"Университетский детектив" - читать интересную книгу автора (Александрова Оксана)

11 глава

В этот раз на очереди был преподаватель по логике Олег Павлович.

Ожидая, пока логик закончит читать лекцию студентам, Александра скучала в коридоре университетского корпуса. Неся свой почетный караул у дверей аудитории, она разглядывала коридорные стены с висевшими на них вывесками, плакатами и стендами с торжественными фотографиями на тему "кто нас прославил". Через десять минут она уже заочно ознакомилась с полным составом межфакультетской кафедры логики и прочувствовала значимость достижений кафедральных сотрудников ("Иван Семенович на международной конференции в Берлине", "Наши в Париже", "Студенты осознают роль логики для современного информационного общества", "Ударим силлогизмом по софизму" и т. п.).

— Саш? Привет. Что ты здесь делаешь? — над ней возвышалась Наташка Маркушкина. На ней было надето что-то до такой степени яркое и при этом большое, что у Александры окружающий мир сколлапсировался на Маркушкиной одежде.

— Привет… — как-то неуютно было глядеть на огромную Маркушку снизу вверх, и она встала.

— Олега Павловича ждешь?

— Ты и его знаешь? — Александру уже не удивляло Маркушкино всезнание. Похоже, она в своей гиперактивности могла распространяться до бесконечности, в том числе, заводя все новых и новых знакомых.

— Да я многих знаю… Вот только тебя раньше не знала, до того зачета. Ну, когда Фролыча убили. Да и тех, кто на том зачете был — тоже, — Маркушка вдруг замолчала, вероятно, засомневавшись, действительно ли у нее так уж много знакомых.

— Да уж, — заметила Александра, — убийство — неплохой повод для знакомства.

— Да я просто аплодирую этому Никите Розану! — заявила, как ни в чем ни бывало, Маркушка. — Если бы он не постарался, я бы, наверное, сама убила этого мерзавца профессора! Никита просто опередил меня. И, пожалуй, не только меня… — тут она задумалась и неожиданно сказала: — Ах, да, из тех, кто там тогда был, я ведь с Володькой Полянком раньше знакома была. Мы с ним когда-то в один детский садик ходили.

— А потом вы с ним общались? Уже во взрослом возрасте? Или только с его Аллой? Кстати, очень серьезная девушка. И симпатичная. Как раз для такого утонченного, как он.

— С Алькой мы независимо от Володьки общались, потому как раньше в одном дворе жили. А его я после детского садика из виду потеряла. Встретились мы уже тогда, когда оба учились в университете. Ну, поговорили немного. Только разговаривать нам с ним особо не о чем. Интересы у нас разные, общих знакомых нет. Не о детском же садике до бесконечности вспоминать!

— Понятно… — Александра встрепенулась, поскольку лекция у Олега Павловича закончилась, и из аудитории повалила толпа студентов.

— Вот с его мамой мы нашли общий язык, — продолжала Маркушка. — Она у нас в том же самом детском саду нянечкой работала. В то время, когда и я, и Володька туда ходили. А сейчас она сделала карьеру и стала старшей воспитательницей.

— И в этой связи вы с ней нашли общий язык?

— Нет, — засмеялась Маркушка. Ее громкий смех прокатился до дальнего конца коридора и эхом срикошетил обратно. — Общий язык мы с ней нашли, разговаривая о лекарствах. Она их своей матери — Володькиной бабушке — покупает. А моя мама в аптеке работает.

— Ясно…

— Тебе лекарства не нужны?

— Спасибо…

— А в детский сад никого устроить не надо? — не унималась Маркушка в порыве своей активности.

— Да пока как-то…

— А то я могу с Володькиной мамой тебя познакомить. Она поспособствует, если что, — сказав это, она уже собралась убегать.

— С Володькиной мамой? — неожиданно заинтересовалась Александра. — А это было бы весьма кстати.

Она подумала, что «информаторами» разбрасываться не стоит, они на дороге просто так не валяются.

— Так ты же сказала, что…

— Это мне детский сад не нужен, — торопливо перебила ее Александра. — А вот ясли — очень даже. То есть, они не мне нужны-то, а одной моей знакомой. Вернее, ее дочери… — и она, отдуваясь, принялась сочинять путаную историю про мифическую знакомую.

Врать она не любила, да и не умела. Вот фантазировать на какую-нибудь интересную тему — всегда пожалуйста. Когда же приходилось обманывать людей, исходя из каких-то прагматических соображений, ей всегда делалось неловко, и она пыталась найти другой способ достижения своих целей. Однако в ходе следствия постоянно получалось так, что ей нужно было — ну, не то, чтобы врать, а подвирать, переступая через собственные представления о честности и интеллигентности.

