Глава 1

Стояло прекрасное летнее утро, когда Аристотель Торакис вышел из мрачной комнаты замка на залитую солнцем террасу, и взглянул вниз на долину реки Рейн. Воздух был свеж, и солнечный свет блестел на поверхности воды словно золото, когда нагруженные лодки вспенивали реку, проходя мимо в обоих направлениях. Большинство речных судов принадлежали семьям, которые жили на борту, доказательством чего являлись детские манежи, которые занимали небольшое пространство на палубе и яркое разноцветное белье, развивавшееся на бельевых веревках.

Это была идеалистическая сцена, и в какой-то момент международный магнат торговых судов мечтал оказаться там, внизу, стоя у штурвала нагруженного судна, что направлялось в Базель или Амстердам. Такая жизнь была проще и, в какой-то степени, приятнее, чем та, какой жил Торакис. Его публичность обрекала его постоянно держаться на скользком краю международного финансового дела, пытаясь отстоять и свой стиль жизни, и бизнес, основанный его дедом.

Хотя такая жизнь и могла показаться заманчивой с высоты тысячи футов, Торакис знал, каким суровым может быть такое существование, и не имел ни малейшего желания расставаться с роскошью, к которой привыкли он и его семья.

— О чем задумались? — спросил Пьер Дуэй, подойдя к греку. Его появление было весьма неожиданным, и Торакис невольно вздрогнул.

— Прекрасный день — неопределенно ответил магнат.

Дуэй кивнул. Замок принадлежал французу, и хотя Торакис унаследовал свое состояние, он знал, что Дуэй — человек, добившийся всего своими собственными силами. Грек был богат, но в самом начале своего пути он был бедняком без малейших надежд, и в свое время Дуэй ему неплохо помог.

— Что вы думаете об этом? — поинтересовался Дуэй, в то время как его собеседник немного отпил прохладного Рейслинга.

— Сухо, — заметил Торакис, — и ясно. Прекрасно для такого дня как этот.

У пятидесяти двух летнего финансового магната были черные волосы, покрытые сединой, и скупое, «точеное» лицо. Хотя в юности он был спортсмен-любитель, за последние пять лет грек сильно пополнел — вес, который не могла скрыть даже широкая черная рубашка. Штаны цвета хаки и пара легких кожаных туфлей от Гуччи без чулок довершали вид.

Дуэй был на десять лет моложе Торакиса, худой как шпага, и в прекрасной форме. За исключением тонкого черного кожаного пояса и черных сандалий, француз был одет во все белое.

— Рад, что вам нравится, — ответил он. — Такой воздух, скорее с долины Мозелла, чем с Рейна. Вся разница в сланцевой почве.

Торакис не понял смысла сказанного, да его это и не волновало, но он не признался в этом, так как искал способа завязать разговор, о необходимости которого знали они оба.

— Годы несут за собой лишь пользу и жизнь, — задумчиво заметил грек. — Как для вина, так и для торгового флота.

— Да, — сдержанно согласился Дуэй. — Кто бы мог предвидеть, что один из ваших танкеров наскочит на мель в Португалии, что лайнер будет захвачен пиратами, и что ваш главный финансовый директор будет под арестом? И все в один год? Невозможно представить такого. Впрочем, пойдемте. Завтрак уже готов, и у нас будет хорошая возможность поговорить о вине, женщинах, и торговом флоте.

Стол, накрытый льняной скатертью, находился в тени большого навеса, сделанного из голубой в белую полоску парусины. Навес мягко шуршал, ленивый бриз с Рейна легонько трепал листву.

Торакис внимательно изучил стол. У него была острая аллергия, и поэтому он тщательно следил за тем, что ест. Личный шеф-повар готовил большую часть блюд, когда магнат был дома, и сопровождал его везде, куда бы он ни пошел, а также оставлял охрану в кухне, когда Торакис ел в ресторане. Когда внимательный повар был неподалеку, бизнесмен мог быть уверен, что пища безопасна.

— За долгие и выгодные отношения, — сказал француз, подняв бокал. Однако, ожидая услышать добродушие в этих словах Пьера, Торакис заметил нечто другое. Что-то суровое и расчетливое.

— Да, — согласился грек, поднимая бокал Рейслинга. — За долгие и выгодные отношения.

Бокалы встретились и издали легкий звон, и тут же возникла торопливая деятельность — слуга спешил подать еду. Первое блюдо состояло из охлажденных креветок, приправленных зеленью, и корзинки с хрустящими багетами.

— Итак, — начал француз, намазывая хлеб маслом. — Я надеюсь вы не обидитесь моей прямолинейности… но сколько денег нужно, чтобы покрыть ваши нынешние расходы?

