Rokhan Rider. Ведьмак

-А ну, проваливай отсюда, зараза!-ревело чудовище,-Разорву в клочки!

Но Геральт достал меч и спокойно сказал:

-Я те разорву, декорация спилберговская! Я те щас так разорву, родная мама не узнает. И где ты только вставную челюсть таких размеров себе заказывать будешь? Коз-зел!-добавил он для пущего эффекта.

-Я не козел!-обиженно вспылило чудовище, покраснев сквозь щетину,-Я монстр! Сам ты козел! А еще я властелин волшебного замка! Этот дом выполняет мои приказы!

Геральт еле успел отскочить в сторону: с пушечным грохотом с высоты пятого этажа обрушился балкон. Ставни и двери угрожающе захлопали. Водосточные трубы попытались облить незванного гостя прокисшим квасом. Помойный бак - осыпать мусором и укусить за ногу. А петуньи на грядках обругали Геральта очень нехорошими словами.

-Ты еще жив?-ехидно поинтересовалось чудовище. И гордо заревело:-Я страшный и ужасный монстр-р-р-р!

-Ты придурок, который десять лет не делал ремонт в собственном доме!-заорал разъяренный ведьмак, отряхивая с себя известку,-Меня чуть не пришибло твоим облезлым балконом!

-Щас я тебя, зараза,-пообещал приветливый хозяин замка.

Из-под земли посреди двора со свистом и чавканьем вырвался фонтан грязнейшей жидкости. В нос ударило удушающим смрадом. Бурный поток нечистот резво устремился к Геральту. Ведьмак уже думал кинуться со всех ног отсюда, как вдруг чудище само зажало себе ноздри и жалобно взвыло:

-Блин, идиотский замок! Я приказал ему, чтоб прорвало водопровод, а не канализацию!!

-Что ты хочешь? Старая хрущовская застройка!-поморщился ведьмак.

Монстр крикнул что-то, и вонючая река стала медленно всасываться обратно в трубу.

-Все из-за тебя, зараза!-завизжал деморализованный противник.

Геральт решил, что надо ковать железо, пока горячо.

-Поговори тут у меня!-наступая на чудище, пригрозил он,-Как со старшими разговариваешь, шпана?! Клыки свои когда последний раз чистил?

-Чего? Э-э-э... Позавчера,-соврал монстр, заикаясь и пятясь задом.

-Сапожной ваксой, что ли, чистил?-напирал ведьмак,-А уши у тебя правильно подрезаны? Хвост купирован? Лишаев нет?

Монстр окончательно стушевался, но внезапно вдруг взорвался от ярости и обиды:

-А твое какое дело?! Приперся тут и обзывается, зараза!-он швырнул в ведьмака горсть свежевычесанных блох,-Розы прет с теткиного куста, я все видел!

-Не приперся, а пришел в гости,-назидательно сообщил ведьмак,-А ты с разинутой пастью на людей кидаешься! Ну, а за розы - извини. Могу на место приклеить, дабы тетушка тебе уши не надрала.

-Да чего уж там...-смущенно пробормотало чудовище,-Не надо. Эх, видела б моя тетка сейчас мои уши, в гробу б завертелась как волчок... Ну, ладно, проходи, зараза, гостем будешь!

Вскоре Геральт и Нивеллин (так представился клыкастый субъект) уже сидели за обеденным столом. Дом внутри тоже требовал ремонта, однако в нем было чисто и опрятно. Мебель и всяческая утварь, вышедшие из-под рук хороших мастеров, обслуживали монстра не менее рьяно, чем сам замок. С кухни то и дело прилетали тарелки с любыми яствами, которые заказывал Нивеллин. Салфетки развлекали присутствующих, распевая неприличные частушки. Два кувшина передрались за право налить гостю напиток, в результате чего в кубке у Геральта оказалась смесь коньяка с кефиром.

В остальном дом жил своей жизнью. На кухне старый комод бил выдвижным ящиком в экран телевизор за то, что последний не желал мыть оставшуюся с завтрака посуду. Пробегавший мимо пылесос взасос поцеловал рояль и больно получил от него крышкой по хоботу; к тому же рояль обозвал злополучного ухажера извращенцем. Стену напротив входа заполняли охотничьи трофеи - рогатые головы лосей и оленей, клыкастые морды кабанов, взъерошенные чучела орлов и ястребов. Трофеи спорили, скандалили и ругались друг на друга, угрожая укусить или забодать, но поскольку они были намертво приколочены к стене, их воинственные заявления оставались пустой бравадой. Нивеллин, которому надоел шум, наорал на болтливых чучел, они заткнулись, но тут же принялись украдкой грызть и клевать обои.

Геральт во все глаза пялился на эту картину, пока хозяин замка с присущей ему вежливостью не спросил:

-Какие черти тебя сюда принесли, ведьмак?

-Да вот ехал голодный, жрать нечего,-ответил охотник на чудовищ,-Гляжу - два обглоданных трупа. Я ужас как обрадовался! "Ну, Плотка,"-говорю я своей кобыле,-"Если мы будем безразлично проезжать мимо таких дел, то не заработаем даже тебе на овес, правда?" Жаль, только - всего два покойника. Кабы штук десять валялось, вот бы уж я сделал в этих краях бизнес! А потом я начал осматривать окрестности и наткнулся на твой замок, Нивеллин. Хорошо, что ты на меня не бросился.

-Вот видишь, Геральт, какой я!-грустно зафилософствовало чудовище, чавкая и вытирая руки то о скатерть, то о трехтомник Зигмунда Фрейда,-Слабый я духом, в себе неуверенный... Выпереть тебя, заразу, не смог. А все почему? Трудное детство, неправильное воспитание.

-Скользкие подоконники,-аккуратно вставил ведьмак, уплетая рябчика.

Почувствовав левым ухом опасность, Геральт едва успел увернуться, лишь ведьмачья реакция спасла его. Он сделал финт, пируэт, менуэт, сальто-мортале и, выбросив вперед клинок, изящно приземлился задом прямо в супницу с горячим борщом. Что-то темное и очень тяжелое с дьявольской силой просвистело рядом с его головой, прихватив часть белоснежной шевелюры, и с грохотом пробило дыру в стене.

-Не,-поправил Нивеллин,-Подоконники были не скользкие, а вот игрушки действительно чугунные.

Ведьмак настороженно огляделся: возле стены с гобеленом к полу и вправду было прибито еще несколько странных металлических предметов.

-Да ты не будь таким впечатлительным,-посоветовал хозяин замка (Геральт в это время, матерясь, бегал вокруг стола, хлопая себя по дымящимся кожаным штанам и лихорадочно выгребая из-под одежды горячую капусту с вареными морковными кругляшками).

-Вот, значит, зараза,-продолжал, громко чавкая Нивеллин,-Неблагополучная у меня была семья! Папаша - пьяница, бандит с большой дороги, аморальный тип. Братья - уроды, гопота подзаборная, уркаган на уркагане. Мамаша преставилась, зараза, царствие ей небесное. Ты Фрейда читал, Геральт?

Ведьмак снова выматерился, вскочил и выковырял из-за пояса скелет большой щуки, благоухавший зерриканскими специями.

-Значит, не читал. Ну, я так и думал. У вас, мутантов, у всех косоглазие, чтоб можно было одновременно в разные стороны двумя глазами смотреть. Где уж вам читать-то... Извини, пошутил!-быстро пробормотал Нивеллин, видя, что Геральт отдирает от пола вторую игрушку.

-Ну, значит, Фрейд, который Зигмунд, он, зараза, все понимал. Тут ведь что, зараза, получается? Все, так сказать, травмы, которые выпали ребенку в детстве, понимаешь, на долю, потом влияют на его характер! Улавливаешь, Геральт?

-Не совсем,-ответил ведьмак, садясь к столу и с подозрением поглядывая на собеседника. Чугунную игрушку он угрожающе поставил рядом.

-Ну как же! Вот представь, был ты, зараза, маленький совсем. Месяца два, например. И упал на тебя сверху... э-э-э... утюг! Ты потом вырастешь, помнить этот случай, ясно, не будешь...

-Как сказать!-поежился ведьмак.

-Не будешь!-тоном, не терпящим возражений, продолжил монстр,-А вот утюгов будешь бояться! И не будешь понимать, почему. Вот такая она зараза, ента психоанализа!-довольно заключил хозяин замка.

-Интересно, никогда не думал,-ответил ведьмак, лихорадочно соображая, что же ему теперь грозит, если в Каэр Морхене, где он провел свое детство, чокнутый старикан Весимир имел обыкновение стегать непослушных воспитанников по мордасам кальсонами. Не потому ли от его товарища, ведьмака Ламберта, монстры имели обыкновение прятаться в магазинах мужского белья? Помнится, язва Трисс Меригольд обожала гонять визжащего Ламберта по замку, нацепив себе на голову что-то такое и подвывая, как привидение... В этот момент Нивеллин прервал геральтовы размышления, спросив:

-Ты вот чего больше всего на свете не любишь, ведьмак?

-Не знаю...-хмуро ответил гость,-Быстроходные кареты, наверное. Или еще штуку такую, нож для чистки рыбы.

-Га-га-га-га-га!-басом заржал Нивеллин,-Быстроходные кареты? То-то у тебя башка такая сплюснутая! А рыбочистка - это когда вы, мутанты, в Каэр Морхене по весне чешуей обрастаете, и чесотка у вас, и зуд...

Монстр с грохотом нырнул под стол; чугунная игрушка, блестя болтами и воя, как снаряд, пронеслась у него над головой и вдребезги разнесла витраж с изображением жития пророка Лебеды. Теперь больше никто никогда не увидит, как благодарное человечество забрасывало великого философа гнилыми помидорами.

-Полно замок-то ломать, зараза!-обиженно прогудел из-под столешницы Нивеллин.

-Ладно, вылезай,-остыл ведьмак,-Но больше так не шути.

Хозяин замка выбрался и сел в кресло, возмущенно хлюпая носом. Геральт решил перевести разговор на другую тему. В конце концов, он совсем не для того сюда приехал, чтобы устраивать дебоши. Дальше собеседники ели рябчиков и пили водку совершенно мирно. Нивеллин перебрал лишнего, и по его зову из туалетной комнаты к нему прибежал унитаз. Когда пьяный монстр отплевался и пришел в себя, ведьмак задал наводящий вопрос:

-Тоскливо тебе, наверное, здесь одному?

-Тоскливо? Вот уж нет!-жизнерадостно возразило чудовище,-То есть было, конечно, тоскливо, пока я с Вереной не познакомился.

-А кто это, Верена?

-У-у! Ты не знаешь мою красавицу-Верену? Да она в магазине продавщицей работает, знаешь супермаркет на перекрестке? Вот там.

-Нивеллин, ты говоришь, тут супермаркет есть? Мне кое-что купить надо.

-А, зараза, нет проблем, я тебе объясню! Дожирай свое филе и пойдешь, успеешь до перерыва.

Нивеллин рассказал ведьмаку, как добраться, попрощался и ушел спать в тумбочку.

Через час Геральт уже привязывал свою гнедую кобылу Плотку возле магазина. Из дверей супермаркета доносилось нежное пение. Магический медальон в виде волчьей головы на груди Геральта предупреждающе задрожал, вызывая зуд за пазухой. Вот оно как, оказывается... Ведьмак ступил под гулкий свод помещения. Он коснулся пальцами металлической волчьей морды; в ответ медальон нервно чихнул и выругался матом. Значит, дело слишком серьезное. И тогда он ее увидел. Она прильнула к большому кассовому аппарату, обняв замшелый и облепленный жевачками пластик маленькими ручками, такими белыми, что казались прозрачными. Из-под бури перепутанных черных волос блестели, уставившись на Геральта, огромные, широко раскрытые глаза цвета антрацита. Тоненькая девушка в белоснежном платье, она была очень красива. Создание, прильнувшее к заплеванной кассе, поворачивало вслед за ведьмаком свое личико с выражением неописуемой тоски, полное прелести, говорящей о том, что песня еще не окончена.

-Извините,-смиренно начал ведьмак,-Меня интересуют компоненты для бальзама "Экстаз вурдалака". Ну, знаете, настойка из мухоморов, черемицы, кретин-травы... Потом немного зарубись-корня, сопли летучих мышей и еще кое-что... Если вас не затруднит, посмотрите, пожалуйста.

Услышав акцент жителя Ривии, продавщица преобразилась. Маленькое личико приобрело жуткое выражение, черные глаза сверкнули.

-Нет у нас никаких компонентов, и вообще ничего такого нет!-резко ответила девушка.

-Ну, тогда я возму мухоморов и сам сделаю настойку. Будьте так добры...

Девица, будто делая одолжение, плюхнула коробку с мухоморами на весы.

-Пять оренов!-рявкнула она.

-Извините,-вдруг сказал Геральт,-Те мухоморы, что сверху - еще туда-сюда, но те, что внизу - совсем гнилые.

-Так будете брать?-раздраженно спросила продавщица.

-Нет,-ответил Геральт,-Такую труху последний мокрец есть не станет. Извините.

И он уже совсем было собрался уходить, как вдруг в спину ему раздался яростный вопль:

-А-а-а, ривы чертовы! Понаехали тут, и то им не так, и это им не этак! Ничего святого нет, только мухоморы наши кровные жрать приперлись! Проваливайте назад в свою вонючую Ривию!

Филигранная красавица в белом платье неестественно легко вспорхнула на стойку. Из-за бледных губ блеснули белые, остроконечные клыки.

-Ты так сильно походишь на русалку, - спокойно произнес ведьмак, вынимая меч, - что обманешь любого, черноволосая. Но лошади никогда не ошибаются. Узнают таких, как ты, инстинктивно и безошибочно. Моя Плотка только что все рассказала мне на ухо! Бедная лошадка даже составила завещание. Кто ты? Думаю, что муль или альп. Обычный вампир не смог бы взлететь, имея на себе столько золотых украшений.

Осатаневшая вампирка взметнулась, выгнула спину, как пантера, и закричала:

-Ах ты, такой-сякой-этакий!! Беженец поганый, ворье подзаборное, лимита недорезанная, дармоед вонючий, чтоб вы все передохли!!!!!

Волна звука ударила в ведьмака как таран, лишая дыхания, сминая ребра, пронзая уши и мозг шипами боли. Опрокидываясь назад, он сумел еще скрестить обе руки в Знак Мизантропа. Колдовство в значительной мере смягчило удар плечами о стену, но и так у него потемнело в глазах, а остатки воздуха вырвались из легких вместе со стоном:

-Ты брукса!

Вампирка завопила еще раз, но теперь ведьмак был уже готов и собран: знак держался лучше, и весь поток ругательств, отразившись от силовой преграды, ударил назад в продавщицу. Девушка, злобно визжа, кувыркнулась со стойки. Геральт перевел дух. Но там, где только что валялась миниатюрная красотка в белом платье, уже вытягивал поблескивающее тело огромный черный нетопырь, раскрыв длинную узкую пасть, наполненную белыми, острыми как иглы, зубами. Болотного цвета крылья развернулись, беззвучно захлопали, и существо ринулось на ведьмака как стрела, выпущенная из арбалета. Геральт, чувствуя во рту железистый привкус нивеллиновых рябчиков, выкрикнул заклятие, выбрасывая перед собой руку с пальцами, сложенными в Знаке магического Кукиша. Брукса окрысилась, опять выругалась и сделала попытку укусить Геральта за кулак. Ведьмак показал ей еще один жест, тоже магический, но весьма неприличный. Нетопырь отшатнулся и начал кружить под потолком, выбирая момент для следующего нападения. Правым глазом Геральт продолжал пристально следить за бруксой, в то время как левым он внимательно наблюдал за мухой, ползущей по его, ведьмачьему, затылку. Подозрительная какая-то муха. Не иначе как Фелиппа Эльхарт в нее превратилась. Теперь жди какой-нибудь гадости! Неким шестым чувством он ощутил, что на мухе болтается сорочка со следами губной помады. "Геральт - торчок убогий!"-старательно выводила Фелиппа на голове ведьмака масляной краской. Это был подлый намек на сундучок из черного дерева. Геральт стремительно сделал три шага вперед, уклон и полуоборот, а после - быстрый, как мысль, пинок левой пяткой. Сапог ведьмака скинул гнусно жужжащую муху с затылка. Грязно ругаясь и теряя из карманов телефоны любовниц, Фелиппа вылетела в окно. Чародейка грохнулась во дворе крольчатника. Мощным усилием воли Геральт заставил всех местных кроликов питаться исключительно мухами. Ведьмак даже успел левым глазом заглянуть в окно и усладить свой взор следующей картиной: восемнадцать кроликов, сшибаясь лбами и прыгая как бешеные, гонялись за мухой-Фелиппой. "Геральт! Наркоман поганый, я тебе это припомню!!!"-в истерике жужжала чародейка. Правый глаз Геральта загорелся красным и предостерегающе замигал: брукса под потолком изготовилась к атаке. Ведьмак развернулся чуть боком, прижавшись спиной к стене и подняв серебряный клинок. В левом глазу Геральта тоже зажглась надпись: "Alarm!" Отвратительная, слюнявая пасть нетопыря уже размывалась, исчезала, хотя появлявшийся на ее месте бледный ротик по-прежнему не скрывал смертоносных клыков. Брукса приближалась к нему - бело-черная, растрепанная, страшная. "Боже, кто так безобразно постриг эту дуру?"-мелькнуло у ведьмака,-"И дантист опять же подвел..." Геральт отпрыгнул влево, окружил себя коротким дезориентирующим взмахом меча. Зубастые челюсти лязгнули рядом с его головой, разнеся в щепы половину холодильника с напитками. Мощная струя спрайта или еще какой-то газированной ерунды из бутылок, с коих сорвало крышки, ударила вампирке в физиономию. И тут Геральт сильно рубанул мечом. Удар пришелся плашмя. Серебряный клинок высек искры из крепкого тупого лба; брукса заверещала и кубарем покатилась по лестнице, ведущей в подвал. Геральт старательно начертал на входе автомобильный знак "Stop!" и встал с оружием наизготовку. Насколько он знал подобную публику, сотрясение мозга бруксе не грозило, а значит, она была еще очень опасна. Однако время шло, а в подвале было тихо. Ведьмак неторопливо открыл свой сундучок черного дерева, где внутри, в выложенных сухими травами гнездах, стояли флакончики из темного стекла. Он с отвращением отшвырнул записку "Позор токсикоману!" (гнусная Филиппа добралась и сюда) и откупорил один из них. Спускаться в темный подвал, не приняв для храбрости, было равносильно самоубийству. Геральт прошептал параграф УК о вождении кобылы в нетрезвом виде и выпил содержимое склянки. Он сел на пол, не шевелясь и закрыв глаза. Его дыхание, ровное вначале, вдруг стало учащенным, хриплым, сбивчивым. Потом и вовсе прервалось. По телу пошли трупные пятна. Из ушей со свистом вырвались струйки пара, в черепе затикало. Напиток, с помощью которого ведьмак полностью контролировал работу всех органов тела, состоял главным образом из черемицы, дурман-травы и боярышника с добавлением жареных гвоздей, прессованых валенок и мышиного помета. Другие его компоненты ни на одном человеческом языке приличных названий не имели. Геральт был приучен к эликсиру с детства, но для любого непривычного человека напиток стал бы смертельным ядом. По части организованной наркомании за Каэр Морхеном даже Голландия не могла угнаться.

Ведьмак откупорил еще два флакона из ящичка. Он выпил их столь же сосредоточенно, поморщился и закусил пластмассовой табуреткой. Эликсиры наделяли Геральта ценными способностями, необходимыми в борьбе с чудовищами. Так смесь белладонны, аконита, волчьей ягоды и нестиранных портянок, измельченных на терке, давала возможность ходить по потолку, разговаривать по-японски и подделывать банковские магнитные карточки. К тому же, тебя начинали пускать без билетов в Большой Театр. Может быть, это происходило потому, что жидкость делает лицо белым, как мел, а зрачки расплываются во всю радужку. Зубы становятся хрустальными, уши завязываются над головой бантиком. Иногда на висках вырастает по два дополнительных носа. Секретный состав из молочая, сибирского кактуса и провернутых через мясорубку шести будильников позволял получать стипендию в течение года, после того, как тебя выгоняли из Университета. Но ведьмак пил его сейчас не за этим: состав давал возможность отрастить плавники и жабры на случай, если подвал, где сидела брукса, был затоплен. Вдруг чья-то рука легла сзади Геральту на плечо. Ведьмак обернулся и увидал Велерада.

-А-а-а, здорово, колдун! Сколько лет, сколько зим! Что это у тебя, опять политурой балуешься?-градоправитель Стужни покосился на сундучок со склянками,-Верно говорят: сухой закон в Ривии!

-Заткнись!-нервно оборвал его красноречие ведьмак,-Не видишь, я работаю?

-Да бросай ты эту дрянь, айда к нам, мы тебе настоящего пивка поставим!

Геральт поморщился. Принесла ж нелегкая этого болвана! Ведьмак должен был вот-вот начать линять - брали свое вороний глаз и чистотел.

-Тише ты, брукса там!-недовольно проговорил Геральт.

-Да ладно тебе,-отмахнулся градоправитель,-Пусть Нивеллин сам со своей бабой разбирается. Не он первый, не он последний, кто на стерве женился. Покусает тебя еще, а вдруг бешеная?

- Ах ты тварь!-тут же донеслось из подвала,-Это кто это бешеная?!

-Ну не я же!-огрызнулся Велерад,-Слушай, Геральт, поехали к нам! Упырицу нашу изловишь - Фолтест кучу колдунов наприглашал, и тебе бы попытать счастья, а? Три тысячи оренов награда!

-А что, это можно,-ответил ведун, подумав, что развод Нивеллин сможет получить и как-нибудь иначе.

Велерад не стал ждать, пока Геральт решит окончательно: он сгреб ведьмака в охапку и потащил на выход.

По дороге ведьмак и Велерад сообразили на двоих чистотелу и стали закадычными друзьями. Но чистотела было мало, и они поехали к Фолтесту за пивом. Ехать было весело; приятели орали песни пьяными голосами, а ведьмак пугал своей белесой физиономией прохожих, громко хлопая жабрами. Пару раз они останавливались, и Геральт отходил в кусты метать икру - брали свое белладонна и аконит с будильниками. Но ведьмак не беспокоился: к вечеру действие эликсиров должно было пройти, и его чувства и внешность вновь становились чувствами и внешностью обычного человека. Так вот, обнявшись и напевая, градоправитель Стужни и Геральт ввалились в специальную горницу Фолтестова дворца, предназначенную для приема важных гостей разного сословья.

-Во,-вещал Велерад,-Приехали, значит! Даже если ты и не согласен идти на упырицу, пожрать здесь можно знаменито. Только ты мечи в гардероб не сдавай - упрут.

-Хорошо,-ответил Геральт.

-Слушай, ведьмак, и это вот этим мечом ты, значит, всяку нежить изничтожаешь?

-Нет. Этот для людей, для чудовищ - серебряный.

-А-а-а... А третий тебе зачем?

-А третий для разных политических отморозков, нацистов, басмачей бородатых с бомбами и тому подобного - иногда и их заказывают. Эту нечисть уже даже серебро не берет.

-Слушай, ведун, кстати, по поводу экзотики... У нас тут тип из-за Гор Амелл завелся.

-Ты шутишь? Как его сюда занесло-то?

-А хрен его знает!-Велерад поскреб затылок под богатой шапкой,-Понимаешь, та еще история! Приперся намедни во дворец старикан один - труха сыплется. И к королю: я, мол, могу такое зелье сварить, что упырица как его увидит, выпить захочет, как выпьет - уснет, а проснется через 5 лет прекрасной принцессой. Ну, Фолтесту нашему мозги запудрить даже такой сморчок в состоянии. Самогонщик старый! Король, значит, уши развесил, аж корона дыбом:-"Давай,"-говорит,-"Вари." "И сварю,"-отвечает сморчок,-"Только мне для энтого предприятия кой-чего надо." "И чего ж тебе,"-спрашивает Фолтест,-"Чародею, надо?" "Молодого папоротника, уши осла, издохшего в пятницу, алмаз со страусиное яйцо размером и порядочного строительного подрядчика из Тридесятого Королевства." Ну, Фолтест его чуть не повесил. "Ты,"-орет,-"Сдурел?! Папоротник с ушами я тебе достану, и даже алмаз как-нибудь... Но чтобы честного ихнего подрядчика, да ты чего, издеваться над королем вздумал?!" Ну, старикан перепугался вусмерть и сам этого подрядчика откуда-то раздобыл. Не знаю уж, где он его, порядочного, откопал, может, в пробирке вывел. Вобщем, зелье старик сварил, подрядчик туда плюнул...

-И что? Вышло что-нибудь?-недоверчиво поинтересовался Геральт.

-Как бы не так!-заржал Велерад,-У упырицы от зелья сперва расстройство желудка сделалось. К склепу теперь на вездеходе не подъедешь. А потом на нее икота напала. А чтоб заснуть - фигу тебе! Так вот она теперь, подлянка, сутками по лесам шатается и икает. Хоть одно хорошо: все ее за километр слышат и разбегаются. Фолтест с досады совсем взбесился, хотел было тому старому пеньку голову отрубить, да старикан вовремя смылся.

-С алмазом, конечно?

-Понятное дело. А тридесятого подрядчика тут оставил. Кому такое добро надобно? Э-эх,-вздохнул Велерад,-Времена-то пошли! Дурные времена, верно, Геральт? Нечисти сколько всякой поразвелось! Лешаки, кикиморы так и кишат! На реку пойдешь, одежду на берегу оставишь - русалки живо все карманы обчистят, а то и последние штаны упрут. У меня самого на чердаке домовые завелись, штук шесть. И "Дустом" их пробовал, и нафталином - хоть бы что. Ночами спать невозможно, такой гам наверху. В карты режутся, матерятся. Проигравший у них должен три раза вокруг дома с пучком горящей соломы на заднице обежать. Ты представляешь, Геральт, что это такое? Я все пиво-вино из своего погреба к соседу снес, так они, черти, в чулан залезли, средства для чистки ковров нализались,-градоправитель Стужни сплюнул.

Вдруг у него в кармане что-то запищало. Ворча, Велерад извлек сотовый телефон:

-Алле?

Геральт был поражен:

-Что это? С помощью этой штуки можно с кем-то разговаривать? И все слышно?!

-Нет, но за него можно платить большие деньги и трястись всякий раз, что ты эту дрянь где-то забыл... Алле! Алле!... Алле!!! Черт...

Геральт и сам не знал, что через год купит себе подобную штуку - "Але, это санэпидемстанция Каэр Морхена?" "Ведьмак Геральт Ривский слушает! На кого жалуетесь?" "Да вот завелись здесь у нас эти... ну, такие... Потравить бы надо!" "Сейчас выезжаю! Закажете тещу или соседей, учите: возьму штраф за ложный вызов."

Тем временем Велераду, наконец, удалось услышать голос собеседника. Коротко отвечая, градоправитель стал что-то коряво записывать. Спустя некоторое время он поднял взгляд на ведьмака:

-Геральт! Ты эта... Знаешь такую Йа... Йе... Йонофыр из Винегрета?

-Йеннифэр из Венгерберга! Ну?

-Тут говорят, что Дийкстра собрался ее арестовывать. Она живет... Вот адрес, я записал. Это что, твоя родственница?

Ведьмак рывком вскочил из-за стола, Велерад поспешно отодвинулся, давая ему дорогу. Геральт почти побежал к выходу, шумно задевая мешавшую мебель.

-Ты осторожней там, приятель!-крикнул вдогонку градоправитель Стужни,-Говорят, этот мужицкий сын Дийкстра на тебя сильно злой!

Но Геральт не слышал. Уже на выезде из города ведьмака отловила дружина Фолтеста и, невзирая на количество убитых и покалеченных, кое тут же появилось в ее рядах, затолкала в гробницу и заперла там на ночь. Ведьмаку ничего не оставалось, как расколдовать королевскую дочку, предварительно навешав упырице хороших тумаков. Наутро он был уже в седле и во весь опор мчался на помощь чародейке Йеннифер. В округе решили, что Геральт драпанул, дабы Фолтест не женил его на своей дочурке (благо больше некого, а ведьмака не жалко), но истинную причину поспешного отъезда истребителя чудовищ не знал почти никто.

Комья грязи летели из-под копыт мчавшейся Плотки. Геральт нещадно пришпоривал кобылу. Йеннифэр! Фиалковые глаза, звезда на черной бархотке, запах сирени и крыжовника... Геральт помнил ее иссиня-черные волосы, натуральные локоны, ее брови, чудесно неправильные, когда она смывала уголек, которым подрисовывала их днем, ее талию, тонкую и гибкую, подчеркнутую чрезмерно стянутым пояском. Он помнил прекрасное, гордое лицо, шелковую кожу, милые истерики, нежную брань, ласковые подлянки... Если только Дийкстра посмеет!... Если только он посмеет тронуть хоть волос на ее голове, он пожалеет. Рано или поздно, но он очень сильно пожалеет об этом! Дийкстра, первый Министр Редании, "серый кардинал"... Зачем ему Йеннифэр? Кто ее вообще, кроме закаленного в боях ведьмака, может выдержать? "Ему нужен я,"-подумал Геральт,-"Он ищет меня, но пока может излить свою жажду мщения и на Йен. Ты ждешь меня, Дийкстра? Ну что ж, я иду!" Лошадь во весь опор неслась по раскисшей дороге, плащ ведьмака летел за нею по воздуху как крылья.

Йеннифэр не оказалось по тому адресу, который был указан в велерадовой записке. "Переехать они изволили, Ваша милость!"-ответила рыжая рябая служанка на вопрос ведьмака,-"Вот уж неделю как их светлость, чародейка госпожа Йеннифэр, вещи собрать изволили, да и уехали." "Куда? Может, она говорила здесь кому-нибудь?" "Да нет, никто и не спрашивал. Все так рады были..." На обгорелых бревнах соседского дома уныло сидел сосед, превращенный в корову.

-Эй, мужик!-окликнул он Геральта,-Огонька не найдется?

Ведьмак помог ему закурить.

-Спасибо, братан, подсобил!-сосед затянулся,-А то знаешь, как трудно держать сигарету копытом? Эх, мать честная, надо успеть прежде, чем доярка придет! Опять орать будет, что молоко куревом пахнет. Хорошо еще, та стервь меня в карпа не превратила... Хрен тогда покуришь.

Ведьмак медленно начал доставать меч. Сосед в образе коровы испуганно вытаращился и одним махом перескочил через остатки забора. Геральт сунул клинок назад в ножны и вскочил в седло. Он знал, что найдет ее. Когда Йеннифэр пропала в прошлый раз, тоже казалось, что уже нет надежды, пока безошибочное чутье не привело ведьмака в рыбацкую таверну.

Там его внимание сразу привлекла могучая особа цвета старого кирпича, одетая в вытертый до блеска камзол из нарвальей кожи - рыбачка с Островов Скеллиге. Вокруг особы сидела изрядная компания местного кабацкого сброда и с интересом внимала.

-...Ну, значицца, слушайте дальше,-вещала кирпично-вытертая тетя, отхлебывая тормозную жидкость из чего-то, выломанного из тормозной системы "Запорожца",-Приплыли мы на устричную отмель, выбираем сети, и вдруг Гудрон, Стурлихина дочка, как взвизгнет во весь голос! У меня аж ухи заложило, а Бензол, Унина дочка, вааще за борт навернулась. Ну, и Мазут перепугалась, потому как уж больно визг был громкий. Глядим, а там летит чегой-то по воздуху, да не птица! У меня сердце аж захолонуло, потому как я сразу подумала, что чародейка какая... добро б выворотень али гриф малый. Но это черное чудо тем часом хлюсть в воду! Да прям в наши сети - шмыг! Запуталося в сетях-то и барахтается, быдто тюлень какой! Тогда мы кучей, сколь нас было, за сеть и давай тягать энто на палубу! Что, думаю, за хрень такая? Одна из баб наших кричит: "Восьминог!", другая "Камбала!" Да только, думаю, какой ж тут восьминог? С виду-то, вроде, и похоже, но уж больно стреляет синим, верещит, да курвится с угрозами всякими. И, понятно, не камбала энто. У ее, чувырлы той, хоть оба глаза и на одной стороне были, а кто ж когда видал камбалу, чтобы так материлась? Ужо как я-то сильна по энтой части, а таких выражениев не составляю - образованье не то!-мускулистая рыбачка многозначительно посмотрела на пустую железяку от "Запорожца", давая понять, что кто-то из слушателей должен был бы уже поставить рассказчице еще выпивки.