— Ну, хорошо, — подвела итог ее мучительному сочинительству Маркушка (похоже, она поверила ее истории; а, может, ей просто наскучило долго стоять на одном месте). — Познакомлю я тебя с Володькиной матушкой. Записывай…

Договорившись о технических деталях знакомства, девушки расстались. Неугомонная Маркушка унеслась в неизвестном направлении, Александра отправилась со своей зачеткой к преподавателю.

Олег Павлович оказался серьезным и сердитым субъектом. Выслушивая объяснения Александры о том, что ей нужно, он молчал и хмурился под огромными очками в роговой оправе. Ситуация усложнялась тем, что в голове у Александры был полный сумбур, и она с трудом могла подобрать слова в своей речи. Преподаватель же то ли был занят собственными мыслями, то ли зачем-то делал вид, что не понимает того, что она говорит.

Когда она на третий раз принялась объяснять свою историю с зачеткой, Олег Павлович снял очки и внезапно превратился в совершенно еще молоденького паренька Олежку с застенчивым взглядом и неуверенными движениями. Очевидно, неуклюже громоздкие очки нужны были ему, чтобы уравновесить ими свой несолидный возраст.

— Вы знаете, а я Вас помню, — тихо сказал он. — Когда Вы еще учились на первом курсе, я преподавал у Вас логику.

— Все правильно, я же Вам только что сама это сказала. Так вот по этому поводу я…

— Я помню, как Вы слушали мои лекции, сидя у окна. На Вас тогда была такая белая кофточка…

"Клеит, — догадалась Александра. — Каждый студент хоть когда-нибудь, да сидит во время лекции у окна, и у любой девушки имеется хотя бы одна белая кофточка".

— У Вас тогда был такой отрешенный романтический вид, — продолжал паренек, — казалось, Вы как-то не подходите ко всем этим людям, сидящим рядом…

Чувствуя, что ее сейчас стошнит от потока банальностей, Александра молчала. Что это с ним? Неужели не гнушается флиртовать со студенткой? И не боится, что она расскажет о его намерениях "по секрету всему университету"? Хотя ведь она уже не учится у него, стало быть, нанести урон его репутации не сможет.

Между прочим, интересно проверить, есть ли у этого преподавателя по логике такое качество, как логика. Если есть — то вот сейчас он чуть поднатужится и спросит…

— А, кстати, что Вы делаете сегодня вечером?

"Вот так, — мысленно зааплодировала Александра, — в логике этому логику не откажешь. Предварительная работа успешно проведена, теперь нацелился штурмовать бастионы дальше. Как там у Шварца? "Вы — привлекательны, я — чертовски привлекателен, так что же время терять?" Однако мне-то что делать дальше? Зачет ведь надо получать". В ответ на этот вопрос в голове у нее сложилась следующая логическая конструкция:

(А) =» (В)

(В) =» (С)

(А) =» (С)

Если (А) мне нужен зачет, то =» (В) мне нужно ориентироваться на требования преподавателя;

Если (В) мне нужно ориентироваться на требования преподавателя, то =» (С) мне нужен флирт с преподавателем.

Следовательно, если (А) мне нужен зачет, то =»(С) мне нужен флирт с преподавателем.

И тут ее внутреннему взору представилась картинка из летних впечатлений. Река, вокруг — лес и загадочная тишина, Анджей — на веслах. Она зачерпывает в пригоршню воду, в которой отражается ночное небо, и подносит ее к губам. "Звезды становятся ближе", — улыбается он и тянется к ней. Его темно-серые глаза приближаются, приближаются и…

— Знаете, Олег Павлович, — решительно сказала Александра, делая особенно сильный акцент на отчестве, — сегодня вечером я иду в кафе со своим парнем отмечать зачет, который Вы мне сейчас поставите.

Испепелив ее недовольным взглядом, паренек вновь нацепил очки и обратно трансформировался в скучного преподавателя.

— Давайте сюда свою зачетку, — буркнул он.

"Просто оборотень-инкуб какой-то", — не без восхищения подумала Александра.

По словам мамы, Володя Полянок в детстве был, как водится, весьма премилым ребенком. Таким, знаете ли, кудрявым светленьким ангелочком. Он все время ходил за мамой хвостиком и плакал, когда она ненадолго отлучалась. Родители воспитывали его в лучших традициях приличных семей. А потом, когда ему исполнилось двенадцать лет, отца по долгу военной службы перевели в другой город на полгода, родители уехали, и Володя остался вдвоем с бабушкой.

