытки за Вернером уже числились, так что шутить с этим не стоило. – Да успокойся ты, говорю! Придумаем что-нибудь… – Что ты придумаешь… – махнул рукой Вернер. – Нет, ну это уму непостижимо, маньяка-одиночку ловит вся полиция города – и безрезультатно. Я скоро с ума сойду! – А может, он не одиночка? – предположил Эмиль. – Еще того не легче… – Вернер откинулся на спинку дивана и в отчаянии закрыл глаза. – В городе орудует банда маньяков. И как я должен перед Крисом отчитываться?! – Тебя кто больше волнует – маньяк или Крис? – вкрадчиво спросил Эмиль. – Оба, – припечатал Вернер. – Но если я найду первого, второй меня волновать не будет. – Тогда давай думать, – предложил Эмиль. – Думали уже, – отмахнулся Вернер. – Все уже делали… и думали, и мозговой штурм устраивали, и схемы рисовали, и чуть ли не целые диссертации писали… Эмиль присел на стол и глубоко задумался. В сыщицкой работе он был не силен, однако считал, что свежий взгляд на проблему никогда не помешает. – Послушай, – сказал он, поразмыслив. – А никакой схемы в расположении мест преступления не прослеживается? – Нет, – буркнул Вернер. – Я тоже прекрасно помню классический случай: убийцу вычислили потому, что он каждый раз отъезжал на одинаковое расстояние от своего дома, только в разных направлениях. Согласен, если бы удалось локализовать какой-то район, было бы легче. Но нет, Эмиль, вон, посмотри на карту. – Вернер кивнул на большую карту города на стене, испещренную красными кляксами. – Совершенно хаотическое расположение. Единственное, что понятно, – он тяготеет к окраинам. – Но снимает шлюх в центре, – заметил Эмиль. – Не обязательно, – хмыкнул Вернер. – В центре дороговато, да и путан хорошо «пасут». А где-то на окраине Мидаса и цены ниже, и присмотра никакого. – Ну хорошо, а Мидас в таком случае патрулировать не пробовали? – Эмиль, ты с луны свалился? – устало спросил Вернер. – Пробовали, а смысл? Ну видит полицейский – снял мужик кого-то, в машину к себе посадил. Это не преступление. Даже документы у него можно проверить, а что дальше? Вполне вероятно, у нашего приятеля-потрошителя документы в идеальном порядке, и днем он ведет абсолютно законопослушный образ жизни. Что, прикажешь, за каждым таким типом устраивать слежку? Да у меня людей не хватит! – Понятно… – с досадой сказал Эмиль. – Вот ведь… Ладно. А что с мотивами? – Болото, – кратко охарактеризовал Вернер ситуацию. – Ты о психологическом портрете уже наслышан, надеюсь? – Более чем! – фыркнул Эмиль. – Кто там у них получился? Студент-отличник, отец семейства… и кто еще? – Бизнес-леди, – мрачно сказал Вернер. – Не вижу ничего смешного. У меня сложилось впечатление, что Рауль прислал мне самых завалящих специалистов. – Вряд ли, – усомнился Эмиль. – До таких шуток он не опустится. А еще какие варианты есть? У тебя самого-то есть предположения? – Мы уже все с тобой обсуждали. – Вернер встал, прошелся по кабинету, остановился рядом с Эмилем. – Уйма вариантов: и что он за что-то мстит проституткам, и что они мораль его оскорбляют, и что это религиозный фанатик… Выбирай, какой хочешь! Нет, Эмиль, пока он не оставит хоть один след, нам его не взять. – Оставит, – убежденно сказал Эмиль, положив руку на плечо Вернеру. – Он же небезупречен! Просто человек… кстати, он точно человек? – Точно, точно, – буркнул Вернер. – Есть же образцы тканей, забыл? – Ах да, – вспомнил Эмиль. – Вот видишь, он человек. Рано или поздно он допустит ошибку, и тут уж ты не зевай. В конце концов, ты лучший сыщик в этом городе! – Так вот это-то меня больше всего и бесит! – взорвался Вернер. Душеспасительные беседы Эмиля не возымели привычного действия. – Я – Блонди! А какой-то… оставляет меня – понимаешь, Эмиль, меня! – в дураках! Эмиль собрался сказать еще что-то утешительное, но в этот момент прозвучал сигнал вызова. – Ну вот, опять! – простонал Вернер, доставая телефон. – Слушаю! Кто? Где? Понятно. – Снова? – участливо поинтересовался Эмиль. Вернер молча прошел к карте и маркером нарисовал на ней еще одну жирную красную точку. – Только что нашли, – сказал он вполне будничным тоном. – Тело еще теплое. До чего обнаглел! Тьфу ты, и в новостях уже показали… проклятые журналюги! Куда Кайл смотрит? – Да уж… – пробормотал Эмиль. Тихо брякнул селектор. – Ну что там еще? – рыкнул Вернер. – А… соедините. Это вы, Геркин? Вы что, мой личный номер забыли? Ах, не рискнули потревожить, мало ли, чем я занят… Геркин! Прекратите болтать чушь и скажите, что хотели! Ах вот как… да… да… – Эмиль слушал, изнывая от любопытства, но Вернер почему-то не включил громкую связь. – Ну что же, это первая ценная информация, которую я получил за последние две недели! Да, Геркин, да, я же обещал! Идите вы к черту со своими пожеланиями!.. Вернер отключил селектор и повернулся к Эмилю. – А что ты ему пообещал? – любопытно спросил тот. Эмиль был в курсе контактов Вернера с воротилой теневого бизнеса и соглашался, что знакомство это полезное. – Да… – Вернер махнул рукой. – На