Геральт опередил дюжего матроса, вздумавшего поухаживать за островитянкой и подсовывавшего свой флакон одеколона, и налил для дамы в свою галошу чистый спирт. Рыбачка с Островов Скеллиге воодушевилась.

-Ну,-продолжала она,-Думаю, может, угорь то костяной, ан нет! Из сети-то шипит, пар идет, и воняет - страсть, хоть с баркаса в море прыгай! Нешто угорь так напакостить может? Нет, говорю, чародейка энто! И верно: чаровница Йеннифэр из Венгерберга там оказалась! Не то, сказывают, цунами включила и вот, принесло ее в наши сети, да на нашу голову. Лежит, понимаешь, сама в сетях, шипит, ругается, дымы цветные пущает, да ужас как опасно волшебствует. И разъярена-то так, что и сказать нельзя! Ну, я думаю: никак лопнет сейчас со злости-то, все забрызгает, а нам потом баркас отмывать! А во рте ее - лосось, в котором, чтоб я так здорова была, сорок два с половиной фунта весом, не мене...

Никто из слушателей не комментировал и не выражал недоверия, хотя факт поимки лосося такого поразительного размера не помнили даже самые старшие из них.

-Ее звали Йеннифэр?-тут же переспросил ведьмак,-Где она сейчас?

-Погодь!-недовольно оборвал его матрос, подносивший одеколон,-Как она чего говорить-то могла с лососем во рте?

-Как, как!-рыбачка Скеллиге недоверчиво покосилась на человека, не понимающего элементарных вещей,-Ясно, что она сперва не говорила, мычала только. А потом как энтим вшивым лососем в меня плюнула, я чуть с баркаса в море ко всем чертям не слетела!-дама показала руку в гипсе,-И грозит, значицца, и чародействует, всем нам обещает, что мужья нас бросят, помидоры наши завянут, да белая горячка одолеет. Муж-то ладно, лет десять уж жду, кто б на моего болвана позарился, да все без толку. Но вот остальное...

Народ неодобрительно покивал и поворчал с пониманием - знаем, мол, этих чародеев! По кругу пошел большой кувшин с пивом. Служанка принесла еще громадную миску зелени и стопку рыбных консервов.

-И что ж вы делать-то стали?-испугано спросил кто-то.

-Что, что! Знамо дело, Мазут, Каренина дочка, подцепила сеть багром, а я здоровой рукой, веслом - бац, бац! И в трюм ее, а потом вместе с рыбой на завод сдали!

Геральт рванулся вперед. Он отпихнул руку местного спеца по починке сетей от большой банки рыбных консервов, схватил эту банку и, невзирая на малоцензурные протесты труженика моря, открыл ее. И по всей таверне разлился запах сирени и крыжовника. Вместе с запахом из банки с надписью "Бычки в томате" посыпались смачные угрозы разнести в пыль эту паршивую таверну, вонючий рыбный завод и вообще потопить весь архипелаг Скеллиге. Посетители с грохотом рванули в двери и окна, разбив вдребезги стекла и опрокинув мебель, а Геральт остался у стола, радуясь, что нашел возлюбленную. Поэтому и сейчас ведьмак не терял надежды.

Но в этот раз все было гораздо хуже. Их ссора, ее поспешный отъезд... Геральт стоял и смотрел, как Йеннифэр собирает вещи.

-Ты думаешь, я тебя прощу? Никогда не прощу!

-Йен...

В саквояж летели кисточки из тонкого волоса: большие - для напудривания лица, маленькие, которыми она накладывала помаду на губы, и совсем малюсенькие - для краски, которой она чернила брови и ресницы. Щипчики и серебряные ложечки. Баночки и скляночки из фарфора и молочно-белого стекла, содержащие, как он знал, эликсиры и мази с такими таинственными ингредиентами, как мандрагора, антимоний, красавка, драконья кровь. Концентрированный яд гигантских скорпионов Йеннифер могла вырабатывать сама, когда очень сердилась. Геральт никогда не спрашивал, сколько же ей лет, и не могла ли она быть той самой неуклюжей повитухой, которая в свое время уронила его вниз головой. Однажды в музее ему показали кости динозавра, который умер от разрыва сердца, получив по морде обсидиановой звездой на черной бархотке. Магическое искусство позволяло в несколько раз продлевать жизнь и молодость, и чародейки, пользуясь специальными препаратами, выглядели лет на 25-30, по возрасту давно заткнув за пояс слоновых черепах. Геральт смотрел, как убывала батарея флакончиков на трельяже. Этикетки мазей гласили: "Чтоб не сыпалась труха", "От старческого маразма", "Лосьон для чистки особо чувствительных музейных экспонатов", "Чтоб седина не била в бороду, а бес - в ребро". Большая шкатулка с надписью "Набор юного реставратора" тоже исчезла в саквояже. А надо всем этим витали ароматы сирени и крыжовника - благовоний, которые Йеннифер употребляла всегда. Геральт не хотел думать о том, что завтра уже не будет этих запахов.

Не будет громких воплей по утрам, когда чародейка каталась по полу коммунальной кухни вместе с очередной соседкой, вцепившись друг другу в волосы. Ведьмак всегда незаметно перешагивал через дам, и шел дальше в ванную: Йеннифер не любила, когда кто-либо вмешивался, даже если соседка оказывалась сильнее. Чародейка не терпела одолжений. Геральт любил издали смотреть, как его возлюбленная, задумчиво нахмурив прекрасное лицо, кидает булавки в суп сапожника, снимавшего комнату сверху. Потом, немного отойдя от плиты, она обычно начинала мурлыкать заклинания, от которых в других кастрюлях заводились пираньи и миниатюрные крокодильчики. Теперь все это прервалось, неизвестно, как надолго.

Не будет ее ласк, ее заботы. Геральт помнил, как однажды по долгу ведьмачьей службы принял бой со стаей мутировавшей моли. Он вернулся домой совершенно голым, ступая босыми ногами по сугробам (проклятая моль сожрала даже кожаные сапоги.) Йеннифэр нежно завернула ведьмака в теплое одеяло, бережно сняла с ушей сосульки, стерла с носа иней.

В тот роковой день, день их расставания, Геральт принял восхитительную ванну: чародейка резко раскинула руки, выкрикнув заклинание, и в раскрытое окно сразу повеяло насыщенной морской прохладой. Створки дрогнули, и в комнату со свистом ворвалась зеленая, собранная в неправильной формы шар водяная пыль. Лохань запенилась волнующейся, бьющей о края, плещущей на пол водой.

-Ну как?-спросила чародейка.

-Прекрасно!-Геральт потрогал пальцем морскую воду,-Только убери, пожалуйста, отсюда двух акул и этого обалдевшего водолаза.

-Черт!-выругалась Йеннифэр,-Извини, не заметила.

Судорожно раскрывающие зубастые пасти рыбины и дрыгающий ногами аквагангист поднялись в воздух, зависли на секунду и вылетели обратно в окно.

-Ма-а-а-ма!-прозвучал снаружи хриплый вопль.

-Зачем ты так, Йен? Это все-таки седьмой этаж!

-А ну его!-отмахнулась чародейка, расчесывая ресницы специальной щеточкой,-Будет смотреть в следующий раз, где плавает.

Двух акул, угодивших по ошибке в порцию взятой из моря воды, Йеннифер закинула в комнаты дома напротив. Она знала, где любимые соседи сейчас принимают ванны. Геральт с наслаждением вымылся. Утро было чудесное, ничто не предвещало бурю.

-Как дела со вчерашним заказом?-благожелательно поинтересовалась возлюбленная.

-Да никак,-махнул рукой ведьмак,-Жлобы деревенские! Я ихнего солтыса спрашиваю: "Это что же, мне в вашу паршивую каменоломню всего за 200 линтаров лезть?" А этот гад мне: "Да там делать нечего! Всего-то два полудохлых куролиска и минотавр!" "Да что ты говоришь!"-отвечаю,-"А если у твоих куролисков птичий грипп?" А он мне: "Ладно, кикимора с тобой, еще три линтара!" "Шутишь,"-говорю,-"А если у минотавра коровье бешенство?" Тут он как заорет: "Не дам я тебе больше ничего!! Нема у них гриппа и бешенства! У нас в колхозе все животные с прививками!" Пусть идет в баню, Йен, со своим ограниченным бюджетом.

Йеннифер усмехнулась, извлекла морскую воду из лохани, превратила ее в напалм и тоже отправила кому-то в окно.

-Черт побери, Йен,-захохотал ведьмак,-Могла бы откинуть и подальше.

-Могла,-буркнула она,-Да не хотела.

С улицы раздались ругательства - что-то по поводу чародеек общего пользования. Йеннифер в ярости рванулась к окну. Геральт знал, что она хочет сделать, и мягко удержал ее за руку.

-Не надо, Йен, это всего лишь Истредд. Из ревности. Я ж ему говорил, что лучше меня никого нет, а он не поверил... В общем, не напускай чуму на этот паршивый городишко, а то когда там повымрет половина, точно введут карантин, и я не смогу уехать в Новиград.

Чародейка, вроде, успокоилась и вернулась к баночкам с кремом и прочей косметике. А потом началось. Йеннифер внезапно отложила щеточку для ресниц, встала от трельяжа и повернулась к Геральту:

-Это ты пригласил на нашу свадьбу Борха Три Галки и бадью с зерриканками?

-Нет, - покачал головой ведьмак, от души радуясь тому, что мутация кровеносных сосудов лишила его возможности краснеть, - Не я. Подозреваю, что Лютик, хотя они все утверждают, что о свадьбе узнали из магических кристаллов.

-Я не желаю, чтобы весь этот комплект присутствовал на моей свадьбе!

-Почему? Они ведь наши друзья.

-Не делай из меня идиотку, ведьмак! Все знают, что ты с ними спал!

-Неправда!

-Правда!

-Неправда!

-Правда!

-С бадьей? С бадьей нет!

Фиалковые глаза Йеннифэр опасно прищурились. Две гремучие змеи, возникнув из ниоткуда, обвили шею ведьмака и нежно, но требовательно зашипели в оба уха, демонстрируя ядовитые зубы.

-Ну ладно, - Геральт со злостью отвернулся, - Правда. И что с того?

С минуту чародейка молчала, поигрывая обсидиановой звездой, приколотой к черной бархотке.

-Ничего, - сказала она наконец, - Но я хотела, чтобы ты признался. Никогда не пытайся мне лгать, Геральт. Никогда.

Гремучие змеи на плечах ведьмака превратились в две большие конфетки. Геральт в ярости запустил ими в мусорную корзину.

-Я не нуждаюсь в твоих указаниях, какие оргии мне посещать, а какие нет!-крикнул он.

Не надо было этого делать. Голос Йеннифер стал ледяным:

-Значит, Йоля, Трисс, та костлявая студентка-медичка, нимфоманка Фрингилья, Ренфри-Сорокопутка...

-Перестань,-виновато поморщился Ведьмак,-У тебя не хватит пальцев, Йен.

Чародейка, сидя в кресле, загибала пальцы уже на ногах:

-Глазок, эта писклявая шансонетка, три полуэльфки и старушка-кикимора из борделя "Пассифлора", две зарриканки гуртом, золотой дракон, упырица...

-Неправда!!-завопил Геральт,-У меня с ней ничего не было! И вообще, с каких это пор ты, Йен, стала так ревнива?!

-Не было! Как бы не так!-вскинулась Йеннифэр: она ненавидела, когда ей перечили, и легко начинала буянить без особого повода,-Ты проторчал с этой красноглазой стервой всю ночь один на один в темной гробнице! Вас нашли, лежавших в обнимку, а одета эта девка была только в свою собственную шевелюру!

-Это моя работа, Йен! Да это ж чудовище, она ж меня чуть не загрызла, я...

-Ах, работа! Да, конечно,-чародейка издевательски усмехнулась,-У тебя всегда были странные вкусы по части женщин, Геральт.

-Пожалуй,-не выдержал ведьмак,-Взять хоть тебя!

Вот это был уже конец. Фиалковые глаза Йеннифэр сверкнули фиолетовым пламенем. Такой ведьмак видел ее только единожды: когда как-то раз упился в тряпочку и стал приставать к эльфу Акваллак'ху, называя его княгиней Анарьеттой. Далее была совсем безобразная сцена, ибо нежная душа, поэт Лютик, тоже пребывавший под мухой, подскочил к Геральту и начал бить его лютней по голове из горячей ревности, за что был немедля сунут физиономией в пунш. Эльф Акваллак'х, чьих интеллектуальных способностей хватало обычно только на то, чтобы, увешавшись блестящими безделушками, малевать на стенах бизонов и пороть разную чушь, наконец, что-то заподозрил и с диким визгом полез от них обоих на шкаф. И тут в залу вошла Йеннифэр: ее глаза горели беспощадным фиолетовым огнем точно так же, как и сейчас.

-Я не желаю более ни минуты оставаться в твоем доме, Геральт!

Эльфа Акваллак'ха стрясали со шкафа четыре часа.

Первый министр Редании, "граф" Дийкстра, нервно барабанил пальцами по столу. Вторая рука министра была в гипсе, изящная "шапочка Гиппократа" вкупе со всеми прочими повязками и наклейками закрывала большую часть его головы и опухшей физиономии. Нога министра, тоже вся закованная в гипс до бедра, торчала над столом, поднятая к потолку с помощью гири-противовеса. От услуг реанимации "граф" гордо отказался. Кроме того, он велел вздернуть на воротах троих гробовщиков (остальные разбежались) из числа тех, что занимали к нему очередь и устраивали потасовки под окнами за честь оказать столь важному человеку последнюю услугу.

Дийкстру хорошо знали и трепетали его. Как говорил некий его подчиненный, ныне проводивший отпуск на лесоповале: "В кабинете этого типа все стулья напоминают электрические." Хотя знающие люди любили называть "графа" супершпионом, определение "начальник внешней и внутренней разведок" подошло бы ему гораздо лучше. Первый министр Редании стоял во главе огромной и профессионально организованной сети шпиков, опутывавшей как его собственную, так и другие страны. Сейчас перед Дийкстрой в угодливом поклоне согнулся его лучший агент. Как и все особо важные агенты, он был засекречен до самой немыслимой степени. Никто, даже автор романа, пан Сапковский, не знал ни его имени, ни вообще об его существовании. А потому на страницах книги вы нигде этого персонажа и не найдете. Не знает имени лучшего шпиона и автор пародии, и по этой самой причине суперагент "серого кардинала" Дийкстры будет носить прозвище, которым его дразнили соседские дети. Бедная малышня понятия не имела, с кем связывается, и весело орала ему вдогонку:

"Старый тощий Марабу

Целый год лежал в гробу!"

-намекая, вероятно, на малопривлекательную внешность данного субъекта.

-Я весь внимание, господин Первый министр! Чем могу служить Вашей светлости?

-Я думаю, ты и так знаешь, старый прохвост, зачем я тебя вызвал!-Дийкстра недовольно посмотрел из бинтов одним глазом. Под глазом красовался большой фингал,-Почему до сих пор нет никаких результатов, Марабу?

-Но, господин Первый министр, Вы же только сегодня утром дали нам это задание! Как только Вы миновали состояние клинической смерти и велели перенести Вас на Ваше рабочее место...

Дийкстра поморщился: час назад он приказал повесить двоих придурков, которые внесли его в кабинет ногами вперед. Из-за этого собравшиеся на совещание подчиненные тут же со стонами и вздохами полезли доставать из-под стульев кладбищенские венки, чем несказанно Дийкстру разозлили. С воплем "Не дождетесь!" Первый министр запустил в них костылем и разбил большое зеркало.

-Мне нужен этот человек, Марабу!-"граф" стукнул здоровым кулаком по столу,-Мне нужен этот собачий сын, этот охотник на трансгенных кур, этот ведьмачий подкидыш! Это же он так меня отделал! Если ты и твои бездельники его не достанете, я с вас три шкуры спущу!

Лучший агент чуть отступил назад и поежился: Первый министр Редании за время своей болезни приобрел привычку ни с того ни с сего бить по морде штативом от капельницы.

-Мы сочувствуем Вашему несчастью и прикладываем все усилия, дабы найти и покарать...

-Заткнись!-огрызнулся Дийкстра.

Он с мрачной миной рассматривал большой портрет короля Ковира с супругой, за каким-то чертом присланный оным королем в подарок. Эстерад Тиссен был изображен поправляющим свою кармазиново-горностаевую шапо, которая слегка сползла ему на нос. Верная супруга Эстерада, ее величество королева Зюлейка, нежно чистила ему его парчово-изумрудное туфлё, а миловидная служанка протирала резные стуло и столо. На коленях короля лежало пушисто-серое кошко, по полу бегало противное мышко. Семейная идиллия. Дийкстра поморщился. "Вот ведь паршивец!"-завистливо подумал он,-"Сидит там в своем драном Ковире, и горя ему мало!" Суперагент Марабу тихо прокашлялся и осторожно продолжил:

-Мы проверили три крупных постоялых двора, четыре мелких, рынок, порт и вообще все общественные места в городе, кроме постели чародейки Йеннифэр - ее мы просто не успели проверить. Это, знаете ли, может быть иногда чревато, если прийти без приглашения. Но мы обязательно проверим ее, там обычно в это время суток бывает очень людно и...

Первый министр Редании подался вперед:

-Йеннифэр из Венгерберга в городе?

-Да, господин Дийкстра.

-Так что ж ты тут стоишь, болван, как памятник собственной глупости?! Собирай людей и быстро к ней!

Через пять минут "графа" уже ждала позолоченная инвалидная коляска, запряженная его лучшими шпионами, четыре взвода гвардейцев с алебардами в качестве охраны и еще какое-то число солдат для оцепления. Группа захвата выехала в сторону квартала Больших Фуфлонов, где жила магичка Йеннифэр. Впереди шагал агент Марабу, стоически несший гирю-противовес от министровой ноги.

...Поясок Йеннифэр лежал поперек туфельки на высоком каблуке. Туфелька покоилась на белой рубашке с кружевами, а белая рубашка - на черной юбке. Один черный чулок висел на подлокотнике кресла, выполненном в форме головы короля Демовенда. Другой черный чулок Геральт обычно находил у себя в супе. Ведьмак подумал, что вторая туфелька, по всей логике, должна была бы валяться в холодильнике, но тут заметил ее в аквариуме с золотыми рыбками.

-Оставь,-лениво сказала чародейка,-Бедные крошки давно не ели. Я все забываю их покормить, руки не доходят.

Ведьмак задумчиво смотрел на ополоумевших рыбок, которые зубами рвали туфлю на части, вися на ней, словно бульдоги. Он разжал пальцы, и мокрая туфля с несчастными животными плюхнулась обратно в аквариум. Сама чародейка лежала в постели и подравнивала ногти пилочкой.

На люстре висел черный кафтанчик, на уличном фонаре за окном гордо покачивался лифчик. Геральт вздохнул. Йеннифэр любила раздеваться быстро и с размахом. Придется мириться с этой привычкой. Другого выхода нет. Комната носила следы и предыдущих раздеваний - лысину бюста гипсового философа Никодемуса де Боота украшали колготки; похоже было, будто у почтенного ученого выросли две черные косы. Рыцарь, лежавший под одеялом рядом с Йеннифэр, продолжал пялиться на Геральта как солдат на вошь. Он был одет в бледно-сиреневые кальсоны в цветочек и тяжелый шлем с гербом и золотыми финтифлюшками. На полу комнаты валялась подозрительно большая груда барахла: железные панцири, кожаные доспехи с заклепками, кольчуги, бархатные кафтаны с блескучими побрякушками, парчовые штаны, крестьянская одежда из некрашенного льна, костюм пожарника, мечи, кистени, корзины, сумки и прочее. Барахлом была увешана вся мебель; в углу стояла куча алебард. На одной из них болталась шапка с беличьим хвостом. Ведьмак чуть не упал, споткнувшись о чей-то ящик плотницких инструментов, кроме того, на Геральта больно брякнулась большая малярная кисть. Рыцарь рядом с Йеннифэр громко засопел носом, продолжая сверлить пришельца взглядом исподлобья.

-Может быть, он все-таки уберется отсюда?-спросил Геральт,-Или я сильно не вовремя, Йен?

Рыцарь подскочил в кровати и врезался шлемом в стоящее рядом чучело единорога. Из чучела пошла пыль.

-Грязный мужик! Хам! Как смеешь так говорить с потомственным дворянином?!

Геральт не удостоил благородного соперника ни граммом внимания:

-Приятно снова встретиться, Йен,-сказал он свободно. И тут же почувствовал, как улетучивается возникшее было между ними напряжение.

-И верно,-улыбнулась она.

Ему казалось, что в этой улыбке было что-то вымученное, но уверен он не был.

-Весьма приятная неожиданность, не отрицаю. Что ты тут делаешь, Геральт? Ах... Прости, извини за бестактность. Ну конечно, то же, что и все. Просто ты поймал меня, так сказать, на месте преступления.

-Я тебе помешал.

-Переживу,-засмеялась она,-Ночь еще не кончилась. Захочу, увлеку другого. У меня их тут большой запас.

-Жаль, я так не умею. Недавно, по дороге к Фолтесту одна увидела при свете дня мои жабры и сбежала,-сказал Геральт, с большим трудом изображая равнодушие. Список вещей, к которым ему предстояло привыкать, казался бесконечным.

-Ничего, найдешь еще какую-нибудь, не волнуйся... Ты же уже без жабер.

-Пусть этот голожаберный холоп и катится искать себе какую-нибудь воблу горячего копчения!!-заревел рыцарь в шлеме и сиреневых кальсонах. Он был вконец разъярен вторжением ведьмака и невниманием к собственной аристократической персоне,-Прекрасная госпожа Йеннифэр, позвольте я вышвырну его из...

Чародейка повернула голову, и рыцарь мгновенно сник под ее взглядом температуры жидкого азота.

-Йен, это чучело само найдет здесь дверь, или ему и окна хватит?-спросил Геральт, устало опускаясь в большое кресло в стиле барокко.

Кресло взвизгнуло, захохотало от щекотки и, выскочив из-под ведьмака, побежало по комнате, часто перебирая полироваными лапами. Потому что это было вовсе не кресло, а превратившийся в него допплер по имени Дуду. Ведьмак крепко треснулся задом об пол, а рыцарь грубо и довольно заржал.

-Поделом тебе, хам!-потомок старинного рода решительно откинул одеяло и встал,-Я не знаю, кто ты такой, мерзавец, и почему пользуешься особым расположением блистательной госпожи Йеннифэр из Венгерберга, но это меня и не интересует! Рыцарь Булькенбрюхх фон Будке из Трахтеншвайна не из тех, кто молча терпит оскорбления! Изрублю в лапшу, как паршивого пса! Где мой верный Дюрандаль?!

И рыцарь начал словно бульдозер раскапывать груду оружия и доспехов, пытаясь найти свои причиндалы.

-Где мой меч, черт побери?!-орал он.

-Твой меч, обормот, я выкину тебе вот в это окно. После того, как ты вылетишь в него сам,-ответил Геральт.

Лицо рыцаря пошло красными пятнами. Ошалев от нового оскорбления, Булькенбрюхх выхватил из кучи первый попавшийся клинок и ринулся на ведьмака:

-Быдло, сын подзаборной девки!-орал дворянин.

-Положи мою саберру, D'hoine!-холодно сказал кто-то из-под одеяла,-Хочешь украсить своими мозгами здешнюю мебель - ищи свою железяку.

Ведьмак принял фехтовальную стойку. Рыцарь Булькенбрюхх фон Будке, словно пантера, начал подбираться к нему, держа меч наготове. Кресло-допплер подскочило и пронзительно завизжало так, что у всех заложило уши:

-На по-о-о-мощь! Убива-а-а-ют!!

Йеннифэр отложила пилочку для ногтей и вытянула кресло выбивалкой по сиденью.

-Заткнись, невротик!-велела чародейка.

-Но я покойников боюсь!-жалобно заныл допплер, вздрогнув, как побитая лошадь.

Рыцарь Булькенбрюхх рубанул Геральта с размаху сверху вниз, ведьмак отскочил, а рыцарский меч под корень срубил торшер.

-Вы че, ошалели?-из-под одеяла вынырнула круглая бородатая физиономия с растрепанными черными патлами,-Нашли место обиды выяснять! Подите вона на улицу, там и рубитесь, сколько вашей оскорбленной чести угодно! А мы сюда за делом пришли! Булькен, кончай!

-Сейчас, сейчас я его кончу!-брызгал слюной Булькенбрюхх, атаковавший Геральта, сверкая сиреневыми кальсонами,-Много времени не займет!

Ведьмак отразил удар сбоку, увернулся и дал рыцарю хорошего пинка. Булькенбрюхх фон Будке, сокрушая все на своем пути, отлетел на изрядное расстояние и с размаху сел в аквариум с золотыми рыбками и туфелькой. Вода, рыбы и водоросли хлынули на паркет, рыцарь, громко матерясь, попытался вскочить, но его зад прочно застрял в тесном аквариуме.

- Так,-сказала вдруг Йеннифэр,-Выметайтесь отсюда. Все. Кроме Геральта.

Раздались обиженные возгласы, едкая ругань, и из постели чародейки вылез бородатый начальник новиградской стражи, перепуганный пожарник, пятнадцать солдат Реданских Вспомогательных Арбалетных частей, любимая собака начальника новиградской стражи, сонный маляр, четыре военнопленных нильфгаардца в кандалах и один еще в плен не попавший сержант войск Эмгыра при алебарде, гном Шуттенбах с гармошкой, долговязый белобрысый кметь с козой, два странствующих рыцаря, один упитанный тимерский полковник в подштанниках с государственным гербом в виде лилии, дюжина бандитского вида типов без определенных занятий, три в стельку пьяных солдата тимерской тяжелой конницы верхом, которые едва держались в седлах и невнятно пытались выяснить дорогу на Соден, музыканты и трубадуры, акробат, профессиональный игрок в кости, два пророка - из них один фальшивый, скульптор по мрамору, взвод бойцов Национально-Освободительного Движения Скоя'таэлей, а также дрессировщица крокодилов с питомцем и светловолосый, вечно пьяный медиум женского пола, которые забрели сюда явно по ошибке. Допплер смиренно стоял рядом, поскольку, когда он в свое время попытался влезть под одеяло в образе кресла, его вышвырнули вон. Дуду не без оснований опасался, что если он примет свой естественный облик, его вообще убьют, а чародейка Йеннифэр наложила на него блокаду, не дававшую превратиться во что-то другое, ибо решила, что кресло ее сейчас больше устраивает.

-Ну?-с царственным высокомерием спросила Йеннифэр,-Это все?

-Нет, госпожа чародейка, не все!-неожиданно вежливо отозвался один из типов без определенных занятий, вперившись в кровать цепким взглядом опытной охотничьей собаки.

Прятавшийся под одеялом человек, надо отдать ему должное, был ловок и хитер. Менял место быстро, а двигался так тихо и скрытно, что любой дал бы застать себя врасплох. Любой - но не Бореас Мун.

-Вылезай, человек!-завистливо крикнул он, стараясь придать голосу уверенность и грубость,-Хитрозадый нашелся, всех выперли - значит, и тебе здесь не место! Я тебя вижу. Вон ты где!

Одна из самых больших складок на одеяле пошевелилась и приняла форму человека. Делая вид, будто небрежно опирается на локоть, Бореас положил руку на держало лука.

-Я не бандит,-глубоким голосом сказал мужчина, который маскировался под гору одеял,-Я пилигрим. У меня нет дурных... эх-эх-эх...

Кряхтя, из-под одеяла выбрался крупных размеров инвалид в коляске с загипсованной ногой и большой гирей на коленях. Его лицо скрывал капюшон черного больничного халата. Тощий, вертлявый мужичонка, вероятно слуга, помог несчастному съехать по сходням на пол и забрал его гирю.

-Порядок!-грубо одобрил Бореас Мун,-И второй тоже пусть выйдет.

-Какой вто...-начал было увечный пилигрим и осекся.

С другой стороны кровати раздался оглушительный металлический грохот. По тому, как изящно рухнул на паркет последний возлюбленный чародейки, было понятно, что это эльф, а не заметить прячущегося эльфа не зазорно.

-Прошу прощения,-сказал эльф странно неэльфьим, хрипловатым голосом,-Я прятался от вас не с дурными намерениями...

-Не время ссориться!-пробасил здоровяк с луком,-Отбросим недоверие! Я - Бореас Мун.

-Мир изменился,-сказал пилигрим на каталке,-Что-то кончилось... Я - Сиги Ройвен.

-А я...-начал было рухнувший эльф...

-А ты - Железный Волк Фаоильтиарна, член Партии Скоя'таэлей с 1905 года, который только что навернулся с кровати с грохотом железнодорожного вагона!-ехидно подсказал Геральт.

Рукопожатия инвалида, наемника и эльфа были краткими, крепкими, можно сказать, даже взволнованными.

-Сожри меня черти,-Бореас Мун широко улыбнулся,-Если это не начало настоящей дружбы!

-Хватит!-резко вмешалась Йеннифэр,-Вы думаете, что если будете выделываться, как идиоты, я кого-нибудь из вас здесь оставлю? Я всем велела выметаться. Значит, кыш отсюда!

Внезапно рыцарь Булькенбрюхх фон Будке резко вскочил с аквариумом на заду и заорал:

- А почему же тогда этот хам остается? Почему мы должны выметаться, а он нет?! А я вот не намерен выметаться! Я башку ему срубить намерен!

Нестройная толпа мимолетных увлечений чародейки не двигалась - вся, за исключением двух особ женского пола: дрессировщицы с крокодилом на руках и вечно пьяного медиума. Эти, натыкаясь на мужчин и мебель, судорожно искали выход.

-Ведьма-ак,-с явной неприязнью протянул один из реданских арбалетчиков,-С каких это пор мутанты в нашей стране распоряжаться стали? А не стрельнуть ли мне в него?

-Чего ради мы будем выметаться?-спросил один из эльфов-скоя'таэлей, продолжавший спокойно сидеть на кровати с книгой,-Сейчас по списку моя очередь - этот придурок без штанов, но в шлеме, и так вперед меня пролез.

-Вам по-доброму только что велели валить отсюда,-с хорошо сдерживаемой неприязнью к конкурентам напомнил Геральт,-А то я за себя не ручаюсь.

-Мы тоже за себя не ручаемся, ведунская твоя морда!-парировал бандитского вида небритый мужик в подшлемнике и кольчуге поверх ночной рубашки. В руках он держал секиру. Несколько субъектов без определенных занятий тоже сделали шаг вперед, поигрывая кистенями и зерриканскими саблями.

Вдруг дверь со скрипом отварилась, и в комнату физиономией вперед брякнулся человек, одетый в нарядный голубой кафтан и фантазийное, хотя и грязное жабо. Лютня, грохнувшись, загудела в такт стуку его мордахи об паркет.

-Make love, don't war!-заплетающимся языком провякал гость,-Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! Я хотел... хотел сказать: все! Во-о... Ведьмаки, тимерцы, реданцы, нильфгаардцы, гно-омы, скоя'таэли, маляры... И никто никого не убива... не убивает! Давайте дружить!

-Лютик!-воскликнул Геральт.

-Не убивает?-нехорошо ухмыльнулся нильфгаардский сержант при алебарде,-Ситуация абсолютно ненормальная для романа Сапковского! Я за то, чтобы ее немедля исправить.

Но ведьмак, не обратив внимания на новую угрозу, подбежал к поэту, обнял и, придерживая за жабо, придал другу стоячее положение:

-Лютик, старый повеса, как тебя сюда занесло?

-М-м-меня? Я... С-слушай, Ге... ральт, м-мне надо тебе что-то сказать...

-Что?

-Ч-что-то о-очень важ... важное.

-Так что?

-А, х-холера, не помню! Но ч... что-то о... очень важ-жное!

В этот момент дрессировщица крокодилов кинула своего питомца на кровать, угодив в Йеннифэр, отшвырнула ведьмака и вцепилась Лютику в волосы:

-А-а-а, вот он, вот он, паршивец!!-завизжала она.

-Постойте, почтенная, в чем дело?-попытался придержать ее ведьмак.

