"Спящие боги" - читать интересную книгу автора (Щербинин Дмитрий Владимирович)Глава 2. Колодец и буряЕсли бы не окно, Творимир во время спуска помер бы со скуки. Спускали–то по старинке, на цепях, в герметичной железной коробке. От верхних слоев атмосферы, до низа – две сотни километров: весь спуск занял пять с лишним часов. Коробка дрожала, цепи скрипели, и, кроме смотрения в окошко, нечем себя было занять. Простор радовал теплой свежестью красок – летняя пора, благодать. Творимир даже подумал, что неплохо было бы улечься на каком–нибудь бережку, позагорать… Внизу разрастался деревянный город. Одна из подпор атмосферной станции тридцатиметровым столбом впивалась в землю, неподалеку от сказочного пестрящего флажками, башенками и колонами дворца. На просторном дворе уже собралась большая, нарядная толпа… Когда Творимир ступил на землю, все они, за исключением нескольких особо важных особ, а также – прежде прибывших контактеров, стояли на коленях, лбами землю подпирали. Вперед ступил облаченный в шитые драгоценными каменьями одежды человек. Лицо – сухое, морщинистое; с козьей, черной бородкой. Густые, сдвинутые брови. Глаза – мучительные, взгляд – изучающий: – Ну, и что нового в Граде Небесном? – Все по–прежнему… – растерянно пробормотал Творимир. Этот настороженный, по всему видно – недобрый человек задал Творимиру еще какие–то вопросы, но тот его уже не слышал. В дальней части двора, под березовой сенью увидел он колодец. На колодце сидела птица со знакомым девичьим лицом… Тут его резко, до боли встряхнули за плечо. Перед Творимиром стоял Бриген Марк – глаза мутные, покачивается – несет перегаром – явно не первый день пьянствует. Зашипел Творимиру на ухо (конечно, уже на земном языке): – Ты веди себя почтительно. Когда тебе вопросы задают – отвечай… Это ни какой–нибудь там конюх. Он – правитель этой земли. Царь. Злой, кровожадный монарх. Пока нас считают посланцами Всесвята – бога Солнца. А как ему злоба в голову взбредет?.. На него часто припадки находят. Закует в цепи – в темницу, там – на дыбу. И что ты сделаешь – без оружия? А?.. Там во всем сознаешься. И четвертуют тебя, дурак… Творимир согласно кивнул, повернулся к Царю, однако тот уже потерял к нему всякий интерес, отдавал приказы приближенным. Потом обернулся к Бригену Марку, и хмельно ухмыльнувшись прикрикнул: – Ну, пойдем дальше пировать. Дальше меня про Солнце баить будешь… По дороге ко двору Бриген Марк едва не повалился, но Творимир успел его подхватить – главный колонизатор пробормотал: – А я такое им набаил про нашу божественную миссию – сам всего не помню… – сжал заломившие виски. – Плохо одно – в народе многие не верят, что мы посланцы Всесвята. Говорят – околдовали их государя, которого, несмотря на тиранию, любили. Слова на них не действуют – готовится восстание… Творимир рассеяно кивал, а сам все оборачивался к колодцу под березами, но там уже никого не было. * * * Творимир попал на продолжение пира. С отвращением приметил, что многие из недавних корабельных товарищей уже упились до бессознательного сознания – валялись на полу, под столами, храпели. Некоторые еще сидели – буянили, вопили – рожи красные, опухшие, скотские. Вон в углу тискают голую девку, кто–то, словно раненый стонет. Кто–то вопит гневно – сейчас в рукопашную схватится. Творимиру стало тошно, он пробормотал: – …Посланцы богов… Как же – скоты вы пьяные, вот кто. Немного же времени понадобилось, чтобы все, чего вас учили позабыть… Он взглянул на Царя. Тот угрюмый, исступленный – сидел, и ни к кого к себе не подпускал. Кажется, сейчас закричит, чтобы обманщиков хватали, резали, но пока что безмолвствовал… К Творимиру, покачиваясь, подошел маленький человечек с огромным черепом – тот самый, со станции – плюхнул кубок размерами превышающий его голову. – А ты, молодец, пей. Ты нос не вороти. Это, так сказать, начало контакта. А что касается Яслей Богов… мы со дня на день отправляемся в путь. Достигнута договоренность – нам в сопровождение дается три сотни