Вот тогда он и вошел в дворовую кампанию, стал курить, пить и завел себе девушку (по маминой логике, вредные пристрастия усугублялись именно в такой последовательности). Словом, когда родители вернулись обратно в Город, это уже был не белокурый ангелочек, а дворовый хулиган с серьгой в ухе, сплевывающий через каждое слово и выражающийся на языке подворотен. В семье начались скандалы под рубрикой "отцы и дети": родители не понимали появившихся привычек и привязанностей сына, сын же, в свою очередь, считал безнадежно устаревшими взгляды родителей. История, что и говорить, довольно известная.

Однако в десятом классе с сыном произошли изменения. В школу завезли новое компьютерное оборудование, а вместе с ним появился новый преподаватель по информатике и вычислительной технике. Володя стал зависать в компьютерном классе, с азартом изучая азы виртуальной премудрости. Преподаватель любил его больше остальных учеников и часто после уроков оставался в школе, чтобы вместе с ним побродить по интернетовской сети, опробовать новые технологии или просто поиграть в компьютерные игры. Часто он оставлял ученику ключ от класса, и тот в одиночку бился с виртуальными монстрами, отыскивал магические артефакты, строил фантастические замки…

Чем дальше — тем дольше Володя стал оставаться наедине с компьютером, забывая про все на свете, и часто домой его за ручку уводили рассерженные родители, либо поздно вечером выгоняла уборщица. К концу одиннадцатого класса в дневнике у сына теснились одни тройки. Приятное исключение в виде пятерки было одно — по информатике. Даже добродушный физкультурник, вытаскивающий за уши хиляков и астеников, не согласился поставить ему четверку (больных и слабых он жалел, а вот к прогульщикам относился непримиримо). Родители забили тревогу: близилось окончание школы, там — поступление в вуз, а кому нужен их драгоценный сыночек со своими тройками? Даже с его знанием компьютера поступить на престижный факультет информатики с таким удручающим аттестатом просто невозможно.

И тут в ситуацию вмешалась бабушка. Она не стала закатывать истерики и требовать валидола и неотложки, как это делала Володина мать при каждом разговоре с сыном. Бабушка подошла к вопросу методически. Однажды она привела в дом прелестное создание Володиного возраста, внучку своих знакомых. Процедура знакомства была продумана бабушкой до мелочей. Хитроумная старушка не стала представлять девчушку внуку в тот момент, когда он зависал перед компьютером и не был в состоянии оценить все достоинства, которыми она бесспорно обладала. Нет, бабушка инсценировала перегорание пробок, и пока родители ахали, хватались за головы и вызывали электрика, а Володя изнывал перед отключенным аппаратом без очередной "компьютерной дозы", в квартире появилось чудесное создание, удивительным образом сочетающее в себе женское обаяние, приличные манеры, легкость в общении, сексапильность и… знание компьютера. У этого бастиона пали все войска Володи.

— Вот так, — закончила мама, — потом он взялся за ум, стал учиться, поступил в университет, и сейчас у него все — как у нормальных людей. С его хулиганским прошлым давно завязано, первую свою девочку, которая тянула его обратно, он благополучно позабыл, учебу немного подтянул. Конечно, учится он не лучше других, но все же с курса на курс переходит. Не пьет, не курит. С бабушкиной протеже встречается. Аллочка — девочка хорошая, примерная. Приучает его помогать нам по дому. Сидят вместе вечерами, в компьютерные свои игрушки режутся потихоньку. Уж лучше за компьютером сидеть, чем водку пить, верно? Вот этот ваш Никита-то Розан, как я слышала, водил дружбу с разной шантрапой, научился у нее гадким вещам, вот вам и результат! Я все про него знаю, у нас его сестра Элла одно время техничкой подрабатывала. Хорошая девочка, примерная, вежливая. Так что… Ну, ладно, — она стерла с лица неофициальное выражение и посмотрела на Александру внимательным взглядом деловой женщины. — Кого там в детский садик-то надо устраивать? Вас, что ли?

Вечером пришли в гости Владимир Полянок и его Алла. Видимо, они уже помирились, и теперь Алла, гордо подняв голову, шествовала впереди с видом триумфирующей египетской царицы, а Владимир, опустив плечи, плелся позади с видом завоеванного римского императора.

Просидели гости недолго. Выпили чай и съели пирожные, которые принесли в обмен на Александрину книжку с дисками. Александра завела разговор о компьютерных технологиях: вот, мол, ее Анджей увлекается интерпретацией текстов для составления компьютерных концепций. На ее тему откликнулась только Алла. Владимир, к разочарованию следовательницы, тему обсуждать не захотел. Он сидел, скромно потупив глазки, ерзал на своем месте и вставлял какое-нибудь слово лишь изредка, чаще всего — когда Алла упирала в него свой вопрошающе-требовательный взор.

Однако когда Александра как бы невзначай вспомнила ситуацию с «осадой» Фрол Фролыча, пришедшие оживились.

— Вот ужас-то, — выразила общее мнение Алла. — Кто бы мог подумать!

