"Горошина для принцессы" - читать интересную книгу автора (Шушаков Олег)

Глава шестая

…Только человек может ощутить течение времени…

Цветы, собаки и кошки не знают, что это такое. Им повезло…

Камни, будь они живые, наверное, многое могли бы поведать о том, что видели, пока превращались в песок под ласками дождей и ветров. Камни - само олицетворение времени. Но им тоже не дано его ощутить…

Как странно, думала Снежка, сидя у окна очередным одиноким утром… Иногда время несется вскачь, и секунды обгоняют друг друга, пихаясь и подталкивая в спину. Дни и ночи пролетают незаметно, как вдох и выдох, и мгновенно слипаются в недели и месяцы… А иногда они тянутся бесконечно, и от заката до заката проходят целые годы…

Особенно, если сидишь дома, в четырех стенах, не смея высунуть нос на улицу! Как в детстве, когда папа, наказывая за очередную шалость, не пускал ее гулять!

Первые дни, после того, как Владимир уехал, Снежка обманывала время, занимаясь домашними делами. Но в городской квартире, даже холостяцкой, не так уж и много дел, чтобы заполнить ими бесконечность. И даже если растягивать удовольствие и делать все, не торопясь, рано или поздно все белье будет перестирано и переглажено, посуда перемыта и вычищена, а от пыли по углам и под мебелью не останется даже воспоминания.

Отгладив и развесив Володькино белье, рубашки, бриджи и гимнастерки, Снежка занялась собственными обновками. Она перемерила по новой все платья, юбки, блузки, кофточки и туфельки, которые ей подарил Владимир, прикидывая, когда, что и с чем можно надеть. И осталась довольна его вкусом. Она даже не знала, что он так тонко чувствует гармонию!..

Наверное, она много чего о нем не знает, подумала Снежка. И вздохнула. Вот, уж чего она точно не знает, так это, как он целуется! Она прикусила нижнюю губу. Это надо срочно исправить! И она обязательно это исправит! Как только он вернется из командировки!

Возню с тряпками удалось растянуть почти на два дня. А потом опять пришлось ломать голову, чем заняться…

От скуки Снежка перемыла окна. Потом, наткнувшись в кладовке на ведро с известкой и кисть, она три дня развлекалась побелкой. И уже подумывала о том, что неплохо бы покрасить полы.

Но за половой краской надо было идти в хозяйственный магазин… Пришлось наступить на горло песне. Потому что нарушить данное Владимиру обещание не выходить из дому эти полторы недели, Снежка не могла. Как говорит папа в таких случаях, дал слово - держись. К этому он приучил ее с малолетства. Снежка считала эту привычку не самой худшей, и менять не собиралась.

Иногда ее подмывало подключить телефон, позвонить Маринке и похвастаться, что она вышла замуж. И не за какого-нибудь пятикурсника или, ах, целого аспиранта, а за самого настоящего Героя Советского Союза! И пусть поскрипит зубами! И сдохнет от зависти! Но, во-первых, этой предательнице Снежка никогда больше и руки не подаст, а во-вторых, звонить опять же нельзя, потому что она обещала Володьке не подходить к телефону.

Никаких разумных объяснений таким предосторожностям она найти не могла. Ну и что, что ее отец был арестован как враг народа! Снежка была совершенно уверена, что он ни в чем не виноват и скоро те, кому положено, во всем разберутся и его отпустят. И никак не могла взять в толк, почему должна сидеть тише воды, ниже травы.

Ничего-ничего, подумала она, вот приедешь обратно, все расскажешь, как миленький! Свои специфические женские возможности Снежка знала преотлично! И с мужчинами управляться умела! Даром что ли выросла на аэродроме! Крутить-вертеть пилотами и штурманами, техниками и мотористами давно уже было для нее самым, что ни на есть, обыденным занятием!

Вот бы сейчас на аэродром, вздохнула Снежка!.. Подставить лицо солнечному ветру, запрокинуть голову в небо и смотреть, как там, в прозрачной синеве, кувыркаются маленькие самолетики, рычат авиационные двигатели и распускаются белые купола парашютов… Когда Володька вернется, она поставит вопрос ребром! И заставит взять ее с собой на полеты!

И, вообще, почему бы ей не завербоваться в армию вольнонаемной? Например, медсестрой в санчасть у него в бригаде? У нее все-таки два курса мединститута! Или в штаб, машинисткой? Она, ведь, не плохо печатает! Между прочим, не одним пальцем, как папа, а всеми десятью! И даже, не глядя на клавиатуру!