отборного конного войска… Ну, что не пьешь?.. – Не волнуйтесь – я выпью. Только, пожалуйста, оставьте меня. Я хочу побыть один. Творимиру тошно было пить в этом месте, и поэтому, как только человечек отошел, он перевернул кубок под стол – благо, там много было таких луж… * * * Какой–то резкий звук заставил Творимира очнуться. Он вскинул голову, огляделся: все та же зала, но уже освещенная факелами. За распахнутыми окнами медленно плыли прохладные поздние сумерки, но прохлада не проникала в залу – было нестерпимо душно, гарно. Он еще раз огляделся – почти все дремали или храпели, иные еще пили–ели, но их мутные, свинячьи глазки едва ли что замечали. Царя не было на прежнем месте, но на спинке его трона сидел ворон, и не понять было, на кого он глядит своим черным оком. Творимир поднялся – стремительно скользнул во двор. Никто его не остановил, не окрикнул. Под самыми ступенями кто–то густо храпел, но дальше – тишь, спокойствие. Он отошел еще подальше, вскинул голову – прямо над ним висела одноглазая Луна, а на ее фоне – черная коробочка атмосферной станции. Прошумели крылья, кто–то тихо вздохнул… Творимир уже знал, кого увидит, настроил себя на решительный лад, и проговорил: – Ладно. Теперь пришла пора объясниться. Что ты за птица, и чего от меня хочешь? Глянул – действительно, как и ожидал: на старом месте, у колодца сидела птица с девичьим ликом, с огромными, трагичными очами, с синей как у утопленницы кожей. – Ну, что же ты молчишь?! – громко сказал Творимир. – Скажи хоть что–нибудь. Ну же… И тогда она заговорила. Голос был очень печальным, а так – ничего особенного. – Если хочешь узнать правду, подойди ближе… – Ага – это затем, чтобы ты меня туда столкнула! – пробормотал Творимир, которому вовсе и не хотелось узнавать некую страшную правду. – Тогда чего же ты хочешь? – тихо прошептала дева–птица. – Нет – это ты чего хочешь?.. Зачем снишься, зачем следишь? А?.. Ну, рассказывай… – Если я стану рассказывать, ты все равно мне не поверишь. – Да что ты!.. – Творимир пытался под грубостью скрыть страх. – А дай–ка догадаюсь. Ничего нового все равно не придумаешь. Знаю я все эти сказочные штучки–прибаютки. Ты, заколдованная, лежишь на дне того птичьего озера, я должен придти, поцеловать тебя – ты оживешь, свадебку сыграем… Фигушки!.. Что – нет? Не на дне озера?.. Где–то в другом месте?! Но все равно – я должен куда–то ради тебя идти, что–то там делать. Нет, нет! Лети, откуда прилетела и не возвращайся, и не снись. Все!.. – Для начала ты должен прыгнуть в этот колодец. – Что?! – Творимир, рано или поздно ты все равно придешь к этому… – К чему приду?!.. И вообще – откуда ты знаешь мое имя?!.. Шаришь в моей голове?! Это моя голова, моя собственность, и я не позволю… – Нет – это наша общая голова. – А иди ты со своим бредом!.. – Ты спрашиваешь, к чему придешь? …Взгляни… С этими словами она распахнула крышку колодца, и оттуда выплеснулся мягкий, несильный свет – стройной колонной вытянулся к звездами. Свет манил, но Творимир не поддавался – собрав волю в кулак, продолжал отступать, говорил: – Принести себя в жертву местным божкам?!.. Иди ты!.. – Творимир, помнишь, Вам говорили, что не удалось узнать, что находится под поверхностью?.. Вы думаете это Планета? – Нет – мы знаем – это единый живой организм. – Ближе к истине, но не совсем так. – Ну, говори же… – Мне ты не поверишь… – Говори! – Эта планета – это Ты, Творимир. И тут Творимир действительно рассердился, он сжал кулаки и прохрипел: – А теперь вот что я тебе скажу: у тебя когти длинные, острые, но и я тренированный. Так что, если на меня бросишься – узнаешь, почем фунт лиха!.. – Творимир, ты все равно придешь к этому… – И я не хочу слушать твоего бреда: ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра! Лети прочь!.. Одинокая слеза скатилась по ее щеке… Прошептала: – Вам нельзя дольше задерживаться в этом дворце. Уходите завтрашним утром. Иначе – прольется кровь. – Лети! Без тебя разберемся!.. – Не верьте Царю – он вас использует для