Но разъяренная дама обладала недюжинной силой. Она вырвалась, отняла у поэта лютню и стала наотмашь лупить ею Лютика по голове:

-Грязный развратник! Вульгарный тип! Совратитель!

-Ге-еральт!-в панике заверещал Лютик, закрываясь руками,-Спаси меня! Спаси меня от нее!

-Лютик, тебе на штаны нужно вешать амбарный замок!-раздраженно сказал ведьмак, пытаясь поймать за руки буянящую особу,-Мне уже осточертело спасать тебя от покинутых любовниц, причем зачастую от нескольких за раз!

-Сам зараза,-буркнула из толпы вечно пьяный медиум женского пола.

-Не трогал я ее, Геральт!-завопил почти протрезвевший от страха Лютик,-Она совершенно не в моем вкусе!

Ведьмаку, наконец, удалось схватить в охапку жаждавшую крови укротительницу и оттащить ее на безопасное расстояние от поэта:

-В чем дело, почтенная?

Дрессировщица крокодилов рванулась и попыталась лягнуть Лютика ногой:

-В чем дело, да?-закричала она,-Вы, господин, спрашиваете меня в чем дело?! Я пригласила этого прохвоста к себе в дом, накормила, напоила, а потом попросила его спеть моей шестилетней дочке балладу "Белоснежка и семь гномов". А этот подлец начал петь моей крошке "Мильву и семь скоя'таэлей"!

В комнате грянул взрыв грубого хохота. Даже кресло в стиле барокко мелко затряслось от смеха.

-А кстати,-раздался вдруг спокойный холодный голос,-Мы должны бы, между прочим, скинуться на алименты, как порядочные Aen Seidhe!

-Yea, squaess'me, командир!-эльф с книгой полез в карман,-Забыли.

По кругу эльфийских террористов пошла шапка с беличьим хвостом. Геральт с издевкой посмотрел на командира скоя'таэлей:

-Говорят, у ребеночка острые уши и шрам на морде.

Янтарные глаза командира вспыхнули гневом и презрением:

-Thaess aep, D'hoine! Пока жив.

-Твоя Йеннифэр что, сильно ревнует?-парировал белокурый эльф с огромными голубыми глазами и лицом херувима; на шее у него болтались слюнявчик и большая соска. Террористы дружно заржали.

Геральт злобно сощурился:

-Фаоильтиарна, шпана остроухая, ты-то что здесь делаешь?

Легендарный предводитель лесных банд надменно усмехнулся:

-Спроси Aen Saevherne Акваллак'ха. Он тебе все понятно объяснит. У стены с фиолетовым бизоном. Правда, в этом конкретном случае моего согласия никто не спросил.

По рядам эльфячьих террористов опять прошел смешок. У Геральта под кожей заходили желваки: столь неосторожное присутствие здесь Фаоильтиарны иначе и правда объяснить было трудно. За этим типом гонялись разведки и регулярные войска нескольких государств, где он жизнерадостно и пачками пускал под откос эшелоны. Ведьмак сурово посмотрел на соперника за номером 15764. Говорят, все эльфы красивы. Некрасивых эльфов просто не бывает. Этот-то, возможно, и был красив, пока не побывал у нильфгаардского парикмахера, который устроил ему на голове военный коммунизм. Из густых черных лохм Фаоильтиарны вышло нечто такое, что от командира повстанцев стали разбегаться даже клопы. К счастью для себя, Фаоильтиарна успел почти вовремя зарубить цирюльных дел мастера, хотя, конечно, было уже немного поздно. А потом черт дернул несчастного эльфа пойти и к портному-нильфгаардцу. Модель костюма, который сшил ему идеологически выдержанный портной, называлась "Слава фюреру Эмгыру!", и была совершенно новым изобретением. Один рукав костюма рос на полметра ниже того места, где ему полагалось быть, второй, как хобот, торчал откуда-то из груди. К тому же в ателье кто-то ошибся, и у нильфгаардского одеяния появился еще и третий рукав, случайно пристроченный сзади к брюкам. Того, что одна штанина оказалась шире и короче другой, а ворот пришит наизнанку, Фаоильтиарна уже даже и не заметил. Когда эльф с помощью портного сумел облачиться в сие творение, он, конечно, спросил, с чего это ему присобачили сзади на портки чехол для хвоста. По мнению Фаоильтиарны, это необходимо, только когда шьют костюм всяким D'hoine, стоящим на более низкой ступени эволюции. Портной засмущался и, бормоча "Сейчас, сейчас!", кинулся отдирать рукав от повстанцевых штанов. В результате оного действия на заду командира террористов образовалась серия мелких дыр, расположенных в виде неправильного круга. Портной покраснел еще сильнее и стал уверять Фаоильтиарну, что в этом нет ничего страшного, и что это даже хорошо, так как там можно теперь привязывать бантики и бриллианты, и будет очень красиво. В ответ Фаоильтиарна смачно выругался на Старшей Речи и схватился за меч. Той рукой, которой смог. Ибо оказалось, что в новом костюме совершенно невозможно не только сражаться, но и двигаться вообще. Портной-нильфгаардец тут же кинулся наутек - репутация у скоя'таэлей была известная. Дальше - больше. Фаоильтиарна вскоре выяснил, что снять проклятый костюм в одиночку он тоже не в состоянии, так как никак не выходит расстегивать пуговицы кафтана одной рукой через рукав, пришитый на груди, а все молнии, конечно же, сразу заело. Но особенно эльфа раздражало, что какая-то из портних сослепу зашила в кармане брюк живую мышь, (можно себе представить, каких размеров был этот идиотский карман, если чертова Beanna D'hoine ничего не заметила)! Командир повстанцев вспоминал, как нильфгаардец на прощание робко сказал, что это может быть подарок, вроде клетки с канарейкой, которую приятно всегда носить с собой. Фаоильтиарна лежал на полу и представлял, что он сделает со старым хреном, едва только поймает. Но одного у костюма модели "Слава фюреру Эмгыру!" было не отнять: как и все нильфгаардские вещи, он был отменной крепости, и ему могла бы позавидовать лучшая смирительная рубашка. В таком виде знаменитого эльфа-террориста нашла чародейка Йеннифэр из Венгерберга. Сопротивляться Фаоильтиарна не мог. Он и сейчас был одет в этот кретинский костюм, в то время как все прочие скоя'таэли спокойно себя чувствовали в пижамах с портретами Эрнесто Че Гевары на груди. О, Фаоильтиарна не выглядел красавцем. Совсем нет.

-И что она в тебе таком нашла?-невольно вырвалось у мучимого ревностью ведьмака,-В огород бы тебя, ворон пугать! Эльфам надо развивать земледелие.

В ответ молодой скоя'таэль вызывающе звякнул шапкой с алиментами и громко пропел:

"Тут какой-то старичок-ведьмачок

Нашу Йенни в уголок поволок.

Он хотел созорничать,

Но не знал, с чего начать!"

Мужики в комнате громогласно заржали, гремя железками.

-Плагиат,-изо всех сил стараясь держать себя в руках бросил им Геральт.

Скоя'таэли со зверскими улыбками продолжали музицировать:

"Как поймаем ведьмака,

Будем мять ему бока!"

Публика развеселилась еще пуще. Особенно громко ржал рыцарь Булькенбрюхх, гремя забралом.

-И это плагиат!-агрессивно заметил Геральт.

-А и правда,-проснулся вдруг белобрысый кметь с козой,-Бей его, колдунскую рожу! Смотреть, что ль, на него?

-Бей ведьмака! Бей нелюдей!-прокуренным голосом поддержал его акробат,-Мутантов, эльфов всяких!

В следующую минуту циркач грохнулся прямо в кадку с фикусом, потому что тощий скоя'таэль огрел его по голове третьим томом сочинений Хо Ши Мина, а гном Шуттенбах очень крепко засветил гармошкой. Нильфгаардский сержант, разбойники с большой дороги и весьма похожие на них солдаты, похватав оружие, стали окружать Геральта. Военнопленные нильфы, тоже будучи приличными маньяками, пошли в атаку, гремя цепями как привидения. С фланга наступал упитанный полковник. Певший оскорбительные песенки юный скоя'таэль выхватил откуда-то эльфью мандалу и завертел ею в воздухе. Прочие террористы стали подбираться с другого бока, кровожадно сверкая в полумраке большими эльфийскими глазами. Они шли первыми; Геральт взял меч наизготовку, не выпуская эльфов из поля зрения своего правого глаза, в то время как левым он неотступно следил за тимерским полковником. Реданский арбалетчик, прячась за остатками акробата и фикуса, зашел ведьмаку в тыл. Геральт пробормотал заклинание, и открыл на своем затылке третий глаз, взявший на прицел подлого реданца. Беловолосый, в черной куртке с металлическими шипами и заклепками, Геральт имел устрашающий вид. Враги попятились; все, кроме скоя'таэлей.

-Что это с ним?-дрожащим голосом спросил арбалетчик, бледнея перед взглядом третьего глаза.

-А, опять своей белены объелся!-равнодушно ответил юный скоя'таэль с мандалой,-Может, у него еще и рога отрастут. Мы тебе сейчас припомним Танеду, динозавр клепаный!-прошипел он в адрес Геральта,-Гильотина - лучшее средство от косоглазия!

Реданский арбалетчик спустил тетиву. Геральт исполнил стремительное сальто назад, сверкнула сталь, и реданец рухнул на пол с собственным бельтом в левой ягодице.

-Отбил!-вытаращив глаза, заорал реданский десятник,-Он бельт отбил из арбалета!! Мутант!! Чудовище!!!

Почти одновременно щелкнули спусковые устройства на арбалетах других реданских солдат. Ведьмак рванулся вперед так быстро, что его движения показались размазанными; раздался оглушительный хлопок, будто в комнате взорвалась гигантская петарда. В окнах повылетали стекла. Свист, блеск, скрежет, облако белого дыма - и все смолкло. Геральт, тяжело дыша, в дымящейся куртке, стоял среди рассыпанных по полу арбалетных стрел. Некоторые бельты торчали из стен.

-Что это было?!-проблеял ошарашенный командир реданцев.

-Ведьмак перешел звуковой барьер,-мрачно ответил Фаоильтиарна, вылезая из-под кровати,-Он разит быстро и беспощадно, и никогда не устает.

-Спокуха,-сказал скоя'таэль с мандалой,-Эй, Тиль, зайди-ка к этому сверхзвуковому токсикоману сзади и сними-ка у него со спины батарейки "Дурасел"! Я тебя прикрою.

"Только не это!!"-подумал Геральт, резво отступая к стене. Дело пахло керосином: гнусные эльфы раскрыли тайну боевой мощи Каэр Морхена.

Внезапно Фаоильтиарна взял молодого скоя'таэля за шиворот и оттащил назад:

-Caemm, Chiaran! И вы тоже,-он повернулся к остальным своим партизанам, насколько позволял костюм с мышью,-Оставьте этого типа мутировать в свое удовольствие!

-Que suecc's?-не поняли эльфячьи террористы,-Почему?!

-По кочану!-отрубил командир,-Его нельзя убить.

-N'ess tedd,-усмехнулся белокурый эльф с соской,-Нас тут всех целая рота!

-Скоя'таэли никогда не сдаются!-завопил эльф-подросток и гордо затянул "Англичане, вон из Белфаста".

И эльфы с воем рванули вперед. Снова раздался сверхзвуковой грохот, теперь уже во всем квартале повылетали стекла. Геральт сделал финт, вольт, ампер, четыре маленьких джоуля и большую зарриканскую загогулину. У партизан со скрипом открылись рты от изумления.

-Ni figa j sebe!-пробормотал кто-то из них.

-Vo daet parazit...-добавил другой,-Ну, ладно, pogodi, gnusnaia roja!

-Gar'ean, идиоты!-заорал Фаоильтиарна, возмущенно пища мышью в кармане,-Neen! Говорю же вам: это главный и самый крутой герой романа! Любимец автора! Пан Сапковский в жизни не даст его убить!! Поэтому против него можно высылать корпус танков - он срубит их в капусту! Можно растворить этого типа в азотной кислоте - он выпадет оттуда в осадок и будет жить! Правда!

-Ell'ea,-разочаровано ответил эльфенок,-Все ясно.

Скоя'таэли отошли и сели на кровать.

-Жалкие, остроухие трусы!-загремел алебардой нильфгаардский сержант,-Недочеловеки! Непобедим лишь наш великий император Эмгыр вар Эмрейс! Вот кто воистину в огне не горит и в воде не тонет!

-Ну, прям как куча фекалий,-буркнул обиженный на "остроухих трусов" эльфенок,-Те же свойства.

И он почесал бок под пижамной фуфайкой с лозунгом "За что боролись, на то и напоролись". Другой скоя'таэль, обуреваемый мстительными чувствами, выцарапывал на стене: "Геральт - подкаблучник!"

-За императора!-вытаращив белесые глаза, как больной слон, заорал нильфгаардский сержант,-Да здравствует Великий Эмгыр!

-Кто?-не расслышал гном Шуттенбах,-Великий Мымр?

Тем временем военнопленные нильфы с цепями, похватав кто что и вопя "Вперед!", поперли за сержантом на ведьмака. Услыхав сей патриотический клич, из-под кровати неожиданно выполз еще один нильфгаардский вояка и тоже попытался встать под боевые знамена. Но для этого он был недостаточно трезв, а потому остался в положении на четвереньках, мотая головой, как лошадь.

-Хватит!-властно прозвучал вдруг голос чародейки Йеннифэр из Венгерберга,-Это был интересный спектакль, но, право же, мне уже надоело!

Она взмахнула белой изящной рукой, что-то вспыхнуло, зашипело, нильфгаардцы дико завопили, и через секунду перед Геральтом на паркете уже покачивалось пять розовых унитазов.

-Будут унитазами, у нас от каждого по способностям,-объявила Йеннифэр,-Продашь это безобразие завтра на рынке!-обратилась она к белобрысому кметю с козой, смерив его взглядом, от которого бедняга заикался потом неделю,-Терпеть не могу розовый цвет. Иди!

Крестьянин и унитазы поднялись в воздух и вылетели в окно.

-Ме-е-е!-сказала осиротевшая кметская коза.

Реданский десятник выглянул на улицу:

-Ма-ать чесная!-протянул он.

-Да, чародейство, однако!-заметил кто-то из рубайл.

-Да я не про то,-воскликнул солдат,-Дом-то окружен!

-Г-геральт,-промямлил нетрезвый Лютик, дергая товарища за рукав,-Я вс-вспомнил, что меня п-просили тебе п-передать... Ч-что Дийкстра ид-идет т-тебя арестовывать! В-вот прям с-сейчас!

Чутким ухом ведьмака Геральт услышал приближающиеся шаги и спрятался в толпу, за лошадь одного из тимерцев. В эту минуту входная дверь вылетела от удара и с грохотом треснулась об паркет. На пороге появился медбрат с капельницей и четыре взвода алебардистов. Смиренный калека в гипсе и его костлявый слуга рывком откинули со своих лиц черные капюшоны. Толпа ахнула и отшатнулась: в инвалидном кресле восседал сам Первый министр Редании, а рядом с ним стоял суперагент Марабу и держал министрову гирю. Лошадь тимерского конника испуганно заржала и врезалась задом в шкаф, пробив Геральтом стенку. Солдаты Реданских Вспомогательных Арбалетных Частей упали на одно колено, а бородатый начальник новиградской стражи замер и отдал честь. "Граф" Дийкстра обвел присутствующих пронизывающим взглядом:

-Кто здесь будет Йеннифэр из Венгерберга?

-Я,-невозмутимо ответила чародейка, снова занятая подравниванием ногтей.

-Госпожа Йеннифэр из Венгерберга! Вы обвиняетесь в государственной измене!

-Правда?-поинтересовалась Йеннифэр с видом человека, к которому пристают почем зря со всякой ерундой.

-Собирайтесь!-рявкнул Первый министр,-В Дракенборе поговорим более подробно. Стража, наденьте наручники на эту кралю!

-Побереги своих солдат, Дийкстра,-посоветовала чародейка,-Если кто-нибудь из твоей свиты продвинется в мою сторону больше, чем на ярд, некому будет подносить тебе утку. Я не признаю себя виновной ни в какой измене и требую, чтобы вы объяснили мне, что все это значит.

-Ах ты наглая ведьма!-в ярости загремел гипсом Дийкстра,-Она не понимает, что все это значит! Обделывает всякие темные делишки с субъектом, которого ищут за нападение на государственных лиц при исполнении! Вытворяет черт знает что! Ее постель просто набита врагами народа! Ба-атюшки, кого я вижу! Нильфгаардцы, эльфы-скоя'таэли, военнослужащие не больно-то дружественной нам Тимерии, ребята из банд Дерябнутого Мика и Кривого Фуфыры! Мелкий хулиган ведьмак Геральт собственной персоной! И еще много-много интересных лиц, мне незнакомых, но о которых я уже очень захотел узнать поподробнее. А ты что здесь делаешь, предатель?!-истошно заорал он вдруг на бородатого начальника новиградской стражи.

Начальник позеленел от ужаса и весь затрясся. Пьяный нильф с бердышом, стоявший в изящной позе рака, снова безуспешно попытался подняться на ноги. Эльфячьи террористы улыбнулись зверски и жизнерадостно. Йеннифэр холодно посмотрела на Первого министра Редании:

-Я никого не знаю из этих людей и прочих. Я понятия не имею, чем каждый из них занимается, не предоставляю им здесь убежища, и, следовательно, не несу никакой ответственности за их поступки. Меня их деятельность вне моей спальни попросту не интересует.

-Не знаешь?!-продолжал разоряться Дийкстра,-Не ври, паскудная ведьма! Кто они?

-Они - мое мимолетное увлечение, каприз, игра моих эмоций, столь типичная для меня,-спокойно объяснила чародейка,-А если ты будешь так со мной разговаривать, доходяга, я нашлю на тебя чесотку, бубонную чуму и импотенцию в тяжелой форме.

-Развратница! Предательница! Проститутка!-заорал Дийкстра,-За дурака меня держишь? Ты что, и вправду думаешь, будто я поверю, что ты не знала, кто они такие, когда стаскивала их всех сюда?!

В ответ Йеннифэр лишь молча показала на стену комнаты, которую украшал большой красочный лозунг: "Интимная близость не повод для знакомства!"

-Так,-перевел дух "граф" Дийкстра (он уже немного пришел в себя),-Нильфгаардскую собаку, уголовников Мика и Фуфыры - сразу на фонарь. Тимерцам - по десять плетей каждому за нарушение госграницы. Полковнику - пять, но публично. Остроухих выродков - на шибеницу.

-Не хами, ты, мумия в бинтах!-вспылил эльфенок,-А то мой меч прорубает гипсовые доспехи!

-Эх, Dhoine, мечтал я тебя сунуть носом в муравейник,-мрачно добавил Фаоильтиарна, сверля взглядом начальника реданской контрразведки,-Да уж больно большое зверство. Бедные насекомые отравятся, жалко.

-Молчи, нелюдь!-рявкнул министр,-А вот эту,-он показал гипсом на Йеннифэр,-в Дракенбор! В каземат с дверьми покрепче. Я ее сам буду допрашивать. С пристрастием.

-Я нахожусь под покровительством ярла островов Скеллиге,-сказала чародейка,-И если...

-Никакой Крах Ан Трах, тьфу, то есть Крах Ан Крайт тебя больше прятать не будет!-злорадно объявил Первый министр,-Он на тебя злой, как черт. Он мне лично рассказал, что было после твоего посещения Ард Скеллиге: наутро двадцать его лучших викингов еле ползали, и один драккар потонул!

-Ладно, Дийкстра, хватит. Я тебя предупреждала,-чародейка отложила пилочку для ногтей,-В какого таракана хочешь превратиться? В черного или рыжего?

-Гипс станет не по размеру,-предупредил воинственный эльфенок.

Внезапно трое здоровых дядек из числа рубайл Кривого Фуфыры прыгнули на Йеннифэр; один схватил ее за руки, другой прижал ноги, третий зажал рот. Уголовники из ганзы Дерябнутого Мика тут же закрыли своими широкими спинами собратьев по труду на большой дороге, проявив редкую для двух банд солидарность.

-Вот она, ведьма!-крикнул Дийкстре один из дерябнутых ребят,-Сейчас руки-ноги свяжем, рот заткнем, ни заклинания творить, ни жесты какие делать не сумеет! Бери ее голыми руками, господин хороший, а нам чтоб за это была амнистия!

-А ну отвали, шваль запроволочная!-очухался вдруг начальник новиградской стражи,-Без вас справимся! Эй, парни, хватай чаровницу!

Орава бандитов и реданских солдат, отпихивая друг друга, полезла крутить руки Йеннифэр. Тимерская конница ломанулась на выход. Кресло в стиле барокко пронзительно завизжало, перепрыгнуло через коляску с министром и помчалось по коридору, перебирая лакированными ногами как большое насекомое. Полковник упал в обморок. Светловолосый медиум мирно спала, обняв сломанный фикус. Какой-то мужик в лаптях отобрал у маляра его кисть и начал лупить ею пьяного нильфгаардца, крича:-"Смерть нильфгаардским оккупантам! Да здравствует движение Вольные Стоки! Куда хотим, туда стекаем!" Из-под одеяла возник забытый там лирийский партизан и тоже пошел в бой с воинственным кличем "Во имя вставной челюсти королевы Мэвы! Ура-а-а!" Булькенбрюхх фон Будке, заорав: "Вон он, мутант поганый!", с двумя странствующими рыцарями тут же напал на Геральта.Четыре взвода алебардистов Дийкстры решительно поперли хватать и рубить всех подряд. Йеннифэр каким-то чудом удалось укусить за волосатую лапу одного из державших ее бандитов.

-Геральт! А-а-а-а!-успела закричать чародейка, прежде чем ей снова зажали рот.

Слегка сплюснутый тимерской лошадью ведьмак могучим усилием воли выдрал себя из шкафа, обоими глазами поискал свой меч... Геральту нужна была ровно секунда, чтобы обрести прежний вид, ибо из-за того, что его впечатало лошадиным задом в шкаф, он приобрел форму его внутренней поверхности. Но именно этой секунды ведьмаку и не хватило: невесть откуда взявшийся Лютик сцапал геральтовский сигилль и пронзительно заверещал:

-Банди-иты! Хулига-аны! Карау-ул!-после чего начал изо всех сил, но безо всякой системы махать оружием направо и налево, кромсая мебель, скульптуры и занавески.

-Лютик, отдай сигилль!-крикнул Геральт, но поэт ничего не видел и не слышал.

-Не подходи-и-и!-визжал он.

Один из рыцарей дал Лютику тумака кольчужной перчаткой и отобрал клинок.

-Гера-а-альт!-снова прорвался отчаянный крик Йеннифэр.

-Я иду, любимая, я иду!-отозвался ведьмак.

И он решительно пошел на своих врагов с голыми руками. Аккуратные кучки выбитых зубов отмечали его героический путь. Геральт легко взбежал по стене на потолок, отодрал массивную бронзовую люстру со множеством хрустальных украшений, и начал сверху лупить наседавших рыцарей. Потомственный дворянин Булькенбрюхх фон Будке чертыхался и безуспешно тыкал наверх копьем. Сокрушив негодяев осветительным прибором, Геральт слез по портьере на пол, подобрал меч Булькенбрюхха и двинулся в наступление. Десять врагов он изрубил в мелкий винегрет и размазал по стенам, еще десять задушил, двенадцать убил плевком в левый глаз, восемь растоптал, шестерых загрыз, а на последнего смачно дыхнул винным перегаром и нечищенными зубами. Оставшиеся в живых противники сгрудились в кучу, испугано выставив перед собой копья, мечи и алебарды. Первый Министр "граф" Дийкстра истерически орал, ругался и злобно стучал гипсовой ногой:

-Вон он, ведьмак! Вон он! Ну, что же вы?! Трусы! Изменники! Хватайте его!

-Так убьет же!-жалобно отвечали трусы и изменники.

На заднем плане быстро сматывались в окно скоя'таэли:

-Элберет твою Гилтониэль!! Это не мои штаны!

-А где ж тогда мои?!

Закидав насмерть тапочками двух разбойников, которые все еще держали Йеннифэр, Геральт подхватил чародейку на руки и тоже выпрыгнул вместе с ней на улицу. Во дворе стояло оцепление, но костюм Фаоильтиарны уже успел распугать всех солдат, так что путь к бегству был открыт. Ведьмак, держа в объятиях Йеннифэр, вскочил на коня и умчался в туманную даль.

-Геральт, поехали в город, к девкам! Нету у них никакого козла в конопле! Виданое ли дело, чтобы козлы курили?

-Да почему нет? У них вся деревня обкуренная. Гуси и комары и те под кайфом.

-Ге-е-еральт! Я боюсь наркоманов! А этот их козлик еще и буйный!

-Отстань, Лютик. Вот мы уже пришли... Какое большое конопляное поле! Какая чудная антимагическая аура! Здесь колдовство не действует. Какой чародей сюда ни забредет, так лежать в конопле и остается... Пока наряд милиции забирать не приедет. Вон их, колдунов окосевших, сколько валяется! Кучами прямо. Ба, да это же Истредд! Здравствуй, почтенный! Эй, куда же ты? Смотри, Лютик, как припустил!.. По синусоиде... Боится, я расскажу, где его застукал, и репутацию испорчу. В лодку вскочил, ты смотри... Ба-а, как гребет, олимпийский чемпион натуральный! Мне в жизни так не суметь. А ведь я ведьмак, Лютик. Ну скорость, завидую... И это ж притом, что лодка на берегу стоит! Надо сказать деревенским, пусть перетащут его в огород, пока у него приход не кончился, он им враз всю округу вскопает веслами.

-Может, оттого ихняя коммуна хиппи Нижним Посадом и называется. Эх, посадят их когда-нибудь всей деревней, они б еще мак додумались выращивать... То-то у них тут столько Мудрых развелось, всяких девок, да бабок. Половина населения давно и прочно на умняк подсела. А остальные привидений видят и головы на паучьих ногах. Слушай, Геральт! Крапивка сказал, что дьявол днем сидит или у старых верб на болоте, или в конопле. Его по клубам дыма легко обнаружить можно. Ты видишь хоть где-нибудь дым, Геральт? И я нет. Поехали отсюда!..

-Лютик, не ной! Дыма нет потому, что сегодня козлик клей нюхает. И не у старых верб он, а здесь. Вербам хана наступила на прошлой неделе, когда солтысова баба так обкурилась, что одну из них в салат построгала, а с другой пару раз на санках скатилась. Обломки полозьев до сих пор на ветках торчат. Козел теперь к болоту ни за что не сунется после того, как его там посреди лета санями переехало.

-Да, Геральт, таких впечатлений ни от клея, ни от травы не получишь, это точно.

-Тихо, болтун! Слышишь?

Из недр конопляного поля теплый ветер, насыщенный запахом трав, доносил слегка фальшивое пение:

Геральт решительно рванул в коноплю. В зарослях что-то запрыгало и затопало, в лоб ведьмаку полетел пустой тюбик клея, а потом из путаницы растений вылезло самое поразительное существо, которое друзьям когда-либо приходилось видеть. Это был самый наглый и обдолбанный представитель козьей богемы, которого только можно себе представить. У существа имелись вылупленные глаза с ненормально расширенными зрачками, два рога (один обломан, на другой наколота консервная банка), и тело, почти человеческое до пояса и козлиное ниже. На пузе виднелись следы полозьев от санок солтысовой жены.

-Сильван,-усмехнулся Геральт,-Вот кто один половину поля выкурил. То-то крестьяне ругались!

Сзади мельтешил Лютик:

-Ге-еральт, я боюсь! Давай уйдем?

Сатир агрессивно мотнул рогатой козьей мордой и проблеял:

-Ук! Ук! Правильно! Прочь отсюда, цивилы!

-Спокойно, нарик!-отчеканил ведьмак,-Руки вверх, ноги расставить, лицом к стене!

Козлик запрыгал и застучал копытцами от возмущения:

-Ук! Ук! Я не нарик, я гуманитарий! Это называется творчество при измененном состоянии сознания! Психоделическое исскуство называется! Что б ты понимал, башка твоя милицейская! Я песни сочиняю!

-Плющит парнокопытного,-пробормотал Лютик,-Геральт, а вдруг у него нож в кармане?

Ведьмак отмахнулся от барда, как от назойливой мухи, и достал наручники.

-Да врешь ты все,-ответил Геральт сильвану,-Песенка эта Арефьевой, а вовсе не твоя. Давай копыта, плагиатор с измененным сознанием, сейчас мы протокольчик составим.

-Ладно, песня не моя,-честно признался сильван,-Я больше загадки придумываю. Вот скажи, как при помощи бинтов провезти через таможню полкило героина?

-Бинтовать всех таможенников, пока они не согласятся.

-Не угадал!-радостно запрыгал сильван,-Кто проиграл, уходит с поля!

Вместо ответа охотник на чудовищ твердым шагом направился к гуманитарию-психоделику, звеня наручниками.

-Ведьмак, а может, тебе на лапу дать?-с надеждой спросил козлик.

-Не беру,-отрезал Геральт.

-Это почему еще?!-завопил Лютик,-Мне новая шапочка с пером нужна!

Недовольное таким поворотом событий козообразное резко перешло к решительным действиям. Откуда-то из зарослей конопли появился мешок, наполненный пустыми пузырьками и стеклянными ампулами.

-Шуточки!!-рявкнул козерог и подпрыгнул,-Я вам покажу, шутники! Я вам устрою и шарики железные, и стекляшки катаные, и косяки с бодягой!

В ведьмака и барда, как из катапульты, полетел разнообразный мусор. Геральт ловко увернулся, поймал на лету тяжелый стеклянный пузырек с надписью "Эфедрин" и метко засветил сильвану промеж рогов. Козерогий взвизгнул и хлопнулся в обморок. И тут ведьмак увидел над собой грудь лошади, а в следующую секунду на него наехали. Он оттолкнулся от коня, как от скалы, и рухнул навзничь.

-Смотреть надо, куда скачешь, чудила!-заорал Геральт всаднику,-Или у тебя лошадь тоже курит?

А потом был блеск и пронизывающая боль в затылке.

И тьма.

Кляп из маковой соломы не пришелся Геральту по вкусу. Ведьмак ничего, кроме своих эликсиров и пива, не одобрял. Рядом ворочался и жалобно подвывал Лютик. Друзья были связаны. Геральт с трудом выплюнул дурацкую солому, от которой ему уже начали мерещиться больно избивающие его ногами эльфийки.

-Вот тебе, человечье отродье! Вот тебе!

-Ой, какая цыпочка!-закудахтал очухавшийся поэт,-Мадам, меня зовут Лютик! Я бард, музыкант, гениальный сочинитель стихов, летчик-испытатель, командир подводной лодки, герой сражения при Содденском Холме, миллионер, чемпион мира по кеглям... А-а-ай!!-эльфийка с размаху треснула геральтова дружка по черепу его же собственной лютней - так, чтобы получился прелестный испанский воротник.

"Плохо дело,"-подумал ведьмак. Лютик тоже видел эту кралю. Значит, к величайшему сожалению, она была настоящая. Да и остальные Aen Seidhe на поляне тоже. По крайней мере дралась и плевалась эльфийка ничуть не хуже, чем живая.

-Что ты делаешь, Торувьель?-раздался над головой голос эльфа с подозрительно горящими глазами,-Разве так борются за свободу?

-Именно так и борются!-твердо поддержал хулиганку остроухий парень с беличьим хвостом на шапке и пнул дерево, под которым лежали Геральт и Лютик. На несчастных обрушился целый град арбузов - что поделать, Дол Блатанна, все так из земли и прет, причем невиданных размеров. Репа величиной с тыкву, в кукурузе может спрятаться конный, арбузы вырастают в целые деревья.

-Размечтался,-ухмыльнулся черноволосый эльф, которого звали Гларром,-Так мы тебе и дали нашего козлика обижать!

-Не трогал я его! Это у него глюки!-заорал Геральт на всякий случай.

-А шишку на лбу ему тоже глюк сделал?

-Да я позаботиться о вашем кореше хотел!-оправдывался ведьмак,-У него клей кончился, я думал, пусть хоть контуженый походит.

-Мы тебе сейчас позаботимся, мы тебе сейчас так позаботимся!..-пообещал другой эльф, беловолосый, нехорошо улыбаясь.

-Ага,-взбесился ведьмак,-Если я его арестую, кто ж вашей Торувьели такую хорошую траву поставлять будет? Конкретная бесячка у девушки.