— И я говорю — ужас, — подхватил Владимир. — Так как-то странно все это.

— Что — странно? — решила уточнить Александра, и тут же осеклась: гости посмотрели на нее, как на ненормальную. — Нет, я понимаю, что убийство — это совершенно необычно и непривычно, — начала оправдываться она. — Но…

— А я считаю, — вступила Алла, — что профессор сам был виноват в сложившейся ситуации. Володя мне рассказывал, как он — ну, то есть, профессор, а не Володя — над студентами издевался, — и она благоговейно посмотрела на Владимира.

Тот буркнул что-то неопределенное, беззвучно забарабанил пальцами, как будто выбивая какой-то сложный ритм на ударниках, или как будто играя на фортепиано экспрессивный этюд, потом почесал затылок и выдал:

— А я считаю, что ситуация не была такой уж закономерной.

— Почему? — хором спросили заинтересованные слушательницы.

— Потому, — вежливо пояснил Владимир, — что профессор, конечно, сам нарывался на конфликт, но Никита раздул этот конфликт до невероятного скандала. Просто что-то грандиозно-фееричное сотворил! А ведь разойдись мы тогда по домам — и в следующий раз профессор сам бы поставил нам зачет, без сдачи.

— Откуда у тебя такая уверенность? — удивилась Александра. — Я слышала, что Фрол Фролыч обожал подолгу мучить должников.

— Я тут недавно слышал, — откликнулся Владимир, — что у профессора вскорости намечался экзамен у других студентов. Так что мы бы его перестали интересовать.

— И вправду, — поддакнула Алла. — Поторопился Никита.

После этого перекинулись на тему конфликтов с преподавателями, в которые когда-либо приходилось вступать самим говорившим либо их знакомым. Потом перешли к случаям со списыванием на экзаменах.

Например, Алла рассказала, как на втором курсе написала сложные формулы, которые не могла запомнить, прямо на коленках. Одела на экзамен длиннющую юбку, села на парту прямо напротив преподавателя и, когда тот отворачивался, незаметно приподнимала юбку и списывала. Когда она списала все и уже встала, чтобы идти отвечать, преподаватель сказал ей недовольным голосом: "Девушка, а Вы куда собрались?" "Как это — куда?" — удивилась Алла. — Экзамен сдавать, конечно". "Вы сидите, сидите, — отвечал преподаватель. — Время еще есть". "Да я уже готова отвечать!" — настаивала Алла, не понимая, отчего это он так упрямится. "Вот женщины — коварство ваше имя, — непонятно выдал преподаватель. — Никакого сочувствия к эстетическим чувствам сильной половины человечества! Ну, ладно, давайте, отвечайте Ваш билет. Да уж только не по памяти, а по шпаргалкам, которые Вы, как я заметил, так удачно припасли…"

— Кстати, — спросил вдруг Владимир неожиданно в середине ее рассказа. — А что за странный запах у тебя, Саш, в комнате?

Тактичная Алла тут же дернула его за рукав и сказала что-то о необходимости не замечать пролитого на скатерть соуса, дабы прослыть интеллигентным. Все трое вежливо заулыбались. Александра при этом подумала: "И вправду: что же это все-таки за запах? Кажется, с тех пор, как Дженис его учуяла, он стал еще более отчетливым. И более неприятным. Ну, не труп же очередной кошки?".

Когда парочка стала собираться уходить, в гости неожиданно заявился… Алексис. Нет-нет, что вы, он только забежал на минутку, чтобы спросить, нет ли у Александры одной книги… Впрочем, про книгу он тут же забыл, уставившись ревнивым взглядом на Владимира.

Что и говорить, Владимир был весьма недурен собой. Вдвоем с Аллой они смотрелись, как какая-нибудь звездная парочка на кинофестивале. Алла была элегантна и ухожена, а Владимир при всей своей внешней инфантильности и мягкотелости действительно смахивал на лорда. В лице его было что-то благородное и изысканное, а в голосе иногда проскальзывали левитаноподобные нотки. Или нотки тембра артиста Юрия Яковлева, озвучивающего принцев. Или секс-символа советской эпохи Вячеслава Тихонова. А, может, романтико-пафосного Василия Ланового. "Интересно, — хихикнула про себя Александра, — удалось Лизе тогда соблазнить его или нет?" Тут она посмотрела на Аллу и устыдилась: судя по взглядам, которые та бросала на Владимира, девушка до сих пор была влюблена в него.

Они молчали всю дорогу, пока шли к автобусной остановке. Уже стоя на остановке, Алла сказала, глядя куда-то вдаль:

— Знаешь, Володь, эта философиня о чем-то догадывается.

— Ты о чем? — спросил Владимир.

Шум подошедшего автобуса заглушил ее ответ.