В папином кабинете, поблескивая вороненым железом, стоял самый настоящий «Ундервуд», и Снежка, развлекаясь, извела на нем немало бумаги. К тому времени, когда ей это наскучило, она уже весьма сносно выучилась стучать по клавишам.

Нет, подумала Снежка, Володька не разрешит! Он украл ее, как разбойник с большой дороги, спрятал в своем логове, и теперь, ясное дело, этакую драгоценную добычу из рук не выпустит, как и положено разбойнику!

Снежка опять вздохнула. Прошло уже десять дней с момента его отъезда, и она ужасно по нему соскучилась! По его терпкому, мужскому запаху. По его низкому, чуть-чуть хрипловатому, голосу. По его взглядам…

И, правда, он так странно смотрит на нее иногда! Как будто видит впервые. И что-то такое светится у него в глазах, непонятное и волнующее… Снежка представила, что, вот сейчас, он стоит рядом и смотрит на нее именно так… И даже ахнула от того, как сладко вдруг защемило у нее у груди!

Когда же ты ко мне вернешься, разбойник мой любимый?!..

Снежка встала и подошла к полке с книгами. Может, почитать что-нибудь?

Увы, выбор был невелик. На полке стояло от силы десятка два книжек.

Вот, у них дома, на проспекте 25-го Октября… Ну, словом, когда они еще жили с папой на проспекте 25-го Октября… У них в зале стояло несколько книжных шкафов, доверху забитых книгами. Чего там только не было! Роскошные, тисненые золотом дореволюционные издания с чудесными картинками, укрытыми папиросной бумагой! Подшивки журналов «Нева» и «Домострой»… И, конечно же, новые журналы и все-все, что вышло в Госиздате и Детгизе за последние годы!..

Снежка иной раз целый час стояла и гладила корешки ладонью, не зная, что выбрать почитать. Обычно дело заканчивалось тем, что она вытаскивала свою любимую, зачитанную до дыр, книжку про капитана Блада и, забравшись с ногами в папино кресло, погружалась в грезы о пиратах, приключениях и романтической любви.

Ну, и что мы тут имеем? Она прошлась взглядом по полке.

Перво-наперво, само собой, уставы!.. Строевой. Дисциплинарный. Внутренней и гарнизонной службы… А как же без них! Обычная история! Через день - на ремень!.. Наставление по стрелковому делу. Оч-чень увлекательно!.. Та-а-ак! Что тут у нас еще? Русско-испанский словарь, справочник по высшей математике, учебник по метеорологии для ВУЗов, школьный учебник по астрономии… Алгебра… Тригонометрия… Бр-р-р! Даже вспоминать не хочется!.. Смотрим дальше… Устав ВКП(б). Понятно. Сборник трудов В.И. Ленина. Избранные речи товарища Сталина. Ворошилов… Ага! Она потянула одну из книжек. «Господство в воздухе» Джулио Дуэ. У папы тоже такая была. Сначала Снежка думала, что это фантастический роман наподобие Уэлссовской «Войны в воздухе», но быстро разобралась… Она сунула Дуэ назад. Та-ак… Опять скучные академические рассуждения про войну… «Техника и тактика воздушного флота», «Воздушные силы в бою и операции», «Воздушный бой», «Войсковая авиация»… Уф-ф-ф…

Взрослые мужчины любят играть в войну как дети!.. Только маленькие мальчики возятся в песочнице, а большие дяди превращают в поле сражения целые страны и континенты! И стреляют друг в друга уже не из рогаток, а из самых настоящих пушек и пулеметов!

А это что? Люба Б#233;рлин. «Записки парашютистки». Интересно… Снежка прекрасно помнила эту малюсенькую-премалюсенькую темноглазую евреечку с пухленькими губками. Она не раз видела ее на авиационных праздниках в Тушино, во время которых Люба выполняла показательные прыжки с парашютом. Снежка перелистала книжку и поставила на место. Ну, и ничего особенного! Подумаешь! Если бы она захотела, то тоже стала бы парашютисткой!..

А потом Снежке вдруг стало стыдно за то, что она приревновала Володьку к Любе. Она ведь прекрасно знала, что Люба была замужем. И то, что в прошлом году она погибла, выполняя затяжной прыжок, Снежка тоже знала. И помотала головой. Она, что, ко всем на свете его теперь ревновать будет?.. Этак и свихнуться недолго!

А вот и художественная литература… Горький… Серафимович… Фурманов… Алексей Толстой… И все.

А когда ему было книжки-то собирать, вдруг обидевшись за Владимира сама на себя, сама на себя рассердилась Снежка! Сутками на службе, то война, то маневры!

Ага! Наконец-то! В самом конце книжной полки притулилось несколько поэтических сборников.