достижения своих целей. – Прочь! Она взмахнула темными крыльями, в одно мгновенье, беззвучно растаяла среди звезд… Люк в колодце по–прежнему был распахнут, световая колонна нитью исчезала среди звезд. – Заглянуть туда?.. – бормотал Творимир. – …Мальчишество – заглядывать…А если схватит, утянет?.. Тоже бред – кому я здесь нужен?.. Ладно, черт с ними – одним глазом загляну… Подошел, схватил руками за края колодца, осторожно нагнулся, краем лица коснулся света – ничего страшного – свет не кусался, но был теплым, как весенний день. Оглянулся – не видно ли птицы – не налетит ли, не столкнет?.. Ночь тиха, безмолвна… Вновь обернулся к свету, нагнулся дальше. Колодец был широк, стены – ярко освещены, но уводил он в такую глубину, что все там сливалось в единственную, яркую точку. – Что там? – пробормотал Творимир. – Отгадка на все вопросы?.. Ну, пусть этим кто–нибудь иной занимается. В ведре спускается или даже прыгает, но я еще не настолько одурел… Он хотел отойти, но какое–то движенье в глубине привлекло внимание. Свет разрастался, через мгновенье Творимир понял: нечто стремительно к нему приближалось. Был сильный страх, но и сильное любопытство: а вдруг и в правду откроется истина? Он чувствовал движение света – свет проникал в поры кожи, шевелил волосы, слепил. И вот уже видит Творимир: надвигается на него клубящийся световой вал, но не просто свет. Там были человеческие лики. С невообразимой скоростью сменяли они друг друга… В мгновенье мелькнул лик Ержи, но вот уже его нет – на его месте, словно в световом зеркале отраженный был его, Творимира лик. Еще мгновенье, и они столкнуться… Творимир отшатнулся, захлопнул люк. Свет оборвался, стало тихо–тихо, и почти совсем темно – не последовало никакого удара – колодец словно заснул. И тогда Творимир бросился ко дворцу. У самого входа столкнулся с зевающим, пьяным стражником, обратился к нему дрожащим голосом: – Куда ведет колодец на дворе?.. Стражник протер глаза, вдруг выпучился на Творимира, и рухнул на колени, пролепетал: – Не имею счастья знать, куда ведет колодец. Творимир поморщился от этой чрезмерной и явно неискренней почтительности: – Ну, а какова его глубина?.. – Не имею счастья знать, но глубокий. Больше тридцати метров… – На сколько больше? – Метров на десять. – И что в нем? – Вода родниковая – студеная, но целебная. – Понятно, а свет из него прежде не бил? – Никак нет. – Послушай, а если бы вдруг открылась в колодце бездна, в самые недра вашего Мира. Чтобы я тогда увидел?.. – Никогда такого чуда не было!.. – Ну, а если бы случилось?.. Стражника побледнел: – Там царство смерти. Не положено нам, простым людишкам, о том говорить. – Ну, а что в царствии смерти? Губы стражника задрожали, по лицу покатились капли пота (от страха он полностью протрезвел). – Нельзя о том говорить. Боги подземные разгневаются – раньше срока меня заберут… – Ничего – я тебя защищу. Итак, что же там?.. – Почти ничего не известно… – лепетал Страж. – Мы все оттуда вышли, и все оттуда уйдем… – Чтобы вернуться? – добавил Творимир. – А что – это интересная идея: планета – живой организм поглощает вас, переваривает, выплевывает – вы вновь живете. Бесконечный круг перерождений, и вполне объяснимый с научной точки зрения… – Нет. – прошептал Стражник. – Никто, даже Боги, не возрождаются. Мы живем лишь единожды. Там – растворение… – Хммм… Интересно, но тоже в общем–то понятно. – возбужденно проговорил Творимир. – Этот свет – энергетическое скопление чувств, воспоминаний, просто – энергий. Каким–то образом (еще предстоит выяснить, каким именно), чувства эти перемешиваются, формируются в характеры – входят в людей, в божков, в зверей… ясно… Если это так, что же будет с нами, поселенцами? Неужели мы никогда отсюда не уйдем?.. – Все мы видения… – прошептал Стражник. – Что?.. – Я не знаю. Я не должен был ничего этого говорить. Вы обещали меня защитить… – Защищу, можешь не беспокоиться. – рассеяно отмахнулся Творимир. И тут вздрогнула земля. Стражник стоял на ступенях, но не