сутки убрать патрули из одного райончика. Что-то ему там надо решить с конкурентами… – И что он тебе поведал? – Сегодня наш потрошитель вышел на охоту рано… – со вкусом начал Вернер. В глазах у него зажегся охотничий огонек, и Эмиль с радостью констатировал, что приятель его не пребывает больше в расстроенных чувствах. – Было еще достаточно светло, и его успели разглядеть. Вернее, так. По словам Геркина, на улице Первопоселенцев у дороги паслось трое шлюх. Трепались, естественно, от нечего делать. Подъехала машина, вышел мужчина. Снял мальчишку, посадил в машину, увез. А одна из оставшихся девиц оказалась на редкость глазастой… – Вернер довольно улыбнулся. – Потом, видимо, они пошли погреться в бар, где был телевизор. И когда в новостях показали этого несчастного мальчишку, девица подняла хай. А в баре оказался человечек Геркина. Вот так. – Ну вот видишь, – улыбнулся Эмиль. – Все-таки тебе повезло! Ты ее сам допросишь? – Естественно, – ответил Вернер. – Геркин проявил любезность и отправил девицу в полицейское управление. Впрочем, он мне пересказал ее слова. – Ну и как выглядит наш неуловимый псих? – Никак! – не сдержался Вернер. – Говорит, совершенно обыкновенное лицо, неприметное. Ни усов, ни бороды. В шляпе, в плаще, в перчатках. Волосы то ли темно-русые, то ли каштановые, в темноте, да под шляпой не разберешь. Глаза светлые, это она как-то углядела. Рыбьи, говорит. Ах да! Машина! – Да, он же был на машине, – спохватился Эмиль. – И что? – А тоже ничего, – развел руками Вернер. – «Вентра», то ли черная, то ли темно-синяя, а то и вообще зеленая, модель пятилетней давности, совершенно убитая. Номеров она не разглядела, может, их и вовсе не было. Единственная деталь – из салона пахло какой-то необычной отдушкой, ну знаешь, ароматизаторы воздуха для салона? – Ага, – кивнул Эмиль. «Вентры» были самыми дешевыми машинами для среднего класса, ввозили их на Амои в большом количестве, и на дорогах их была тьма-тьмущая. Климат-контроль в этих машинах имелся, но плохонький и слабенький, с очисткой воздуха он справлялся, только отчего-то добавлял к этому самому воздуху неистребимый аромат жженого пластика. Едва заметный, но мерзкий, впрочем, его можно было заглушить простейшими ароматизаторами. Что и сделал убийца. Но нельзя же перенюхать все «вентры» в городе! Да и кто знает, может, девице просто померещилось… – Поехали, – сказал Вернер, – поговорю с ней сам. Может, она еще что вспомнит… …Путь до городского полицейского управления занял совсем немного времени. Джефферсон уже ожидал начальство и незамедлительно проводил Вернера в кабинет, где находилась единственная живая свидетельница. Это оказалась девица не первой молодости (по меркам Блонди, естественно, то есть лет за двадцать), смуглокожая, пышнотелая, со следами недавних побоев на лице и сильно напуганная. По ее реакции на вошедших, – она дернулась было вскочить и принять смиренную позу, – Вернер безошибочно определил, что она из бывших петов. – Как тебя зовут? – спросил он хмуро, хотя прекрасно знал имя. – Дениза Милль, господин, – не менее хмуро ответила она. – Расскажи еще раз, что ты видела, – потребовал Вернер, и Дениза подробно повторила свой рассказ. Надо признать, Геркин передал его достаточно близко к тексту, однако упустил некоторые детали. Следовало признать, что Дениза в самом деле отличается редкой наблюдательностью для уличной шлюхи, тем более бывшего пета. Хотя как знать, скорее всего, благодаря этой наблюдательности она и ухитрилась выжить на улицах Танагуры. – Ладно, – сказал, наконец, Вернер. – Можешь быть свободна. Хотя нет, постой. Джефферсон, пришлите кого-нибудь, пусть сделают фоторобот. Так… что еще… Чем, ты говоришь, пахло из салона? – Не знаю, господин, – ответила Дениза. – Эти запахи – они же все одинаковые, дешевка. А это другое что-то. Не знаю. – Ну хоть на что похоже? – безнадежно спросил Вернер, хотя понимал – ему это ничего не даст. – Вроде бы… – Девица призадумалась. – Вроде бы табаком… чуть-чуть. И еще чем-то. Сладким таким. Простите, господин, не знаю, что за запах… – Ладно, оставим это. – Вернер поднялся из-за стола, освобождая место полицейскому с ноутбуком. – Как закончите с фотороботом, отвезите ее назад, что ли. А лучше закройте где-нибудь до утра на всякий случай… На обратном пути в Эос Вернер упорно молчал. Эмиль тоже молчал, хотя его разбирало любопытство. У себя в кабинете Вернер утвердился на диване и впал в глубокую задумчивость. Эмиль маялся у окна, пытаясь погладить кота. Тот всякий раз уворачивался и норовил Эмиля оцарапать. Опередить друг друга у них пока ни разу не получилось. Джефферсон стоял навытяжку у двери, ожидая распоряжений. Физиономия у него была еще более унылой, чем обычно, впрочем, небеспричинно. От нечего делать Эмиль взялся разглядывать Вернерова подчиненного. Любопытный тип, Эмиль слышал, что он не только хороший сыщик, но и примерный семьянин. Эмилю показалось, что волосы у Джефферсона на пару тонов светлее, чем