Снежка слишком хорошо знала Владимира, что бы сомневаться, что найдется почитать что-нибудь из стихов! Он, само собой, скрывал, что не равнодушен к поэзии, но она догадывалась. Слишком уж хорошо он в ней разбирался, а кое-что иногда даже читал на память… Если удавалось его раскрутить, конечно… И, кстати, неплохо читал!

Та-а-ак!.. Пушкин… Лермонтов… Блок… Ага, вот! Есенин!

Снежка вытащила томик Есенина и, запрыгнув с ним на тахту, открыла посередине. Внезапно ей на колени из книги выпал листок.

Снежка удивленно взяла его и прочла:

»Грустно-светлых северных мелодий

Ветер насвистел седому Григу.

Пели волны, обнимали берег.

Белокрылые метались чайки…

У скалы покинутого фьорда

Льдисто-серые глаза полны печали,

Золотом волос играет ветер,

Руки милые когда-то их ласкали…

Ну, а там, в дали студёно-синей,

Черный драккар мчится за удачей,

Безнадежно в небо смотрит викинг,

Шепчет имя белокурой Сольвейг…»

Что это, подумала Снежка? В смысле, понятно, что это стихи! Но чьи они?.. Снежка таких еще не читала, хотя увлекалась поэзией, а некоторые стихотворения даже переписывала в отдельную тетрадку.

Стихи неизвестного автора ей очень понравились. Хотя и были не рифмованными, а белыми. Впрочем, из-за отсутствия рифмы они звучали еще романтичней!

А вдруг их сочинил Володька, подумала Снежка?.. А что? С него станется! Он все может! И на гитаре умеет играть, и поет неплохо! И, вообще, он у нее не такой как все! Наверное, он и стихи умеет сочинять!.. Она размечталась… А что, если он это стихотворение сочинил про нее?.. Снежка вскочила и подбежала к зеркалу в своей комнате. Она, конечно, не Сольвейг. Но природная блондинка, между прочим! И глаза у нее - серые!.. Жаль, что она не знает, какой у Володьки почерк, и ни одного его письма у нее нету, как на грех! А то сравнила бы и не мучилась от неизвестности!

С другой стороны, почерк был явно мужской. А кто еще, скажите, оставит свои стихи в Володькиной книжке, кроме него самого?! Никаких сомнений, это писал он! Вот, только сам ли он сочинил эти чудесные стихи? Или переписал откуда-нибудь?

Это был вопрос наипервейшей важности!

Потому что, если это были его стихи, то Володька, однозначно, написал их в ее честь!.. Снежка повертелась перед зеркалом… А что? Очень даже симпатичная девушка! И почему это в ее честь нельзя сложить стихов, скажите на милость?!

Ну и что, что стихи про Сольвейг! Это просто поэтический образ! А на самом деле, это стихи про нее!

Снежка снова перечитала волшебные строчки, прижала листок к груди и закружилась по комнате. Он это написал про нее, про нее! Иного и быть не могло!

- Льдисто-серые глаза полны печали… - продекламировала она вслух.

И вдруг замерла. У этой наглой продавщицы, которая липла к Володьке, тоже были серые глаза. А что если это стихи о ней?!

Нет, сказала себе Снежка! Какая же ты дура, ведь, он же сказал, что она рыжая, а тут черным по белому написано - золотом волос! Нет, это про блондинку! А значит про нее, про Снежку!.. Ах!.. Она зажмурилась и снова закружилась по комнате.

Позабытый томик Есенина валялся на тахте…

Полевая командно-штабная игра, в которой принимали участие командиры частей и соединений Киевского военного округа, а также начальники и оперативные работники штабов, завершилась успешно. Красные, как и ожидалось, в ходе ожесточенного приграничного сражения остановили рвущегося вглубь страны агрессора, а затем, перейдя в решительное наступление, наголову разгромили синих на их же территории. После совещания командного и начальствующего состава участники командно-штабной игры разъехались по своим частям…

Владимир участия в игре не принимал. Он прибыл в Киев в качестве наблюдателя. И был этому искренне рад! Одно дело вести в бой звено, отряд или эскадрилью, а совсем другое руководить боевыми действиями целой авиабригады! Здесь нужна не личная смелость, а стратегическое мышление, оперативно-тактическая подготовка, навыки планирования и обеспечения боевой работы соединения!

А откуда им взяться, с горечью думал Владимир, видя, как решительно и умело распоряжаются своими силами его более опытные коллеги! Окажись он сейчас на их месте, Бог ведает, каких дров наломал бы! Потому что самому сбивать врага - это одно, а посылать подчиненных в бой - совсем другое!