-Ну, и где ваша подводная лодка, капитаны? Не желаете ли уйти на ней в плавание отсюда прямо к Содденским холмам?-ехидно спросила Торувьель, прикидывая, куда бы еще пнуть ведьмака. Найти подходящее место было непросто, ибо охотник на чудовищ был почти целиком завален битыми арбузами.

Измазанный розовой мякотью Геральт пытался увернуться от ударов, свирепо размахивая башкой во все стороны.

-Берегись, чокнутая Торувьель!-пригрозил он,-Я был классным футболистом! Хочешь попробовать мой удар головой?

С дерева со свистом сверзился последний арбуз. Ведьмак что есть силы отбил его лбом прямо в физиономию эльфийки. Агрессорша с визгом улетела куда-то далеко в крапиву.

-Хочешь поплавать, Торувьель, тебя за пару косяков Истредд подвезет,-мстительно процедил довольный ведьмак.

Пораженные его ловкостью эльфы замерли с открытыми ртами. Стало тихо, лишь было слышно, как глубоко под арбузами рыдает напуганный Лютик в испанском воротнике из лютни. (Поэт ныл, воротник жалобно тренькал.) Так прошло секунды три, а потом одна половина отряда кинулась лупить Геральта, другая - доставать боевую подругу из крапивы. В воздухе сверкнули ножи.

-Геральт!-ядовито начал беловолосый эльф по имени Филавандрель,-Не дай обмануть себя нашей благородной внешностью и изысканной речью. Нам надо на ком-то разрядить свою бессильную ненависть. Ух и навешаем же мы вам сейчас кренделей!

-За козла ответишь!-подвывала из крапивы Торувьель, которой друзья перевязывали поврежденную физиономию.

-Не вертись, красотка,-говорил эльф с беличьим хвостом на шапке,-Тебя ж предупреждали не связываться с психом, которого выперли из сборной Ривии за допинг!

На поляне появился шатающийся козлик с самокруткой в руке. Он шел, и копыта его заплетались.

-Ничего себе-бе-бе-бе!-проблеял он, повисая на руке Гларра,-Это же уби-би-бе-бейство! Надо заниматься любовью, а не войной!

-Сейчас как дам больно!-рассвирепел Гларр,-Ты что это нам предлагаешь?!

Геральт побледнел и глубже зарылся в арбузы. Лютик неожиданно заржал, звеня лютней на шее.

-Уберите куда-нибудь этого упыханного козла-пацифиста!-приказал Филавандрель,-Торкве, иди еще покури, песенки попой.

Но козерог не унимался:

-Вы что себе позволяете здесь, на моей земле? Да я вам щас ваши острые уши бантом на затылке завяжу, че гевары недорезанные! Жалею, что связался с вами! Травку со мной не курите, люсю не уважаете, в мокрое дело втянуть хотите! Выметывайтесь отседова, ук, ук, ук! Топайте в своих горах с голодухи лапу сосать! А то на рога подниму!!

Вместо того, чтоб испугаться, эльфы громко заржали, вспоминая, как обкуренный сильван все утро бодал чей-то забор, обзывая последний пережитком буржуазной культуры. Геральт с надеждой одним глазом подглядывал из-под арбузов, надеясь, что возмущенный Торкве все-таки отговорит своих друзей от расправы. Но надеждам ведьмака не суждено было оправдаться. Козлик выпендривался недолго. Внезапно он, подняв тучи пыли, хлопнулся на спину, словно фанерный, и пронзительно заголосил:

С соседней елки в панике стартовали перепуганные вороны. Одна, надышавшись от козликова косяка, летела зигзагами, стукаясь о деревья, и вскоре застряла в каком-то дупле. Гларр, чертыхаясь, за ногу потащил музицирующего пацифиста подальше в лес. Почувствовав, что куплеты о великом Джа звучат все тише и тише, а значит, и заступник удаляется куда-то в неизвестном направлении, поэт Лютик забеспокоился.

-Геральт,-простонал он,-Может, нас не убьют? Может нас не...

Арбузы над местом погребения барда мелко тряслись от страха. Ведьмак понял, что надо брать инициативу в свои руки. Он решительно откопался и принял гордый вид.

-Мир велик, эльфы!-сказал Геральт,-Места хватит для всех.

-То-то вам, люди, никогда не хватало пяти континентов,-парировал мрачный Филавандрель.

Сжимая в руках лук, Гларр вернулся к арбузной куче:

-Наш растафари Торкве, как всегда под кайфом, но он говорит правду. Да, нам угрожает гибель. То, что мы некогда ели, чем пользовались, погибает и вырождается. Мы никогда не занимались полевыми работами и животноводством, земля сама одаривала нас, потому что любила. На березах росли сатиновые рубахи, кожаные курточки и золотые ожерелья. Вот как на Торувьель, видишь? Помнится, Филавандрель неделю ходил с шишкой на макушке: переспелые сапоги сорвались с дуба и здорово треснули нашего аристократа по башке. В еловом лесу просто опасно было находиться в сезон созревания графинов и чайников! А что теперь? В этом году у нас был неурожай штанов, представляешь, как мы озверели?!

-Представляю,-понимающе кивнул Геральт,-А кто в этом виноват? Если б только вы, эльфы, могли подавить в себе вашу спесь и зазнайство, которые хоть и дают защиту от "инности", но защиту весьма плачевную! Однако вы предпочитаете кидаться на солнце с мотыгой, думая, что оно будет светить иначе. Зачем красть зерно, когда его можно купить?-ведьмак говорил суровым, назидательным тоном,-У народа Aen Seidhe есть многое из того, что ценят люди. Мы с радостью у вас все отберем,-встретив свирепые взгляды эльфов, Геральт быстро поправился:-То есть, я хотел сказать, что мы могли бы торговать! У нас всегда найдется изрядный запас стеклянных бус, огненной воды и старого тряпья. В серебряных рудниках позарез нужны рабы, а там, где рабство отменено, всегда требуются забитые чмо, готовые работать за гроши. Пушечное мясо для разборок с соседями нам тоже пригодится. Да и танцевать в перьях для туристов кто-то должен!

После этой фразы забинтованная, как мумия, Торувьель ринулась на Геральта, размахивая поленом и объясняя, куда именно она вставит ему перья и что именно заставит танцевать. Девушку оттащили.

-У людей есть несправедливые законы относительно нас,-сказал Филовандрель,-Если мы сдадимся, вы поможете изменить их?

-Я не занимаюсь политикой,-отрезал Геральт,-Это не моя проблема. Как умный человек, я соблюдаю нейтралитет и даю ценные советы.

-Слышь, круглоухий,-спросил Гларр,-Ты сам-то понял, что сказал?

Геральт нахмурился и непокорно мотнул головой, стряхивая с физиономии ошметки арбуза:

-Идите вы к черту вместе с вашей наглостью и презрением! Не желая сосуществовать, вы сами обрекаете себя на гибель. Вы жалостно смешны со своими уворованными мешочками семян на вьючных лошадях и с вашей миссией, которая служит лишь тому, чтобы отвлечь ваши мысли от близкой гибели. Вас ничто уже не спасет - бууугага!-от злорадно расхохотался в лицо мучителям.

-Врешь, жалкое человекообразное, вошь из тулупа!-закричал Филавандрель,-Мы научимся сельскому хозяйству! Мы уже не сажаем яблони вверх ногами, не сеем банки с малиновым вареньем, не пытаемся подоить трактор и не разводим кошек, чтоб те несли яйца. Теперь мы знаем точно: эти чертовы кошки яйца могут только жрать! А наш Гларр так умен, что посоветовал мне не устраивать осеннюю стрижку кур, не гонять их в ночное и не купать в реке. Они что-то плохо плавают, эти куры, и шерсти дают совсем немного.

-Знаешь что, эльф,-оскорбился Геральт,-Не трать напрасно свое время на разговоры с таким отвратным насекомым, как я!

-Да уж, лучше тебя сразу на булавку - и в гербарий,-хмыкнул Aen Seidhe с беличьим хвостом на шапке.

Но ведьмак продолжал давить морально:

-Даже если до вас когда-нибудь дойдет, что сливовые деревья не жнут комбайном, носки не выращивают в открытом грунте, а граблями не причесываются, вам все равно крышка! Лучшие земли у вас уже давно отобрали и загнали туда, где даже репейники хреново растут. Думаете податься в Великие Степи? Там скоро проложат железную дорогу и распугают последних бизонов.

-О Святая Лилле, нам звездец!-простонал Филавандрель, падая наземь в предобморочном состоянии.

-Неее,-вредным голосом протянул Геральт,-Звездец вам настанет, когда на последнем клочке удерживаемой вами территории найдут золото! Или нефть, или еще что-нибудь. Сосуществовать, договориться с людьми - вот ваш единственный шанс.

-Я боюсь, вы предложите уж слишком... непростые условия сосуществования,-отрубаясь, пробормотал Филавандрель.

-А чего ты ждал, змей пернатый?-искренне удивился Геральт,-Кто ж более слабому предлагает хорошие условия? Но если вы перестанете выпендриваться на пустом месте, то получите вместительные, удобные резервации, у вас даже найдутся дрова для обогрева зимой и питьевая вода, пусть и не всегда. Правда, в гетто не будет работы и возможности получить образование, и вы будете, как мухи, дохнуть от голода и болезней, а при попытке поселиться в человеческих городах вас будут больно бить и, может быть, даже немножко убивать... Но все-таки тысяч 200 ваших выживет. Из трех миллионов. А если вы продолжите жить в собственноручно и высокомерно избранной изоляции, слабеющие, малочисленные и все более озлобленные, от вас вообще останутся только чучела в музеях. И тогда, пылясь в витрине, ты вспомнишь, Филавандрель, что мне было тебя жаль.

Ведьмак с неподдельной заботой заглянул в глаза надменных эльфийских фуражиров. Благодарности он там по какой-то необъяснимой причине не увидел.

-Не могу больше слушать его чушь!-резко выкрикнул Гларр,-Ребята, давайте снимем с него скальп?

-Можно,-вздохнул эльф с беличьим хвостом на шапке,-Только вряд ли наш круглоухий друг поумнеет от этой операции.

-Партизаны, слушай мою команду!-донесся слабый голос валяющегося Филавандреля,-Закончить погрузку зерна, свидетелей расстрелять. Ничего личного, Геральт, хотя, если честно, ты нас достал.

Раздался скрип натягиваемых луков.

-Вы... вы нас застрелите?-жалобно вякнул поэт Лютик.

-Нет, насмерть закидаем ворованой репой,-безжалостно пошутил Гларр.

-Не пресмыкайся перед ними, Лютик, не клянчи. Это бессмысленно и достойно сожаления,-произнес Геральт.

-Стреляйте, гады!-отчаянно завопил поэт, выныривая из битых арбузов и разрывая на груди фэнтазийное жабо,-Орленок-орленок, взлети выше солнца и степи с высот огляди-и-и-и!

-Это бывает,-сказал ведьмак, глядя на наконечники стрел,-Не стыдно поглупеть от страха. Хотя, ты-то, дружище, всегда такой.

Ветки ели нетрезво затряслись, и на поляну вывалился сильван Торкве с косяком в зубах, под руку с какой-то бабой. Оба вразвалку направились к пленникам и расстрельной команде.

-Ты смотри, подруга, че они, бе-бе-бе, делают!-заплетающимся языком вещал козерог.

Эльфы опустили луки.

-Опять Торкве... Мочалку какую-то притаранил. Слушай, торчок, топай отсюда, пока тебя рогами в розетку не вставили!.. Ой, ё-ё-ё-ё!-внезапно все Aen Seidhe рухнули на колени, увидав, что на "мочалке" надета голубая каска с надписью UN, а на груди автомат.

Глаза матроны горели неугасимым пламенем.

-Явин, вали ее,-не поднимая склоненной головы, попросил Гларр беличьего эльфа,-Все равно она уже три года как лишила нас гуманитарной помощи.

-Нет!-простонал Филавандрель,-Это же сама Лилле! Тогда нас вообще разбомбят нафиг!

Дама решительно подошла к эльфам. (Сильван, бубня что-то нечленораздельное, уже висел, перекинутый через ее руку, как полотенце.)

-Что это вы тут делаете, а?!-с вызовом спросила Лилле.

-Ведьмаков арбузами кормим!-хором ответили Aen Seidhe.

-И как, едят?-нахмурилась тетка.

-Вон сколько уже сожрали, с места двинуться не могут!-снова хором отчеканили эльфы, пятясь по направлению к навьюченным лошадям.

-Я вам ужо, экстремисты!-погрозила тетя пухлым пальцем.

Геральт с укором посмотрел в черные глаза эльфки, горевшие под бинтами.

-Торувьель...-начал он. И не докончил.

Эльфка кивнула, отцепила от луки седла милицейский свисток и вручила Лютику.

-Держи, музыкант, на память,-тихо сказала девушка,-А то твоя лютня, кажется, немножко испортилась от ношения на шее.

-Во деревня!-усмехнулась Лилли,-У вас так все лютни носят? Надо ж на ленте вешать!

-Не буду я на этом играть!!-взвизгнул оскорбленный бард, вылупившись на свистульку, как солдат на вошь.

-Хорошо,-согласилась Торувьель,-Твой друг ведьмак будет свистеть, а ты - подпевать.

Лилле недовольно покачала головой и указала на восток в сторону гор. Повторять не пришлось, эльфов мигом и след простыл.

-Зачем ты наболтал им черти чего, Геральт?-спросил поэт по дороге домой,-Они только сильней захотели нас прикончить.

Ведьмак пожал широкими плечами, испачканными в арбузе. -Я честный человек, Лютик. Всегда говорю только правду.

...Йеннифэр, лежавшая без чувств среди останков драккара "Алкиона", отчаянно застонала и открыла глаза. Над головой была табличка: "Вот вы и узнали тайну Бермудского Треугольника! Вам полегчало?"

-Ну что, Йен?-ядовито спросил кто-то,-Долеталась, Чалленджер?

И вдруг она услышала издалека, из-за завесы смрада:

-Ты спятил, Риенс. Хочешь ее убить? Она нужна мне живая.

-Я обещал ей, мэтр,-буркнула маячившая перед чародейкой тень, постепенно принимавшая очертания тела и лица Риенса.-Я обещал ей отплатить... Этими вот носками...

-Меня не интересует, что ты ей обещал. Повторяю, она нужна мне живая и способная к членораздельной речи.

-Из кошки и ведьмы не так-то просто выбить жизнь,-засмеялся тот, кто держал чародейку за волосы.

-Не умничай, Ширру. Тебе хорошо, ты в противогазе! Я сказал, Риенс, одень сапоги! Поднимите ее. Как ты себя чувствуешь, Йеннифэр?

Чародейка, борясь со рвотой, подняла опухшее лицо. В первый момент она не узнала говорившего. Некогда классически прекрасное лицо Вильгефорца было усеяно золотыми клеммами и зажимами, бриллиантовыми прищепками для белья, изумрудными болтами и гайками, нос был приклеен пластилином, а нижнюю челюсть поддерживал большой амбарный замок. Уши были привязаны на золотых веревочках. Вместо левого глаза имелся шарикоподшипник.

-Работа твоей Цири,-спокойно пояснил верховный Чародей-Садист Капитула,-Я пытался ее схватить, когда она вбегала в телепорт Башни Чайки. Но на меня напали члены Международной ассоциации геев и лесбиянок и начали бить, вопя, что я шовинистическая свинья, преследующая людей за их свободный выбор. Я насилу вырвался. Кричал, что всего лишь хочу спасти девочке жизнь: я был уверен, что телепорт убьет ее. Наивный! Она прошла гладко, с такой силой, что портал взорвался, и все обломки полетели мне в лицо,-чародей всхлипнул, и капля машинного масла покинула его левый глаз в качестве горючей слезы,-Мне три недели было некого пытать. Я был в ужасном состоянии! Но ничего, когда я схвачу эту мерзкую девчонку,-продолжал он,-Я первым делом заставлю ее выметать весь мусор, который она накидала своим взрывом в Башне Чайки! Потом она будет мыть там лестницу зубной щеткой! А потом, потом...-Вильгефорц омерзительно захохотал, гремя амбарным замком на роже,-Потом я отдам ее Риенсу, он снимет сапоги, и твоя Цири умрет в жутких мучениях!

-Иди к дьяволу, Вильгефорц!-с трудом проговорила Йеннифэр.

-Сорвите с нее обсидиановую звезду, серп и молот!-завизжал злодей.-И в лабораторию ее! Не теряйте времени!

Риенс и полуэльф Ширру, подлые наймиты чародея Вильгефорца, схватили пленницу и потащили ее через какую-то помойку. Вильгефорц был страшным неряхой. Поэтому в его ловчий портал постоянно сыпался всякий мусор в виде кораблей, а также всего того, что они выбрасывают за ненадобностью в море. Матерясь и продираясь сквозь груды разбитого хлама, гнилых досок, нечистот и отходов с камбуза, чародей и его слуги со своей жертвой, наконец, добрались до замка. Потом были стены, ворота, галереи, паркет, заплеванная окурками лестница... и слишком мало деталей, чтобы можно было понять, где находишься, куда занесло тебя заклинание.

Вот и дверь с надписью "Д-р Вильгефорц, хирург-садист. Расписание пыток на первом этаже". Йеннифэр грубо усадили в стальное кресло, на запястьях и щиколотках защелкнулись тесные захваты. Рядом с креслом стоял большой, богато изукрашенный компьютер. Корпуса HD и дисплея были из чистого серебра, клавиатура - золотая. Кругом витали запахи формалина, эфира и магии. На столе сидел полуэльф Ширру и жрал медицинский спирт. К нему подвалил Риенс и попросил поделиться. Подлый Ширру налил ему фенолфталеину и потом долго хохотал. Риенс в долгу не остался: он выждал момент, когда полуэльф садился на стул, и быстро подсунул под него газовую горелку. Ширру завизжал, вытянул шпиона по физиономии микроскопом, и они оба стали кататься по полу лаборатории, вцепившись друг в друга. Это безобразие прекратил Вильгефорц, пригрозив подчиненным, что превратит их в лягушек, на которых он изучает нервные рефлексы. Прежде чем стальные челюсти держателя сжали виски и зафиксировали голову Йеннифэр, чародейка успела осмотреть обширный, ярко освещенный зал. На стене висел красочный транспарант: "Восьмой международный конгресс садистов и извращенцев им. Джека Потрошителя". Внезапно дверь резко распахнулась, и на пороге появился маньяк в кальсонах и с бензопилой:

-А вот кому башку спилить!!-дурным голосом заорал он,-Музыка, играй!-маньяк запустил бензопилу и, за неимением доступной башки, напал на стул. Во все стороны полетели опилки.

Вильгефорц поморщился:

-Добрый день, Бонарт! Прекратите устраивать сцены из дешевых фильмов ужасов. Сдайте пилу в гардероб и поднимайтесь к нам.

Охотник за наградами и маньяк по совместительству Лео Бонарт повиновался. Не прислушиваться ко мнению Вильгефорца было опасно. Тем временем в зале появилось еще двое гостей: нильфгаардский коронер Стефан Скеллен, по прозвищу Филин, и интеллигентного вида тщедушный юноша.

-Да здравствует демократия!-вопил Филин, размахивая красным флагом,-Власть народа, то есть! Долой диктатора Эмгыра, ура!

-Успокойтесь, Скеллен,-усмехнулся чародей,-Вы как всегда в своем репертуаре. Право же, здесь это совершенно излишне, я - человек аполитичный. Сдайте флаг в гардероб и присоединяйтесь к нам.

Оконная рама скрипнула. Маг обернулся: на подоконнике сидел высокий эльф со шрамом на физиономии. В руках он держал коробку с бомбой.

-Что Вам нужно?-спросил Вильгефорц,-Вас, кажется, никто не приглашал, Фаоильтиарна. Во всем романе Вы пытаете всего один только раз, и то из корыстных соображений. Причем отпускаете жертву живой и невредимой, как только она соглашается добровольно выдать интересующую Вас информацию, испугавшись одних Ваших угроз. Вы халтурщик, сэр, и таким нет места среди нас!

Полевой командир эльфийских террористов Фаоильтиарна даже не изменился в треугольном лице:

-Я всего лишь хочу спросить, не известно ли Вам что-нибудь о местонахождении паршивой девчонки по имени Цирилла. Она опрокинула все мои горшки с геранью, когда сиганула от нас в окно.

Вильгефорц поджал губы:

-Я ничего не знаю ни о какой Цирилле. Покиньте помещение, Фаоильтиарна!

-Хорошо,-смиренно ответил эльф.

Сдав тикающую бомбу в гардероб, он ушел.

-Нет, ну в самом деле,-пробормотал чародей, продолжая пристегивать Йеннифэр к креслу,-Весь роман просто набит садистами и извращенцами, не могу же я принимать всех! В конце концов харчи-то мои! И вообще, мой замок - место для людей избранных. Просвещенных. Интеллигентных. А этих бандитов-скоя'таэлей Цири интересует только в плане расхода стрел на единицу площади поверхности.

В этот момент вернулись нильфгаардский коронер и маньяк Бонарт.

-Мое почтение, господин Вильгефорц!-порочная улыбка засияла на физиономии Скеллена,-Приступим к нашим играм?

-Непременно, Скеллен,-ответил верховный Чародей-Садист Капитула,-Вот только чаю попьем. Присаживайтесь, господа!

Вильгефорц чарами создал великолепный стол антикварной работы, сервиз и золотой чайник, полный крутого кипятка. Рядом с ним стоял пирог с гвоздями.

-Угощайтесь!-широким жестом предложил Вильгефорц.

-Нет, спасибо... Мы лучше просто чаю попьем,-ответил Ширру.

Маг обиженно посмотрел на гостей.

-А это че за кент?-вызывающим тоном рявкнул Бонарт, показывая на тщедушного юношу в галстуке, скромно примостившегося на краешке стула,-На нашего не похож! Где моя пила?

-Закройте хайло, Бонарт!-осадил его Вильгефорц,-Он и не должен быть похож на нашего, он программист, а не садист. Нужный человек. Но все в свое время! Вам чаю налить, господин Скеллен?

-Не откажусь, спасибо,-улыбнулся Скеллен.

Хозяин зловещего чертога налил полную чашку чаю и попытался передать его Филину. Но рукав Вильгефорца зацепился за скатерть, и изрядная порция кипятка выплеснулась коронеру на колено.

-А-а-а-ай!-завизжал Стефан Скеллен.

-О, простите, простите!-рассыпался в извинениях Вильгефорц,-Какое несчастье, я не хотел... Вам очень больно?

-О, нет, ничего страшного, господин Вильгефорц!-успокоил его гость,-Почти совсем не больно.

-Да?-горькое разочарование отразилось на лице чародея,-Жалко...

Но в следующий момент бывший глава Капитула уже овладел своими эмоциями, снова принял официальный вид и ловко попытался облить кипятком растрепанного кота, вбежавшего в залу. Но кот, хорошо зная заскоки своего хозяина, увернулся, цапнул мага за ногу и вылетел вон.

-Экий шельма!-засмеялся Вильгефорц.

-Это Ваша кошка?-робко спросил программист.

-Моя,-ответил бывший глава Капитула.

-Любите зверюшек, Вильгефорц?-поинтересовался Бонарт.

-А как же!-широко улыбнулся Вильгефорц,-Только они у меня почему-то долго не живут...-он грустно вздохнул,-Вот, есть кот Висельник, коза Мученица, а вон там - видите?- моя канарейка Утопленница,-и маг с маньячной улыбкой плюнул в птичку косточкой от варенья, но опять промазал.

Канарейка пискнула и заметалась по замызганной клетке. Разозленный неудачей, Вильгефорц нервно зарычал и укусил стоявший на подоконнике кактус. Скеллен, наконец, понял, почему все цветы в горшках были немного поломаны.

-А Вы, Бонарт, любите зверюшек?-в свою очередь спросил чародей.

-Я? Хе...-оскалился в лошадиной улыбке Бонарт,-Я кого поймаю, того и люблю. Гы-гы-гы-гы!-он заржал.

Вильгефорц поморщился.

-Ну, ладно,-он встал из-за стола,-Пора заниматься делом.

Гнусный чародей подвел всю компанию к креслу, к которому была прикована Йеннифэр из Венгерберга. Паскудно ухмыляясь, он начал вводить ей иглы под кожу и что-то пристегивать прищепками к ушам. Скоро чародейка стала напоминать большого дикообраза с ушами от летучей мыши.

-Ну, Йеннифэр, наделала ты мне хлопот. Заставила оторваться от увлекательнейших преступлений против человечества!-разглагольствовал Вильгефорц, втыкая в нее иглы и опутывая сетью серебряных проводков,- Ты преследовала меня, а я преследовал тебя. Отправившись в Бездну Седны ты просто облегчила мне задачу. Потому что я, видишь ли, сам нащупать Цири не могу даже с помощью вот этого, не имеющего себе равных, сканера,-чародей нахмурился и ловко подвесил к левому уху Йеннифэр большую консервную банку.

Он никогда не промахивался. Йеннифэр стиснула зубы.

-У девушки сильные врожденные защитные механизмы, в конце концов это ведь Старшая Кровь,-продолжал он, вставляя ей в нос два водопроводных крана,-Я подумал, что единственный способ отыскать Цири сканированием - это применить эмпатический зонд. Однако, для этого мне нужен был человек, у которого имелся бы с девушкой достаточно сильный эмоциональный контакт. И тут оказалось, что ты, Йеннифэр из Венгерберга, прямо-таки сама лезешь ко мне в руки!

Чародей засунул пленнице в рот большую железную мясорубку ручкой наружу.

-Если тебя подключить к аппаратуре, Йеннифэр, ты нащупаешь мне Цириллу. Правда, операция требует сотрудничества с твоей стороны... Но, как известно, есть методы принудить к сотрудничеству.

-О-о, давайте я!-завыл обуреваемый жаждой мести Риенс,-Я ее заставлю! Вот этими вот руками, вот этими вот носками!-он начал лихорадочно стаскивать сапоги.

-Ширру!-нервно позвал Вильгефорц.

Полуэльф послушно отвесил коллеге крепкого тумака.

-Держите себя в руках, Риенс, черт бы Вас побрал! А ты, Йеннифэр, приготовься. Эликсиры начинают действовать. Тебе уже пора сосредоточиться,-он завязал у нее на шее шланг от пылесоса,-Ну, Йеннифэр! Здесь, на этом экране, я хочу видеть Цири. Где она, с кем, что делает?

-Вильгефорц, свинья с заклепками!!- дико и отчаянно закричала Йеннифэр через мясорубку.

-Я знаю,-сказал чародей, зловеще блестя амбарным замком на роже,-Знаю, это очень неприятно. И весьма болезненно. Но выбора у тебя нет. Ты же прекрасно понимаешь, что этого выдержать нельзя. Так что не упирайся, Йеннифэр, сканируй. Оператор, за компьютер, пожалуйста!-Вильгефорц повернулся к интеллигентному юноше,-Вам я тоже не советую подводить меня.

-Я раздобыл лучшее программное обеспечение, которое только можно достать в этой дыре!-возмутился юноша,-А кое-что написал сам. Все должно работать!

-Ну, вот и чудненько,-ответил ему маг.

Программист забарабанил пальцами по клавиатуре. На экране что-то замелькало, и вся компания узрела большую темную пещеру. Посреди пещеры валялся могучего вида субъект со связанными руками; у него были белые волосы и черная клепаная куртка. Вокруг субъекта шебуршилась толпа отвратительных чудиков: обезьяноскунс, лохматый стучак и зубастые барбегазы. Стучак с кайфом бил лежачего ногами, а барбегазы откусывали от бедняги маленькие кусочки.

-Это что еще за рокер-мазохист?-спросил юноша возле компьютера.

-Да, Геральт,-забубнил кто-то голосом нанятого проповедника,-Тебе сказано было явиться одному, беззащитному и безоружному, пребывающему в полном смирении, оставив за порогом суетную ненависть. У тебя руки надежно связаны, да? Никакой агрессивности. Самоотречение. Покорность. Самоотверженность. Политкорректность! И тогда ты получишь информацию, чтобы спасти своих друзей. Ну, как ты там, Геральт? С тобой все хорошо?

-О-ой, да-а-а-а!!!

-Тебя там не обижают?

-О-о-ой, не-е-ет!

Стучак заржал и подбил Геральту глаз.

-Ты должен их простить, они ж совсем как дети. И очень тебе обрадовались.

-Не то слово!-заголосили довольные чудовища; стучак активнее заработал ногами, а барбегазы - челюстями. Обезьяноскунс приволок канистру бензина и спички.

Полуэльф Ширру запрыгал и захлопал в ладоши:

-Ой, ой, как здорово, так его, так!

Вильгефорц недовольно переключил на другую программу:

-Нечего наслаждаться забесплатно, Ширру! Вот поймай мне ведьмака, тогда и бей его ногами, сколько душе угодно!

-Ну-у...-обиженно протянул Ширру,-А я люблю забесплатно!

-Что это за сволочь там разговаривала с Геральтом в пещере?-через силу спросила Йеннифэр.

-А-а-а,-махнул рукой бывший верховный Чародей-Садист Капитула,-Это эльф Акваллак'х, царствие ему небесное.

-А что, он разве помер?-спросил Ширру.

-Да, понимаешь, сначала у него была мания рисовать фальшивые наскальные рисунки и подписывать их эльфийскими рунами. Чтобы люди решили, что вообще ни один из этих рисунков не является доказательством существования у человечества древней культуры. Но потом его сильно занесло: он стал подписывать египетские пирамиды, разрисовал Коллизей, вломился в Лувр и часа полтора ставил свои идиотские автографы на все скульптуры и картины, которые попадались ему по дороге, пока полиция не вынесла его из здания на руках. Кончилось все тем, что Акваллак'ха пришибло Пизанской башней. Ну, боги с ним, надо продолжать,-он подергал Йеннифер за шланг,-Вот все, чего я пока добился. Я хотел получить Цири, а она дала мне ведьмака. Не позволила вырвать из себя эмпатическую матрицу девушки, а на Геральте сломалась. Что ж, правильно, Геральт мне тоже пригодится, если Цирилла при нем. Ну-ка, Йеннифер, продолжай!

Чародейка застонала сквозь мясорубку.

-Чтоб ты сдох, жертва Франкенштейна! Ни за что!

-Ну-у, Йеннифэр, я думал, ты умнее. Подвергать себя такой опасности из-за беспризорницы и мутанта, который всего лишь одно из твоих мимолетных увлечений?

-Вильгефорц, когда тебя после взрыва собирали, тебе спинной мозг с головным местами не перепутали? Эта беспризорница, стараниями которой ты стал похож на лоскутное одеяло, моя приемная дочь. А Геральт - моя единственная настоящая любовь!

Ширру прыснул от смеха, Риенс противно захихикал.

-Может, твоему мутанту почетную грамоту выдать? Перед строем прочих любовников.

-У-у-у, тут новый файл скачался, знакомство нашей ведьмы с Геральтом, очень романтично! - Ширру отпихнул программиста и нажал клавишу enter.

Йеннифэр презрительно фыркнула. Паршивые соглядатаи! Дело в том, что у чародеек было традиционное развлечение: вламываться в мужские бани, особенно если там моются парни посимпатичнее. Не раз городские жители с ужасом наблюдали, как Йеннифэр и ее подружки, громко визжа и хихикая, таранили дверь очередного заведения огромным сосновым бревном, подобно легионерам, штурмующим ворота крепости. Из бани доносились испуганные вопли мужиков, пытавшихся забаррикадироваться и звавших на помощь. Потом мужики, как тараканы, разбегались по городу, прикрываясь шайками, мочалками и охапками одежды, а чародейки гонялись за ними по улицам, глумливо вереща от возбуждения и сметая все на своем пути.

Муниципалитет каждую неделю покорно чинил бани, страховые компании платили торговцам за перевернутые ларьки, и все ждали, когда же, наконец, хотя бы часть магичек уберется из города, чтоб у остальных не доставало сил высаживать цельнокованные железные двери. Впрочем, Йеннифэр подружки нужны были больше для компании: со взятием бань приступом она прекрасно справлялась и одна. Едва где-нибудь разносилась весть о прибытии знаменитой чародейки из Венгерберга, как одна половина мужиков тут же сбегала из этого города, а другая до конца своих дней переставала мыться. Но Геральт был не робкого десятка. Будучи проездом в Ринде, он пренебрег многочисленными предупреждениями об опасности и средь бела дня поперся мыть свои бренные телеса, напевая на всю улицу ривскую народную песню и дирижируя большим березовым веником.