усы, отчего последние выглядят как-то ненатурально. «Может, подкрашивает?» – мелькнула забавная мысль. Или носит фальшивые, для маскировки. Мало ли, какие задания он выполняет… – Джефферсон, – тихо позвал Эмиль, видя, что Вернеру не до него. Дождался реакции и добавил: – У вас ус отклеился. Эта невинная шутка имела престранные последствия. Джефферсон неожиданно побледнел, потом пошел красными пятнами, схватился зачем-то за свои усы, пробормотал извинение и выскочил за дверь. Эмиль проводил его озадаченным взглядом и вернулся к своему занятию – продолжил дразнить кота. Впрочем, это быстро ему надоело. Эмиль подошел к карте и принялся разглядывать нанесенные на нее красные точки, пытаясь уловить какую-то систему в их расположении. Системы явно не было, это не походило ни на круг, ни на звезду, ни на пентаграмму, что было бы объяснимо, окажись маньяк приверженцем какого-нибудь подозрительного культа. Нет, ничего похожего, если точки соединить, получаются какие-то зигзаги… Зигзаги? Эмиль, воровато оглянувшись на не реагирующего на внешние раздражители Вернера, взял маркер и нарисовал на карте несколько линий. Полюбовался достигнутым результатом и добавил еще несколько линий пунктиром. Да, ему определенно стоило гордиться собой! – Это что еще за художества? – раздался за его спиной недовольный голос Вернера. – Эмиль, зачем ты мне карту испоганил? Что это? – Это? – Эмиль немного подумал. – По-моему, это елочка. – Какая… – Вернер задохнулся, откашлялся и продолжил на полтона тише: – Какая еще елочка?! – Вернер, остынь, – велел Эмиль, довольный собой. – Смотри сам. Вот, вот, вот… места убийств. Соединяем их между собой… Ну посмотри, правда же похоже! Кривовато, но тем не менее… – Ну и причем тут… елочка? – безнадежно поинтересовался Вернер. – Пунктиром – это что обозначено? Стой. Не говори. Я понял… – Вернер уставился на карту, потом выхватил у Эмиля маркер и обвел им довольно-таки большой район. – Если считать, что этот придурок изображает на карте елочку, то для завершения картинки ему осталось всего одно убийство! – Или три, – заметил Эмиль. – Но тогда это будет очень приплюснутая елочка. – Но почему елочка?! – возопил Вернер. – Новый год скоро, – ответил Эмиль с такой убийственной логикой, что Вернер не нашелся, что возразить. На Амои Новый год справлялся, вообще-то, весной. Однако на многих других планетах сохранился обычай отмечать этот праздник зимой, и выходцы с этих планет, проживающие на Амои, своим привычкам не изменяли, благо им никто не мешал. Праздником больше, праздником меньше – роли не играет. Лишний повод устроить прием и похвастаться драгоценностями! Ели, ясное дело, были по большей части искусственными, однако попадались безумцы, готовые выложить кругленькую сумму за настоящие деревца. Какую именно сумму – мог бы поведать Себастьян Крей, промышлявший контрабандой елей, и Рауль Ам, за определенный процент с продаж способствующий этой противозаконной деятельности путем предоставления мощностей своих гидропонических лабораторий. Впрочем, к делу это не относилось. Мысли у обоих Блонди шли схожими путями, поскольку Вернер выпалил: – Ну теперь мы хотя бы знаем, что он не коренной амоец! – По меньшей мере, у него предки должны быть не с Амои, – поправил Эмиль. – Знаешь, люди обычно придерживаются семейных традиций. – Значит, три убийства… или одно… – протянул Вернер, оглядывая карту. – Скорее, все-таки одно. – Почему? – удивился Эмиль. – Он не успеет совершить три, – заявил Вернер. – Вспомни, какое сегодня число. – Точно!.. – сообразил Эмиль. – До этого дурацкого Нового года три дня. Нет, ну если по трупу в день, он успеет! – Будем надеяться, что он собирается совершить убийство под самый Новый год, а потому станет готовиться особенно тщательно, – вздохнул Вернер. – Так… что у нас здесь… Эмиль кратко охарактеризовал указанный район, буквально в двух словах, и Вернер с ним вполне согласился. Окраина города, бедные кварталы, брошенный завод – простор для действия! – Что же, придется рискнуть, – решил Вернер. – Версия бредовая, но другой нет. Надо брать его с поличным… А представь, что он затаится до следующего года? Или вообще исчезнет? Как мы тогда будем выглядеть? – Не очень хорошо, – согласился Эмиль. – Вернер, я одного не могу понять, зачем он их режет? – Да уже неважно, – отмахнулся Вернер. – Ну мало ли… Любая бредятина сойдет! Может, какая-нибудь шлюха проглотила важную вещь, и он эту вещь ищет… – Ага, бриллиант размером с орех из пирсинга на интимном месте, – серьезно добавил Эмиль. – И при этом он от горя забыл, парень это был или девчонка, а потому режет всех подряд. – Отстань, – попросил Вернер. – Я пытаюсь думать. Он потер лоб, нахмурился. Спохватился: – Кстати, а где Джефферсон? – Убежал куда-то, – пожал плечами Эмиль, умолчав о своей шутке. – Ладно, вызову, как понадобится, – решил Вернер, и вернулся к карте. С полчаса оба Блонди с жаром обсуждали возможное место преступления, сошлись на том, что логику маньяка