Чуть более полугода назад он был простым командиром отряда и носил три кубаря в петлицах! А теперь под началом у Владимира была целая авиабригада!

С хозяйственными делами, руководством полетами и повседневной жизнью, он еще как-то управлялся. А вот штабная работа была для него, как темный лес! Ему бы в академию, ему бы поучиться!

У Владимира был опытный зам и крепкий начштаба. Но комбриг обязан сам, не хуже своих помощников, ориентироваться во всех премудростях управления боевыми действиями вверенного ему соединения! И он дал себе слово, расшибиться в лепешку, но добиться зачисления в Военную Воздушную академию этой же осенью!

На обратном пути Владимир вышел в Москве, чтобы зайти в Управление ВВС РККА и решить вопрос о переводе на Дальний Восток… Он должен был поскорее увезти Снежку, как можно дальше от угрожающей ей опасности! Это была самая важная задача в настоящий момент! И ничего другого ему сейчас и в голову не шло!

А что касается академии, то до осени еще далеко! Если удастся поступить, то, само собой, сначала Владимир поедет в Москву один! Оботрется, разведает обстановку, и только потом вызовет жену. Может быть, к тому времени что-то прояснится и в судьбе ее отца, хотя больших надежд на это он не питал. Одним словом, будем решать проблемы по мере возникновения, решил Владимир…

Однако с ходу попасть к заместителю Начальника ВВС, курирующему кадровые вопросы, он не сумел. Его помощник, моложавый майор, был вежлив, но непреклонен. Товарища комдива нет, будет через несколько дней, запишитесь на прием, товарищ Герой Советского Союза… А может, его и правда не было…

Записываться на прием Владимир не стал. Это означало просидеть в Москве еще почти неделю! Но от намерения перевестись он не отказался. Не получилось в лоб, обойдем сбоку! Он в любом случае собирался навестить своего бывшего комэска, а теперь появилась роскошная возможность попросить боевого друга о помощи!

Потому что Толя Серов после Испании стал оч-чень большим начальником!

Владимира отправили домой в конце сентября, как только он чуть-чуть оклемался после тарана и вышел из госпиталя. А Толян вернулся в Союз лишь в январе. И в одночасье стал почти легендой! Ему вручили три ордена и грамоту Героя! Из старших лейтенантов он шагнул сразу в полковники! В мае был назначен начальником Главной летной инспекции Красной Армии, а совсем недавно стал членом Совета авиации при Совнаркоме.

После крепких объятий и богатырских хлопков по спине и по плечам, посыпались обычные расспросы… Какими судьбами? Кем, да где, да как дела? Кого видал, да что о ком слыхал? А здесь зачем?

- Толя, помоги попасть на прием к Никитину! Хочу перевестись в ОКДВА! А помощник говорит, что его нет, - сказал Владимир.

Анатолий поднял трубку внутреннего телефона и несколько раз крутнул диск:

- Серов… Алексея Васильевича!.. Так. А когда будет?.. Понял! Спасибо, - он посмотрел на Владимира. - В командировке. Но завтра уже будет на месте. Сам на прием пробьешься или проводить?.. Помощничек у него прямо цербер! Мне б такого! - ухмыльнулся он.

- Или проводить, - сказал Владимир. - Времени в обрез! Я тут мотаюсь по совещаниям уже почти две недели, а бригада без командира! Сам понимаешь!

- Слушай, Владимир, а почему Дальний Восток?.. - вдруг спросил Анатолий. - Давай лучше ко мне в инспекцию! Дел невпроворот, а людей не хватает!

- Ты же меня знаешь, Толян!.. - Владимир развел руками. - Какой из меня столоначальник! Мне, ведь, в кабинете и полдня не высидеть! Я же без неба не могу!

- Обижаете, товарищ майор! - покачал головой Анатолий. - С чего ты взял, что мы тут штаны просиживаем! Все мои инспектора без роздыху мотаются с проверками по частям! С утра до вечера из самолетов не вылазят!.. И, вообще, у меня тут грандиозная мысль родилась недавно! - у него загорелись глаза. - Пилотажная пятерка из боевых летчиков! Не просто групповой и одиночный пилотаж на грани возможного, а реальный воздушный бой! Стреляем холостыми, само собой! Но все остальное, как в жизни! До Дня Воздушного Флота осталось всего ничего! Мы уже и тренировки начали!.. Мы - это я, Мишка Якушин, Борька Смирнов и Женька Антонов!.. Пятого пока нет… Кандидатуры имеются, конечно. Но мне нужен свой, проверенный! А ты, как раз, такой и есть! Давай к нам пятым!

