"Украина: политика упущенных возможностей" - читать интересную книгу автора (Табачник Дмитрий)

Мировая с медведем

Богословы разных конфессий и веков сходились во мнении, что любой торг с дьяволом недопустим. Не только потому, что для верующего во Христа как абсолютное Добро невозможно соглашение с олицетворением абсолютного Зла. Дьявол заведомо выигрывает в любом торге, никогда не выполняет обещанного, и начать торговаться с ним — значит уже проиграть, причем проиграть все. Дьявол не удовлетворяется мелкими приобретениями, ему нужна только душа, что сразу отдает человека в полную власть князя Тьмы. Единственный способ выиграть у дьявола — это не играть с ним, надежды обмануть повелителя ада всегда тщетны.

Теологическая истина имеет и вполне практическое применение, что многократно доказывалось историей. Возможна договоренность политических деятелей разных взглядов, даже диаметрально противоположных, государств с различным общественным устройством, но при этом у них должна быть единая базовая основа ценностей. Пусть взаимопонимания между партнерами достичь непросто, но оно эффективно и действует во благо обеих сторон. Наиболее яркий пример подобного союза — антигитлеровская коалиция.

СССР и капиталистические государства (при всех противоречиях и враждебности, иногда доходившей до открытых столкновений) имели единую цивилизационную основу. Глубинно их идеология базировалась на ценностях эпохи Просвещения, теоретическим признанием человека и его свободы высшей ценностью. Представители социалистического и капиталистического лагерей вынужденно объединились перед лицом общего врага, готовившего тотальное уничтожение гуманистической цивилизации. Для этого не надо было отходить от принципов: Черчилль прямо сказал, что не отказывается ни от одного своего слова, сказанного о коммунизме, но и Сталин не стал сторонником парламентарной демократии.

Во внутриполитическом аспекте показательно явление европейского движения Сопротивления. Во всех странах оккупированной Европы, отложив на время старые разногласия, а иногда и застарелую ненависть, политические силы самого широкого спектра — от монархистов и клерикалов до коммунистов и анархистов — совместно противостояли оккупантам.

Но если одна сторона стоит на фундаменте полного отрицания гуманизма, его подмены псевдоценностями расового превосходства, то любые договоренности изначально обречены. Так, попытки долговременных соглашений между государствами с глубинной гуманистической основой и государствами «Коричневого интернационала» заканчивались плачевно. Западные страны с начала прихода Гитлера к власти, проводя политику «умиротворения», закономерно пришли ко Второй мировой войне, поражению 40-го, оккупации Франции и малых европейских государств. Советский Союз заплатил катастрофой лета 41-го и миллионными жертвами за иллюзии Договора о ненападении.

Алгоритм был один — нацисты использовали соглашения для выигрыша времени и увеличения военного потенциала, после чего договоренности растаптывались.

Аналогично складывалась и внутриполитическая ситуация в Веймарской республике. Из попытки консервативного «Стального шлема» и правых партий использовать НСДАП для противодействия «красной опасности» гитлеровцы взяли все, получили в итоге полноту власти, но после 1933 г. большая часть изощренных веймарских политиков, опиравшихся на принцип «меньшего зла», оказалась в концлагерях.

Главной ошибкой надеявшихся на пользу соглашений с нацистами было то, что ментально их считали партнером, с которым можно договариваться. Нацистами изначально брезговали, но представлялось, что коричневые разделяют хотя бы самые основные ценности европейской цивилизации и будут соблюдать договоренности. Даже столь циничный политик, как Невилл Чемберлен, характеризовал Гитлера как «человека, слову которого можно верить».

Только очень немногочисленные государственные деятели помнили старое правило про «игру с дьяволом». Безрезультатно Уинстон Черчилль доказывал и убеждал, что нацисты неминуемо обратят соглашения в свою пользу, что подписавший договор с ними подписывает приговор себе, своей стране, своей партии. Будущего спасителя Англии снисходительно называли человеком прошлого, не понимающего реалий ХХ века.

Идентичная ситуация складывается с отечественными «оранжевыми». К ним относятся примерно так, как в довоенной Европе к национал-социалистам. Может, противно общаться, но почему бы не попытаться использовать и договориться — к взаимной выгоде! Бизнес есть бизнес.

Даже реально противостоящие оранжизму политики воспринимают происходящее в рамках традиционной политической борьбы. Оппозиционеры зачастую играют в тори и виги, не жалеющих друг для друга во время парламентских прений самых резких выражений, но одинаково болеющих за государственные интересы и ведущих себя как подлинные джентльмены.