им постичь не дано, и решили брать в кольцо весь район. Естественно, отслеживая темного цвета «вентры»… хотя этот тип вполне мог пересесть на светлую «майсу», а их в городе еще больше. – Слезь с подоконника, – велел Вернер коту и бесцеремонно спихнул разнежившееся животное на пол. Животное, впрочем, приземлилось на все четыре лапы, фыркнуло, задрало хвост и с достоинством удалилось на диван. Вернер распахнул окно. – Ф-фух… Ну и холодина! – Включил бы кондиционер, – поежился Эмиль. – Он только воздух туда-сюда гоняет, а я проветрить хочу, – поморщился Вернер. – Не пойму, чем пахнет? От тебя, что ли? – А чем пахнет? – удивился Эмиль. – Табаком, – ответил Вернер. – И еще чем-то. – Я не курю, ты же знаешь, – сказал Эмиль. – Джефферсон курит, это от него, – махнул рукой Вернер. – А сладким пахнет определенно от тебя! Одеколон сменил? – Нет, – мотнул золотой гривой Эмиль. – Я не люблю сладкие запахи. Да сам понюхай, если не веришь! Вернер принюхался и убедился, что от Эмиля пахнет чем-то терпким и свежим, причем совсем слабо. Ничего общего с раздражающим сладким запахом. Мерещится ему, что ли? – Эмиль, что с тобой? – спросил он, заметив, что лицо коллеги на мгновение приобрело какое-то непонятное выражение. – Вернер, у Джефферсона фальшивые усы, – каким-то удивительно будничным голосом произнес Эмиль. – Ты знал? – Нет, конечно, причем тут… – начал было Вернер, но осекся. Запах! Странный запах, о котором говорила Дениза, – смесь табака и чего-то сладкого! – У него была расцарапана щека, – добил Эмиль. Вернер схватился за телефон. Через пять минут стало известно, что вот уже две недели Майкл Джефферсон разъезжает на служебной машине. Фиолетовой старой «вентре» без номеров. Обычная рабочая машина, таких в управлении было много: что может быть лучше старой неприметной машины для того, чтобы устроить слежку, засаду, не привлекая внимании? – Не может быть!!! – с чувством выпалил Вернер, падая на диван. Кот вовремя убрался из опасной зоны и снова переместился на подоконник. – Джефферсон!? – Сходится… – уныло сказал Эмиль. Ему самому нравился этот полицейский. – Сам вижу, что сходится, – вздохнул Вернер. – Его отец не с Амои, это раз. Жена, кстати, тоже из семьи выходцев с какой-то другой планеты. Не помню, с какой… Значит, Новый год они могут справлять. Это раз. – Царапина на щеке, – напомнил Эмиль. – Это два. – Фальшивые усы, – сказал Вернер. – Это три. Сколько его помню, Джефферсон всегда был с усами. Сбрей он их – голову на отсечение даю, его никто в управлении не узнает. Значит, на ночь отклеивает, утром приклеивает, чтобы никто ничего не заподозрил. – Машина, – добавил Эмиль. – Это четыре. – И запах, – присовокупил Вернер. – Это пять. Улика дохлая, но все же… Неужели Джефферсон рехнулся?! – Но зачем он их режет? – в очередной раз спросил Эмиль. – Сейчас. – Вернер подошел к компьютеру и принялся изучать личное дело Джефферсона. – Вот, смотри. Из досье: в колледже собирался стать врачом. Хирургом, заметь. Однако отец его переубедил. Как тебе? – С ума сойти, – сказал Эмиль и взъерошил свою замечательную челку, приведя ее в полный беспорядок. – Дела! Да, неплохо он устроился… И ведь всегда был в курсе происходящего, чуть ли не первым докладывал. – А даже увидь его кто на месте преступления, отговорился бы, – пожал плечами Вернер. – Дескать, полиция бдит… Труп еще теплый, а начальник управления тут как тут. Ох, как жаль, единственный ведь толковый сотрудник! – Не преувеличивай, – сказал Эмиль. – У тебя хорошие работники. Немного неадекватные, но это они с тебя пример берут… Ладно, что дальше? – А что дальше… – Вернер нажал кнопку селектора. – Двух андроидов ко мне. Да, личную охрану. И Джефферсона пригласите. Через пару минут Джефферсон – усы он на сей раз приклеил отлично, – появился в кабинете начальства. Следом вошли двое Вернеровых телохранителей. Вернер андроидов не любил, особенно охранников. В отличие от андроидов более высокого класса, у этих физиономии почти ничего не выражали, основной упор при их разработке был сделан на боевые качества, а не на способность имитировать человеческие эмоции. Понятно, что парочка амбалов с тупыми физиономиями не только отменно выполняла свои прямые обязанности по охране Вернера, но и привлекала ненужное внимание. Именно поэтому охрана обычно скучала в Эосе, пока Вернер раскатывал по своим делам. Но вот пригодились все же… – Вызывали, сэр? – спросил Джефферсон, и Эмиль только сейчас сообразил: Джефферсон называл начальника на чужой манер. На Амои такое обращение принято не было. – Да, вызывал, – ответил Вернер и тяжело вздохнул. – Джефферсон, вы задержаны по обвинению в убийстве, совершенном с особой жестокостью. Вернее, нескольких убийствах. – Но сэр!!! – Джефферсон сделал было шаг вперед, лицо у него было совершенно ошарашенное, но Вернер скомандовал: – Взять его! Андроиды ловко перехватили пытающегося что-то сказать Джефферсона и вывели за дверь. – Фу ты, пакость какая, – с досадой сказал