удержался – хотел схватиться за Творимира, но не успел. Он повалился на землю, молящими глазами впился в Творимира, пролепетал жалобно: – Вы обещали – защитить… И тут разверзлась под ногами стражника земля. Хотел он ухватиться за край, но рука соскользнула – земля захлопнулась. И снова ночь – безмолвие… Творимир попятился вверх, на крыльцо, и тут понял, что на него в упор смотрят. Обернулся – черный ворон сидел на перекладине. Он вспомнил, что этот ворон сидел и на Царском троне. Понял – это ворон, и есть этот жестокий Тиран, Царь, и он все видел… Схватившись за голову, бросился Творимир во дворец… А, спустя минуту, сидел за столом, и сжимал в дрожащих руках чашу, вспоминал день отлета. Унылое серое небо с утонувшим в нем Солнцем, небоскреб–исполин: «Уж лучше бы оставался в том мире, а тут – все чуждое… Но того небоскреба нет уже пятьсот миллионов лет…» – и с этими горькими мыслями он начал вливать содержимое чаши в себя. * * * Следующим утром Творимир был разбужен шумом голосов. Поднял тяжелую, звенящую голову, и понял – кричат издали. Зато голосов было превеликое множество. В зале тоже суетились: пробегали бородатые, вооруженные фигуры. Кое–кто еще отсыпался, но таких было немного (и в основном – поселенцы–земляне). Прошел злой с похмелья Бриген Марк, прошипел: – Мужичье–дурачье – бунт вздумали устроить! – А, что?! – вскочил, нагнал его Творимир. – Расскажите, что случилось. Бриген метнул на него раздраженный взгляд: – А ты на стены выйди – там все узнаешь… И Творимир послушался, бросился к окружающим двор стенам, и там действительно все узнал. Жители столицы собрались, пришли спасать своего Царя – они были уверены, что Царь околдован злыми колдунами. И Творимир сам видел, как Тиран поднялся на стену, и закричал, что с ним все хорошо, и что, если народ не разойдется – над ними будет учинена жесточайшая расправа. Тогда вперед вышли зачинщики, пали на колени, и прокричали, что готовы принять лютую смерть, лишь бы только государя от колдунов спасти. Кстати, значительная, сотни в три, группа мужиков, пыталась «выкорчевать» подпору атмосферной станции. Для этого использовались и валовые лошади, и людские мускулы, но, конечно, их усилия были тщетны. Вот–вот должен был начаться штурм, Царь сошел со стен – велел готовить свое боевое облачение, подозвал к себе Бригена Марка и насмешливо спросил: – Ну что, «божественные» гости, покажите ли нам какое–нибудь чудо? Отгоните ли бунтовщиков?.. Бриген Марк попытался улыбнуться, но вышло только какое–то жалкое подобие улыбки – и голос у него было лепечущий – совсем не божественный: – …К сожалению, наши чудодейственные силы проявляются только на небе… – Ну, довольно. – недобро усмехнулся Царь. – Тогда готовьтесь к битве. Мечи в руках когда–нибудь держали?.. – О, этому мы обучены. – Ну, и старайтесь. За свои же шкуры биться будете… Штурм начался разом в нескольких местах: тараном ударили в ворота, закинулись на стены осадные лестницы. Но к атаке уже основательно подготовились: навстречу бунтовщикам полетели не только стрелы и копья, но и полилась кипящая смола. Воздух задрожал от мученических воплей… Творимир получил щит и меч – неудобные, тяжелые – совсем не такие с какими он тренировался на Земле; потому он отбросил щит, попытался внутренне собраться: вот сейчас придется биться за свою жизнь, убивать. Ничего не выходило: никакого желания драться, геройствовать не было – единственное, чего хотелось: укрыться в каком–нибудь закутке, и дождаться окончания этого безумия. Он еще надеялся, что бунтовщики не прорвутся, но слишком хрупкими были окружающие дворец стены – проломили вороты, и обоженные, страшные в своем гневе устремились в пролом. Государевы воины выстроились в правильные, оточенные ряды – выставили копья, по команде бросились на людскую лавину. Бежавшие в первых рядах бунтовщики хотели остановится, но на них напирали сзади – и вот они уже пронизаны – от страшных воплей, казалось, потемнел воздух… Вначале Творимир еще бежал с остальными, но