Владимир почесал в затылке.

А, ведь, как заманчиво! Как заманчиво-то, а!.. Вместе, как в былые времена, полетать, пострелять! Опять же, зная Анатолия, Владимир был совершенно уверен, что пилотаж действительно будет на грани!.. Э-эх, если бы не Снежка!.. В Москве Герой Советского Союза Иволгин неминуемо окажется на виду. И его жена, само собой, тоже! И неудобных вопросов им не избежать…

Анатолий заметил его колебания. Но давить не стал… Ничего, еще не вечер! Сам дозреет!.. И ребята помогут!

- Так, - сказал он. - Ты подумай! Само собой, с кондачка такие дела не решаются! - Анатолий прищурился. - А пока вы будете думать, товарищ майор, я, как старший по званию, вас к себе прикомандировываю! - сказал он официально и вдруг широко улыбнулся. - Тебе все равно сидеть в гостинице еще как минимум сутки! Ты где остановился? В «Москве» или ЦДКА?

- В «Москве», - сказал Владимир.

- Отлично! Мы с Валей тоже там обосновались, пока квартиру ждем! Значит так!.. - он посмотрел на часы. - Сейчас мы с тобой завалимся куда-нибудь перекусить, а потом махнем в ТРАМ-тарарам, то бишь, в Театр рабочей молодежи! Сегодня там ставят «Бедность - не порок» Островского. Между прочим, моя Валя - в главной роли! - гордо сказал Анатолий. - А после спектакля подхватываем Валентину и сразу ко мне! - он положил руку на телефон. - Ребятам я сейчас команду дам, чтобы к столу чего-нибудь сообразили! Посидим, потолкуем, а потом танцы устроим!.. Борька и Мишка придут с женами, а для тебя и Женьки Валя кого-нибудь с собой притащит!.. Для компании!.. А может, еще кто-нибудь потом подтянется на огонек! Я в Доме писателей с такими хорошими ребятами познакомился! - Анатолий поднял трубку и набрал номер. - Борис!.. Я в театр! А ты хватай Мишку и Женьку, и дуйте в магазин!.. Да! Сегодня у меня!.. Кстати! Будет сюрприз!.. Э, нет, так не пойдет!.. Если я скажу, тогда сюрприза не получится!.. Ничего-ничего, помучаетесь маленько!.. Ну, все! До вечера!..

Владимир подождал прямо в кабинете, пока Анатолий закончит самые неотложные дела. После чего, усевшись в «королеву», роскошный Серовский лимузин - подарок испанских товарищей, они поехали в ресторан, поужинали, как следует, а затем махнули в театр.

Спектакль произвел на обоих огромное впечатление.

Хотя Анатолий смотрел эту постановку уже несколько раз, он снова был до глубины души взволнован развертывающейся драмой. Так, словно все это происходило не с Любовью Гордеевной, а с самой Валентиной!

Владимир видел пьесу впервые, и, не скрывая эмоций, вовсю переживал за главную героиню, сразу же влюбившись в этот цельный и сильный характер.

Как гордо ответила она разбитной, веселой вдове в первом действии: «Девушка девушке рознь!»… Как сверкнули ее глаза!.. У Владимира даже что-то к горлу подступило! Ведь, точно также могла бы сказать и обязательно сказала бы Снежка!

А сцена объяснения в любви! Как искренне и просто Любовь Гордеевна призналась в своих чувствах!.. Она сказала Мите, который прочел ей свое стихотворение: «Я тебе сама напишу… Только стихами я не умею». А потом написала на листке «И я тебя люблю!» и отдала ему…

У Владимира так гулко стучало сердце, что он невольно огляделся, не заметил ли кто!.. Куда там! Все взгляды были устремлены на сцену… Анатолий стиснул кулаки так, что побелели пальцы, и практически не дышал, не отрывая глаз от жены.

Э-эх, вздохнул Владимир, вот если бы Снежка написала ему такое!..

А как проникновенно, глядя в зал, прямо на сидящего в первом ряду Анатолия, Валя, то есть Любовь Гордеевна, сказала, обнимая подругу в одной из сцен:

- Ах, Аннушка, как я его люблю-то, кабы ты знала!..

Когда спектакль окончился Владимир вышел из театра и закурил, стоя на крыльце. Написанная еще в прошлом веке пьеса задела его за живое. Прекрасную молодую девушку против ее воли хотели отдать замуж за мерзко хихикающего старого паука только потому, что он был очень богат!.. А ее любимый был беден…

Это ужасно, подумал Владимир, когда юные девушки так беззащитны!.. И чертыхнулся! А сам-то, что сотворил?! Взял и принудил несчастную Снежку выйти за себя! Конечно, он не какой-нибудь, падкий на молоденьких, слюнявый старикан! Но все равно!.. Нельзя же без любви, насильно, отдавать беззащитных девушек замуж!..