На самом деле майданная идеология исходит из националистического тоталитаризма, корни которого, как и других видов национализма — Павелича, Тиссо, Салаши, Квислинга, Дегреля, берут свое начало в гитлеровской теории «крови и почвы». Ее характеризуют презрение к праву и воле народа как таковым, культ вождей и насилия, пропаганда национальной исключительности и межнациональной ненависти, желание «унифицировать» страну, сделать ее идеологически, лингвистически и религиозно однородной, разрушить Церковь как независимый институт, а также тяга к язычеству, априори несоблюдение любых договоренностей. Гитлер кратко выразил это в формуле «один рейх, один фюрер, один народ», и все, что в нее не входило, подлежало «перевоспитанию» в гестапо или уничтожению.

Отход от директивно навязываемой серо-коричневой одноцветности и тогда, в 30-е, и сегодня, в постмайданной Украине, воспринимается как проявление «антинационального поведения». Поправка на изменившиеся мировые реалии внесла лишь незначительные коррективы в оранжевую разновидность национал-тоталитаризма.

Нельзя говорить о борьбе партий в Украине в классическом виде. Противостояние националистическому оранжизму должно исходить не из влечения к власти и ресурсам, а из системного и последовательного недопущения становящейся все более явной фашизации государства. Проводящееся режимом планомерное разрушение исторической памяти и выдвижение в качестве национальных героев гитлеровских пособников, палачей УПА, «Нахтигаля», СС «Галичина» — обязательный фундамент для проведения дальнейшего пересмотра итогов Второй мировой войны и окончательного превращения Украины в сателлитное образование заокеанского геополитического преемника рейха.

Противостояние наследникам «Нахтигаля» — не политика, это защита нашей Великой Победы. Защита страны от сползания в националистическую трясину, обязательно заканчивающуюся концлагерями, этническими чистками и воцарением атмосферы тотального страха.

Только совместные усилия всех антифашистских сил могут остановить наступление националистических реваншистов. Вопрос создания аналога объединенного движения Сопротивления, способного противостоять наступлению национал-тоталитаризма и превращению Украины в антироссийский плацдарм НАТО, должен в кратчайшее время перейти в практическую плоскость.

Относиться к «оранжевым» как к обычному, готовому к сотрудничеству политическому партнеру недопустимо не только с моральной точки зрения. Это деморализует миллионы наших соотечественников, надеющихся, что оппозиционные силы защитят их основополагающие жизненные ценности, прекратят вакханалию кощунств и целенаправленных издевательств марионеточного проамериканского режима.

Невозможно вести переговоры о соглашении с людьми, нескрываемо желающими публично растоптать наши святыни, заставив нас же этому аплодировать.

«Оранжевых» следует только предупредить, что в случае дальнейших антиконституционных действий и провоцирования путчей им придется ответить в соответствии с нормами Уголовного кодекса.

Пусть это произойдет не сегодня и, возможно, не завтра. Божьи мельницы мелют медленно, но верно. За подобные преступления отвечают не только через годы, но и через десятилетия. Кстати — при полном равнодушии бывших хозяев, которых не интересует отработанный человеческий материал. Так, равнодушно, был сдан генерал Аугусто Пиночет, когда-то столь необходимый Вашингтону для свержения левого правительства Сальвадора Альенде, не говоря уж об исполнителях указаний диктатора.

Нынешнему главе СБУ и его «орлам», выводящим историческую преемственность Службы из СБ ОУН-УПА, уверен, следовало бы задуматься о судьбе бывшего руководителя чилийской спецслужбы ДИНА Мануэля Контрераса, в ходе операции «Коломбо» арестованного вместе с десятками подчиненных за репрессии против оппозиции.

Обладавший огромным литературным дарованием Редьярд Киплинг был и прозорливым политиком, одним из апологетов величия Британской империи, он неоднократно выполнял секретные задания «Интеллидженс сервис».

Стихотворение Киплинга «Мировая с медведем» полезно прочитать сторонникам «компромиссов», какими бы красивыми словами они ни обосновывались. Какой бы тщательно выписанной ни была аналитика. А момент максимального ослабления «оранжевых», «с поникшей головой» ищущих временных союзников, следует использовать для возвращения власти.

Рассказ в стихотворении ведется от имени калеки-нищего, потерявшего зрение в результате удара одряхлевшего медведя, которого он пожалел на охоте:

Лицемерная «политкорректность» бессмысленна — все прекрасно понимают, с чем и с кем мы боремся, и надо иметь смелость назвать вещи своими именами.