как увидел изуродованные тела – стало ему и страшно и тошно, и он смог вырваться, отбежал ко дворцу; там, на пороге, замер – вцепился в кованые железом двери. – …Что же это я?.. Испугался?.. Да – испугался!.. А если убьют?.. Ведь эта планета поглотит меня, растворит в свету, но… но я не умру… Она меня выплюнет в каком–нибудь другом теле, или… не знаю… И все же ему пришлось драться, лить кровь, убивать. Многие бунтовщики гибли, но напирали все новые, и в конце концов им удалось потеснить воинов ко дворцу. Те, вместе с государем, отступили, закрыли двери, но и двери были выбиты, также бунтовщики лезли и через окна. В просторной зале, где накануне лилось вино и медовуха, еще обильнее полилась человеческая кровь. Разрубленные падали, раненые стенали. Бунтовщики с одинаковых остервенением рубили и воинов и Землян, только на своего Царя они не смели поднять руку, и он яростный, забрызганный чужой кровью, ходил средь них, рубил головы, тела. Творимир отступал вверх по лестнице: вокруг, один за другим падали тела – и знакомых, и совсем чужих людей. На него сыпались удары – он едва успевал их отбивать; мелькали лютые мужицкие лица – он бил по этим лицам, и иногда его удары достигали цели… Все же Творимир не мог отбить всех ударов; в пылу резни он не замечал, но на его теле прибавлялись раны, терялась кровь, а вместе с ней и силы. Один случайный удар все же достался и Царю. Тот взревел яростно, глаза его стали черными, вороньими, сам он обратился в метрового ворона с алмазным клювом – носился проламывал бунтовщикам лбы. Творимир отвлекся на это диковинное зрелище, и тут кистень раздробил ему правое плечо. Меч выпал из обессилевшей руки. Новый удар должен был размозжить его череп, но Творимир перевалился через огражденье, рухнул вниз в зал. Тут же на него пало чье–то тело… Творимир потерял сознание. * * * Осторожная девичья ладошка провела по его лбу, и Творимир очнулся. Он лежал во дворе: над ним вечерело небо, в нем – черный квадратик станции, и кровавая одноглазая Луна. Пахло кровью, со всех сторон неслись стенания. Он приподнялся и увидел ухаживавшую за ним девушку. Она была закутана в длинную шаль, под шалью было сокрыто и лицо. – Кто ты? – спросил он тихо… Она не ответила, но издали пришел и уже не умолкал некий тревожный гул. – Кто ты?.. – Творимир протянул к ней забинтованную руку, но она успела отстраниться. Вот, не поднимая глаз, прошептала: – Вы потеряли слишком много времени. При первой же возможности – уходите… И тогда Творимир узнал: та самая дева–птица. – Ты! – воскликнул он громко, и закашлялся. – …Опять ты!.. Она приложила пальчик к губам, прошептала: – Тише – сюда идут. Но он ее не слышал: – Зачем мучишь?! Что тебе от меня нужно?!.. – Прости – я не должна была приходить. – зашептала она быстро. И тут рядом с ними остановился Бриген Марк. Вот он то действительно где–то отсиделся – ни одной царапинки ему не досталось. Но он был очень мрачен. Увидел Творимира, скривил бледные губы: – Та–ак, вот еще один наш. Запиши. Рядом с ним примостился человечек с большим черепом – он что–то быстро чирикнул на листе. И тут Бриген Марк заметил девушку – прямо–таки впился в нее взглядом, да тут и за руку перехватил: – А ты кто такая? – Отпустите меня, пожалуйста. – Голосок у тебя красивый, сейчас и на личико посмотрим. Он быстро сорвал с нее вуаль – замер. Да и Творимир замер. Красавица. Длинные, густые черные косы; молочная, девственная кожа, и очи – таинственные, готовые вспыхнуть. С кошачьей ловкостью вырвалась она от Бригена, а тот даже не шелохнулся: – Черт… никогда не встречал таких… хороша чертовка… Черт… Черт… И каждый раз, когда он говорил «Черт» трескуче разрывался гром, огневые вспышки уже беспрерывно чертили небо. Взвыл ветер. Девушка побежала – Бриген Марк бросился за нею. Но вот на девушку налетел пылевой вихрь, а когда рассеялся – ее уже не было. А ветер крепчал – все новые и новые громовые раскаты сталкивались в воздухе. Раненых, которых прежде вынесли из душного, окровавленного