Вернер и снова включил селектор. – Задержанного – в камеру. И немедленно на экспертизу! Что значит – какую? Образцы тканей подозреваемого у нас есть? Ах, есть! Вот и сравните! Доложить немедленно! – Наверно, они решили, что ты сошел с ума, – предположил Эмиль. – Арестовываешь начальника управления… – Прямо не сказали, но подумали так наверняка, – признался Вернер. Около четверти часа прошло в томительном ожидании, наконец прозвучал сигнал вызова. На этот раз Вернер включил громкую связь. – Господин Дирк, – произнес молодой голос, – докладываю: проведена экспресс-экспертиза тканей задержанного. Эксперты утверждают, что имеющиеся у нас образцы принадлежат не ему. – С какой вероятностью? – мрачно спросил Вернер. – Почти стопроцентной, господин Дирк, – ответили ему испуганно, и Вернер отключил связь. – Это еще ничего не доказывает, – сказал он. – Мало ли кого могла оцарапать та шлюха. Нет, Джефферсон пусть сидит под замком… – То есть ты предполагаешь… – начал было Эмиль, но Вернер не дал ему закончить: – Лучше перестраховаться, чем сесть в лужу! Конечно, с Джефферсоном все сходится один к одному, кроме этих чертовых анализов, конечно, но мало ли… В общем, Эмиль, прекращай валять дурака. Нам нужен план операции! Считай, в камере у нас никого нет. – Так точно… сэр! – шутовски отсалютовал Эмиль, и работа закипела… … – Ну что? – спросил Вернер. – Все готово, господин Дирк! – доложил полицейский, временно исполняющий обязанности сидящего под замком Джефферсона. Он был далеко не так сообразителен и порядком Вернера раздражал, но за неимением лучшего приходилось мириться с этим остолопом. – Район оцеплен, как вы приказали. – Хорошо, – мрачно кивнул Вернер. Он подозревал, что без его пригляда подчиненные опять сделали все не так, как надо, и какой-нибудь тупица непременно торчит в полицейской машине на самом виду, но поехать проверить не мог – не хотел привлекать лишнего внимания. Уж если сам начальник службы безопасности едет в какой-то задрипанный район, значит, там намечается что-то серьезное? Такой вывод напрашивается сам собой, и убийцу – если, конечно, это был все-таки не Джефферсон, – это могло спугнуть. Вполне вероятно, он настолько съехал с катушек, что на собственную безопасность ему наплевать, но Вернеру в это как-то не верилось: все прежние действия маньяка говорили о крайней осторожности. Не затем же он прятался, чтобы в конце концов глупо подставиться? Этот тип вызывал у Вернера крайне противоречивые чувства. С одной стороны, он бесился из-за того, что никак не мог вычислить и изловить проклятого убийцу. С другой стороны, испытывал даже некоторое уважение к такому ловкому и хитрому сопернику. Это вам не обкуренных бандюг, устроивших пальбу в центре города, ловить, и не с Геркиным препираться по поводу незаконной торговли оружием. «И все-таки, – решил Вернер, – мне будет гораздо спокойнее, когда я его поймаю». Наверно, поэтому он в конце концов решил все-таки поучаствовать в задержании – буде оно состоится, – сам. Главное было не засветиться раньше времени, а там уж будет не до конспирации. – Ну что, поехали? – спросил Эмиль, неслышно появляясь за спиной. – Нет, – отрезал Вернер и, не дожидаясь вопроса, пояснил: – Я еду один, а ты будешь сидеть в Эосе! – Это почему же? – недобро прищурился Эмиль, несколько опешив от такого заявления. – Потому что, – буркнул Вернер. – От тебя сплошные неприятности. Помнишь, что в последний раз было, когда ты на операцию поперся? – Вообще-то, я тебе жизнь спас, – ненавязчиво намекнул Эмиль, припомнив перестрелку в темном переулке. – А сам едва дуба не дал, – грубовато ответил Вернер. – Нет уж, Эмиль, повторения мне не надо, так что… – Ладно уж, – кротко улыбнулся Эмиль (про себя обругав упрямого, как осел, Вернера последними словами) и хлопнул приятеля по плечу. – Ты сам-то хоть бронежилет надень! – И каску на голову, – хмыкнул Вернер. – Непременно. – Пискнул переговорник. – Да? – Господин Дирк, пятый экипаж засек коричневую «вентру», – сообщил неузнаваемый голос. – За рулем мужчина. Машина свернула с улицы Первопоселенцев и движется по проспекту. Если не повернет, через несколько минут будет в оцепленной зоне. – Ведите ее, только аккуратно, – велел Вернер и отключил связь. – Эмиль, слышал? – Улица Первопоселенцев? – поднял брови Эмиль. – Оттуда увезли одну из жертв, если не ошибаюсь? – Ага. – Вернер спешно собирался. – Самое бойкое местечко в городе. Однако обнаглел наш приятель, раз второй раз решил там попастись… – А может, у него просто времени уже нет, – предположил Эмиль и кивнул на часы. – До полуночи всего ничего. – Отпраздновать торопится, – мрачно фыркнул Вернер. – Я ему устрою праздник… Людвиг, отцепись! Кому сказано? Кот, устроившийся было по привычке на плече у хозяина, мягко спрыгнул на пол и встопорщил усы, озадаченный таким поворотом событий. Он привык сопровождать Вернера даже на официальные приемы, а тут вдруг такая несправедливость. – Ладно, не обижайся, – смягчился Вернер