Известие о том, что в местную баню заглянул самый настоящий ведьмак, привело Йеннифэр в полный экстаз. Чародейка с визгом выскочила в окно, выломала из частокола хорошее бревно для тарана и галопом понеслась знакомиться. Ведьмаку доводилось сражаться с бруксами, сельпугами, василисками и прочими упырями, но такое чудо на него покушалось первый раз. К тому же свои мечи он оставил в предбаннике. "На помощь!"-заголосил ведьмак, стыдливо заворачиваясь в занавеску. Он действовал слишком энергично, поэтому ему на голову грохнулся карниз. Последующие три часа вошли в историю города Ринды, как одно из самых впечатляющих событий. Знаменитый ведьмак, Белый Волк, Геральт из Ривии, с шишкой на голове бегал по бане, завернутый в оранжевую занавеску, словно буддистский монах, таская за собой гремящий карниз. Улюлюкающая Йеннифэр не отставала ни на шаг. Улицу заполонила толпа зевак с фотоаппаратами. Многострадальная баня развалилась, а чародейке наконец-то присудили возмещение материального ущерба. Но бесстыжая особа заколдовала судью и смогла отвертеться, списав разрушения на демона, которого она, якобы, там ловила, дабы защитить город. Геральт к тому времени уже был безумно влюблен, поэтому свидетельствовать против Йеннифэр отказался. В результате посадили за мошенничество владельца бани, эльфа Эррдиля, обвинив его в том, что на протяжении долгого времени он не принимал никаких мер по обеспечению безопасности моющихся, дабы систематически получать страховку. Распущенные чародейки продолжали безнаказанно совершать набеги на центры общественного помыва, а эльф Эррдиль, выйдя из тюрьмы, ушел в скоя'таэли.

-Хи-хи-хи! - прыгал перед экраном Риенс, взвизгивая по-поросячьи.

-Га-га-га! - хохотал полуэльф Ширру.

Бонарт и Скеллен по-лошадиному ржали басом.

Вильгефорц резко убрал изображение:

-Безобразие!-возмутился он,-Черт знает что показывают!

-Дядя, давай футбол, а?-робко попросил программист.

-Я тебе дам футбол!-огрызнулся маг,-Лентяи! Халтурщики! Это старая информация! Кстати, их первая встреча на самом деле состоялась в Вызиме и была еще менее романтичной.

-Врешь, Вильгефорц,-отозвалась Йеннифэр.

- Да-а-а? А кто же был тот невероятно пьянючий субъект, который три часа кидался на тебя с мечом возле твоего дома, не давая войти в подъезд? Он еще заплетающимся языком орал, что до рассвета ты ни в коем случае не должна вернуться в склеп.

Йеннифэр довольно зарделась:

-Да, он называл меня принцессой. И говорил, что сложит голову, но расколдует меня.

-Бу-у-га-га! А упырихой он тебя не называл?

-Сволочь ты, Вильгефорц! Я тогда неважно выглядела. Некогда было сходить к косметичке.

-Это ж надо явиться на работу после гулянки с Велерадом! Это ж надо так нажраться, чтоб перепутать адрес! И ты все еще любишь этого жалкого типа?

-Люблю, низкий негодяй! И всегда буду любить!

-Да? А ведь он тебе изменяет. И на какой сброд твой ведьмачина готов тебя променять! Одна из его многочисленных пассий, некая Йоля из храма Мелителе, неоднократно привлекалась к уголовной ответственности за подделку магических артефактов и ритуалы плодородия в общественных местах. А разве ты не помнишь, как ведьмак себя вел, когда жил в твоем доме? Как он разбрасывал по комнате свои грязные носки, забывал выносить мусор, не желал ходить с тобой по магазинам модной одежды, сварливо ругался, что обеденный стол вечно завален объедками и твоей обувью, мыл посуду в аквариуме? Какая другая женщина стала бы терпеть подобное?! Где же твоя гордость, Йеннифэр? Неужели ты не хочешь отомстить?

- Не хочу.

- Ну что с тобою будешь делать! - театрально развел руками Вильгефорц, - Придется тебя пытать.

Он нажал какую-то кнопку, в колбах забулькало, по экрану побежали цветные волны. Йеннифэр охнула, жалобно звякнув консервной банкой на ухе.

-Сканируй, ведьма, черт б тебя побрал!

Программист еще активней забарабанил по клавишам. На сей раз присутствующие увидели на дисплее лохматого мужика в шароварах, которого конвоировали солдаты с ружьями. У конвоиров была красная форма, а у арестованного - пышные усы, лихо торчавшие в стороны, как два веника. Голос за кадром:-"Злые англичане схватили геройского сипая Мангала Пандея и ведут его на казнь! Какое горе! А теперь давайте споем и потанцуем!" На площадке перед виселицей закружилась в пляске толпа красавиц в нарядных одеждах.

-Индийских фильмов мне только не хватало! - рассвирепел чародей, - Совсем с ума посходили?!

Программист бледнел и заикался, Бонарт строил страшные рожи и угрожал членовредительством, но успехи не впечатляли. Дальше компьютер показал какого-то чокнутого типа средних лет в темных очках и хорошем костюме. Тип ломал лавочки, жег зажигалкой кнопки в лифтах, гнул качели в парке и отдирал трубки у телефонов-автоматов, злорадно приговаривая:-"Тебе нравится, Нео, что я сделал с Матрицей?"

-Так вот из-за кого наш город вечно на свинарник похож! - прошипел программист, - У-у-у, падла! А в институтской столовке у нас вообще все ложки погнуты, и фонарные столбы на улице узлом завязаны...

Теперь на экране торчала рожа какого-то глистоподобного хмыря, коя с французским акцентом навязчиво предлагала Вильгефорцу съесть тортик. Чародей зарычал и замахнулся на паренька бутылью с медным купоросом, и тут произошло нечто страшное. Сперва компьютер почему-то показал заброшенный колодец. Потом с экрана в комнату на четвереньках полезла неприветливая дохлая девочка серого цвета.

-Ты кто? - пятясь, завопил Вильгефорц, - Какого корреда тебе надо?!

- Я отведу тебя к Цирилле, мастерице ключей, но только за твой поцелуй, Нео! - пробулькала утопленница.

- Проклятый Голливуд!! - взвизгнул чародей, посылая Самаре файерболл в физиономию. - Все заполонили!

На паркете осталось пятно черной копоти и пара лоскутков воняющей тиной белой хламиды.

- Это что было, молокосос? Твое новое программное обеспечение? - экс-глава Капитула навис над дрожащим юношей, зловеще вращая подшипником в глазу.

- Вы просили найти злую девочку, от которой всем много хлопот? - жалобно промямлил паренек в галстуке.

- Господин чародей, - встрял Бонарт, - Пора кончать антеллихента. Дозвольте за пилой в гардероб сбегать, а? Не ровен час вылезет еще какой-нибудь Убиван Кеноби с лазерным мечом и всех поубивает!

-Я сейчас, сейчас!.. - испугано заорал программист, опрокинув кофе на клавиатуру.

По экрану пошла рябь; постепенно сквозь нее стали проступать очертания какого-то помещения. Постоялый двор или харчевня, неизвестно. За столами сидело несколько человек с зеленоватыми от испуга физиономиями. К ним развязанной походкой подошла девица с платиновыми волосами в курточке с воротником из голубой лисы и цветном платочком на шее. В руках у девицы был меч. Поодаль орудовали другие члены банды.

-Ну, че зыришь?-спросила красотка первого попавшегося мужика,-Баксы гони!

-Не дам!-жалобно вскрикнул мужик, прижимая руки к карману.

Девица сплюнула на пол, изрубила несчастного в мелкую лапшу и, откопав в куче мясного фарша кошелек, положила в карман. Потом подошла к следующему посетителю.

-Давай деньги!-рявкнула она.

Наученный горьким опытом, второй мужчина быстро достал из кармана полотняный мешочек.

-Еще давай!-нахмурилась девица.

-Больше нету!-робко ответил человек.

Разбойница в лисе снова сплюнула и снесла ему голову. Потом полезла покойнику за пазуху и достала оттуда кошелек. Внезапно лицо девушки перекосила горестная гримасса, словно у обиженного ребенка.

-Мистле-е-е!-заныла девушка,-Я испачкала курточку! Ы-ы-ы-ы!

-Не плачь, Соколица моя!-отозвалась другая разбойница, вероятно, ее подруга, - Стиральный порошок "BiMax" в новой упаковке, который предлагает тебе "Нэфис Косметикс", в два счета сделает твою курточку снова чистой! Можешь со спокойной душой зарубить еще кого-нибудь! - Мистле обольстительно улыбнулась в кинокамеру.

Бонарт громко выматерился и раскрошил кулаком чайную чашку на столе.

-Это всего лишь дурацкая реклама! - заорал охотник за наградами,- Господин чародей, валить надо этого лоха! Щас я его без пилы располовиню... Музыка, играй!

Вместо ответа Вильгефорц громко треснул маньяка бутылью с купоросом по башке (звук был как от удара по пустому металлическому баку). Охотник в кальсонах нервно икнул и скис.

Программист медленно отвернулся от экрана:

-Это оно?..-с квадратными глазами спросил он.

Вильгефорц радостно воздел руки к осветительным приборам и запрыгал на одной ноге от восторга:

-Оно, оно! Самое оно, мальчик! Ласточка, Дитя-Неожиданность, Дитя Предназначения, Избранная, Владычица Миров, Дитя Старшей Крови, Спасительница Мира! Сокровище наше с розой в одном месте!

Изображение на экране задрожало и распалось на кучу мерцающих точек.

-Вот дьявол!-выругался Вильгефорц,-Йеннифэр, убью! Ну, ладно, сканируем дальше, все равно это была старая информация.

Снова шипение, бульканье в колбах, парень при галстуке стучит по клавиатуре, и вот на дисплее опять возникают очертания деревьев. Опять лес. На траве сидит Цири, за ней пытается ухаживать какой-то скользкий тип. Это квазикупец Хотспорн.

-Останься со мной. Я сдержу обещание, Снежная Королева. Украшу тебя изумрудами... Осыплю ими...

-Брешешь небось, доходяга!

-Нет, не вру, красавица! Твоя кожа как атлас... Твои глаза как самоцветы... Надо спешить, ты же видишь, я ранен, у меня в спине - арбалетный бельт. Кто знает, на что я буду годится завтра?

-А, хрен с тобой,-махнула рукой Цири,-Интересно же... Только изумруды вперед!

-Будут, будут тебе изумруды!-задыхаясь от восторга забубнил раненый и попытался обнять предмет своих чувств.

-Слушай, а ты дубу-то не дашь?-вдруг отодвинулась Цири,-Ты после этой погони выглядишь как...

-Нет, касавица, нет! Это все ерунда, не обращай внимания!

-Ладно,-Цири тоже протянула к нему руки.

Хотспорн был ранен арбалетным бельтом, а целовать его очень мешали два сидевших во лбу боевых топора. Обнять его тоже было непросто, ибо из него также торчали гвардейская пика, алебарда и большая древнегреческая сарисса. Ветер противно завывал в дырах от стрел, в животе перекатывалось пушечное ядро. Цири долго воевала, дабы удалить из приятеля все инородные тела, мешавшие любовному процессу, и рядом на траве вырос целый арсенал средневекового оружия.

-Все, Хотспорн, утомил ты меня!-Цири бросила на траву запутавшийся в зубах квазикупца кистень,-Выгоднее будет тебя в металлолом сдать.

-Куда?! Меня нельзя в металлолом!-обижено заныл незадачливый любовник.-Я человек, а не куча ржавого хлама!

-Ниче,-отмахнулась рассчетливая Цири,-Вес железного лома будет только больше, если в нем запутался один небольшой контрабандист.

Вильгефорц скакал возле компьютера и довольно потирал руки:

-Отлично! Вот она, вот она, моя жертвочка!

Амбарный замок на физиономии подпрыгивал в такт его дикому танцу, заклепки сверкали, подшипник в глазу радостно вертелся. Внезапно изображение померкло, аппаратура задрожала, клавиатура компьютера мелко задергалась на столе. Компьютер икнул, выпустил струйку дыма и зарычал как собака. Юноша при галстуке испугано отскочил.

-Что такое?-не понял Вильгефорц.

Компьютер медленно поднял клавиатуру на проводе, словно был живой. И вдруг сильно заехал магу в лоб. Из физиономии Вильгефорца золотым дождем полетели заклепки. Приклеенный пластилином нос развернулся и встал поперек лица.

-А-ай!!-завопил Вильгефорц.

Прибор соскочил со стола и, высоко прыгая, начал гоняться за чародеем, нанося ему сокрушительные удары золотой клавиатурой. Все кинулись врассыпную, программист, дрожа, со скоростью преследуемой кошки полез на шкаф. Оставив еле живого Вильгефорца, которого на прощание еще здорово шарахнуло током, адская машина накинулась на остальных. Зажимы, державшие чародейку Йеннифэр, внезапно ослабли. Почувствовав свободу, женщина тут же начала вытаскивать из себя иголки и отдирать проводки. Компьютер в это время вскочил на закорки Ширру и начал нещадно лупить наемника по заднице. Ширру, истерически визжа, отбивался как мог. Ничего, ну ничего человеческого не было в этом визге. Абсолютно. Сразу видно, что полуэльф. Бывший верховный Чародей-Садист Капитула делал безуспешные попытки защититься подносом от чайного сервиза. Йеннифэр плюнула в Вильгефорца мясорубкой, мстительно и метко. Подшипник подлетел к потолку. Компьютер продолжал безумствовать, вдребезги разнося лабораторию. Лео Бонарта он просто на месте отбил в плоскую лепешку и вставил в раму от картины, изображавшей муки Святого Хрюнделя. От Риенса и Филина оставил одно воспоминание.

-Так вас, правильно! Так вам и надо, уроды!-хихикала Йеннифэр, удирая вниз по лестнице.

-Остановите ее! - не своим голосом верещал Вильгефорц, от злости брызгая из будки заклепками, - Держите ведьму!

В дверях показались опухшие от пьянства рожи охранников с разинутыми ртами. Наскоро пристегнув вторым амбарным замком покосившийся нос, чародей ломанулся прямо на них, и вся толпа мужиков, матерясь и гремя железом, в ореоле пыли и окурков скатилась на нижнюю лестничную площадку. К счастью для Йеннифэр, враги преследовали ее только до раздевалки: сработала бомба, сданная в гардероб террористом Фаоильтиарной. Дальше за чародейкой бежал только один Вильгефорц - закопченный, как паровозная труба, сильно хромая и потрясая амбарным замком в носу. От великого мага валил дым и пахло паленой курицей. Никого догнать Вильгефорц, конечно, уже не мог.

-Мерзавец! Двоечник!! - орал экс-глава Капитула сидящему на шкафу программисту примерно час спустя, -Ты чего там написал? Ты чего мне написал-то, а, подлец?! Это что ж это такое?!

-Мэтр,-жалобно отозвалось сверху юное дарование,-Простите, но это очень серьезная проблема.

-Какая проблема?!-визжал чародей, пытаясь застегнуть физиономию и отбиваясь подносом от осатаневшего прибора.

-Серьезная, сэр!-убитым голосом ответил юноша,-Называется баг 2000-го года.

Цири влетела в обеденный зал со всего разгона, под звон копыт, который тут же заглушил грохот бьющейся посуды, когда ведьмачка заставила лошадь вскочить на стол и погнала ее галопом по блюдам и скатерти, как по ковровой дорожке. В физиономии трапезничающих эльфов полетели осколки фарфора, ошметки еды и погнутые столовые приборы. Девушка осадила кобылу так, что несколько мгновений копыта со скрежетом скользили по дереву, раздирая скатерть, и остановились в нескольких сантиметрах от расцвеченного соусами и закусками кафтана Акваллак'ха. Это доставило Цири удовольствие, потому что эльфы Aen Elle, обычно невозмутимые и бесстрастные, с визгом попадали со стульев вверх тормашками, а сидящий во главе стола Акваллак'х получил по роже небольшим ананасом.

-Браво,-сказал светловолосый эльф с треугольным лицом, которое после столкновения с экзотическим фруктом приняло форму неправильной трапеции,-Отличный спектакль, Loc'hlaith!

-Закрой хлебало!-огрызнулась Цири,-Никакая я не Владычица Озера! Зэчка я здесь, а вы - мусора да вертухаи! И неча фуфло гнать!

-Я это уже слышал,-саркастически произнес Акваллак'х, с достоинством выпутывая из прически соленые огурцы, -Ты - узница, несчастная и унижаемая. Но, несмотря на нарядную одежду, вкусную еду, коня, оружие, роскошные апартаменты и другие столь же жуткие признаки тюремной жизни, ты не сдаешься. Отвечаешь на наносимые тебе обиды резкостями. С величайшей отвагой и запалом бьешь Mirrors, представляющие собой выдающиеся произведения искусства.

-Чево бью? Эти рамочки твои гламурные, что ль? Да там в каждой по такой чувырле братской намалевано, что в падлу не кокнуть! Тоже мне, искусство нашел!

-Дитя,-тихо промолвил эльф,-Ты так далеко ушла от Лары Доррен... Mirrors - это не картины, а зеркала. Не надо их бить, они всего лишь отражают того, кто стоит перед ними.

Цири враждебно зыркнула, будто за побитую утвать ей предъявили счет с процентами.

-Геральт говорил, что никогда не поймет эльфов,-в сердцах буркнула она,-Правильно, что большинство людей не питает к вам нежных чувств! Трудно, понимаешь, отделаться от ощущения, что вы насмехаетесь над нами, измываетесь, презираете. Смеетесь.

-Мы?-поднял побуревшие от соуса брови Акваллак'х,-О, что ты, Ziriael! Тебе показалось,-и тут же разразился оглушительным идиотским хохотом.

-Заглохни!-рявкнула обиженная разбойница, рубанув мечом хрустальную люстру,-Лыбится тут как параша... Задолбал уже своим гнилым базаром! Я хочу домой, к браткам! А вы меня здесь закоцали и держите. В какую сторону ни похиляешь, все одно у вашего кичмана окажешься! Разве что решек на шнифтах нету, баланда вкусная, да дальняк мраморный!

Подкрашенная соусами и переспелым ананасом надменная физиономия Акваллак'ха приняла жесткое выражение:

-Берегись, Ziriael! Ты не знаешь, чем рискуешь! Следи за своими словами!

Цири поспешно убрала меч в ножны. Она поняла, что имеет дело с очень опасным эльфом.

-Твой единственный шанс получить свободу - это подарить ребенка народу Ольх,-напомнил Акваллак'х,-Поскольку ты - дщерь Ларры Дорен, Владычица Мира, Старшая Кровь, Дитя Неожиданность, Предназначение и вообще первый приз всея Вселенной, мы просто обязаны подумать об улучшении нашей породы. Я, если ты знаешь, что это значит, - Aen Saevherne.

-Знаю,-Цири не смогла скрыть удивления,-Ты - Ведающий, эльфий зоотехник, специалист по разведению крупных безрогих эльфов.

Внезапно Цири почувствовала себя неуютно верхом на лошади, на этом дурацком столе, когда конь еще топчется передними копытами в сливочном торте...

-Можно сказать и так,-важно кивнул Акваллак'х,- И если ты отдашься нашему верховному вождю Протуберону, и результатом станет появление на свет породистого мага-производителя, ты вернешься в свой мир, к друзьям.

-Вы что, совсем оборзели?!-оглушительно заорала Цири,-Вы мне еще негра предложите!!

Лошадь под ведьмачкой испугалась, сдала назад и застряла копытом в серебряной сахарнице.

Слева из-за стола, отряхивая с себя сахарный песок, поднялся высокий черноволосый эльф в киноварно-малиновом плаще. На голове воина возвышался шлем, увенчанный средних размеров баобабом. Юная разбойница узнала страшного командира Красных Всадников, Эредина Бреак Гласса.

-Цири, тебя Ласточкой за птичьи мозги прозвали?-спросил он, демонстрируя юной разбойнице демоническую улыбку настоящего негодяя.

Цири уже видела такие зубы, нечеловечески ровные, как из-под оселка. У эльфов Ольх были неквалифицированные дантисты: вместо бормашин они использовали не только оселки, но и двуручные пилы, отбойные молотки и паяльники. Поэтому, когда улыбалась эльфка Искра, посещавшая нормальных врачей, ее зубы выглядели красиво. Когда же улыбался Эредин, это было душераздирающее зрелище. Цири сделала над собой усилие, чтобы не рухнуть с лошади прямо в тушеные баклажаны.

-Ты б поддувало закрыл, Эредин,-борясь с обмороком, попросила она.

-Сейчас я тебе закрою, самородок в куче вторичного продукта,-зловеще прошипел Красный Всадник.

Стало тихо, только было слышно, как вороная кобыла Кэльпи пытается сбросить с ноги застрявшую на копыте сплющенную сахарницу.

-И вот еще что,-добавил эльф-зоотехник,-Его Величество король Протуберон просил меня передать тебе, Ziriael, одну просьбу. Я думаю, ты поймешь, что он имел ввиду: чтоб ты не смела при нем ходить в ботах по какой-то Фене.

-Че?-растерялась ведьмачка,-А кто такая эта ваша Феня? Ааааа... ботать по фене!-Цири прыснула со смеху,-Ну ты олень, Аквалаша!

-Тебе лучше называть меня по имени.

-Лады. Как там твое погоняло правильно? Акваланг, что ли?

-Я - Crevan Espane aep Caomhan Macha. Для удобства я пользуюсь более кратким именем: Avallac'h.

-Гы... А можно, я буду звать тебя просто "Мача"?

-Нет!-взвизгнул эльф, стукнув кулаком по столу.

-Вкупитесь, фраерки,-Цири облизала забрызганный соусом рукав,-Мне на юрцы к вашему хозяину хилять западло.

-Говори нормальным языком, Предназначение фигово!-оскалился Эредин.

-Щас попробую. Я не могу сделать то, что вы просите. Потому что я, несмотря ни на что, вся из себя невинная девственница и шустрячка, и ищу браткам Грааль. Там же голды несколько кил, пацаны на общак его сдать поскорей хочут! А я здесь зависать буду.

-Нас не интересуют проблемы маленьких смешных человечков,-ответил Акваллак'х,-Ты прекратишь оскорблять слух присутствующих кощунственной бранью, вымоешься, выморишь вшей, сведешь эти безобразные татуировки, снимешь с зубов фиксы и отправишься в покои нашего короля. Не питай напрасных надежд: бежать отсюда невозможно. А если ты окажешь нам услугу, Ласточка, мы вернем тебя не только в твой мир, но еще и именно в тот день, когда ты его покинула. Ты увидишь, что для нас, эльфов народа Ольх, время не имеет значения.

Через час мрачная Цири, покуривая план, уже ехала по равнине среди менгиров и вересков. Эскорт несовершеннолетней преступницы составляли раздувшийся от сознания собственной значимости Акваллак'х и несколько эльфок с луками. Придворный зоотехник почему-то вез на седле перед собой тейп с мощными динамиками. Aen Elle не обращали на Цири никакого внимания, а кое-кто из эльфочек время от времени еще и одаривал ценную человечью самку-производительницу презрительными взглядами.

-Поставь музон какой-нибудь, Аквалаша!-попросила Цири,-"Гоп со смыком" там или еще какой шансон.

Ей не ответили. Но ведьмачка скучать не любила.

-Долго еще до вашего короля-педофила?-недовольно спросила юная мокрушница и бывшая цинтрийская принцесса в одном лице.

-Надо бы ее на СПИД проверить и на желтуху,-посоветовала зоотехнику одна из эльфок.

Цири стоило больших усилий не зарубить бестактную особу. Сделав вид, что ничего не слышала, ведьмачка отвернулась и, пугая лошадей, начала орать на всю степь свою любимую песню Аркаши Северного:

Акваллак'х недовольно поморщился от кошачьих воплей.

-Ах, люди органически неспособны жить в единении с природой!-вздохнул он и закусил мухомором.

Неожиданно в каких-нибудь двухстах шагах от кавалькады из зарослей галопом вылетели единороги. Целый табун, голов тридцать, не меньше. Цири перестала верещать и замерла с открытым ртом и пальцами веером. Эльфочки взвизгнули и схватились за луки, Акваллак'х нервно икнул и врубил тэйп на полную мощность. Над степью загремел "Полет Валькирий" Р. Вагнера. Эльфки и зоотехник начали что было сил подпевать. Единороги встали на дыбы, жалобно заржали и шарахнулись прочь, прядая оглохшими ушами. Эльфий зоотехник с садистским выражением лица поворачивал им вслед динамик, по мере того, как чудесные звери спешно удирали зигзагами, словно зайцы.

-Не любят они Вагнера,-довольно заметил Акваллак'х,-Предпочитают блюз. Если Красные Всадники не подоспеют, только этим и спасаемся, когда единороги громят наши фазенды.

Цири с удивлением заметила, что на рога некоторых зверей были наколоты домашние тапочки и вычурные кресла в стиле ампир.

-Я слышала, что эльфы и единороги любят друг друга!-воскликнула Цири.

-Считай,-холодно сказал Аквалакх,-Что ты была свидетельницей ссоры любовников.

-Ништяк!-хихикнула Цири,-А я-то думала, я здесь единственная сексуальная извращенка!

Старый король Протуберон Муркоптах встретил племенную Владычицу Миров на террасе у балюстрады под лозунгом "Повысим уровень эльфоводства!" Повелитель народа Ольх был очень худощав и очень высок. И занимался тем, что пускал мыльные пузыри, гремел детскими погремушками и грыз резиновые кольца для младенцев, у которых режутся зубы. У него были необыкновенные глаза. Светлые, как расплавленный свинец, бездонные. И полные невероятной тоски. "Конкретно обдолбался фраер,"-подумала Цири, встретив его взгляд,-"Интересно, чем? У него на мою долю еще осталось?" Король Aen Elle, не сводя странных глаз с ведьмачки, со вздохом опустился в кресло и взял с мраморного столика "Племенную книгу народа Ольх". Одет Протуберон Муркоптах был в космический скафандр без гермошлема. Перелистывая страницы в перчатках, правитель, вероятно, испытывал некоторые неудобства. Взгляд Цири невольно упал на ящик "Виагры", стоявший в королевских покоях под окном. И юная разбойница вспомнила, зачем ее сюда прислали. Лучше уж покончить со всем этим поскорее!

-Как делы, папик?-спросила Цири, сплевывая на паркет сквозь фиксы и изо всех сил стараясь произвести впечатление особо приятной и интеллигентной марухи.

Ответом ей был еще один безразличный тяжкий вздох. Но ведьмачка чувствовала необходимость прервать неловкое молчание:

-Давай знакомиться, что ль,-сказала она,-Я Цири, чалюсь здесь по бакланской статье.

-Цирилла Фиона Эленн Рианон, Дитя Предназначения, принцесса Цинтры,-обращаясь куда-то в пространство, произнес король,-Имя приплода должно быть составлено из имен его производителей. Если меня зовут Протуберон, а ее Цирилла, значит, нашу дочь будут звать Протуберилла...

Ведьмачка виновато потрогала в кармане золотые часики Акваллак'ха. Король об этом узнал и сердится?

-Да ладна те, папаша,-примирительно сказала разбойница, стараясь, насколько могла, избегать воровского сленга,-Ну, увела я у того козла его котлы, так ведь он все равно говорил, что время для эльфов не имеет значения! А если для народа Ольх не существует времени, нафига тогда вам приборы, которые его измеряют?

Видя, что повелитель ольховых эльфов по-прежнему не удостаивает ее вниманием, Цири предложила:

-Может, банк метнем по случаю знакомства? Я меч поставлю, а ты - гайки свои с брюликами...

Играть в карты король не пожелал, зато равнодушно указал рукой на шахматный столик. Цири закусила губу: шахмат она не любила, так как невозможно было спрятать в рукаве десяток лишних ферзей. Народ Ольх получил свое название потому, что его представители по умственному развитию весьма напоминали ольховые пеньки. Но рядом с испорченными подростками, сбежавшими из колонии для несовершеннолетних, эльфы Aen Elle приятно наслаждались своим культурным превосходством. Король Протуберон десять раз в течение пяти минут поставил Цири детский мат, после чего медленно дотащился до ложа, покрытого норковыми шкурками, и возлег на него прямо в обуви, не потрудившись даже снять скафандр.

-Ох!-печально простонал правитель Aen Elle.

"Старпер, впавший в маразм,"-подумала Цири,-"Вот шнягу впарили!" Уязвленная до глубины души тем, что ее женскую привлекательность так низко оценили, ведьмачка стала искать застежки на монаршем скафандре. Ей совсем не улыбалось проторчать в королевстве Ольх всю жизнь! Но вот беда, с космической амуницией Цири дел никогда не имела, а потому за полчаса возни ей удалось всего лишь стащить с "астронавта" перчатки. Протуберон с презрительно-усталой миной валялся на кровати и выказывал любовного пыла не более, чем дохлая черепаха.

-Начальник,-бубнила вспотевшая от стараний Цири,-Я на это не подписывалась! Ты меня за кого держишь?! Как я могу свою часть договора исполнять, если у тя лепень замурованный, и шкары железные?!..

Внезапно король Ольх патетическим жестом оттолкнул ее от себя, встал и начал ходить по комнате, ломя руки:

-Оооо!-отчаянно завыл он,-Коня можно подвести к воде, но нельзя заставить его пить! Я, великий Протуберон Муркоптах, должен осквернить себя объятиями этой маленькой вульгарной, невежественной Dh'oine с ее фиксами, шрамами, тюремными клопами и разбойничьим жаргоном! Как я могу исполнять свой долг, если в ней ничего не осталось от прекрасной эльфки Лары Доррен?! Золотой самородок в куче перегноя, жемчужина в свином навозе! Ооооооо! Но ради королевства Ольх, ради заточенных в ее мире эльфов Aen Seidhe я обязан совершить это! И как мне ни противно, я готов!

Одев на нос прищепку для белья, чтобы не ощущать человеческого запаха, несчастный король решительно потянулся за "Виагрой". Цири несколько секунд стояла с открытым ртом. Для ее самолюбия это было уже слишком. Придя в себя, она набрала полную грудь воздуха и пронзительно заорала:

-Ах ты, чушок запомоенный!! На кого батон крошишь, чертила?! Привяжи метлу, пока я тебе рога не поотшибала! Я, что ль, по своей воле сюда пришла?! Завалю козла!!

В короля Ольх полетели золотой ночной горшок и увесистая фарфоровая ваза. Протуберон поспешно укрылся за спинкой кровати, с ужасом наблюдая, как беснующаяся Цири выкидывает в окно коробки с "Виагрой".

-Да я к тебе, ушлепок, близко теперь не подойду!! Петух-чемпион породы! Вот вам всем! Вот и вот!-упаковки лекарства одна за другой вылетали на улицу.

-Опомнись, Детская Неожиданность!-проблеял, заикаясь с перепугу, старый монарх с прищепкой на носу. Левой пяткой он отчаянно пытался дотянуться до кнопки экстренного вызова.

-Я Дитя Неожиданность,-зловещим голосом поправила Цири,-Щас ты у меня за базар ответишь, клоун дешевый!

На спинку кровати с грохотом обрушилась алебастровая статуя Лары Доррен аер Шиадаль. Король жалобно пискнул под обломками. Разъяренная Цири выскочила в окно и помчалась прочь. Скорей, скорей отсюда! Может быть, все-таки удастся бежать с этой идиотской фермы по разведению Владычиц Миров и агрессивных Предназначений! Вдруг чья-то сильная рука властно схватила разбойницу за плечо. Цири попыталась вырваться, но это было непросто, ибо ее держал Эредин Бреак Гласс.

-Отвали, красноперый!-зашипела беглянка, безуспешно пытаясь его лягнуть.

-Пойдем со мной,-самоуверенно приказал Красный Всадник.

Ведьмачке ничего не оставалось, как подчиниться. Их окружал дикий лес, полный старых деревьев. В лесу пахло полынью, шалфеем и крапивой, от Эредина - перловой солдатской кашей и несвежей гимнастеркой, а от перепуганной Цири вдобавок несло планом. В тени большого куста дикой сирени неожиданно нарисовалась беседка, увитая плющом и традесканцией. Эльф завел ведьмачку внутрь. Первое, что увидела Цири, была большая раскладушка, накрытая пыльным солдатским спальником.

