"Севастопольская крепость" - читать интересную книгу автора (Скориков Юрий Андреевич)

Крепость с 16 октября 1853 г. по 1 сентября 1854 г. Ход боевых действий. Фортификационное строительство. В. А. Корнилов и подготовка Севастополя к обороне. Возведение башни на Малаховом кургане. Башня Волохова. Попытки ускорить строительство укреплений. Высадка союзников в Евпатории. Состояние крепости

Крымская или Восточная война, как называли ее на Западе, развивалась следующим образом. Русский флот блокировал турецкий в его портах, а 18 ноября 1853 г. вице-адмирал Нахимов с отрядом кораблей уничтожил в Синопе вражескую эскадру. На помощь Порте поспешили англичане и французы, введя свои суда в Черное море и организовав блокаду русских портов. В ответ на это в феврале 1854 г. Россия объявила войну Англии и Франции. Весной 1854 г. русские войска форсировали Дунай и овладели рядом турецких крепостей на Балканах, однако из-за враждебной позиции Австрии вынуждены были отойти назад, а затем оставить Молдавию и Валахию.

Россия оказалась в военно-политической изоляции, да и соотношение военных сил было явно не в ее пользу. Против русской армии в 700 тысяч человек союзники выставили до одного миллиона человек. Если русский флот состоял в основном из устаревших парусных судов, то англо-французский — из пароходов и кораблей с винтовыми движителями, что позволяло свободно маневрировать при любых условиях. Огромные преимущества давали пехотинцам союзных армий дальнобойные нарезные штуцера против гладкоствольных ружей русских солдат.

Имея немалую армию, русское командование вынуждено было рассредоточивать ее на огромных территориях. Ввиду угрозы вмешательства в войну Австрии, Пруссии и Швеции, значительную часть войск Россия держала вдоль Днестра и Вислы; в Финляндии находились гвардейские части, а около Риги была сосредоточена целая армия; на Дунае стояли три корпуса, драгуны и резервные уланы; Кавказ защищал корпус, усиленный дивизией, переброшенной на кораблях из Крыма.

Объявившие о своем "нейтралитете" Пруссия и Австрия не согласились бы пропустить войска через свою территорию, что вынудило союзников готовить десантную операцию. При этом требовалось обеспечить ее полную внезапность, так как возможности флота не позволяли одновременно перебросить достаточное количество войск для преодоления заранее подготовленных позиций русской армии. В этих целях Англия и Франция приступили к демонстративной высадке войск на Балтийском и Белом морях, на Камчатке, на Дунае, в Одессе и побережье Кавказа. Захватив крепость Бормозунд на Аландских островах, союзники заставили Николая I сосредоточить на берегах Балтики до 200 тысяч солдат, в то время как на кораблях неприятеля находилось всего около 10 тысяч пехотинцев. Подвергаясь повсюду атакам, русское командование не знало об истинных намерениях врага и еще больше распыляло свои силы.

Союзники преуспели в своих действиях. На Крымском полуострове под началом генерал-адъютанта князя А. С. Меншикова, назначенного главнокомандующим сухопутными войсками Крыма и Черноморским флотом, оказалось всего около 30 тысяч солдат, не способных противостоять крупному десанту. А захват главной базы и уничтожение Черноморского флота, заблокированного в Севастополе, были главной целью Англии и Франции в войне на востоке. И даже после переброски экспедиционного корпуса в Варну союзники не раскрыли своих намерений, так как десантирование, кроме Крыма, могло проводиться в Одессу, на Дунай и Кавказское побережье.

Такой ход военных событий определял и действия властей по подготовке Севастопольской крепости к обороне. Военное министерство никаких оперативных мер по усилению крепости не предпринимало, прежними темпами продолжалось строительство оборонительной стены и казарм. Впрочем, кое-что пытались на ходу подправить. Так, в проект оборонительной казармы пятого бастиона внесли изменения — над ее полубашней и центральной частью решили установить орудия, но при этом никаких мер по усилению стен и сводов не предусмотрели.

Наибольшую активность по изготовлению крепости к бою проявили моряки. Командовал Черноморским флотом начальник штаба вице-адмирал В. А. Корнилоз. Он находился в непосредственном подчинении начальника Главного морского штаба, а фактически руководителя Морского ведомства генерал-адъютанта Меншикова, который, сохранив все свои прежние (около десятка) чины, стал главнокомандующим сухопутными и морскими силами Крыма. Надо сказать, что Меншиков, по прибытии в Севастополь занимался главным образом "выколачиванием" новых войск для пополнения Крымской армии и вопросами материального обеспечения, а во флотские дела вникал очень мало. Да и нужды в этом не было, так как флотом командовал всесторонне подготовленный человек.

Вице-адмирал В. А. Корнилов (1806 — 1854) был учеником и последователем истинного моряка и выдающегося флотоводца М. П. Лазарева. По свидетельству многих его современников, Владимир Алексеевич Корнилов, человек большого ума, преданный делу и Отечеству, был заботлив и справедлив по отношению к подчиненным. Окончив в 1823 г. Морской кадетский корпус в Петербурге, Корнилов служил на Балтийском флоте под началом М. П. Лазарева, принимал участие в Наваринском сражении и русско-турецкой войне 1828—1829 гг. Приступив с 1834 г. к службе на Черном море, Корнилов командовал бригом "Фемистокл" и корветом "Орест". В 1838 г. В. А. Корнилов назначается начальником штаба эскадры М. П. Лазарева, а с 1839 г. командиром корабля "Двенадцать Апостолов", который участвовал в крейсерских рейдах вдоль побережья Кавказа и высадке десантов. В 1849 г. Корнилов заступает на пост начальника штаба Черноморского флота, а после отъезда в 1851 г. на лечение за границу адмирала М. П. Лазарева исполняет его обязанности.