и, подняв кота на руки, ненадолго задумался. Тут, похоже, его осенило: – Останешься с Эмилем! С этими словами Вернер, недолго думая, сунул кота в руки Эмилю. Оба, и Эмиль, и кот, настолько оторопели, что даже не стали возражать. – Приглядывайте друг за другом, – сказал Вернер и пулей вылетел за дверь. – Бронежилет, тупица!!! – крикнул вслед Эмиль. – Ма-ау! – поддержал кот. – Н-да… – сказал Эмиль, садясь в кресло и поудобнее пристраивая кота у себя на коленях. – Как был ненормальным, так и остался. Это определенно не лечится, а, Людвиг? Кот дернул ухом и смерил Эмиля подозрительным взглядом зеленых глаз. Потом, видимо, смирился с неизбежным и позволил почесать себя подбородком. Свободной рукой Эмиль включил переговорник и сменил настройку. Пропускать самое интересное он вовсе не собирался, а потому озаботился прицепить на одежду Вернера «жучок». Увидеть задержание, если таковое все же случится, он не увидит, ну так хоть услышит. Но, как нарочно, звук глушила какая-то подозрительная помеха, через которую лишь изредка прорывался шум мотора, короткие приказы Вернера и ответы его подчиненных. Только через пару минут Эмиль сообразил, что Вернер все же последовал его примеру и нацепил бронежилет. «Жучок», ясное дело, оказался под этой сбруей, в которой достаточно и металла, и электроники, чтобы заглушить сигнал. Эмиль про себя еще раз обозвал Вернера нехорошим словом и смиренно принялся ждать, как будут развиваться события. События же развивались ураганно. Неизвестно, что это было, простое везение или же вмешательство высших сил, но в оцепленной зоне не появилось ни единой «вентры», кроме уже обнаруженной. Эту невзрачную коричневую машинку виртуозно «вели» два лучших экипажа, и вскоре Вернеру было доложено, что да, действительно, за рулем мужчина, а на пассажирском сиденье вроде бы девушка, хотя черта с два разберешь, может, и мальчишка. «Вентра» двигалась по направлению к заброшенному заводу, и Вернер выругался сквозь зубы. В этом месте столько понастроено, что стряхнуть с хвоста слежку там проще простого. Оставалось надеяться, что маньяк слежку не засек, иначе искать его в лабиринте полуразрушенных корпусов завода можно будет аккурат до следующего Нового года, будь он неладен! Но, видимо, удача на сей раз решила не отворачиваться от Вернера. Преследуемый вел себя совершенно спокойно, очевидно, и не подозревая о том, что за ним наблюдает добрый десяток полицейских. Припарковав машину между двумя цехами, он открыл дверцу, выбрался наружу, помог вылезти своей спутнице. Впрочем, приглядевшись, Вернер решил, что это все-таки мальчишка, а чтобы не путаться, решил называть это бесполое существо просто жертвой. Так вот, жертва, судя по заторможенности и расхлябанности движений, была под основательным кайфом и на внешние раздражители не реагировала. Да и вообще передвигаться самостоятельно не могла, если уж на то пошло. Поняв это, мужчина, недолго думая, без особых усилий перекинул тщедушное тельце через плечо и направился внутрь одного из цехов. – Пятеро – в обход цеха, – скомандовал Вернер. – И чтобы мышь не проскользнула! Вы трое – со мной, остальные ждут здесь. Пошли! Вернера терзали нехорошие предчувствия. Старый цех представлял собой одно большое решето: кое-где стены обрушились, образовав настоящий лабиринт, через который вполне можно было проскочить в другой корпус, а оттуда – на улицу. Стоило, наверно, взять больше людей, чтобы оцепить завод, но сделать так – значило рисковать спугнуть маньяка. Народ это, – Вернер по опыту знал, – может, и ненормальный, зато обладающий каким-то звериным чутьем на ловушки. Оставалось надеяться, что убийца не изучал специально внутренности завода, а значит, может заплутать там с тем же успехом, как и выбраться наружу незамеченным. – Я пойду первым, – сказал Вернер. – Вы за мной. И, ради Юпитер, тихо!!! Возражать никто и не подумал. При своей внушительной комплекции и росте Вернер, как и любой Блонди, мог передвигаться очень быстро и практически бесшумно. К тому же умение это было доведено у него до совершенства, так что у убийцы не было никаких шансов засечь Вернера издалека. Он и не засек. Вернер увидел его первым. Видимо, убийца в самом деле не знал завода, а потому предпочел не углубляться далеко внутрь, устроившись в дальнем конце цеха, на более-менее ровном полу. Стекол в окнах давно не было, и луны заливали цех резким неестественным светом, которого было вполне достаточно, чтобы различить, чем занимается убийца – а теперь не было ни малейших сомнений в том, что это действительно он. Что-то он там колдовал над распростертым на полу телом жертвы, видимо, готовился поэстетичнее обставить свой ритуал. Картина, как мельком отметил Вернер, была совершенно сюрреалистической: развалины, лунный свет, маньяк в темном плаще, вспыхнувший приглушенным алым светом лазерный нож у него в руке… Вернер взглянул на часы – до полуночи меньше десяти минут. Пора бы этому типу уже приступить к делу! Вот тут перед