-Слушай меня, дщерь Лары Доррен!-торжественно провозгласил Эредин, потрясая баобабом на шлеме и улыбаясь ужасными зубами,-Наш престарелый король ни к черту не годится.

-Я заметила,-согласилась Цири, соображая, как бы смыться.

-Зато я!! Я безжалостен, самолюбив и решителен. Я знаю, что тот, кто обладает королевой, обладает и королевством. Я не напрасно дежурил под окном и съел всю королевскую "Виагру"! Поэтому именно со мной ты должна, Ziriael, положить на этой раскладушке начало государственному перевороту!

-Карауууууууууууул!-басом заревела Цири и ломанулась в стену беседки.

Ведьмачка вылетела наружу под треск дерева, в сопровождении облака сосновых щепок; беседка рухнула на зазевавшегося ухажера. Юная разбойница что было сил бросилась удирать от страшного места, но едва она выбежала из леса, как увидала, что навстречу ей уже скачет отряд Aen Elle во главе с Акваллак'хом. Цири обернулась: сзади ее преследовал откопавшийся Эредин. Цири орала, петляя по полю, словно мартовский заяц, но обожравшийся "Виагры" Красный Всадник резво настигал ее, таща за собой по ухабам усаженную репьями походную койку. Внезапно что-то тяжелое толкнуло ведьмачку в бок. Это был плюшевый пуфик, наколотый на рог единорога. Из-за камней без единого звука вышел чудесный зверь зеленой масти и сейчас решительно пробовал Цири на прочность сиреневым пуфиком.

-Я вырос, Звездоокая,-прозвучало у нее в голове,-Тогда, в пустыне, я не знал, как себя вести. Теперь знаю. Мои собратья объяснили мне, что правила хорошего тона для единорогов включают ежедневные набеги на фазенды презренных ольховых эльфов.

-Конек? Иуарраквакс?-радостно ахнула Цири, все еще отбиваясь от пуфика.

Перепутать Квакса было нельзя ни с кем: он был незаконнорожденным потомком единорожихи и древесной квакши, поэтому появился на свет зеленым, склизким и пупырчатым. Ничего удивительного не было в том, что отец-квакша дал ему такое имя. Откуда ни возьмись показалось целое стадо единорогов. На рогах у них болтались обломки эльфийской мебели, куски штор, торшеров и гобеленов. Самый печальный вид имел зверь, чей рог прочно застрял в мраморном унитазе. Недолго думая, он двинул этим унитазом Эредина по баобабу, и Красный Всадник, матерясь и гремя раскладушкой, улетел далеко в кусты.

-Мы хотим помочь тебе убежать, Звездоокая!-услыхала разбойница мысли коней-телепатов.

Повторять предложение не пришлось. Через секунду Цири уже мчалась во весь опор, сидя на спине пупырчатого Иуарраквакса. Девушка очень надеялась, что не подцепит от него бородавок. Сначала они удирали лесом, потом по степи, густо изрезанной оврагами и впадинами. Гремел гром, сверкали молнии, отражаясь в мраморном унитазе на роге печального единорога. Иуарраквакс завез Цири в одну из впадин.

-Я должен тебе кое-что показать. Так приказали Старшие.

Цири посмотрела под ноги. Вокруг нее было море костей. Овраг был гигантской братской могилой.

-Видишь?-спросил лягушкообразный единорожек.

Цири смутилась и покраснела:

-Ну да, Квакуша, когда мы с пацанами ходили на дело, то, бывало, слегка увлекались. А че?

Зеленый рогатый лошадь возмущенно заржал:

-Тут не ваши пацаны работали, балда! Это местные эльфы Aen Elle перебили местных людей! Понятно? Тут сплошной геноцид и преступления против человечности!

-Падлы!!-гневно заорала Цири, потрясая кулаком с зажатой в нем самокруткой,-Как с гадов спросим! Я возмущена до глубины души!

-Надо торопиться, Звездоокая!-проквакал Иуарраквакс,-Отряд Красных Всадников приближается, а впереди скачет тот самый зубастый псих, навьючив на своего жеребца раскладушку. Мы должны перенестись в другое измерение. Повторяй за мной: эне-бене-раба, квинтер-финтер-жаба!

...Когда отряд Эредина доскакал до оврага, они нашли там лишь следы единорогов, недокуренный косяк и немного лягушачьей слизи.

Солнечный луч упал из открытого окна на небритую физиономию Геральта. Дело близилось к полудню, пора было вставать. Фрингилья уже наверняка ждала ведьмака в библиотеке, а уважающий себя кавалер не должен опаздывать на свидание с дамой больше, чем на час. Геральт лениво поднялся, зевнул, причесал перед зеркалом пятерней взлохмаченные белые волосы, вытер с кожаной куртки кляксу кетчупа. Хорош! Сапоги можно не чистить. Не должны они быть слишком уж грязными, ведь вчера ведьмак завалился на постель, не разуваясь, и, имея привычку вертеться во сне, наверняка хорошо вытер их об одеяло. Фрингилья Виго, чародейка и родственница княгини Туссента, неоднократно приставала к Геральту с просьбой поселиться вместе, но тот всегда отказывал. Оно и понятно: увидь аккуратистка Виго его хоть раз лежащим в сапогах на кровати, Геральту пришлось бы туго. Другое дело Йеннифэр! Ведьмак ностальгически вздохнул. В доме у Йен творилось такое... Как-то раз у них закончились продукты, и Геральт откопал на обеденном столе из-под объедков и немытой посуды заблудившегося там медведя, который, как это водится у медведей, неделю назад приперся к человеческому жилью воровать съестное. Копченых медвежьих окороков и тушенки хватило еще на две большие вечеринки, после чего Геральт сбежал из дома, чтобы не мыть посуду. Он и сейчас переживал, что Йен на него сильно за это обижена.

Теперь надо было позаботиться о подарке. Геральт достал со шкафа старую дамскую шляпу, которую подобрал вчера, проходя мимо помойки, отодрал от нее букет искусственных цветов и перевязал сапожной ниткой. Получилось довольно неплохо.

Ведьмак вышел на улицу и, насвистывая веселую песенку, направился к библиотеке.

-Эй, дурень, куда к бабе с искусственными цветами? - раздался за спиной знакомый голос.

-Да у него, небось, и баба резиновая! - ответил нахалу другой знакомый голос.

Геральт обернулся. За высоким забором из колючей проволоки на капустном поле сидели скоя'таэли - двое парней и воинственная девица Торувьель. Эльфы жрали чужую капусту прямо с грядок, стоял звонкий хруст, острые уши террористов торчали, как у зайцев.

Ведьмак ехидно прищурился и положил руку на изголовье железного меча:

-А-а, вот они, Старший Народ! Оборванные, грязные голодранцы. Как вас зовут, о прекрасная эльфийка? Голодриэль-Задрипиэль?

-От черепашки-ниндзя слышу, - огрызнулась Торувьель и плюнула под забор кочерыжкой.

-Надо будет надоумить местных, чтобы опрыскивали свои поля против вредителей-эльфов, - не остался в долгу Геральт.

-Какой ж тебе тогда, ведьмак, кайф будет! - сказал Яевинн, - Капусты с "Дихлофосом" пожевал - и в бой. Никаких сундучков черного дерева с флакончиками из темного стекла не надо.

-Прикольно,-заметил второй скоя'таэль,-От белены у него кошачьи глаза делаются, а от "Дихлофоса", наверное, хобот вырастет.

Ведьмак выхватил меч. Скоя'таэли, прихватив по кочану, на максимальной скорости дернули с места преступления. Геральт уже думал штурмовать забор, как вдруг сообразил, что в отличие от террористов у него нет штык-ножа резать колючую проволоку. Не иначе как стервецы рассчитывали, что враг полезет за ними через ограду и позорно повиснет вниз головой, зацепившись штанами. "Ладно, идите к черту,"-подумал ведьмак, убрал меч в ножны и гордо зашагал к библиотеке.

Фрингилья Виго в скромном платье из серого шелка ждала его, сидя у окна и возложив на колени толстый фолиант под названием "Трактат о смерти неминуемой". Геральт поздоровался и галантно протянул своей даме цветы со шляпы.

- Это тебе, дорогая! - сказал Геральт, что означало: "Йен бы за такое убила, но для тебя, коль скоро сама вешаешься, сойдет и так."

- О-о-о, какое чудо! - воскликнула, восхищенно улыбаясь, Фрингилья, - Обожаю розы! - что в свою очередь означало: "Не тряпичные, конечно, идиот. Ничего, когда ты будешь полностью под властью моих женских чар, я тебе это припомню!"

- Геральт, а я кое-что испекла! Ты наверняка еще не завтракал, - мадемуазель Виго, сияя как медный таз, протянула ведьмаку пакет с горячими беляшами.

Это следовало понимать так: "А я еще и готовить умею! Не то, что твоя бывшая!" Геральт знал, что сии кулинарные шедевры на самом деле продают низушки на Боклерском вокзале, и чем больше становится в городе палаток с беляшами, тем меньше остается бродячих кошек.

-Ты просто молодец, Фрингилья! - поблагодарил ведьмак, добавив про себя: "...только дура и шпионка чародейской Ложи."

Беляши стоило незаметно отправить в окно, в подарок тем же бродячим котам, дабы завершить круговорот кошачьего мяса в природе. Однако на подоконнике пристроилась, обольстительно улыбаясь, мадемуазель Виго.

- Фрингилья, ты прекрасно смотришься в этом платье, но все-таки отойди от окна,-попросил Геральт.

- Что-то не так?

- Видишь ли, в местном лесу все белки бегают без хвостов - значит, в округе полно скоя'таэлей. А они - беспощадные лучники-диверсанты.

- Ах, ты так заботлив, дорогой! - проворковала Фрингилья и непринужденно улеглась на столе, подложив под голову "Трактат о смерти неминуемой".

Довольный Геральт, раскрыв объятия, двинулся было к ней, но вдруг поскользнулся на масле, которое натекло из беляшей, и грохнулся на пол. Фрингилья Виго счастливо вздохнула, подняла глаза к потолку и, как будто репетируя, прошептала:

-Он валялся у моих ног, был полностью в моей власти, пел дифирамбы моей женственности! Завидуйте, Филиппа, Ассирэ и все остальные, ибо тут есть чему завидовать!

Ведьмак, ругаясь, выбрался из-под стола. Масло из беляшей пахло как машинное.

-Геральт, ты помнишь нашу первую встречу? - спросила чародейка.

Еще бы он не помнил. Такое разве забудешь!

Главная церемония праздника виноградарей состоялась аккурат после того, как Геральт с рыцарем Рейнартом "обмыли" свежедобытого куролиска. И похоже, ведьмак, поминая убиенную орниторептилию, хватил лишнего. Ибо взяв во время церемонии на руки Фрингилью, он сперва перевернул ее вниз головой, потом уронил на пол, а в конце сунул по ошибке вместо бочки, где давят виноград, в огромную корзину, в которой по туссентскому обычаю хранили куриные яйца с местной птицефермы. Да что там, Геральт не удержался на ногах и свалился туда же и сам. Короче, когда их, наконец, выудили из месива битых яиц и соломы при помощи сачка, коим ловят бродячих собак, роман чародейки и ведьмака был уже в самом разгаре. Ее сиятельство княгиня Анарьетта была вне себя. Она обзывала Геральта пьяным мутантом и угрожала поселить в княжеском зоопарке, но к счастью, позже под влиянием родственницы ее гнев утих. И все же ведьмак не очень любил вспоминать этот случай. Дело в том, что за убитого куролиска ему заплатили золотом в слитках. Утром, после опохмелки, оказалось, что это всего лишь крашеные бронзовой краской кирпичи, а заказчик уже казнен за мошенничество. Поэтому даже в морду дать было некому.

Геральт взял Фрингилью за талию и наклонился, чтобы поцеловать.

-Постой, - остановила его любовница, - Я хочу сказать тебе что-то важное.

"Начинается!" - подумал Геральт. Филиппа Эйльхарт из подпольной Ложи чародеек пробовала руками Фрингильи удержать Геральта в Туссенте до мая. Мадемуазель Виго старалась изо всех сил - привязывала ведьмака веревочками, приклеивала липкой лентой за уши ко стенам, но всякий раз ему удавалось освободиться и сбежать. Поэтому в ход теперь шли бесконечные дурацкие уговоры.

-Геральт, я не раз говорила тебе, что только в Туссенте ты и твои друзья в безопасности. Туссент повсеместно считается сказочным княжеством, пребывающим в состоянии перманентного опьянения. Этот край поставляет всему свету вина, поэтому здесь не действуют никакие агенты, шпионы и тайные службы.

- Надо же, - недоверчиво хмыкнул Геральт. - И почему же?

- Они все быстро спиваются и под влиянием белой горячки начинают передавать на Родину такое... Ну, например, сообщения о белых слонах, гуляющих по потолку, или о шахтах с ядерными ракетами в печной трубе соседа. На Туссент никто никогда не нападет, ибо армия захватчиков через пять минут будет вся бухая в стельку, включая вьючных мулов и боевых коней. А кто останется трезв, того замучают постоянные приступы безумного хохота, ибо Туссент также традиционно является страной неизменного вакхического веселья. Обычно все нормальные завоеватели издали принимают сие княжество за психбольницу и обходят десятой дорогой, а потому...

Она еще что-то там болтала, но Геральт уже только делал вид, что слушал, думая о своем. В общем он мог сказать, что жизнь в Туссенте ему нравится. Благодаря поэту Лютику Ведьмак и его товарищи пользовались особым расположением местной правительницы, княгини Анны Генриетты. Это была отдельная история. Лет шесть назад Лютик гостил у ее сиятельства. Поскольку он слыл не только знаменитым музыкантом, но и известным сердцеедом, нетрудно догадаться, чем он разнообразил свое общение с оставленной без присмотра супругой князя, помимо треньканья на лютне и декламации стихов. Когда князь Раймунд узнал об этом, он велел схватить блудливого поэта, отрубить ему голову, а мозг поджарить с перцем и луком. Прелюбодействовавшая княгиня Анарьетта должна была съесть ужасное кушанье на глазах у всего двора. Этот кровожадный способ наказания неверных жен князь вычитал в какой-то стародавней балладе. К счастью для Лютика, слуги согласились перед казнью исполнить последнее его желание, а именно: сделать поэту рентген черепа. Никаких мозгов там, ясное дело, не оказалось. Раймундовы люди пришли в ужас. Исполнить княжеский приказ было невозможно. А это означало, что им самим грозит виселица, ибо Анарьеттин супруг был просто в ужасном расположении духа. Лютик, которому для написания стихов и избежания последствий любовных похождений всегда хватало надглоточного ганглия и брюшной нервной цепочки, хихикнул и сказал, что раз мозгов у него нет, слугам лучше драпануть вместе с ним из Туссента куда подальше. Когда выяснилось, что слуги смылись вместе с преступником, у князя Раймунда совсем сорвало крышу. Его сиятельство бесновался, бил зеркала рогами и рубил мебель до тех пор, пока его не пришибло рухнувшим сервантом, и княгиня Анарьетта благополучно овдовела. С тех пор она жила в свое удовольствие, а вернувшийся в Туссент Лютик сразу стал ее фаворитом...

Окно за спиной Геральта и чародейки предательски скрипнуло. Ведьмак, все еще державший любовницу за талию и мужественно терпевший фрингильино словоблудие, обернулся. На подоконнике маячила вечно голодная Торувьель, подбирающаяся к беляшам.

- А ну, брысь отсюда! - заорал Геральт, решив, что за ним подглядывают.

-Торувьель, отдай ему эти беляши! Одним D'hoine меньше будет, - раздался со двора голос Яевинна, - А ты, мутация, можешь своей подружке не только цветы из тряпок подарить, но и чучело фазана на обед зажарить. Вон то, пыльное, что на шкафу стоит. Подливка из "Дихлофоса" к жареным опилкам самое то.

-Нахалы!! - заорала чародейка, отталкивая нависшего над ней Геральта и спрыгивая со стола.

И вдруг произошло нечто такое, от чего Торувьель вытаращила глаза и испуганно съехала по водосточной трубе назад во двор. Ведьмак с обнаженным мечом ринулся к окну и замер: прямо на уровне второго этажа библиотеки в воздухе висела целая кавалькада скелетов в доспехах, восседающих на костяках лошадей, увешанных обрывками сбруй. Впереди на останках каракового коня красовался порядком истлевший, затянутый паутиной субъект в лохмотьях киноварно-малинового плаща. Но в руках он почему-то держал не оружие, а покрытую пылью пишущую машинку.

- Хочешь послушать новости, Геральт? - спросил скелет, стуча челюстью.

- Ну... - недоверчиво буркнул ведьмак, недоумевая, что это за анатомический театр на прогулке.

- Боннарт выучил таблицу умножения! Дийкстра на самом деле - переодетая зерриканка! - сообщил костлявый всадник.

Все скелеты что-то одобрительно забормотали, кивая черепами.

- Врешь, небось.

- Правда, правда! А вот еще: каждому ведьмаку с завтрашнего дня повесят на ухо бирку с регистрационным номером!

- Ты гонишь! - не поверил Геральт.

- Конечно, - клацнул челюстью главскелет, - Мы же Дикий Гон! А знаешь, Весимир арестован за совращение ведьмачат, Йеннифэр беременна от низушка, а главная жрица Мелителе - от допплера Дуду, когда он был креслом, и скоро родит какой-нибудь предмет мебели...

Лицо Геральта исказилось от отвращения, он медленно вложил меч в ножны. Потом выхватил из рук скелета пишущую машинку и врезал ею собеседнику по черепу.

- Какая мерзость! Какая мерзость эта ваша желтая пресса! - в сердцах произнес ведьмак, - Заслать бы вас, гадов костлявых, мусор убирать, чтоб от вас хоть какая-то польза была.

Дикий Гонщик развалился и, гремя костями, осыпался на газон. Череп в шлеме с букараньоном обижено завыл, прыгая по клумбе с петуньями и щелкая частично выбитыми зубами:

- Это покушение на свободу слова! Мы будем жаловаться!

Геральт схватил с подоконника цветочный горшок и с нечеловеческой силой запустил его в толпу обнаглевших скелетов. Потом туда же, будто снаряд, полетел увесистый "Трактат о смерти неминуемой". В стане Дикого Гона началась свалка. Кавалькада превратилась в бесформенную подвывающую кучу костей и рухнула вниз вслед за командиром.

-Ты совсем заврался, - сказал Геральт главскелету, - Йен не заводит любовников среди нелюдей. Вон отсюда, пока я из ваших костей крахмал не сварил!

- Ха! - как бы между прочим вставила Фрингилья. - Йен не путается с нелюдьми? Расскажи это Фаоильтиарне, у которого на морде шрам от... - Фрингилья изобразила смущение и загадочно улыбнулась.

Геральт резко обернулся и вперил в любовницу хмурый взгляд:

- От сабельного удара у него шрам!

- Вообще-то сабель было десять, и все они оказались на проверку ногтями одной вульгарной мещанки из Венгерберга. Фаоильтиарна сдуру сказал ей наутро, что секс с чародейками - ерунда по сравнению с мировой революцией, - в голосе мадемуазель Виго проскользнул плохо замаскированный сарказм,- Я предупреждала тебя, Геральт, что связь с женщиной, у которой такая ужасная репутация, может сильно тебе повредить!

-Ничего подобного! - грубо оборвал подружку ведьмак, - Йен внесла свой вклад в борьбу с терроризмом, и не более того.

-О нет! - холодно усмехнулась чародейка,- Чтобы свести в могилу скоя'таэльского команданте, Йеннифэр должна была бы выйти за него замуж.

-Хватит! - рявкнул Геральт, - Наши отношения с Йен тебя, Фрингилья, никаким боком не касаются. Я не намерен сплетничать с тобой по этому поводу.

-Как знаешь,-надулась шпионка Ложи.

Геральт подумал, что это не к добру: он знал, на что способна влюбленная женщина в порыве ревности. Однажды Фрингилья совершенно беспочвенно приревновала его к княгине Анарьетте, и коварная месть не заставила себя долго ждать. Мадемуазель Виго организовала грандиозную вечеринку, пригласив кучу высокопоставленных особ, затем выпытала у любимой родственницы, в каком платье та намерена появиться, заказала точно такую же ткань и приказала обить ею всю мебель у себя в гостиной. Таким образом, у Йеннифэр могли начаться проблемы. Чтоб хоть как-то разрядить возникшее в душе раздражение, ведьмак высунулся в окно и злорадно заорал:

-Отправить тебя в приют для избиваемых жен, Фаоильтиарна? Как рожа-то, заживает?

Это было сказано на случай, если командир эльфийских партизан тоже тусуется где-то поблизости. Геральт от души надеялся, что Железный Волк попытался спрятаться от Дикого Гона в бассейне с водяными лилиями, благополучно там затонул и сейчас ржавеет на дне. Хотя вряд ли этот гад так поступит: Фаоильтиарна боялся только щекотки.

-Извини, Фрингилья, - серьезным тоном сказал Геральт, - Я должен идти.

-Куда?! - воскликнула мадемуазель Виго.

Она уже было снова расположилась на столе, подложив под голову первый том сочинения "О солтысах бесполезных и строптивых", но тут же рывком села, протягивая к возлюбленному руки.

-У меня контракт, - соврал ведьмак, - Я должен положить конец бесчинству вражеских орд на сельскохозяйственных угодьях приютившего меня Туссента.

-Только не говори, дорогой, что ты подрядился работать огородным пугалом, - насупилась шпионка Ложи, - Никуда ты не пойдешь, ибо я хочу заниматься с тобой любовью!

-Прости. У меня на это нет времени. Тут где-то в кустах шарится Фаоильтиарна. Кому, по-твоему, Торувьель со своей бандой потащила капусту? Я этого остроухого зайца...

-А я хочу заниматься с тобой любовью!! - оскорбленная чародейка запустила в Геральта "Строптивыми солтысами".

-Если ты хочешь присутствовать на его похоронах, надень то перламутрово-серое платье с аппликациями из норки. Оно тебе очень к лицу.

-Ты меня не любишь больше, Геральт. Ты меня больше не любишь? Ответь!

Но ведьмак, выхватив меч из ножен, уже решительно шел к дверям, готовый в любой момент разить на хруст пожираемой соперником капусты.

-Ну и убирайся! - крикнула Фрингилья Виго, - Придешь, когда прикончишь всех мужиков из списка "мимолетных увлечений" твоей венгербергской стервы! К тому времени точно настанет конец света - хлад, глад, время волчьей пурги, мне стукнет лет триста, и будет уже не до того!

Геральт громко хлопнул дверью.

В то утро во дворце Лок Грим, летней резиденции императора Нильфгаарда, царило необычайное оживление. Гигантскую тронную залу заполняли серьезные и строгие аристократы, рыцари и дворяне, все как на подбор затянутые в черную придворную одежду, оживляемую лишь белизной брыжей и манжет. Даже носовые платки, носки и нижнее белье у аристократов должны были быть черными. Это проверяли стражники на входе: у кого обнаруживались носки или трусы другого цвета, тому немедленно отрубали голову. Все присутствующие прикидывались благопристойными, благовоспитанными, серьезными и строгими. Стояла гробовая тишина. Император Эмгыр вар Эмрейс Деитвен Аддан ын Кари аэп Морвудд, Белая Горячка, Пляшущая на Курганах Врагов, довольно небрежно присел на трон, стоящий на возвышении, уперся рукой в подлокотник, а подбородок положил на ладонь. На другой подлокотник трона ногу он не забросил, а это означало, что соблюдение церемониала по-прежнему обязательно. Вот если бы Его императорское величество повисло на спинке трона головой вниз, начало бы чесаться скипетром и жевать жвачку, выдувая изо рта большие розовые пузыри, это бы означало, что придворные могут беситься, как первоклашки, шуметь, драться или даже устроить маленькую оргию. Но этого не происходило, а потому нильфгаардские аристократы были сама сдержанность и смирение.

За окнами тронной залы простирался прекрасный пейзаж империи Нильфгаард. При взгляде на него сразу было видно, что в стране царит порядок, и что здесь, в отличие от множества других государств, нет места либеральному разгильдяйству, развалу, декадентству и прочим упадническим явлениям. Вдоль улицы тянулся длинный ряд виселиц, на которых покачивались преступники с табличками: "Он сказал, что у нордлингов вкуснее пиво", "Он сказал, что у Императора нет музыкального слуха", "А этот просто мимо проходил". Завершала жутковатую выставку какая-то тетка с табличкой "Моя теща." Император Эмгыр вар Эмрейс, грозный завоеватель Северных земель и сокрушитель многих армий, еле заметно улыбнулся, вскользь глянув на улицу.

Ни одна из склоненных голов его придворных не приподнялась ни на вершок. Особенно нарочито демонстрировал ступор сенешаль Кеаллах аэп Груффыд, глава судебно-административного округа Абрыкыдыбр. Королевский чиновник стоял на коленях перед троном, сложив в мольбе заляпанные чернилами руки.

- Ваше величество, - с трудом проговорил сенешаль, дрожа и клацая зубами так, что на потолке звенела всеми своими подвесками хрустальная люстра. - Покорнейше прошу помиловать...

- Никаких помилований предателям. - надменно отчеканил император, поправив тяжелую корону на раскидистых ушах, - Никакого милосердия к тем, кто противится моей воле.

- Кагыр... Мой сын... - проблеял несчастный чиновник и поперхнулся словами.

- Твой сын... - Эмгыр прищурился. - Я еще не знаю, в чем провинился твой сын. Хотелось бы верить, что его вина лишь в глупости и нерасторопности, а не в предательстве. Если так, я не обещаю отменить казнь. Но можешь не сомневаться: его колесуют только под общим наркозом.

- Слава нашему добрейшему императору! - жалобно всхлипнул сенешаль и упал в обморок.

- Вынесите это на лестницу! - поморщился Эмгыр вар Эмрейс, указав своим офицерам на тело. - Такой же олух, как и его сыночек.

Во время аннексии Цинтры сын сенешаля, рыцарь Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах, получил особое императорское задание доставить в Нильфгаард малолетнюю принцессу Цириллу. Кагыр одним из первых ворвался в осажденный дворец цинтрийской королевы. Во внутреннем дворике он увидел пепельноволосую девочку в княжеских одеждах, игравшую в песочек. Нильфгаардский рыцарь наскоро стер с доспехов следы крови, снял с меча чью-то налипшую в пылу сражения башку и, улыбаясь, подошел к ребенку. В общем-то Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах в глубине души был человеком не злым и ратовал за хорошее отношение к детям.

-Юная фройлен, - улыбаясь спросил он, - хотите конфетку?

В ответ принцесса мрачно зыркнула на него из подлобья диковатыми зелеными глазами, а потом, выпрыгнув из песочницы, попыталась перерезать оккупанту горло детским совочком. Через пять минут упорной борьбы рыцарь уже истошным голосом звал на помощь, прекрасно осознавая, что никто не придет. Цири гоняла несчастного по всей столице, периодически больно стукая по чему попало детским металлическим ведерком. Попадавшиеся навстречу вооруженные мужики из обеих армий бледнели и ретировались, предпочитая месить друг друга. Только переплыв канал (в доспехах это сделать было совсем непросто) Кагыр сумел оторваться от преследования. Увязавшаяся за рыцарем принцесса Цирилла повздорила по дороге с подвернувшейся акулой. Сын сенешаля подумал, что акула совершила большую ошибку, но глупой рыбе все равно уже ничем не помочь. На том берегу рыцаря встретили скоя'таэли, которые помогли ему выбраться на пристань и с большим сочувствием спросили:

-Мужик, ты тоже ее ловил? Правда, ужас?!

С тех пор прошло много лет. Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах так и не смог доставить цинтрийскую принцессу своему сюзерену, хотя очень старался. Надо сказать, что за этой особой вообще с детства бегала целая толпа мужиков, желавших заиметь от нее ребенка и как на зло заболевавших импотенцией в самый ответственный момент (скорее всего, от страха). Тем временем Цири подросла и стала еще опаснее, а за беднягой Кагыром и скоя'таэлями с легкой руки императора укрепилась незаслуженная слава трусоватых юнцов, сбежавших от малолетки, которая всего-то хотела поймать кого-то, чтоб поиграть в песочек. Оставшиеся в живых цинтрийские родственники и придворные искать ее не пытались. Напротив, они были очень рады, что юную инфанту, Львенка из Цинтры, кто-то, наконец, украл. Их даже не интересовало, кто мог быть этим отважным идиотом. Придворные и семья еще с довоенных времен помнили все инфантины выходки. Например, как Цирилла затолкала в большую кадку из-под пальмы дворецкого и пустила его катиться вниз с большой горы. Как подожгла бороду королевскому звездочету, обрушила на гостей в тронном зале люстру, подсыпала стрихнина в чай учителю музыки, чтоб не учиться играть на арфе. Катаясь в гололед на коньках по городу, принцесса выхватывала у прохожих сумки и грабила банкоматы, разбивая их отобранной у начальника стражи палицей. Милиция не вмешивалась, прекрасно зная, кто цириллины родители. Когда с крыши какого-нибудь дома раздавался вопль трубочиста "Королевна на прогулке!", улицы столицы как будто вымирали. Все жители спешили спрятаться куда подальше, закрывались цирюльни, храмы, бани и продуктовые лавки. Руководством страны неоднократно принималось решение сдать Цинтрийского Львенка в столичный зоопарк, но директор оного, валяясь в ногах у бабушки-королевы Каллантэ, умолял отменить приказ: расшалившаяся Цири могла быть опасна даже для крупных хищников. Всего за одно посещение малышка умудрилась побрить налысо медведя, обломать рога носорогу и загнать на дерево самого агрессивного слона (этот чертов слон потом свалился и проломил крышу).

Среди тех, кто упорно пытался найти пропавшую девочку, был, конечно же, прославленный ведьмак Геральт по прозвищу Белый Волк. В тот день, о котором пойдет речь ниже, охотник на чудовищ отправился в известный в Боклере косметический салон. Если вы бывали в тех краях, может, помните такое розовое здание недалеко от центральной площади? Там еще вывеска на фасаде: "Салон красоты мадам Бордюр. Маникюр, педикюр, чистка лица, эпиляция". Нет, Геральт не собирался ограбить там кассу, покрасить ногти или договориться о посмертном макияже в случае своей гибели в какой-нибудь заварушке. Просто геральтова любовница, Фрингилья Виго, шепнула ему на ухо ценную информацию, подслушанную в доме княгини Анарьетты.

Возле самого крыльца заведения мадам Бордюр дорогу ведьмаку заступили семеро мускулистых громил с мечами, топорами и шестоперами. Геральт не стал ломать голову, откуда эти ханурики взялись, и какого рожна им надо, а просто порубил всех в капусту и по трупам прошел в салон. Следуя наводке госпожи Фрингильи, ведьмак из общего помещения сразу же направился к двери с табличкой "Эпиляция". Этот зал был заполнен преимущественно низушками и краснолюдками. В самом дальнем углу, подальше от любопытных глаз, сидел черноволосый мужчина средних лет с бородкой, бледным угловатым лицом и крупным носом. Рядом вертелась пухленькая низушка-косметолог с иглодержателем. Костюм посетителя приличествовал, скорей, купцу низшей гильдии, нежели коронованой особе, но Геральт без труда догадался, кто это. Голова и шея мужчины топорщились гребнем коротких, серых, шевелящихся игл.

-Брови тоже выщипать, милорд? - заботливо предложила низушка.

-Нет, - раздраженно буркнул колючий клиент.

-А прыщи лечить будем?

-Только попробуй, курица!

Косметолог обиженно надулась. Ведьмак бесцеремонно подошел к толстушке и ее странному подопечному:

-Надо же! - весело гаркнул охотник на чудовищ. - Кого я вижу? Само императорское величество! Инкогнито.

Эмгыр вар Эмрейс вздрогнул и нервно покосился на нежданного гостя.

-Рецидивы, Ваше величество? -подмигнул Геральт, - И правильно! Как, по-вашему, можно освободиться от заклятия, если не соблюдать данной клятвы?

Сконфуженный император Нильфгаарда поморщился:

-Какое твое дело, чертов мутант? Мне попросту надоели деревенские идиоты, которые орут вслед: "Смотрите, ежик дорогу перебежал! Это к счастью!"