В конце второго действия он уже еле сдерживался! Ему жутко хотелось вылезти на сцену и вмешаться! И прекратить этот кошмар! Потому что папаша главной героини, тиран-самодур, пообещал отдать ее этому старику и уперся на своем, как баран!..

И она тоже хороша! Нет бы, за счастье свое побороться! Что же сдалась-то так быстро! «Твоя воля, батюшка!» - передразнил Владимир покорную дочку Любовь Гордеевну… Просто зла на них не хватает! На девушек этих, беззащитных!.. Ведь, понимает же, что не видать ей счастья со старым да нелюбимым, а туда же, под венец! А потом что? Ублажать в постели противного дряхлого старикашку, слезы лить и чахнуть?! Ах, я другому отдана и буду век ему верна?!

Владимир в сердцах раздавил каблуком окурок! Спасибо автору, отвел беду от глупой, послушной барышни! Спас! Вот только в жизни так не бывает!.. Никто не спасет! Надо самому за свое счастье сражаться!..

Он вздохнул. Все вы правильно излагаете, Владимир свет-Иванович! Надо за счастье сражаться! Но сказать-то легко… А если она не любит, что делать? С ней самой, что ли сражаться?!

А может, и с ней, пришла вдруг в голову шальная мысль!.. Ну и что, что не любит! А может, это она просто в чувствах своих еще не разобралась по молодости лет?

Интересно-интересно, подумал Владимир, оживляясь! А может надо просто быть понастойчивей, да потерпеливей? А может, надо что-нибудь придумать эдакое, поромантичней, и вскружить девчонке голову? А может…

Та-а-ак, решил Владимир, в этом что-то есть! И надо это как следует обдумать!

Анатолий долго ходил по опустевшему вестибюлю, поджидая Валентину. Наконец, она вышла. На ней был голубенький костюмчик, который нравился ему больше всех остальных ее нарядов. Потому что именно в нем она была, когда они познакомились… Два месяца назад… С тех пор он не расставался с ней ни на один день! И каждый из них длился целую вечность! Но пролетал как мгновение…

- Познакомься, Валя, это мой боевой друг Владимир Иволгин! Герой Советского Союза! - сказал Анатолий, глядя на жену влюбленными глазами.

- Валя Серова, - протянула она руку.

- Володя, - аккуратно пожал ее тонкую ладонь Владимир.

На сцене Валентина выглядела значительно взрослее. А вблизи оказалась совсем еще юной девушкой.

Они с Анатолием очень хорошо смотрелись рядом! Они были словно созданы друг для друга! Плотный и коренастый, русоволосый молодой полковник в темно-синем френче, весь в орденах, и крепкая, с прекрасной фигурой и пышной грудью, белокурая красавица в голубом костюме…

Анатолий с такой любовью смотрел на нее, а она на него, что у Владимира перехватило горло от тоски! Ну, почему у него-то все так неудачно в жизни сложилось! Он отвернулся, чтобы не выдать своих чувств…

Впрочем, не стоило особо беспокоиться. Потому что, находясь рядом, эти двое видели только друг друга, отрываясь лишь иногда, и лишь на миг. Когда назойливым окружающим все-таки удавалось привлечь к себе их внимание…

Вечеринка у Серовых удалась на все сто!

Сначала были только свои. Смирновы, Якушины, Женька Антонов, Владимир и две Валиных подружки, Женя и Маша… Молоденькие и очень симпатичные девушки…

Дамы хлопотали вокруг стола, а старые боевые друзья окунулись в расспросы и воспоминания… И в гостиничном номере словно повеяло порохом и зноем бездонно-голубого испанского неба. И пахнуло ароматом апельсиновых рощ с рыжих, выжженных беспощадным солнцем, склонов Сьерра-Гвадаррамы.

Наконец, все сели за стол.

- Выпьем, ребятушки, за наших испанских товарищей, - сказал Анатолий, встав с бокалом в руке. - Они бьются за будущее всех народов. Выпьем за них, за их доблесть, мужество, за нашу вечную дружбу с ними!

- За Долорес!

- За Барселону!

- Она еще не сдается!

- И не сдастся!..