Нельзя обманываться и надуманной внешней отстраненностью от идеологии и пропаганды нацизма некоторых «оранжевых» лидеров, «что ходят, как мы». Договоренность с ними, «минута Мировой», неминуемо превратится в «минуту Смерти», о чем свидетельствует все происходящее — начиная с переворота 2004 г. Политических деятелей, которые мировую инициируют, ждет горькая судьба киплинговского калеки. Но еще более тревожит судьба народов Украины, недостойных предательства.

Не имеет значения, каковы подлинные мотивы у сторонников «мировой» с майданными «медведями», истекающими кровью от нанесенных друг другу ударов и неадекватных в своем предсмертном бешенстве. Неважно, имеем ли мы дело с подлинной изменой, оплаченной в той или иной форме, искренней маниловщиной или надеждой, что можно использовать взаимоуничтожение оранжевого скорпиона, вцепившегося смертельной хваткой в собственный хвост. Результат будет один — разочарование и деморализация всей антинационалистической Украины.

Бессмысленно надеяться, что можно не предпринимать никаких реальных действий, а «оранжевые» лишатся власти в результате происходящего между ними «боя без правил». Не учитывается то, что оба майданных лагеря несамостоятельны в своих действиях и находятся под абсолютным контролем Вашингтона, управляющего ими с помощью прокуратора из посольства.

Определенная самостоятельность в конкурентной борьбе не только разрешается, но и поощряется. Ожесточенная схватка между собой заставляет «помаранчевых» марионеток больше выслуживаться перед кукловодом, позволяет контролировать себя без малейших усилий. Совместными усилиями они сделают все, чтобы Украина превратилась в американский «непотопляемый авианосец» в центре Европы с послушным и нетребовательным экипажем. Именно поэтому США никогда не дадут окончательного преимущества одной из сторон, допуская лишь некоторое нарушение регулируемого равновесия.

Подобная схема была апробирована рейхом в странах-сателлитах, где всегда сохранялось несколько центров силы, верховным арбитром между которыми выступал германский посол.

В усташеской Хорватии (НХГ) немцы одновременно поддерживали две группировки: поглавника Анте Павелича и семейства Кватерников, Славко — министра национальной обороны и его сына Эугена — руководителя управления общественного порядка и безопасности, в состав которого входила тайная политическая полиция. Павелич и Кватерники были готовы на все, чтобы уничтожить друг друга, бегали с доносами в посольство рейха, но Гитлер долго не мог решить, на кого сделать основную ставку. Посол рейха Зигфрид Каше в своих донесениях совершенно точно писал, что и Павелич, и Кватерник преданны интересам Германии и беспощадно расправляются с врагами нацизма. В конечном итоге, благодаря вмешательству Гиммлера, поглавник был признан более перспективным, и ему позволили удалить из власти группировку Кватерников.

Воспользовавшись разрешением, Павелич успел расстрелять несколько их сторонников в домобранстве (регулярной армии) НХГ и репрессивном аппарате, но Каше сразу одернул загребского мини-фюрера. Гитлеровцы предоставили гарантии безопасности семейству Кватерников, и поглавник ничего не смог сделать со своими заклятыми врагами.

Гитлеровский прокуратор регулярно посещал руководителей антипавеличской группы и писал на Вильгельмштрассе, что он готов при необходимости немедленно заменить ими Павелича, чей безудержный национализм стал в конце концов немцами считаться деструктивным.

Ющенко как будто специально повторяет политику поглавника, рассуждения которого о многотысячелетней истории великой хорватской нации, працивилизации хорватских ариев, решающей роли хорватов в создании европейской культуры передавались в немецких дипломатических донесениях и отчетах СД в качестве доказательства невменяемости вождя местных национал-фашистов.

Еще более бессмысленно, подобно правым догитлеровской Германии, разделять «оранжевых» на «большее» и «меньшее» зло, на откровенных наци и лишь использующих настроения своего националистического электората.

Подобную ошибку совершили английские и французские правительства, серьезно рассчитывавшие направить Муссолини против Гитлера и сделать из фашистской Италии антигерманскую опору в регионе Средиземноморья.

Формально оснований для таких надежд было достаточно. Основатель движения «фаши» считался непревзойденным демагогом, но не верящим серьезно в мифы расовой теории. Дуче слыл реалистом, исходил только из личных интересов, и не представляло труда его перекупить, предложив более выгодные условия.