Вернером встала небольшая дилемма. С одной стороны, брать маньяка предпочтительнее всего рядом с еще теплым трупом, чтобы не отвертелся, но это значит – стоять и смотреть, как он разделывает свою беспомощную жертву. С другой стороны, жертва эта – уличная проститутка, которой все равно уготована бесславная гибель в ближайшие пару лет, если не от передозировки наркотиков, так от побоев, а то и просто от холода. Кому нужно такое жалкое существование, не жизнь, а именно существование? Однако же, решил вдруг Вернер, эти несчастные цеплялись за свои жизни, как могли, считая видимо, что лучше уж такая жизнь, чем совсем никакой. А еще – очень может быть, что и маньяк ставил себе целью облегчить своим жертвам переход в мир иной и избавить их от мучений на этом свете (другое дело, что путь для этого он выбрал крайне изощренный). Но если это так (а мотив этот, Вернер знал, был достаточно распространенным), то Вернер был просто обязан ему помешать. Хотя бы ради того, чтобы тому не удалось завершить начатое… Придя к такому выводу, Вернер сделал пару осторожных шагов вперед, поманив за собой подчиненных. Те, на его взгляд, топали, сопели и бряцали амуницией просто чудовищно, но убийца был так поглощен приготовлениями, что ничего вокруг не замечал. – Стоять, полиция! – рявкнул Вернер чуть ли не с лаской в голосе. – Лицом к стене, руки за голову! Однако маньяк выполнять требования не спешил. Не так-то он был прост, как оказалось. С удивительным проворством он нырнул куда-то вбок, в тень, и Вернер на миг потерял его из виду. Впрочем, через пару секунд убийца показался снова: он весьма ловко карабкался по аварийной лестнице, ведущей на смотровую галерею, откуда очень удобно было улепетнуть во внутренние помещения цеха. – Стой, стрелять буду! – выкрикнул кто-то из полицейских и, когда слова не возымели действия, вправду начал палить. – Отставить стрельбу! – гаркнул Вернер. Убийца добрался почти до самого верха лесенки и уже приноравливался, как бы половчее перебраться через высокое ограждение на галерею – Он мне живой нужен! Томмен, сможешь снять его оттуда? – Н-нет… боюсь, что нет, господин Дирк, – потупился один из лучших стрелков в его команде. – Темно, да и… – Разжалую в постовые, – пообещал Вернер. Темно им! С его точки зрения, света было более чем достаточно. Не тир, конечно, но все же! Другое дело, что точность стрельбы на дальние дистанции у полицейских бластеров оставляла желать лучшего, так что, попытайся тот же Томмен попасть убийце в руку или ногу, запросто мог отстрелить ему голову. А все почему? Потому что нет средств на перевооружение, и об этом Вернер неоднократно докладывал Кристиану! Не у Геркина же оружие покупать… – Все приходится делать самому! С этими словами он извлек из кобуры свой знаменитый пистолет. Этой модели было уже очень немало лет, но расставаться с нею Вернер отказывался наотрез. Увидев жест начальства, полицейские почти синхронно заткнули уши, и не зря: в замкнутом пространстве грохот выстрела вернеровой бандуры запросто мог оглушить. – Ну, держись, – сказал Вернер сквозь зубы, поднимая пистолет и краем глаза отмечая, что полночь вот-вот наступит. – Раз… два… три… елочка, гори! С этими словами он дважды нажал на спуск. Громыхнуло в самом деле знатно, верхние крепления аварийной лестницы разлетелись в клочья, и она, с омерзительным скрежетом отойдя от стены, зависла в воздухе. Убийца пару секунд балансировал на верхней ступеньке, пытаясь схватиться за ограждение, но не преуспел в этом и с коротким воплем рухнул вниз, в кучу битого кирпича. – Вот тебе и новогодний фейерверк, – удовлетворенно сказал Вернер, убирая пистолет, и лениво скомандовал: – Взять его… …Надо отметить, что Эмиль, пребывающий в полном неведении относительно творившегося на заброшенном заводе, несколько встревожился, услышав сквозь помехи грохот выстрелов. Впрочем, все тревоги как рукой сняло, когда в кабинет ввалился Вернер, лучащийся довольством, облапил Эмиля, сгреб в охапку кота и плюхнулся в кресло. Эмилю знакомо было такое выражение его лица: распутав очередное дело или отловив шайку бандитов, Вернер всегда находился словно бы под легким кайфом, и в такие минуты из него, ежели умеючи, можно было вить веревки. Чем, кстати, Эмиль всегда беззастенчиво и пользовался. – Взяли, – полувопросительно сказал Эмиль, и Вернер энергично кивнул, тиская кота. Тот, сменив гнев на милость и простив предательство хозяина, позволял делать с собой, что угодно. – Сознался? – А то, – ухмыльнулся Вернер. – Когда это у меня кто-то не сознавался? – И кто он? – полюбопытствовал Эмиль, оставив при себе свое мнение относительно манеры Вернера вести допросы. – Да, – махнул рукой Вернер. – Что самое обидное – ничего особенного. Продавец! Можешь себе представить? Перебрался сюда с Сантойи, когда там случилась заварушка, и открыл лавочку. А на Сантойе, представь себе, работал мясником. – Неудивительно, – вставил Эмиль. Сантойя была сельскохозяйственным раем, тамошние