дворца на свежий воздух, теперь поспешно вносили обратно… В раздробленные ворота, на взмыленной лошади влетел гонец, и рухнул на колени перед государем: – Ваше величество! Не велите казнить, велите слово молвить!.. Царь нахмурился: – Говори! – Колдуны… – гонец все не мог отдышаться. – Уххх… Лесные колдуны, как прознали, что бунт разгромлен, призвали самого Стогрома!.. Он летит сюда! – Проклятье! – Царь сплюнул и пнул гонца ногой, тот откатился и замер. Гремело уже беспрерывно, дрожала земля, хищно выл ветер, а в небе стремительно неслись рваные облака – предвестники того, что надвигалось. Густо–черная, исступленная, кипящая – от земли и до самого неба, от горизонта до горизонта, стремительно надвигалась стена бури. Жадно выбивались из стены багровые молнии, пульсировали, ветвились, и, как только исчезали – на их место приходили новые. Стремительно опустел государев двор – разбежался, разошелся, расползся – кто во дворец, кто в какую–нибудь пристройку. И уже налетел, затемнил двор плотный, громогласный ливень. Несколько молний огневыми бичами хлыстнули – зашипели черные воронки. Совсем молодой воин – сильно бледный, припал к окну, и громко, перепугано лепетал: – Ох, Стогром–государь, только не во дворец… Пощади наши головушки… Земляне собрались кучкой (были среди них и раненые – на полу лежали) - после битвы от первоначальной сотни осталась едва ли половина. Мрачный Бриген Марк рокотал: – После окончания бури вызовем еще две сотни специалистов. Черт!.. Нас здесь слишком мало… И тут Царь словно приговор зачитал: – Эй, посланцы Всесвята, – Стогром за вашу подпорку взялся… И те, из землян, кто мог двигаться, бросились к большому окну – столпившиеся там воины расступились, пропустили их… Четыре толстенных кровавых молнии, с четырех сторон света сцепились и неустанно терзали тридцатиметровую колонну – подпору атмосферной станции. Бриген Марк пробормотал: – Это колонна – из обшивного корабельного материала. Ничего не будет, ничего не будет… Большеголовый человечек добавил: – Способна выдерживать температуру до трехсот тысяч градусов и давление до миллиона атмосфер. Никакие физические воздействия на данной планете не способны причинить ей никакого вреда… В то же мгновение его слова были опровергнуты: колонна начала крениться – шипящими метеорами полетели расплавленные капли. На лбу у Бригена Марка выступили капли пота, дрожащими руками вцепился он в подоконник – прохрипел: – Ведь есть еще три подпоры – каждая, в тридцати километрах отсюда… Молнии отпустили колонну, но она продолжала крениться и без них. – А ведь станция падает… – прошептал один из землян. Бриген ничего не ответил, но по лицу его катились все новые и новые капли пота. Другой землянин выдохнул: – Ведь, если станция упадет – все, кто был на ней – погибнут. А рядом стоял, и насмешливо, зло глядел на них Царь. – Ну, и где же, покровитель ваш, Всесвят?.. Неужто оставил своих слуг в одиночестве?.. Бриген Марк не нашел, что ответить – он был слишком взволнован. Стало ясно: остальные подпоры также были сломлены. Раскаленная колонна продолжала медленно выгибаться – провожала падающую через сотни километров атмосферы станцию. И вдруг, на улице, на смену мраку пришло слепящее белое сияние. Неестественное, ядовитое – рвалось оно сквозь тучи. Кто–то пробормотал: – Я знаю что это… атомные генераторы… при падении – рванули от перегрева… Теперь – все… Постепенно сияние усмирилось – из белесого стало багровым… и вот уже вновь снаружи лишь ветер неистовствует да ливень ревет… И все же до того мгновенья, пока колонна не выгнулась до самой земли и не переломилась огненными фонтанами – оставалась какая–то надежда. Но вот содрогнулась земля… замерла – еще и еще раз содрогнулась… Затем все подскочило куда–то вверх, перевернулось, грохнуло. Наконец – остались лишь незначительные конвульсии, но и они сошли на нет. Бриген Марк повернулся лицом к землянам – на него страшно было глядеть – так он осунулся, потемнел… – Все… теперь мы одни… совсем одни… |
|
|