Особенно способствовало таким убеждениям Лондона и Парижа то, что не была секретом взаимная ненависть Муссолини и Гитлера. Римский диктатор называл фюрера «глупым маленьким клоуном», «опасным дураком», а национал-социализм характеризовал как «революцию германского первобытного леса против романо-латинской цивилизации». В свою очередь, и Гитлер не стеснялся в выражениях по поводу «жирной пародии на цезарей».

Политика использования фашиста против нациста закончилась полным провалом. Их личные чувства и конкуренция никуда не исчезли, но значительно сильнее оказалась ненависть к идеалам свободы и желание, отбросив все сдерживающие принципы международного права, получить долю от общего грабежа.

Следует избавиться и от мифа, что прагматизм (понимаемый как эвфемизм цинизма) — неотъемлемая часть политики. Что только прагматизм, а не идеалистические представления приводит к успеху.

Подлинно великие государственные деятели четко осознавали и действовали, исходя из того, что высший прагматизм заключается в верности основополагающим принципам. Мелкотравчатый утилитаризм может дать иллюзию успеха, но в будущем он неминуемо приведет к сокрушительному поражению. Как бы ни обосновывалась «временность» забвения идеалов, это неминуемо приводит к прямой измене.

Маршал Петэн, Пьер Лаваль, адмирал Дарлан совершенно прагматично пошли после разгрома армии на соглашение с немцами. Правительство Виши своим огромным достижением выставляло то, что удалось сохранить часть страны неоккупированной, а слова про честь Франции, национальную гордость, борьбу против захватчиков и верность союзникам объявляло демагогией и непониманием неизбежности компромиссов во имя «спасения Франции».

Де Голль, выступивший за продолжение борьбы, считался опасным идеалистом, готовым на все ради громких слов. Основанное им движение «Свободная Франция» первые месяцы считалось маргинальным, заявления генерала о грядущем возрождении великой Франции и неминуемом поражении нацистов воспринимались как бред.

Но очень быстро все встало на свои места. «Прагматизм» вишистов, их политика «достижения компромисса» и «политической гибкости» с гитлеровцами ради «сохранения единой Франции» оказались блефом. Ни о какой самостоятельности правительства Виши не было и речи, оно стало простым аппаратом исполнения приказов оккупационных властей. Немцы доверяли коллаборационистам самую грязную работу — депортацию в гитлеровские концлагеря евреев, испанских политэмигрантов, пытки и расстрелы участников движения Сопротивления.

Кончился петэновский «реализм» печально и для самих «реалистов» — престарелый маршал умер, отбывая пожизненное заключение в островной крепости Пор-Жуэнвиль, премьер-министра Лаваля расстреляли по приговору суда, главнокомандующий Дарлан погиб от пули молодого патриота-монархиста Боньеде ля Шапеля.

А генерал-романтик, «не понимавший необходимость лавирования», считавший, что никакие тактические выгоды не могут оправдать предательства принципов и забвение чести, начинавший борьбу практически в одиночку, возглавил освобожденную Францию, навеки войдя в пантеон ее истории.

Более чем показательный урок для украинских политиков, тяжело отравленных плохо понятыми цитатами из Маккиавелли и «консенсусом» времен перестройки, считающих, что верх мудрости заключается в забвении интересов избирателей, игнорировании их основополагающих жизненных ценностей и заключении противоестественных союзов.

Настоящая политика, а не мелкое политиканство, может быть только моральной. Только моральная политика может приносить результат. И это несовместимо с предательством, чем бы оно ни оправдывалось. Забвение данного положения может на определенном этапе принести дивиденды, но они неминуемо превращаются в 30 серебреников, а их получателей постигает судьба Иуды.

Стоит вновь вспомнить Киплинга, на творчестве которого целенаправленно воспитывалась не отличавшаяся простодушием и альтруизмом государственная элита «Владычицы морей». Классик английской литературы писал о необходимых для власти «простых истинах» — истинах обычной морали, порядочности и чести. Их забвение, подмена ложной мудростью приводят к государственной, общественной и человеческой деградации, становятся дорогой в никуда.

На «простых истинах» должна строиться деятельность по недопущению создания в Украине национал-тоталитарного государства, а также на последовательной, жесткой защите основополагающих жизненных ценностей большей части граждан нашей страны — антинационализма и антифашизма, государственного статуса русского языка, свободе вероисповедания, внеблокового нейтрального статуса, стратегического партнерства с Россией.

Путь борьбы и чести тяжел, недоступен для слабых духом и волей, но только он ведет к победе, а не к поражению и позору.