мясные деликатесы славились по всей Федерации. Единственное, что омрачало жизнь на Сантойе, так это постоянные стычки могущественных скотоводческих кланов, порой перераставшие в настоящие войны. – Что, заскучал по прежнему ремеслу? – Похоже на то, – вздохнул Вернер. – Кстати, эти фермеры на Сантойе все воевать умеют, так что вот тебе и ответ на вопрос, где он спецназовским приемчикам обучился. – Эмиль ничего такого еще не спрашивал, но Вернера понесло. – Кажется, во время заварушки его здорово контузило, вот что, постепенно он съехал с катушек, ну и… Это работенка для психиатров, Эмиль. – Взгляд Вернера утратил расслабленность и стал жестким и холодным. – Если честно, мне даже не слишком интересно, из-за чего он резал этих несчастных шлюх, то ли прежнее ремесло вспоминал, то ли норовил их на небеса отправить. И с какой стати он решил таким вот образом Новый год отметить, мне тоже неважно. Важно только то, что после того, как с ним позабавятся эксперты, он сам отправится к праотцам! – Он же псих, – напомнил Эмиль. – Прежде всего он убийца, – ласково улыбнулся в ответ Вернер. – И если федералы вздумают поднять вой, что, мол, мы хотим казнить ненормального, не отдающего себе отчета в своих действиях человека, а Кристиан пойдет им навстречу, я, так и быть, его выпущу. Только до дома он не дойдет, потому что Геркин уже в курсе, кто его шлюх кромсал. А еще один неопознанный труп из канализации моя отчетность, я думаю, переживет. – Ох, Вернер, Вернер, – вздохнул Эмиль. – Как ни странно, но на этот раз я с тобой полностью согласен. Кстати, ты не хочешь выпустить Джефферсона? – Да, совсем забыл! – хлопнул себя по лбу Вернер и потянулся к селектору. – Джефферсона освободить из-под стражи, немедленно. И пригласите его ко мне. – Он повернулся к Эмилю. – Интересно знать, отчего все так совпало! – О! – Эмиль довольно улыбнулся. Сидеть просто так ему было скучно, и от нечего делать он успел побеседовать с Джефферсоном. – История презабавнейшая! Значит, так. Все началось с того, что жена твоего драгоценного сотрудника разбила его машину. Взяла, чтобы съездить за покупками, и грохнула, у женщин, говорят, это очень просто и быстро выходит. – А, так вот почему он катался на служебной! – Именно, – улыбнулся Эмиль. – Видишь ли, его автомобиль в таком состоянии, что я бы на месте Джефферсона купил новый, дешевле бы стало. Но он ждет, пока его починят. Так вот, дальше начинается самое интересное… – Не тяни, – велел Вернер. – На почве битой машины, – с удовольствием продолжил Эмиль, – у Джефферсона с женой случился не один скандал. Так вот, один из скандалов перешел в драку… – Так это жена ему физиономию расцарапала? – угадал Вернер. – Ага. – А что ж он врал, что порезался во время бритья? – А ты бы сознался, что тебя жена так приласкала? – вопросом на вопрос ответил Эмиль. – Не знаю, от жены меня Юпитер избавила, – хмыкнул Вернер. – Ладно, давай дальше. – Дальше… А дальше вообще комедия! Юпитер этих людей разберет, но только после драки у Джефферсона с женой обострение чувств случилось, – выдал Эмиль. – После пятнадцати-то лет брака! – Ого! – присвистнул Вернер. – А усы причем? – А усы он сбрил, чтобы казаться моложе, – пояснил Эмиль. – Видишь ли, жена моложе его почти на десять лет, вот он и решил, что усы его старят. Не знаю, как жена, но вот знакомые его узнавать перестали. Отсюда и накладные усы, которые я засек. – Потрясающе! – ухмыльнулся Вернер. – И последнее – запах! Что это был за запах? От нашего потрошителя пахло благовониями, видишь ли, он на Сантойе так привык к запаху разных специй – ну ты знаешь, приправы всякие, для копчения там, я точно не знаю, – что без него уже жить не мог. Вот и палил у себя дома всякую пакость с похожим запахом, соседи на него неоднократно жаловались. Так что с ним понятно, а с Джефферсоном что? – А это очередной пункт программы омоложения, – фыркнул Эмиль. – Ароматерапия! Для… э-э-э… возрождения мужской силы! Придумают же бредятину… а у него теперь вся служебная машина этой пакостью провоняла. – Идиотизм, – припечатал Вернер. – Погоди, и это он все тебе рассказал? – Ну да, – небрежным жестом поправил челку Эмиль. – Он был очень расстроен твоими подозрениями, он ведь тебя так уважает, и явно нуждался в собеседнике… – Ах ты… психотерапевт!.. – начал было Вернер, но тут в дверь осторожно постучали. – Войдите! – Сэр? – В дверях показался Джефферсон. Физиономия у него, как обычно, была непроницаемой. – Вы меня вызывали? – Да, проходите. – Вернер мотнул головой, указывая на свободное кресло. Джефферсон, однако, не торопился его занять. Эмиль делал Вернеру какие-то знаки бровями, Вернер отмахнулся и продолжил: – Джефферсон, я, похоже, должен перед вами извиниться за свои нелепые подозрения! – Ну что вы, сэр! – произнес Джефферсон с плохо скрываемым удовольствием и поправил отклеивающийся ус. – Подозрения – это ведь наша работа! – Ма-ау! – подтвердил кот, а Эмиль с Вернером, переглянувшись, весело рассмеялись. |
|
|