Владимир выпил и налил себе еще. А потом поухаживал за своей соседкой слева, замечательной девушкой по имени Маша, невысокой стройной шатенкой с улыбчивыми зелеными глазами. За Женей Давыдовой, сидевшей справа от Владимира, присматривал Женька Антонов. Он как-то сразу и безоговорочно взял над ней шефство, и все вокруг только ухмылялись, глядя на внезапно обозначившуюся парочку.

Да, за этим столом собрались настоящие боевые друзья, вдруг подумал Владимир и улыбнулся. Давно ему уже не было так хорошо! Звенели бокалы и столовые приборы. Отовсюду раздавался смех и громкий разговор. Валя поставила пластинку на патефон и полились веселые и легкие мелодии…

- Летчики-инспекторы должны не просто проверять летную и боевую подготовку строевых пилотов, они должны их переучивать и толкать вперед! Эту задачу поставил перед нами товарищ Сталин! - хлопнул ладонью по столу Анатолий. - Конечно, есть летчики, которые лучше нас летают, - сказал он. - Прекрасных пилотажников достаточно! И среди испытателей, и в строевых частях! Но у нас преимущество, - Анатолий покосился на тарелку и подцепил вилкой пельмень, свое любимое лакомство. - Опыт непосредственного столкновения с противником! Технику пилотирования мы проверили огнем! Теперь надо разобраться не только в практике, но и в теории этого дела. По-новому решать вопросы организации полетов!

- Минхерц, - перебил его Михаил. - Ты только посмотри, какие красавицы у нас здесь томятся!.. А кавалеры им про организацию полетов и боевую подготовку толкуют! Может, лучше потанцуем!

- Не мешай, Мишка, - отмахнулся от него Борис. - Толя дело говорит!

- Ну, вы как хотите, а я пошел танцевать, - Михаил подмигнул жене. - Милая, ты не возражаешь, если я приглашу на танец хозяйку дома?

- Ой, да, пожалуйста, - усмехнулась та, отлично разгадав маленькую хитрость своего благоверного.

Потому что не успел он еще подойти к Вале и открыть рот, как Анатолий сорвался с места, да так резво, что чуть-чуть не опрокинул стул! Зато подбежал к ней первым! Свидетели этой забавной интермедии так и покатились со смеху!..

Звучала Рио-Рита. Владимир вопросительно посмотрел на Машу. Она улыбнулась и кивнула. Они встали и пошли танцевать вслед за остальными…

- Вы здесь проездом, Владимир? - слегка прижимаясь к нему, спросила Маша. Она прекрасно танцевала, и он почти не ощущал ее тела.

- Да, я служу под Ленинградом, - ответил он.

- И часто бываете в Москве?

- Да не то чтобы, - сказал Владимир. - Мог бы и почаще, конечно!

И прикусил язык, наткнувшись на пристальный Машин взгляд. Потому что его бесхитростный ответ на этот простой, заданный скорее из вежливости, чем из любопытства вопрос, прозвучал как-то по-особенному.

Надо быть поаккуратней со словами, подумал он.

Улучив момент между танцами, Владимир вышел на балкон. Он хотел закурить и вдруг застыл зачарованно, с папиросой в руках…

Ночь была великолепна!

Струясь огнями ярко освещенных улиц и площадей, над Москвой поднималось золотистое марево. Оно погасило и Млечный путь, и все созвездия. И только круглый белый фонарь Луны, да рубиновые кремлевские звезды светились в черном небе совсем рядом. По Манежной площади, шелестя шинами по мокрому после короткого вечернего дождя асфальту, изредка проносились автомобили…

А где-то там далеко-далеко, в своей кровати спит Снежка. Что ей снится?..

- Вот вы где, Володя, - тихо сказала Маша, встала рядом и внимательно посмотрела на него. - А я вас потеряла…

- Как красиво… - задумчиво сказал он.

- Да, очень, - Маша повернулась к нему и откинулась, опираясь спиной на перила.

- В этой суете, - медленно сказал Владимир. - Мы так редко смотрим по сторонам… Всё куда-то торопимся, куда-то опаздываем… И, все равно, никогда и никуда не успеваем… - он вздохнул. - И, что печальнее всего, не успеваем увидеть эту красоту, потому что вспоминаем о ней только тогда, когда настает время уходить…

- Наверное, вам очень грустно сейчас, Володя, - вздохнула Маша. - Только вы не переживайте, все будет хорошо!.. И она обязательно ответит на ваши чувства…

Он посмотрел на нее удивленно. В огромных Машиных глазах затаились слезы.

Она печально улыбнулась. А потом взяла его за руку и с наигранной бодростью сказала:

- Пойдемте, лучше танцевать!

Владимир кивнул, немного озадаченный ее словами, и, увлекаемый Машей, вернулся в шум и гам дружеского веселья.