-Бросьте прикидываться шлангом, Ваше Императорское величество! Долго же вы от меня бегали, но теперь нам придется поговорить.

-Тиш-ше, ведьмак! - зашипел, теряя самообладание, император, - Не забывай, с кем разговариваешь! Не смей называть меня этим именем, иначе сдохнешь в страшных муках.

-Брось, Дани, к чему такая паранойя?

-Не хватало еще, чтоб в Нильфгаарде узнали, что каждый раз, когда их дуче одевает фуражку, она накалывается на иголки, произрастающие из его башки, - сквозь зубы прорычал Эмгыр, - Я по утрам встаю с постели, весь обклеенный подушками, одеялами, носовыми платками. Что только не прицепится! И это еще что! Во время обострений я начинаю смешно пыхтеть и охочусь на жужелиц. Любовницы ласкают меня через тряпочку!! Когда я линяю, во дворце ни на одно кресло невозможно сесть! На поле боя при приближении врага я не всегда могу побороть желание свернуться в шарик! Ты знаешь, ведьмак, как это неудобно делать верхом и в доспехах?! Я смял в гармошку уже шестую кирасу!

-В Википедии написано, - задумчиво произнес Геральт, -Что ежи в случае опасности сворачиваются в клубок и начинают кататься в собственном помете, отпугивая источник опасности резким запахом. Это правда?

-Сгною, выродок!! - взревел нильфгаардский император, вскочив и схватив охотника на чудовищ за грудки.

Низушка с эпилятором, пискнув, отскочила в угол. Посетительницы салона и персонал начали оборачиваться. Геральт с некоторым трудом отодрал от своей куртки мослатые монаршьи длани и толкнул великого завоевателя обратно в кресло.

-Господин Ежик! Мне надо успеть допросить вас до осени, пока вы, накопив жира во время грабежей, не впали в спячку. Поэтому прекратите выделываться! Ваша охрана перебита, со мной вам не справиться, я ведьмак. И не хватайте меня руками! Неохота, знаете ли, набраться от вас иксодовых клещей.

-Мерзавец, приблуда подзаборный! - в ярости прошипел Эмгыр вар Эмрейс Деитвен Аддан ын Кари аэп Морвудд.

-Короче! - набычился Геральт. - Ты знаешь, зачем я пришел.

-Да, знаю, ведьмак, - неохотно согласился нильфгаардский монарх. - Право Неожиданности.

-Ты сам сказал, Дани, что я спас тебя от кинжала Раинфарна, - патетически напомнил Геральт. - И в благодарность ты готов наградить меня всем, что я пожелаю. Я ответил тебе тогда, что ты дашь мне то, что уже имеешь, но о чем не знаешь. Сегодня я наконец-то явился за подарком.

-Что ж, - холодно произнес император, поднявшись с кресла и приняв свой обычный безжалостно-надменный вид, - Пойдем, ведьмак. Выйдем на улицу. Все, что тебе причитается, ты найдешь в моем обозе.

Провожаемые любопытно-испуганными взглядами косметичек и клиенток, беловолосый воин и Эмгыр вар Эмрейс покинули салон красоты. Порубленных Геральтом телохранителей дворники уже сложили штабелями. Из свиты, сопровождавшей императора на тайную эпиляцию иголок, осталось лишь четверо робких слуг, жавшихся к какой-то обшарпанной телеге и привязанная к колесу облезлая дворняга. Бывший странствующий рыцарь Дани Еж, а ныне нильфгаардский монарх, откинул брезент. Взгляду Геральта предстали трое лежащих в повозке связанных мужиков: два явных алкоголика и смазливый блондин, похожий на запуганного суслика с подбитым глазом.

- Вот, смотри, ведьмак, - Эмгыр стал перебирать какое-то барахло, - Право Неожиданности - это отдать то, чего я не знаю в своем доме. Так? Ну, вот что я нашел, когда вернулся в свою халабуду после встречи с тобой. Счет за газ и воду - я договорился, что платить будешь ты. Не обижайся, но за столько лет наросли нехилые проценты. Штраф за парковку телеги в неправильном месте - тоже с процентами и повесткой в суд. Фрау Паветта связала в подарок коврик. Бери, я хранил его для тебя, совсем не пользовался. Вот эти два синерожих чмыря, что лежат в телеге - бомжи, которых я обнаружил в подвале. Третий, белобрысый хлюпик - Ганс-поваренок, любовник Паветты, которого я нашел у нее в шкафу. Это случилось позже, когда мы с ней уже поселились вместе, но клянусь, ведьмак, что я о нем тоже ничего не знал. Поехали дальше! К моему дому приблудилась дворняга, - бывший странствующий рыцарь указал на облезлого пса. - Она немного постарела за эти годы. Как, впрочем, и Ганс с бомжами. В тот день псина нагадила у меня под крыльцом - я храню ее "сюрприз" в пакете. Можешь тоже забрать. Значит, псина немного вышла в тираж, - невозмутимо продолжал император, - чего не скажешь о муравьях. Бегают, как новые.

-Чего-о? - не понял Геральт, которому уже стало нехорошо от нильфгаардского изобилия.

-Муравьи, Геральт. На заднем дворе халабуды оказался муравейник. За прошедшие годы он солидно вырос в размерах. Видишь этот огромный сундук? Я замазал все щели смолой, чтобы мелкие твари не просочились, но они все равно лезут.

-Спаси-и-и-ите! - жалобно пропел один бомж, стряхивая с себя насекомых.

Ошарашенный Геральт спешно освободил от пут алкашей с поваренком, и пленники в панике умчались, прыгая через живые изгороди и лавочки.

Жестокосердный Эмгыр вар Эмрейс зевнул.

-Еще у меня внезапно сдохла корова, - добавил он, - Я пришлю тебе по почте ее мумию. Уж очень она воняет! А вон тот большой мешок, Геральт - это мусор, который я обнаружил в своем доме во время уборки. Даже и не подозревал, что у меня такой срач. Так, я ничего не забыл?.. Ах, вот еще: в сарае я в тот день нашел крысиное гнездо (извини, крысята тоже уже все передохли) да за конюшней у меня мухомор вырос...

Геральт почувствовал, что все происходящее начинает его бесить:

-Слушай, ты, жертва эпиляции! Я тебе сейчас химическую завивку на твои колючки сделаю! Ты прекрасно знаешь, что на самом деле должен мне отдать вместо своей мусорной свалки!

-Э нет, отродье каэрморхенское! - на роже Эмгыра появилась демоническая ухмылка. - Какой у нас был уговор? Бери! Эту, как ты говоришь, мусорную свалку я нашел в своем доме и ни о чем не знал.

-Дикообраз недорезанный! - выругался Геральт. - У тебя провалы в памяти? На момент договора твоя ныне покойная супруга, цинтрийская принцесса Паветта, была беремена. Об этом ты, олух, тоже не подозревал.

Физиономия грозного императора Нильфгаарда исказилась от гнева и досады:

-Когда я захватил Цинтру, я приказал четвертовать владельца тамошнего завода резиновых изделий. А всех работников сжечь живьем.

-Это к делу не относится. - прервал Эмгыра охотник на чудовищ. - Я приехал забрать вашего ребенка, Цириллу.

Император приосанился.

-Нет. - твердо отчеканил он. - Я не отдам в твои руки мою несовершеннолетнюю дочь. Ты же ведьмак. А вдруг ты ее пить, курить, матом ругаться научишь?

Геральт демонстративно вытащил из штанов ремень и угрожающе потряс им в воздухе:

-В моем доме? Матом?! Да никогда! Пусть уж лучше пьет. - он всунул ремень назад. - Отдавай, Цириллу, Дани!

-Не отдам!

-А ну, отдавай, говорю!

-Не могу.

Геральт вытащил из ножен железный меч.

-Где Цири, ты, кактус бродячий?

-Понятия не имею. - пожал плечами император. - Сам ее ищу. Только почему я обязан соблюдать свою часть договора, когда ты не хочешь соблюдать свою? Ты должен забрать все, включая сушеную корову и неоплаченные счета, но ты делаешь вид, будто здесь не при чем. Впрочем, этого и следовало ждать от безродной швали, вроде тебя. Но не проси меня, нильфгаардского аристократа, отступить от своей клятвы! В моем доме в тот день, Геральт, нашлось и еще кое-что, чего я не знал.

Что-то уцепилось Геральту сзади за пояс брюк. Ведьмак обернулся: позади злобно лыбился сидящий в инвалидной коляске "граф" Дийкстра, крепко зацепив ведьмака за ремень своей клюшкой. Улица резко шла под уклон. Внизу маячил взвод реданских алебардистов. Первый министр Редании, красный и запыхавшийся, походил на очень довольного вареного рака. Тяжелая каталка тянула Геральта вниз, прямо в объятия реданской стражи.

-Ко мне, понимаешь, Дийкстра в гости заглянул. - небрежно сообщил Эмгыр. - Без предупреждения. Очень надо, говорит, ведьмака одного повидать. Ну, вы тут общайтесь на здоровье, а я пошел.

Торжествующая физиономия первого министра не предвещала ничего хорошего.

-Вот где пересеклись наши дорожки, сукин ты сын! - оскалился он. - Ты арестован! Я ж говорил тебе, Геральт, что я тебя и под землей достану! Думаешь, мы просто увезем тебя в Дракенбор и подвергнем ужасным пыткам? Не-ет! В дополнение к этому я найму всех окрестных слэшеров, и они начнут про тебя с Койоном писать такое!! Ты будешь опозорен на весь Интернет, выродок ведьмачий!

Суровое лицо охотника на чудовищ не выказывало никакого страха.

-Дийкстра! - сказал Геральт. - Ты придурок и неудачник. Не тебя ли наняло ЦРУ, чтоб грохнуть Фиделя Кастро? Говорят, было 600 попыток, 8 официально признанных. Ты даже муху в супе не способен поймать.

Ведьмак ловко выпрыгнул из штанов, и каталка с Дийкстрой покатилась под гору. Дийкстра орал, черные геральтовы портки развевались на его клюшке, подобно пиратскому флагу. Еще миг - и коляска врезалась в спешащих на помощь латников, смяв их в гремящую железом кучу малу. Игнорируя раздающиеся за спиной вопли и грохот, Геральт двинулся по направлению к салону красоты. Прохожие с интересом пялились на крупного дядьку с двумя мечами за спиной, одетого в кожаную куртку и пестрые семейные подштанники с сердечками и игривыми надписями "Я люблю Ривию!" Геральт открыл дверь ногой, подошел к Эмгыру вар Эмрейсу, уже снова занявшему свое место в косметическом кресле, и приставил к его горлу меч.

-Подари брюки, Ежик! - почти вежливо попросил ведьмак.

-Ты еще не сдох?! - просипел ошарашенный император.

-Штаны или жизнь, кактус! Не могу же я в таком виде явиться на прием к княгине Анарьетте?

Эмгыр вар Эмрейс Деитвен Аддан ын Кари аэп Морвудд, сверкая ненавидящими глазами, снял требуемый предмет одежды и протянул Геральту. Ведьмак оделся и поспешил к домой, где его ждали друзья. До торжественного банкета в особняке Анарьетты оставалось всего полтора часа.

По дороге домой Геральт миновал особняк Фрингильи и даже минуту потоптался под ее балконом. Но чародейка не вышла. Они до сих пор были в ссоре: Фрингилья Виго демонстративно игнорировала все геральтовы попытки объясниться. Скорей всего потому, что ведьмак сам был рад от нее отделаться, просто ему не нравилось, что расставание вышло со скандалом. Пару дней назад шпионка Ложи, сидя в кафе, увидела, как чем-то расстроенный пьянючий Геральт пробует зайти в кабак. На глазах чародейки прославленный Белый Волк несколько раз промахивался мимо двери. Но каждый раз, впечатавшись лбом в пыльную штукатурку, ведьмак чертыхался и упорно возобновлял попытки. К сожалению, нагрузившийся Геральт видел несколько дверей сразу и никак не мог угадать, какая же из них настоящая.

- Он переживает, что я его бросила, - чопорно сообщила подружкам Фрингилья, - И пытается убиццо ап стену. Ах, я иногда так жестока к мужчинам!

Мадемуазель Виго наверняка злорадствовала бы еще больше, знай она об истинной причине геральтова расстройства. В день их ссоры в библиотеке ведьмак отправился ловить Фаоильтиарну. Долго искать не пришлось: добрые люди посоветовали зайти прямиком в здание городского суда. Эльфийский команданте, восседавший на скамье для правонарушителей меж двух здоровенных лбов-охранников, улыбнулся и сделал Геральту ручкой.

Судья в белом парике огласил приговор:

- Исенгрим Фаоильтиарна, эльф без определенных занятий, приговаривается к штрафу в размере 100 оренов за неоднократные неполиткорректные высказывания в адрес человеческой расы. Как то: "Опять эти круглоухие недоделки все вокруг загадили!" и "Понаехали тут!" Обвиняемый, вам есть, что сказать суду?

-Есть, - невозмутимо ответил эльф, - Но не за такие деньги.

-...Поскольку обвиняемый не в состоянии заплатить штраф, - бубнил дальше насупленный дядька в парике, - Он приговаривается к трем суткам тюремного заключения.

Проходя под конвоем мимо ведьмака, весело звенящий кандалами Фаоильтиарна подмигнул и тихо сказал:

-А главное, Геральт, что шашни с чародейками - действительно фигня по сравнению с мировой революцией!

Охотник на чудовищ скрипнул зубами. Теперь в ближайшие три дня достать Фаоильтиарну он точно не мог.

Предаваясь флирту, сведению мелких счетов и воспитанию беспризорниц, ведьмак не знал, что над ним опять сгущаются тучи. В этот самый миг глубоко под землей, в лабиринтах пещер, что на многие мили тянулись под знаменитыми виноградниками Помероля, происходила сходка чудовищ. Враги Геральта снова замышляли погубить его. Здесь были когтистый гремлин, сельпуга, сияющий во тьме корред, три вампира с несварением желудка, кильмулис, похожий на сгорбленную обезьяну с радикулитом, гигантский паукообразный прыскирник и непонятное существо, больше похожее на семисвечник. Если бы Геральт ходил в библиотеку читать книги, а не тискать Фрингилью, он бы, конечно, знал, что это за зверь. Но ни в каких букварях для ведьмаков с парой комментариев крупным шрифтом под картинкой такие монстры не упоминались.

На трибуну поднялся лысый лопоухий вампир с нездоровым цветом сиреневого лица и обломанным клыком.

- Господа, дамы и гермафродиты! - провозгласил он, - Мы собрались здесь для обсуждения одной насущной и всем известной проблемы! Эта проблема уже много лет не дает жить всем порядочным чудовищам, гоняя их серебряным мечом по их исконным кормовым угодьям, мешая мирному распитию крови и нагуливанию жира на зиму! Мало того: зарвавшийся негодяй еще и кидается коровьими лепешками в активистов "Гринписа", пытающихся ему помешать! Вы знаете, о ком я говорю! Это гнусный, похабный, неоправданно жестокий и отвратительный ведьмачина Геральт!

Подземный грот взорвался хором яростных голосов:

- Наркоман!

- Стяжатель!

- Уничтожитель родной природы!

- Браконьер!

- Головорез!!

- Бабник!

Неопознанный чудищ-семисвечник от возмущения превратился в ободранную елочку с двумя большими фосфоресцирующими глазами. Под елочкой бесились подарки и Дед Мороз с автоматом Калашникова. Вампир продолжал:

- Доколе можно терпеть?! Не пора ли устроить темную этой проспиртованной сволочи? Итак, какие будут предложения?

Прыскирник поднял одну из своих многочисленных паучьих лап, на которых красовалось женские колготки, часы "Ролекс" и валенки с галошами:

- Я имею слово! Давайте подговорим мятежников из Нильфгаарда устроить здесь шпионское совещание. Геральт придет подслушать, а мы его окружим всей толпой и типа предложим мир. Но если он согласен на мировую, то чтоб сломал свой долбаный меч. И вот он, как дурак, сломает, а мы потом все на него ка-а-а-ак...

-Не годится! - отрезал щербатый вампир,- Он нас как-нибудь обманет, ничего ломать не будет, а потом опять всех убьет.

Чудовища крепко задумались. Светящийся корред указал эфемерным пальцем на неопознанное елочное существо:

- Давай ты снова станешь канделябром, я буду бить тобой Геральта по башке, кильмулис зайдет сзади, и мы...

- Давай лучше тобой будем бить кого-нибудь по башке, а?! - оскорбился неведомый зверушка и в знак протеста превратился в ворсистый половой коврик, усеянный золотыми бигудями.

- Мной никого бить нельзя, - возразил корред, - Я - субъект, мерцающий во мраке, от меня и так все пацаны прикуривают. Теперь твой черед послужить общему делу!

- Ему стоит обернуться чем-нибудь для негодяя привлекательным, - посоветовал зверушке коварный кильмулис, - Приманкой какой-нибудь.

Ёлкоглаз уныло превратился в бокал с коктейлем из кефира с кругляшкой дешевой колбасы, насаженной на хрустальный ободок подобно лимону.

- Не, не годится, - проворчал лысый вампир, - Не будет ведьмак это есть.

Неизвестный науке монстр послушно изобразил карбюратор К68Т, густо обмазанный сгущенкой, а потом - пару стоптанных домашних тапочек, из которых торчали бутерброды с ветчиной. Оба варианта были отвергнуты.

- Говорят, ведьмака можно разжалобить, отвлечь и ткнуть вилами, - сообщила подловатая сельпуга.

- Врешь! - отмахнулись от нее все.

- Придумал! - вдруг сказал гремлин, - Ведьмак из Ривии очень охоч до жен. Ёлкоглаз должен превратиться в бабу!

- Да вы че, мужики? - елка растеряно захлопал всеми тремя глазами, - Нешто я помню, как энти человечьи самки выглядят? Я и ел их всего один раз пятьдесят лет назад.

Монстры повскакивали с мест; грот огласился воплями, исполненными энтузиазма:

- Да!! Даешь человечиху-соблазнительницу! Ёлкоглаз Канделябрыч, немедленно приступай к работе над ролью!

- Да я не умею...

- Не умеешь - научим, не хочешь - заставим! - гаркнул вампир.

Тем временем, весело насвистывая, ведьмак подошел к дому. Ангулема, Регис и Кагыр уже ждали своего предводителя во дворе, возмущаясь, куда он запропастился. Первым делом компания разыскала прятавшуюся на конюшнях Мильву. Друзья насильно натянули на девушку женское платье (как выяснилось позже, задом наперед) одели ей вместо солдатских кирзачей модельные туфли (обе левых и разного цвета) и поволокли на банкет. Мильве строго-настрого запретили произносить на приеме у княгини слова "курва" и "жопа", а что еще можно сказать, храбрая лучница не знала, поэтому скромно промолчала весь вечер.

Пир в резиденции ее светлости Анны Генриетты обещал быть шикарным. Вид составленных гигантской подковой столов однозначно говорил о том, что осень подходит к концу и дело идет к зиме. Меж громоздящихся на тарелках, подносах и блюдах кушаний особое место занимала дичь во всех возможных видах и вариантах. Были там огромные кабаньи туши, оленьи окорока и кострецы, самые разнообразные паштеты, заливные и розовые пластины мяса, по-осеннему украшенные грибами. (Судя по глуповатой улыбке Лютика, развалившегося одесную княгини, привыкший распоряжаться в резиденции непутевый фаворит заказал не те грибы и не у тех продавцов.) Бриллиантов на ее светлости было столько, что Анну Генриетту можно было использовать в процессе алмазного бурения железобетона. Сидящая рядом с Геральтом Фрингилья со своими украшениями, конечно, не могла составить конкуренцию княгине, но все же уверенно тянула на средних размеров алмазный стеклорез. Мимо ведьмака проплыла, будто сильфида, удивительной красоты служанка в голубом платье (золотые локоны, огромные черные глаза). В руках у нее было блюдо с редкостным деликатесом: запеченными дроздами, фаршированными ягодами можжевельника. Красавица одарила героя игривым взглядом и, вильнув подолом, удалилась. Ведьмак восхищенно разинул рот, из которого на тарелку к Фрингилье тут же брякнулся кусок котлеты. Чародейка злобно поморщилась. Оставалось только гадать, не проснется ли златоволосая сильфида назавтра похожей на Гошу Куценко. Своей последней жертве госпожа Виго послала на день рождения страдающего паранойей скунса. Но это были цветочки по сравнению с сюрпризом, который получил правящий в княжестве Пномпень великий император Пень Пнём. Бедняга запретил Фрингилье захоронение на своей территории оставшихся после магических экспериментов радиоактивных отходов, и под Новый Год к королевскому дворцу в качестве подарка пригнали стадо больных диареей белых слонов.

Геральт опасался, что резкая, нелюдимая Мильва задаст всем на пиру хлопот. Но он ошибся. Проблемы были с другой девчонкой - разбойницей Ангулемой. Беспризорница тайком выдирала золотые нитки из гобеленов, а молодые рыцари, сидевшие с ней рядом за столом, вдруг обнаружили, что кто-то обчистил им карманы. Геральт с ругательствами вытащил юную хулиганку из-за стола и учинил ей обыск, в результате чего обнаружилось, что Ангулема сперла также позолоченную солонку. Ведьмак роздал назад все украденное, а девчонке дал хорошего ремня. После чего посадил Ангулему отдельно ото всех и строго настрого приказал хорошо себя вести. "Да, дядечка,"-смиренно ответила разбойница и тут же принялась выковыривать кинжалом рубины из глаз золотого льва, украшавшего дубовую панель на стене.

Когда все дамы и кавалеры были уже изрядно навеселе, присутствующие рыцари начали давать ее сиятельству Анарьетте обеты один нелепей другого. Старый знакомый Геральта Бульенбрюх фон Будке воздел давно немытую длань над жареным каплуном и изрек, что будет каждое утро кукарекать по 80 раз под окнами прекрасной княгини. Вслед за ним какой-то молодой рыцарь одел на голову вазу с морковным салатом и поклялся, что не снимет ее до тех пор, пока не приведет в цепях всех разбойников, грабящих путников на перевале Сервантеса. (Надо сказать, что голодные бандиты при встрече не только не поспешили сдаться в плен, а еще и нагло бегали вокруг благородного воителя, уворачиваясь от меча и жадно пожирая морковь из-под рыцарского головного убора.) Странствующий палладин пан Пупырянский поклялся до последней капли крови защищать ее светлость и никому никогда не уступать своего места в очереди за квасом.

Потом били Лютика. За жмотство. Оказалось, что он запер в собственном шкафу общественного туссентского суккуба. Все мужики месяц не находили себе места, переживая, куда последний, вернее, последняя делась? Княгине Анарьетте благородно не рассказали ничего, ибо она Лютика вообще за такие разговения казнила бы. Одним словом, гости и хозяйка веселились и хорошо проводили время.

Когда подали пунш, между рыцарями произошла небольшая размолвка. Дело в том, что на пиру присутствовал Ромуальд Косорукий, король Трухляндии и Больших Попыхов. Его величество был знаменит тем, что перед войной с Нильфгаардом построил в Попыхах самую большую в Северных землях силосную башню. Возведенное на скорую руку кривобокое убожество развалилось, погребя под тоннами силоса наступающую нильфгаардскую армию, коей Трухляндия ничего не могла противопоставить. В результате доблесть и мудрость Ромуальда Косорукого хором славило все королевство (до тех пор, пока свирепые нильфгаардские кони не проели в толще силоса туннель наружу). На пиру король Ромуальд особо никому не мешал, но у него при себе имелся младший брат. Принц Развальд Кособрюхий окончил Оксенфуртский Университет. Как следствие, он был человеком широко образованным, но недостаточно умным, дабы скрывать сей недостаток от публики. Ну а в присутствии братца-короля парень тем более нес, что хотел. Когда кавалеры восхищались особенным изумрудным оттенком глаз Фрингильи, Развальд "учитиво" брякнул, что необычный цвет радужки часто свидетельствует о глазных заболеваниях. Затем доблестный рыцарь Зигфрид Толстогузый похвастался, что во время вояжа в Японию, ему удалось поцеловать очень красивую гейшу. Вредный принц тут же заметил, что гейши имеют обыкновение отбеливать лицо соловьиным пометом. Маркиз Толстогузый резко побледнел и, сдерживая приступ тошноты, вылетел из зала под общий хохот.

Через полчаса он вернулся к столу, размашисто стукнул Кособрюхого по морде свиным окороком и вызвал на дуэль. Возмущенный принц Развальд ответил, что теперь только кровь оскорбителя может смыть с его лица боярышниковый соус, в коем была запечена злополучная свиная конечность. А потому он облил Зигфрида сливовым компотом и потребовал рубиться немедленно. Гости во главе с княгиней Анарьеттой, бурно обсуждая текущие события, повалили на улицу. Пропустить такое зрелище было никак нельзя. Вслед за гостями и дуэлянтами увязалась капелла музыкантов с галерейки, акробаты, жонглеры и огнеглотатели.

Никто не обратил внимание, что разбойница Ангулема осталась в зале одна. Это было равносильно тому, чтоб выпустить мартышку в ресторане. На радостях, что больше никто не мешает ей свободно самовыражаться, Ангулема тут же принялась ковырять в зубах всеми вилками, которые только нашла на столе. Потом в ход пошли ножи с закругленными концами, ложки и подсвечники. С улицы доносились звон мечей, яростные проклятия и взвизги дам, а Ангулема радостно бегала от зеркала к зеркалу, строя идиотские рожи, целуя накрашенными губами свои отражения и покатываясь со смеху. Потом девчонка залезла по портьере на галерейку, провела тщательный анализ всех забытых туссентскими скоморохами музыкальных инструментов и проверила, какие звуки издает все это барахло, если его уронить вниз. Совершив экскурс в мир искусства, разбойница вернулась к столу, где принялась пить изо всех рюмок, чокаясь сама с собой, и есть руками изо всех блюд. Особенно Ангулеме пришлась по вкусу померольская вермишель, которую, правда, пришлось вылавливать горстями из супницы. Где-то в недрах померольского супа затерялась вывалившаяся из-за пазухи Ангулемы пара заляпанных конским навозом золотых шпор. Девица ловко свинтила их с ботфорт пана Пупырянского уже после геральтова обыска. Разбойница долго бороздила гигантскую посудину руками, а потом даже залезла ногой, но изделия из драгметалла, увы, пропали безвозвратно. Расстроенная беспризорница вылакала в качестве компенсации целый кувшин дорогущего коньяка, написала на стене паштетом неприличное слово и стала искать, чем бы еще развлечься.

Поединок милордов Зигфрида Толстогузого и Развальда Кособрюхого затянулся. В самый разгар битвы ведьмак решил вернуться в помещение. Его гнало туда чувство смутного беспокойства. В обеденном зале Геральта встретили грязные зеркала, фаршированый виолончелью жареный кабан и пьяная в дымину Ангулема, спящая на блюде среди артишоков в обнимку с гигантской стерлядью. Благо стерляди было уже все равно. К тому моменту господа рыцари на улице успели порядком измордовать друг друга. Как следствие, финал мог наступить неожиданно, а гости, слуги и скоморохи - вернуться в любой момент (не говоря уж о ее милости княгине). Ведьмак срочно выковырял из нетрезвых объятий разбойницы помятую стерлядь (Ангулема при этом невнятно ругалась и называла рыбину Соловьем) и задумался, что делать дальше.

И тут дверь, ведущая из обеденной залы во внутренние коридоры резиденции княгини, с тихим скрипом отворилась. На пороге стояла та самая невероятно красивая служанка в голубом платье, которая подавала запеченных дроздов. Охотник на чудовищ спешно закатил ногой спящую разбойницу под стол. Красавица ослепительно улыбнулась. Геральт галантно поклонился ей и в ту же минуту забыл обо всем. Что во дворе валтузят друг друга рыцари. Что под столом дрыхнет пьяная хулиганка. Что скоро гости вернутся, и когда они усядутся за стол, Ангулема запросто может проснуться, начать там колобродить и хватать всех за ноги. Служанка изящной походкой подплыла к Геральту:

- Я выбрала удачное время и место? - ласково пропела она.

- Безусловно, - согласился восхищенный ведьмак, попытавшись обнять златокудрое чудо за талию.

Прекрасная незнакомка оттолкнула его руки.

- Ах, что вы себе позволяете? Можно сказать, при всех, в обеденном зале, оскорбляя мою стыдливость!..

Геральт хитро усмехнулся.

- А вы стыдливы? - спросил он.

- Как вы смеете сомневаться! - с придыханием ответила девушка, призывно глядя ведьмаку прямо в лицо.

- Ну, если бы вы действительно были так скромны, - начал Белый Волк, снова втихаря подбираясь к девичьей талии, - вы не смели бы поднять глаз от пола на незнакомого мужчину. Особенно на гостя княгини.

Златокудрая красавица отступила на несколько шагов, вынула оба глаза и бросила их себе под ноги. Геральт замер. Лежащие на полу карие очи, жалобно моргая, пялились на него. Рыцари во дворе продолжали месить друг друга, публика - азартно орать и взвизгивать.

- Я и не смею, - робко опустив слепое лицо, сказала служаночка, - Я очень застенчива! Если господин ведьмак желает получить мой поцелуй, а может быть, и что-нибудь сверх поцелуя, он должен, как положено благородному рыцарю, сам поднять мои глаза и проследовать за мною в подвал, где мы будем укрыты от посторонних взоров.

- Радость моя, - развел руками ведьмак, - Ты сказочно прекрасна! Все еще, несмотря ни на что... - Геральт спешно прикусил язык, проклиная свое безудержное остроумие, - Но я сейчас никуда не могу отсюда проследовать.

- Почему, о Белый Волк? - в серебряном голосе красавицы послышались грустные нотки.

- Любая другая женщина давно б уже пораскинула мозгами и сообразила сама, почему.

Златокудрая голова служанки резко раскрылась на четыре дольки, и оттуда брызнул мощный фонтан мозгов, заляпавший стол, стены и самого Геральта. Потом черепушка аккуратно сложилась назад.

- Простите мою глупость, господин рыцарь, я всего лишь простая деревенская девушка. Я раскинула мозгами, как вы велели, но, к сожалению, так и не узнала причину, по которой вы отказываетесь от любви.

- Я видел, как ты старалась, - понимающе кивнул ведьмак, - это радует. Я помогу тебе найти ответ. Видишь ли, любовь у благородных сословий означает самопожертвование. Я готов отправиться за тобой хоть на край света и вечно обожать тебя лишь в одном случае: если и ты тоже готова пойти на все... завязаться в узел... разбиться в лепешку... ради меня, своего возлюбленного.

- Я готова, мой ненаглядный! - с жаром воскликнула девушка, - Так чего же желает милорд? Пойти на все, в узел или в лепешку? Одновременно я не могу.

- Дай подумать... - Геральт поскреб пальцем бритый подбородок, - Лучше в лепешку! Если ты попытаешься пойти на все, на что человек способен послать такую, как ты, я даже не знаю, где тебя потом искать.

Красавица самоотверженно разбежалась и врезалась в стену обеденного зала, словно синяя молния. Тонкая фигурка девушки расплющилась, расползлась по гобелену, подобно огромной кляксе. Ведьмак уже был тут как тут. Он быстрее мысли скатал Ёлкоглаза в рулончик и крепко перетянул шпагатом.

- Попался, стервец? - спросил хнычащий сверток довольный Геральт.

Тут под столом очухалась Ангулема. Она увидела на полу перед собой два дико моргающих карих глаза и заорала громче стада ужаленных мулов. С улицы толпой прибежали гости, недорубившиеся дуэлянты и скоморохи. Испугано озирающиеся мужчины и женщины заполнили зал. Геральт уже было вознамерился предъявить им пойманного монстра (на которого, кстати, можно было спихнуть все диверсии Ангулемы) как вдруг огромный витраж одного из окон со звоном разлетелся на множество цветных осколков. На каменный пол перед Геральтом спланировал вампир. Оглушительно завизжали дамы. Белый Волк бросил ёлкоглазовый рулончик и выхватил из ножен серебряный меч. Упырь, злобно скалясь желтоватыми клыками, подхватил Канделябрыча и сорвал со свертка шпагат. Елочный чудищ и семисвечник по совместительству тут же стал набухать, как самонадувающийся пляжный матрас.