И, хотя Торакис удивился такой прямоте своего собеседника, он был рад этому вопросу, так как все равно не знал, как лучше начать переговоры. Он проглотил кусок креветки, выпил вина и приложил салфетку к губам.

— Около пятисот миллионов евро. Безопасный заем, обратите внимание, сроком на пять лет.

— Это большие деньги, — мягко заметил Дуэй. — Но не слишком. Думаю, мы вам поможем. Однако есть еще одно условие. — Он замолчал, и, посмотрев прямо на гостя, добавил, — Вы также предоставите мне всю имеющуюся у вас информацию.

Первое утверждение еще было предсказуемо, но второе звучало необычно, и заставило Торакиса нахмуриться.

— Информацию? Я не понимаю.

— Ну, все просто, — ответил француз, проткнув креветку. — Вы являетесь членом Совета Директоров организации, известной как Агентство. У меня та же должность в организации, знакомой вам как Puissance Treize — или Тринадцать сильных. Как вы, вероятно, знаете, мы бросили вызов Агентству[1] и в вопросах рынка, и в вопросах годовых доходов. Тем не менее, сейчас есть брешь, которую следует заполнить. Но с ключевой информацией, предоставленной вами, наша организация сможет оказывать влияние на рынок уже через месяц, а не через несколько лет.

Внезапно свежеиспеченный хлеб стал слишком сухим, и Торакису понадобился глоток вина, чтобы проглотить его.

Его связь с Агентством, сконцентрированная на проблемах перевозке и материально-техническом обеспечении, предполагала секретность. А Дуэй всё знал. Кровь ударила в виски грека.

— Это абсурд… — слабо сказал он. — У меня нет ни малейшего представления о чем вы говорите.

— А я думаю, что есть, — настаивал Дуэй, положив папку с фотографиями на стол. — Вот, взгляните на эти снимки ваших встреч с другими членами Совета Агентства в Рио, плавание на одной из яхт яхт-клуба в Кейптауне, захватывающий полет на личном самолете в Далласе…

Торакис передвинул пару фотографий, изучив их, собрался с мыслями и пожал плечами, бросив фотографии обратно на стол.

— Я знаю этих людей. Если им случалось как-то быть связанными с этой организацией, о которой вы говорите — с этим… 'Агентством' — Я ничего не знаю об этом.

— Пожалуйста, друг мой — грустно сказал Дуэй. — давайте не будем разыгрывать комедию. Снимки четкие. Да и ваша связь с Агентством слишком очевидна. Когда лайнеры, принадлежащие Секору Хосе Алварезу, стали мешать вашему бизнесу, Алварез каким-то образом утонул в своем бассейне. И это не смотря на тот факт, что он был членом Мексиканской Олимпийской команды по плаванию в течение пятнадцати лет. Затем, после того, как журналист Гарри Майерс написал статью о том, как ваши танкеры сбрасывают токсические отходы в Атлантический Океан, он ни с того, ни с сего покончил жизнь самоубийством. Всего лишь за два дня до своей свадьбы! О, и не забудьте графиню Марию Сарков, которую постигла большая неудача — ее сбил грузовик, когда она переходила улицу спустя неделю после того, как она обозвала вашу жену 'уродливой свиньей' в одной из газет Нью-Йорка. Нет, друг мой, вы не только работаете на Агентство, — решительно добавил Дуэй, — но они платят вам кровью. Но даже Агентство ничего не может поделать с тем, что банкиры Цюриха, Лондона и Нью-Йорка отказали вам и вашей компании. Ваш акционерный капитал понизился до тридцати процентов, судебное разбирательство по поводу утечки нефти растянется на десять лет, а ваши корабли плавают нагруженными лишь на половину. Тем не менее, вам лучше знать, так давайте поговорим о более приятных вещах… Как там поживают ваши дети? Надеюсь, хорошо.

Торакис почувствовал нарастающее отчаяние и немедленно попытался скрыть это. Больше всего он боялся, что будет тем, кто упустил удачный случай и, не только опозорит себя, но и лишил своих детей многих прав.

Наконец, после неловкого молчания, грек перестал смотреть на тарелку.

— Вероятно, я слишком тороплив с ответом, — нерешительно заявил он. — Какую именно информацию вы ищите? Кто знает… возможно, я найду способ помочь вам…

— О, прекрасно, — добродушно ответил Дуэй. — Я знал что мы договоримся! Отвечая на ваш вопрос — я бы хотел знать все, что знаете вы. В особенности то, что касается одного хорошо известного вам человека. Агента 47.