- Володька, иди сюда! - помахал ему рукой Анатолий. - Ну, как, не надумал еще в нашу компанию? - спросил он, наливая Владимиру шампанского в один из пустых бокалов.

- Очень хотел бы, Толя! - ответил тот. - Но, поверь, не могу пока. Может, позднее.

- Ну, что ж, дело хозяйское, - вздохнул Анатолий. - Придется взять пятым Витьку Рахова. Он, правда, не воевал еще, но я его отлично знаю как испытателя.

Вечеринка затянулась далеко заполночь. Периодически подтягивались новые люди. В знакомых у Серова действительно ходило пол Москвы. Официант из ресторана на первом этаже гостиницы едва успевал таскать закуску, красное вино и шампанское.

Маша не отходила от Владимира. Она оказалась очень занятной собеседницей, и он от души смеялся над ее меткими замечаниями и едкими характеристиками присутствующих. Музыка играла, не переставая, и они много танцевали. И постепенно его грусть развеялась. И ее тоже…

Стояла глубокая ночь, когда Владимир собрался уходить, уговорившись встретиться с Анатолием поутру, чтобы вместе ехать в Управление ВВС. Он попрощался с радушными хозяевами и пожал руку Маше, вышедшей его проводить вместе с Серовыми…

Она смотрела на него с нескрываемой грустью… А потом вдруг порывисто обняла, поцеловала в щеку и убежала в номер.

Валя улыбнулась, Анатолий сделал большие глаза. Но оба промолчали…

На следующий день, с легкой Толиной руки, Владимир попал к комдиву Никитину на прием. Если бы не Анатолий, пришлось бы ему сидеть в Москве значительно дольше! И тогда он точно сошел бы с ума от беспокойства за Снежку!

Владимир обещал ей вернуться через полторы недели, а сам опаздывает уже на трое суток! По приезде он, конечно, все ей объяснит, но сейчас она, наверно, очень волнуется! Только бы не натворила каких-нибудь глупостей!..

- А почему, именно, в ОКДВА, майор? - спросил Никитин.

- Чтобы бить врагов, их надо знать, товарищ комдив! Немцев и итальянцев я знаю по Испании, с белополяками познакомился, когда служил в Белорусском округе, с белофиннами - сейчас, в Ленинградском. А вот с самурайскими повадками пока не знаком. Ребята, кто в Китае повоевал, рассказывали, что драться самураи умеют. Вот и хочется поближе посмотреть на этих «королей неба».

- Ну, так и писал бы рапорт с просьбой направить в Китай! Причем здесь Отдельная Краснознаменная армия? - спросил Никитин.

- Я готов поехать в Китай немедленно, товарищ комдив! - вытянулся, руки по швам Владимир. - Но просил бы направить меня туда немного позднее… А пока в ОКДВА.

- А в чем дело? - посмотрел на него озадаченно Никитин.

- Да, ничего такого, товарищ комдив. - Владимир замялся. - Женился я только что! Две недели всего, как расписались! Надо бы хоть чуть-чуть с молодой женой пожить. Чтобы попривыкла маленько. А то уеду воевать женатый, а вернусь опять холостой.

- Резонно, - усмехнулся комдив. - А на счет женитьбы одобряю. Дело хорошее! Война, как говорится, войной, а жизнь - своим чередом! Ладно, - он махнул рукой. - Пиши рапорт! В штабе округа можешь сослаться на меня…

- Слушаюсь! Спасибо товарищ комдив! - с чувством сказал Владимир.

Стояло теплое июньское утро. В безоблачном голубом небе, не успев еще высоко подняться над крышами, ослепительно сияло солнце. От чисто вымытого асфальта московских улиц веяло свежестью и прохладой…

Владимир вышел из подъезда Управления и остановился, соображая, как лучше поступить… Ехать в Ленинград поездом, значило, потерять еще целые сутки! Этого Владимир себе позволить никак не мог! Сердце совсем уже изнылось от тоски! Как там Снежка? Все ли в порядке?.. Даже один час задержки повергал его в отчаяние!..

Как странно! Еще месяц тому назад, он мог обходиться без нее довольно долго, а сейчас не может и дня!

Значит так! На «Стрелу» он всегда успеет! А пока надо бы смотаться на Центральный аэродром, авось подвернется оказия до какой-нибудь площадки под Ленинградом! А перед вылетом он вызовет туда из бригады связной У-2, и, глядишь, к вечеру уже будет дома! И обнимет, наконец, свою ненаглядную!

Владимир забежал в гостиницу за вещами, взял такси и помчался на аэродром…