Враги угрюмо смотрели друг на друга. Канделябрыч недобро лупал оставшимся третьим глазом. Геральт отметил, что упырек имеет крайне непрезентабельный вид. Дело в том, что кровососы не отражаются в зеркалах. Поэтому они без посторонней помощи никогда не могут привести себя в порядок. Представший перед ведьмаком вампир выглядел словно Гаврош. Он был нечесан, чумаз, одет черти как и пострижен клочьями. На лбу красовалась сделанная шариковой ручкой надпись: "Я ишак!" Нетрудно было догадаться, что ее начертал вредный кильмулис, пока геральтов противник крепко спал в гробу. Кильмулисы вообще считали вампирье племя задаваками и не упускали случая сделать какую-нибудь мелкую пакость своим более умным товарищам. На шее у клыкастого дядьки виднелась вакса, под носом, сами понимаете - клякса... Нет, вампировы брюки никуда не сбежали, хотя при таких грязных руках было просто удивительно, как он не остался неглиже.

Геральт, вращая мечом, пошел в наступление. Сзади был слышен скрип воротов: рыцари спешно натягивали арбалеты. Вдруг между ведьмаком и вампиром вырос растопыренный Регис.

- Нет! - трагически завопил он, махая руками, - Геральт, нет!..

Ведьмак понял, что граф не даст убить соплеменника. Дабы не ставить в неловкое положение себя и товарищей, охотник на чудовищ отступил. Бомжеватый вампир, воспользовавшись замешательством, сиганул вместе с Ёлкоглазом в окно. Бравые рыцари, сшибая друг друга с ног по дороге, ломанулись на улицу. Следует сказать, что Регис по понятной причине тоже в зеркалах не отражался. Но благодаря тому, что все они были зацелованы губной помадой и разрисованы паштетом, сей присущей графу подозрительной черты никто не заметил.

- Ты кретин, Канделябрыч!! - орал вампир, выписывая в небе фигуры высшего пилотажа, дабы увернуться от стрел. - Полный, абсолютный, недоразвитый дегенерат!

- Почему?! - верещал оскорбленный Ёлкоглаз. - Все эти выражения существуют в человеческом языке! Я их учил! И действовал точно по инструкции: соблазнить, увести в подвал...

- Дебил! - взвизгнул в ответ упырек, совсем некстати получивший арбалетный бельт в ягодицу, - Люди не могут превращаться в блины, и все такое!

- Кстати, клыкастый, - вспомнил вдруг Канделябрыч, - Я на полу свои глаза забыл. Давай вернемся, а?

- Я тебе вернусь, идиот! - вскипел вампир, одной рукой выдирая арбалетную стрелу из зада. - Новые вырастишь!

- Мне еще мозги выращивать, - обижено напомнил елочный чудищ-семисвечник.

- А у тебя они вообще были?! - прошипел кровосос. - Или ты это так высморкался?

И тут Канделябрыч некстати вспомнил заляпанные яствами и губной помадой зеркала, где в незацелованных просветах мелькала висящая в воздухе надпись "я ишак", декорировавшая лоб не отражающегося вампира. От приступа визгливого хохота, коим разразился Ёлкоглаз, чумазого упыря замотало в турбулентном потоке.

Снизу донесся резкий голос чародейки Фрингильи Виго: женщина взмахнула руками и что-то пронзительно выкрикнула. Над летящим вампиром, сжимавшим в объятьях древообразного коллегу, возникла светящаяся зеленая сеть.

- Ты глянь на этого хмыря, - раздался ворчливый голос дворецкого из окна замка, - Еще ноябрь, а они уже Новый Год отмечают! Вот кто в городском парке елки-то ворует! Мили-и-и-иция!

- Да ладно тебе стукачить, - ответила дворецкому жена, - Шут с ней, с этой елкой, гляди, какая ободранная! Будто с помойки!

- Сама ты с помойки!! - злобно заорал Ёлкоглаз Канделябрыч. - Мымра!!

Дама замерла с открытым ртом. Дворецкий хлопнулся в обморок. Увернувшись от прикосновения сияющей сети, вампир спикировал в пустой колодец. Геральт с серебряным мечом кинулся к срубу. Кто-то из рыцарей бросил в колодец факел. Пламя осветило пустую шахту, уходящую на немыслимую глубину.

- Бесполезно, - сказал ведьмак, - Там внизу катакомбы, тянутся на многие мили.

- Да, так и есть, - живо подтвердила княгиня Анарьетта, - И вы, господин Геральт из Ривии, известный своими удивительными подвигами, конечно же, продолжите преследовать чудовищ?

Фрингилья Виго крайне неодобрительно зыркнула на родственницу.

- Могу, - неохотно согласился ведьмак, - А почем?

- Триста золотом в туссентской валюте, - улыбнулась капризная аристократка, суча от нетерпения лапками в бриллиантах, - Надеюсь, что когда мы закончим пировать, наш отважный охотник на монстров уже принесет нам головы этих кошмарных созданий!

- Веревка есть? - спросил Геральт. - И, Мильва, слышишь? Тащи мой сундучок со снадобьями!

Неловко хромая в бальных туфлях (обеих на одну ногу) цепляясь подолом платья за все окружающие предметы и тихо чертыхаясь себе под нос, непривыкшая к женской одежде отважная лучница принесла чародейские эликсиры. Через двадцать минут ведьмак, изрядно заправившись, начал спуск в подземелье. Среди принятых на грудь чудесных снадобий были и традиционный чистотел, и вороний глаз, и еще много всякого разного. Потом Геральт занюхал все это дело клеем "Момент" и глотнул тринитротолуолу. Никаких особых способностей ТНТ не давал, но приход от него был сказочный.

В подземелье, как и следовало ожидать, царил абсолютный мрак. Геральт видел в темноте не хуже совы, но при полном отсутствии света даже ведьмачьи глаза были бесполезны. Поэтому отважный герой решил использовать эхолокацию. Для этой цели он привязал себе на каждое ухо по большому медному тазу (эликсиры не только обостряли чувства и пробуждали у мутантов Каэр Морхена дополнительные способности, они еще и делали их уши крепкими и мускулистыми). Выкрикивая все, что он думает о трусливо затаившихся в подземелье чудовищах и улавливая отраженные сигналы, Геральт продвигался вперед по пыльному извилистому коридору, пугая тараканов и доводя до инфаркта крыс и мышей. Никаких следов вампира и Ёлкоглаза, однако, пока найти не удавалось.

Наконец, Белый Волк уловил движение воздуха: где-то впереди был выход. Пройдя в том же направлении еще метров пятьдесят, Геральт отчетливо ощутил неприятную химическую вонь. Подземный ход привел в потайную пещеру, которая имела выход наружу. Посреди грота, освещенного дневным светом, удивленный охотник на чудовищ увидел стол, заставленный разным лабораторным барахлом, среди коего ведьмак смог опознать электрическую плитку, весы, пачку бумажных фильтров, ступку с остатками белых таблеток и банки с реактивами. Рядом со столом стоял высокий парень в противогазе с притороченным к маске беличьим хвостом и грел на масляной бане какое-то месиво, аккуратно подсыпая в стеклянную посудину подозрительный порошочек. Бесстрашный химик ловко перемешивал свое адское зелье, мурлыча сквозь фильтр "Вихри враждебные веют над нами". Над посудиной вился гнусный бурый дымок. Геральт, недобро прищурясь, встал, опершись могучим плечом о стену.

- Смылся из тюрьмы, Фаоильтиарна? - спросил он.

Химик вздрогнул от неожиданности, и стеклянные очи противогаза уставились на пришельца.

- Нет. - ответил эльф. - Вышел досрочно за хорошее поведение благодаря ходатайству "Эмнисти Интернэшенал". А что?

- За хорошее поведение, значит, - усмехнулся ведьмак, подходя к столу. - И уже бомбу делаешь?

Противогазный лик перевел взгляд обратно на дымящуюся посудину.

- Если бы тебя не выгнали за неуспеваемость из третьего класса, Геральт, - невозмутимо ответил эльфийский команданте, - Ты б тоже глушил своих кикимор динамитом, а не нырял бы за ними с мечом в болото. Отвалишь по-доброму, сделаю тебе пару шашек. Бесплатно.

- Нет, Исенгрим. Ты меня знаешь. Меня не купишь, - холодно ответил ведьмак. - Слушай, террорист, Йен не говорила тебе, что в противогазе ты гораздо красивее?

- Это тобой она вертит, как хочет. - не остался в долгу Фаоильтиарна, - Ты б и пчелиный улей на голову одел, если бы она велела. А я в маске сугубо потому, что не собираюсь травиться тринитрофенолом. И ты тоже шел бы отсюда подальше! Пары очень ядовиты.

- Не подлизывайся, остроухий. Это мне в кайф. Когда уйду на пенсию, специально поселюсь на заводе, где производят пластиковую взрывчатку.

Геральт хапнул со стола бутыль метилового спирта и, презрительно глядя на соперника, отхлебнул из горлА.

- На заводе другая технология. Может, тебе такого кумара не будет? Это мы, партизаны, чем богаты, тем и рады... Убери грабли, алкаш! - Фаоильтиарна недовольно вырвал из ведьмачьей длани бутылку со спиртом.

- Сними клизму с морды и погаси плиту, хозяюшка, - мрачно произнес Геральт, - Надо поговорить.

- Я виделся с Йеннифэр всего один раз, случайно и очень давно. Мне хватило, - попытался замять скандал командир скоя'таэлей.

- Давно, говоришь? А вазелин тебе зачем? - подозрительно спросил ведьмак и щелкнул выключателем плитки.

- Идиот озабоченный! - заорал эльф, - Это ж для бомбы!!

- Ты жалкий трус, Фаоильтиарна, - сказал Геральт, доставая из ножен железный меч, - За свои поступки надо отвечать.

Стеклянные очки Фаоильтиарны сверкнули недобрым огнем. Скоя'таэльский команданте резко отскочил и выхватил из-под стола свой клинок. Геральт ловко увернулся от запущенной соперником керамической ступки и тоже принял боевую стойку. Террорист сорвал противогаз, отшвырнул его в сторону и криво усмехнулся:

- Ага, Отелло! Вазелин у меня на столе не просто так. Ну, а серная кислота в банке - это, ясное дело, афродизиак. Мужик, сходи к психиатору, а?

Воинственно гремя тазами на ушах, оскорбленный Геральт пошел в атаку.

- Атас, Чебурашка-металлист на тропе войны! - глумился предводитель лесных банд, ловко отбивая удары.

Исенгрим Фаоильтиарна был очень хорошим воином. Если бы против него выступил обычный человек, шансы на победу у эльфа были бы высоки. Но сравниться с мутантом-ведьмаком не мог никто. Ведьмаков специально выращивали для того, чтобы они были способны сразить почти любое живое существо, улучшая боевые качества охотников на чудовищ магией и изнурительными тренировками, изменяя генотип каждого из них особыми мутагенами. Ведьмаки превосходили любого гуманоида по силе и скорости. Правда, за все надо платить: некоторые из них вследствие генетических изменений пожизненно были вынуждены питаться авиационным топливом и тормозить после разбега при помощи аэрофинишеров. У Геральта на поясе тоже виднелась пара тормозных гаков, применяющихся при посадке палубной авиации. Когда Ламберт обратился к каэрморхенскому целителю по причине неоднократных приступов изжоги и болей в животе, оказалось, что у бедняги попросту накрылась форсунка в камере сгорания. Не один ведьмак заимел проблемы, когда после обильных возлияний в кабаке у него вдруг резко ржавели закрылки. Но Геральт был из тех немногих пациентов Каэр Морхена, которые пережили эксперименты тамошних магов благополучно. Поэтому он, недолго думая, выбил у команданте из рук саберру, двинул ему под дых и, прижав соперника к полу, крепко прихватил за горло.

- Геральт!.. - прохрипел Фаоильтиара, - Клянусь, в измельченные кристаллы пикриновой кислоты действительно добавляют вазелин!..

- Теперь это уже неважно. - спокойно ответил ведьмак, снимая тазы с ушей, - Мне нужна приманка для чудовищ. Не шуми, накличешь их раньше времени. Да, и учти: жабий камень ни от чего не помогает.

- Геральт, ты мракобес. За что?! Из-за нее? Можно подумать, я такой один!

- Не один. Но только тебе она так расцарапала рожу.

Фаоильтиарна резко попытался вырваться, но ничего не вышло.

- Ведьмак? - трагически спросил он. - Полночь близко?

- Близко, - ответил Геральт, отложив меч и ища глазами, чем бы связать свою жертву.

- Выпусти меня!

- Нет.

- Ну и гад! - надулся команданте.

Согнув правую ногу вперед, будто коленный сустав у него был на шарнирах, эльф чувствительно треснул ведьмака сапогом по затылку.

- Держи его-о!!! - заверещала толпа чудищ, на всех парах ворвавшася в пещеру.

Фигура команданте под ведьмаком начала расплываться, два глаза на подпорченной шрамом эльфьей физиономии слились в один. Геральт выбросил руку, чтобы схватить меч - да не тут-то было! У "Фаоильтиары" мгновенно выросло еще три дополнительных конечности, покрытых елочными иголками. Гибкие, будто резиновые, лапы крепко оплели недавнего победителя, и тут на Геральта сверху навалились вампиры - знакомый Гаврош и какой-то синерожий толстяк. Третий, лысый с обломанным клыком, не добежал: он оступился и сел с размаху в таз со льдом для кристаллизации раствора. Вид барахтающегося в тазу упыря, которого к тому же завертело вокруг своей оси, насмешил бы кого угодно. Но Геральт не мог насладиться этим зрелищем. Во-первых, его окатило жутко холодной водой, причем одна льдышка угодила за шиворот. Во-вторых, ведьмаку, помимо вампиров, пришлось защищаться от гремлина, сельпуги, мигающего, как психбольной светофор, корреда, кильмулиса и паукообразного прыскирника. Прославленный Белый Волк дорого продавал свою жизнь. Ему повезло: напуганные его предыдущими зверствами чудовища поначалу больше метались вокруг с угрозами, чем помогали вампирам. Ведь всем было известно, как Геральт после издевательств над ним в пещере Акваллак'ха отметелил стучака, спустил в унитаз барбегазов, сдал на мех обезьяноскунса и затолкал в керосиновую лампу беднягу-корреда, чтоб тот работал осветительным прибором на благо человечества. Вот и теперь Геральт успел подбить Канделябрычу единственный уцелевший глаз прежде, чем прыскирник, мелькая лапами в колготках, ловко обмотал супербойца паутиной.

- Попался, нарик! - довольно осклабился лысый вампир.

- Регис! Кагыр! Мильва! На помо-о-ощь! - что есть силы заорал ведьмак.

- Не ори, - жестко бросила сельпуга, - Друзья здесь тебя не услышат, а другим и дела нет.

- Фрингилья-а! - наступив на гордость, изо всех сил воззвал Геральт, надеясь на магическую связь.

Увы, у чародейки сейчас были свои проблемы. Только что особой почтой ольховых эльфов (фирма "Эредин и сыновья") из параллельного мира на имя госпожи Виго прибыла огромная посылка. К ней прилагалось письмо от императора по имени Пень Пнем, содержащее полтора километра цветистой восточной лести и нижайшую просьбу к "божественной и прекрасной госпоже" убрать из Пномпеня больных диареей слонов. Фрингилья довольно захохотала и принялась исследовать подношение поверженного врага. В украшенном богатой резьбой сундуке оказался другой, поменьше и еще красивее. В нем - еще один, и так до тех пор, пока в руках магички не остался ларец размером с обувную коробку. Фрингилья, предвкушая увидеть золотые изделия тонкой работы средь россыпей жемчуга и драгоценных камней, подняла крышку, и из ларца жизнерадостно ломанулся целый поток тараканов, кои резво разбежались и разлетелись по всей комнате. О! Это были не маленькие, хилые доходяги, доводящие до истерик домохозяек северных стран. Госпоже Виго достались ядреные тропические звери размером чуть ли не с ладонь. Услышав пронзительное сопрано, в чародейкины покои примчалась орава слуг, и именно в тот момент, как Геральт звал на помощь, придворная челядь была занята ловлей восточной экзотики и приведением в чувства держащейся за сердце магички. Госпожа Фрингилья не могла предположить, что такое замечтельное имя императору дали не за его умственные способности, а чтоб не приставали злые духи. Позже, она, конечно, попытается отомстить, отправив хитрому монарху в качестве угощения арбуз, фаршированый ядовитыми кусачими червями длиной сантиметров по двадцать каждый. Пень Пнем оттяпает им ядоносные бошки, поджарит и съест с большим удовольствием. Но это уже к делу не относится.

Таким образом на магическую поддержку ведьмак рассчитывать не мог. Фрингильин медальон на его шее лишь слабо пискнул: "Абонент занят, ждите ответа."

- Дийкстра-а!! - завопил Геральт, совершенно отчаявшись.

- Дийкстра к тебе теперь еще долго приставать не будет, - сообщил, ухмыляясь, кильмулис, - Скоя'таэли подсунули ему свой рецепт пластиковой взрывчатки, где в инструкции предлагалось использовать вместо стеклянной посудины аллюминиевую кастрюлю. Говорят, взрыв был такой, что главшпиона выпутали из ветвей какой-то туссентской пальмы, только после того, как спилили ее.

Геральт замолчал, жалея, что банки из-под нитратов в террористическом вертепе, а не прекрасный лик Йеннифэр, будет последним, что он видел в своей долгой героической жизни. Чудовища привели себя в порядок после битвы и начали готовиться к банкету. Они расстелили скатерть, расставили тарелки, раздали вилки с ножами и распределили лабораторные фильтры в качестве салфеток. Долго ругались, чья очередь будет мыть после трапезы посуду. Кильмулиса послали за водкой. Гремлин предложил потушить Геральта в тазу на газовой плитке с чесноком и помидорами. Прыскирник надушил свои валенки в честь банкета духами "Шанель N5". Ёлкоглаз Канделябрыч был, конечно же, героем дня, окруженным всеобщим восхищением.

- Молодец! - хвалил его корред, - Можешь же, когда хочешь! Клянусь, даже допплер не сумел бы так здорово изобразить эльфа!..

- Ну, во-первых, у меня явный актерский талант, я даже думаю поступать в театральный. - ответил скромный Канделябрыч, - А, во-вторых, что уж тут было такого трудного, когда меня сам же Фаоильтиарна относительно себя проинструктировал? Это был у нас с лысым запасной план. Скоя'таэль в первый же день заключения избил охранника и одел тамошнему пахану на голову парашу. В результате террористу добавили еще три года тюрьмы. А дальше вампиры ночью подлетели к крепости, выломали решетку в окне, выкрали Фаоильтиарну из общей камеры (никто, надо сказать, и не возражал) и улетели с добычей куда подальше. Когда команданте узнал, что его намерены отпустить на все четыре стороны, если он поможет, то сразу же сдал нам свою тайную лабораторию в пещере, где партизаны готовили покушение на Дийкстру. Остальное было делом техники.

- Да уж, - проворчал вечно недовольный вампир-Гаврош, почесав надпись на лбу, - Зато как ты лоханулся, когда изображал бабу! Насилу ноги унесли.

- Ладно, - огрызнулся Канделябрыч, - Скажи спасибо, что я не стал вить гнездо на люстре и пытаться отложить там яйца. У теплокровных в сезон размножения это сплошь и рядом, между прочим.

- С тебя станется! - поморщился бомжеватый вампир, - Двоечник хренов.

- Не ругай его, - вступился за товарища корред, - Прыскирник подсунул Ёлкоглазу ученый трактат про людей за авторством барбегаза Кузьки. Это своего рода Фоменко среди барбегазов. Он, эпатажник, и не такое сочиняет. А наш паучара - деревенщина и читает всякую муть.

Канделябрыч стыдливо покраснел, мигая подбитым глазом. Бомжеватый вампир сурово посмотрел на елочное существо:

- У теплокровных гнезда вьют птицы. Люди нет. Понял?

- Да. А яйца люди откладывают?

- Черт их знает... - пожал плечами чумазый вампир, - Вроде да. Не помню. Но не в гнездо уж точно, придурок! В сейф там или в тумбочку. Чтоб сохранней было. Прикинь, если б твоя блондинка бегала за Геральтом, катя перед собой тумбочку?

- Кузька пишет, их самцы сбрасывают рога на зиму, - осторожно заметил прыскирник, - Что скажешь, Влад?

- Не все, - авторитетно заявил бомжеватый, - Но этот, - он показал на связанного Геральта, - Таки сбросил.

- Я до тебя еще доберусь, тухлятина летучая! - пригрозил Геральт, силясь порвать паутину.

- Эх, найти бы! - размечтался лысый вампир, - Всю жизнь хотел себе в склепе вешалку сделать из настоящих ведьмачьих рогов! Ну ладно, пора приступать к ритуалу. Все трезвенники на выход!

Гремлин, сельпуга, корред, Канделябрыч и прыскирник встали и потопали на улицу.

- Эй, Коготь! - окликнул гремлина толстый вампир, - Выпил бы с нами?

- Не могу - язва.

- Эх, ну че за интеллигенция такая! - вздохнул толстяк, - У нас в народе говорят: кто не пьет, тому веры нет, - он подмигнул сельпуге.

- Отстань от приличной девушки! - возмутился прыскирник, приобняв сельпугу лапой в душистом валенке, - Всех надо бухать приучить, да? Распейте этого мутанта поскорее, и будем тушку готовить!

- Чем закусываем? - спросил "собутыльников" лысый вампир.

- Соленые рыжики, бычки в томате.

- Идет!

- Антисоциальные элементы, алкаши проклятые! - выругался Геральт, барахтаясь в паутине.

- Заткнись! - огрызнулся Влад Бомжеватый, - Какой болтливый пузырь попался! - он раздвинул паутинные веревки, вскрыл Геральту вену на руке и нацедил в стакан крови. - Эх, коньячок "Ведьмачок" в живой таре, пять звездочек! Кто желает? - упырь хлебнул и занюхал выпивку грязным рукавом, - Со времен короля Обалдуина Седьмого не было у меня такого козырного бухла! - Вампиры довольно загоготали и, толкаясь, полезли подставлять стаканы.

Тут автору стоит сделать некое лирическое отступление. Как известно, в мире Сапковского вампиры употребляют человеческую кровь не для еды, а в качестве развлечения, с целью вызвать опьянение, подобно тому, как люди пьют вино. Про Региса, например, мы знаем, что он долгое время состоял в обществе "Анонимные Алкоголики Ковира и Повисса". Геральтова дружка, грязного, пьяного и опухшего, не раз вытаскивали из канавы стражники, и ему приходилось откупаться, дабы не ночевать в вытрезвителе. Так граф пропил свой замок, спустил все состояние и в конечном итоге сделался бродягой в компании Геральта. По утрам у Региса так тряслись руки, что он не мог попасть клыками в вену пойманной для опохмелки жертвы. Из-за этого вампир однажды намертво запутался зубами в монисто уличной танцовщицы и долго бегал вместе с ней по деревне. Вернее, дородная дама, весившая около ста кило, в панике буксировала ослабевшего от пьянства Региса за собой. Со стороны они напоминали галопирующую бегемотиху, на которой, завывая, висел взлохмаченный беспризорный кот. Бегство сопровождалось звоном многочисленной бижутерии плясуньи, поэтому странная пара походила также на упряжку лошадей с бубенчиками. Чем кончилось тогда для графа нападение на девушку, вы знаете из книги. Но этим проблемы Региса не ограничивались. Периодически его мучил алкогольный делирий. Тогда вампиру всюду начинал мерещиться Ван Хельсинг с арбалетом. Этих виртуальных пришествий легендарного охотника за нечистью боялся персонал всех окрестных вытрезвителей и диспансеров. Потому как в течение нескольких дней Регис буйствовал, утверждая, что видит Ван Хельсинга на всех шкафах и подо всеми кроватями, и что оный тип предлагает ему выпить, угрожает убить или сексуально домогается. Когда Регис постепенно шел на поправку, у него случались приступы остаточного бреда: вампир был уверен, что Ван Хельсинг отравил в столовой всю еду и заминировал линолеум в коридорах. Наконец, заработав алкогольный гастрит и пройдя курс медикаментозного лечения осиновой настойкой, несчастный граф нашел в себе силы покончить с пагубной привычкой прежде, чем цирроз печени уложит его в гроб уже без права вылезать по ночам.

Но трое зашибал, пленивших ведьмака, нисколько не опасались, что их увлечение выпивкой приведет к печальным последствиям. Они цедили из Геральта кровь стакан за стаканом, закусывали бычками и все больше и больше косели. Толстый вампир рассказывал о своих похождениях:

- Я, мужики, родом из дыры одной, Румыния называется. Была у нас, тамошних вапирей, традиция - крепко бухать в день Святого Андрея. Соответственно, местное население обязано было очень пугаться, все чесноком натереть - окна, мебель, коров в сарае, и особенно замочную скважину или трубу. Хоть не с моей комплекцией по трубам и скважинам лазать, все равно приятно, когда тебя так шугаются. Значить, иду я как обычно ночью по деревне, в одной руке - вобла, в другой - стакан. Ищу, в какой бы халабуде набраться? Вокруг тишина-а! Все двери да ставни закрыты, и только слышно, как у людишек зубы от страха стучат. Менты тоже все попрятались, участок чесноком вымазали. Ждут, гады, когда я на бровях к склепу поползу, чтоб бабло вымогать, значит. Вдруг гляжу: в одной хате дверь открыта, поет кто-то. И чесноком не пахнет. Это еще что, думаю, за дела? Захожу. Сидит там на табуретке мужик небритый, портки штопает. Кругом бардак, неубрано. "Здорово, говорю, дядя! Смерть твоя пришла." И улыбаюсь, клыки показываю. А этот человечишка наглый такой! "Иди," - говорит, - "нечисть, своей дорогой. Я весь по уши в чесноке, да еще и сожрал полкило. Ничего ты мне не сделаешь." Да как рыгнет чесноком-то! И вааще, разит от него энтим продуктом - страсть! "Так," - говорю, - "Хорошо. Сам ты натерся, а что ж имущество не обработал? Непорядок!" Хмырь тот даже бровью не повел. "Хрен ли мне," - говорит, - "весь дом чесноком натирать? Эдак и на водку не хватит, коли стока чесноком затариваться!" Я вспылил. "Ах, тебе хрен?" - говорю. - "Ладно!" И все, что было в доме в щепки изгрыз. Стул под этим вахлаком, стол, кровать. Занавески, коврики сжевал. Свечки в подсвечниках пооткусывал. Все миски да горшки перемолол. Чугунок вот только сломать не смог - просто как следует погнул зубами. Сам дом евойный уже стал на решето похож, пол и стены дырявые. А какие я в крыше узоры повыгрыз! Тонкая художественная работа по дереву прям. Тут тебе не здесь, смертный, надо было чесноком натирать! Будут теперь вампиров уважать! Смотрю - а вахлаку этому небритому хоть бы хны. Разве что задницей больно треснулся, когда с погрызенного стула падал. "Ты," - говорит, - "пока не помер и вампиром не стал, бобром был, что ли? А дров на зиму заготовить поможешь?" Издевается! Я взъярился, верчусь вокруг него, клыками клацаю, а укусить-то не могу - чеснок. Тут и утро наступило. Обидно мне сделалось - страсть! И я на следующую же ночь, когда Сопряжение Сфер случилось, в этот мир перешел. Невозможно с ними стало, с румынами этими, никакого к высшим расам уважения!

- Между прочим, - поведал лысый вампир, - этот тип теперь в Румынии народный герой. Николае Многотреску его зовут, а кликуха - Вампироборец. Типа родную деревню от упыря избавил.

- Ну ладно, мужики, сообразим еще по одной? - предложил бомжеватый, примериваясь вскрыть Геральту вторую вену.

Вампиры разлили по стаканам еще порцию, чокаясь, заправились и затянули нестройным хором: "Ой, мороз-мороз, не морозь меня-а-а!" Ведьмак способен перенести гораздо большую потерю крови, чем простой смертный, однако тут надежды выжить не было. Поддатая троица собиралась выхлебать пленника до конца. "Прощай, Йеннифэр," - подумал Белый Волк, готовясь к смерти, - "Мало ты расцарапала рожу этому эльфийскому бандиту. Надо было еще и ноги поломать." И тут, в этот трагический момент, выяснилось, что любители халявного бухла кое-что не учли. Перед тем, как спуститься в подземелье, ведьмак принял большое количество разнообразной химии и гомеопатии. Теперь ведьмачьи колдовские эликсиры свободно циркулировали в пищеварительном тракте довольных жизнью упырей. Геральт с интересом посмотрел на своих врагов. С врагами было что-то не то. Они осовело пялились в пространство ненормально суженными зрачками, орали, пели и декламировали каждый что-то свое. Периодически кто-нибудь из них разражался бессмысленным буйным смехом. Конечно, всех вампирят еще в школе учат, что распивать больных СПИДом, ведьмаков и наркоманов опасно. Но кто ж это помнит-то?

- Ты меня уважаешь?! - рявкнул вдруг лысый вампир, схватив за грудки толстого.

- Ува.. уважаю, - хрипло промямлил заплетающимся языком укротитель румынских портняжек.

- А что бычков с головы глотаешь, а не с хвоста? Не уважаешь, значить! - не поверил лысый.

- Ува.. уважаю, - настаивал толстяк, мотая башкой, как лошадь.

Бомжеватый вампир продолжал, раскачиваясь, орать "Ой, мороз-мороз!.." уже по четвертому разу. Голоса и слуха у него не было.

- Не уважаешь, падла! - громко взвизгнул лысый упырь, демонстрируя обломанный клык, и треснул упитанного по башке стаканом.

Толстяк взревел, как пылесос, и полез драться. Примерно минуты две обделенный уважением и невинно оскорбленный валяли друг друга по полу, сокрушая по дороге тарелки и посудины с реактивами. Наконец, лысый сдался и рванул, подвывая, вон из пещеры. Толстяк с расквашенной мордой преследовал его по пятам. На взлете лысого стало рвать - глиссада взмывающего в небеса упыря была обозначена шлейфом соленых рыжиков, коими он закусывал распитие Геральта. Толстяк силился догнать обидчика, нелепо кувыркаясь в воздухе, словно проткнутый воздушный шарик. Белый Волк с надеждой покосился на третьего "собутыльника". Влад Бомжеватый в который уже раз, дирижируя немытыми дланями, умолял не морозить его коня. Внезапно вампир издал радостный вопль, вылил себе на голову масло для бани, в которой Ёлкоглаз проводил нитрование, и тоже зигзагами поскакал на выход. Позже Геральту рассказывали, что чумазый коневод пролетел совсем немного. Через полкилометра Влад вошел в штопор и рухнул в чей-то огород, уничтожив посадки редиски и подорвав все бешеные огурцы в округе. Лысый и толстяк изображали авиационный парад над городом довольно долго. Наконец, румынский вампир зацепился подтяжками за шпиль ратуши и стал вращаться вокруг него, напоминая шмеля на нитке. В общей сложности он провисел на крыше трое суток, строя рожи стражникам и пытаясь с голодухи охотиться на пролетающих ворон, смешно щелкая зубастой пастью. Потом румынский упырь добровольно сдался пожарной команде. Лысый задира к тому моменту уже успел написать в небе рыжиками "Искренне ваш, Аэрофлот!" и с воплями "За императора! Банзай!" протаранить на реке башкой баржу с компостом.

Ведьмак изо всех сил пытался освободиться от пут, молясь богине Мелителе, чтоб остальные чудовища из тусовки не вздумали вернуться. Его опасения были напрасны: в пещеру притащился лишь кильмулис с двумя бутылками водки. Да и тот затравленно огляделся и тут же по-быстрому свалил, услышав голоса рыскавших в округе стражников. Напуганные вампирьими полетами горожане объявили боевую тревогу, и монстры, увидав повсюду толпы вооруженных людей, предпочли убраться от греха подальше. К полудню Белого Волка обнаружили в пещере дети. Поскольку Геральт неоднократно драл городским сорванцам уши за воровство яблок из сада Фрингильи, развязывать своего "воспитателя" они не торопились. Гадкие мальчишки и девчонки прыгали вокруг, корча рожи, кидаясь шишками и весело напевая: "Ведьмачок-дурачок, а поймай меня, торчок!" Потом, услыхав их торжествующе-визгливые вопли, в подземелье заглянул патруль городской стражи. Геральт все-таки получил свои триста золотом. Ему удалось убедить княгиню, что вампиры впредь будут держаться подальше от Туссента.