Высокообразованный и постоянно совершенствующий свои знания, В. А. Корнилов был передовым человеком своего времени. Он ратовал за замену на флоте парусных судов паровыми; вместе с М. П. Лазаревым установил на кораблях бомбические пушки; основал морскую библиотеку в Севастополе; при его активном участии разрабатывался морской устав и морские наставления. Корнилов умел ценить подчиненных, безошибочно определяя и направляя на пользу службе их способности. Показывая во всем личный пример, он требовал от личного состава четкого и энергичного исполнения служебного долга, воспитывал у моряков любовь к своему делу, ценил и поощрял талантливых сослуживцев, а к ленивым и нерадивым относился жестко и без поблажек.

Накануне Крымской войны вице-адмирал В. А. Корнилов, несмотря на напряженную подготовку флота к боевым действиям, находил время для изучения инженерных работ по обороне осажденных крепостей. Это не входило в круг его обязанностей, но характеризует как командира, способного предвидеть ход событий и заранее готовиться к ним. В его приказах и распоряжениях четко излагались причины и цели, которых необходимо достичь. Таков в общих чертах облик человека, сумевшего объединить черноморских моряков для свершения великих подвигов и дел.

После объявления Турцией войны России вице-адмирал Корнилов начал готовить Севастополь к отражению внезапной атаки. Он распорядился создать и обучить резерв из моряков для обслуживания крепостной артиллерии на приморских батареях. Для отражения нападения с моря корабли Черноморского флота, имевшие на вооружении около двух тысяч орудий, были расставлены по диспозиции, составленной Корниловым: шесть лучших кораблей находились в постоянной готовности к выходу в море; три корабля встали на линии между Графской пристанью и Павловской батареей; в глубине Южной бухты находились малые корабли, пароходы и транспорты; остальные суда стояли на рейде, взаимодействуя с приморскими батареями. Чтобы заградить вход на рейд, начали устанавливать новый бон. Из экипажей ремонтирующихся кораблей сформировали команды для поддержки гарнизонов Николаевской, четвертой и построенной плавучей батареи на 10 орудий. Для усиления позиций судов в глубине рейда силами моряков кораблей "Париж", "Двенадцать Апостолов" и "Святослав" были возведены западнее Голландии и Килен-балки три земляные батареи, вооруженные 59-ю орудиями. Они получили наименования создавших их экипажей.

25 декабря 1853 г. английский пароход подошел к Севастопольскому рейду и передал депешу на имя командира порта. В ней объявлялось о блокаде англо-французскими кораблями черноморских портов. Немедленно последовали ответные действия. На Константиновскую, Александровскую и десятую батареи были направлены дополнительно по два флотских лейтенанта для круглосуточного дежурства. Лейтенантам было приказано не допускать к Севастополю ни одно иностранное судно. В порту загасили огни маяков, сняли вехи[67] и установили бон. Приказом главнокомандующего сухопутными и морскими силами Крыма оборону Севастополя со стороны моря возложили на эскадру вице-адмирала Нахимова, а с сухого пути — на командира порта вице-адмирала М. Н. Станюковича. Общий надзор за обороной Севастопольской гавани было приказано осуществлять вице-адмиралу Корнилову. Прежде всего необходимо было исключить для врага малейшую возможность ворваться на рейд. 17 марта 1854 г. Корнилов произвел рекогносцировку побережья от Херсонесского маяка до мыса Лукулла. Оказалось, неприятельские корабли могут подойти к побережью в тыл Константиновской батарее и держать под обстрелом не только это укрепление, но и флот, находящийся на рейде. А так как два орудия в так называемых "башнях Мартелло" не могли серьезно противостоять этим действиям, было принято решение о срочном строительстве земляной батареи и каменной башни в этом районе.

Солдаты полковника артиллерии Карташова быстро возвели земляную батарею на пять орудий, а вот строительство каменного укрепления требовало немалых средств. У Строителя крепости генерал-лейтенанта Павловского таких денег не было, не имел их и главнокомандующий. И тогда вице-адмирал Корнилов обратился за помощью к отставному подпоручику Даниилу Волохову, который был подрядчиком у Морского ведомства по строительству "Лазарева" адмиралтейства и слыл весьма состоятельным человеком. Бывший офицер Волохов оказался настоящим русским патриотом и взялся своими силами и средствами построить башню. 31 марта приступили к работам, а 21 апреля 1854 г. укрепление было завершено[68]. Таких темпов строительства Севастопольская крепость еще не знала. Мощное фортификационное сооружение в виде квадратной в плане башни имело стороны длиной до 18 и высотой до 9 м, толщина стен и сводов приближалась к двум метрам. На первом этаже были пороховые погреба и 7 бойниц для ружейной обороны, на втором ярусе — ядрокалильная печь и 49 бойниц для ружей. Вход в башню охранялся двумя 18-фунтовыми карронадами, установленными в амбразурах. Против входа соорудили мост с подъемным пролетом, через который можно было войти в башню. Со второго этажа гарнизон укрепления мог попасть по внутренней лестнице на третий ярус открытой обороны; его окружал парапет с бойницами высотой 160 см. На открытой обороне на круглых платформах были установлены восемь 36-фунтовых орудий для стрельбы через банк. Но главным в этом сооружении был вал, который прикрывал укрепление со всех сторон и делал его почти неуязвимым для противника. В бою 5 октября 1854 г. орудия башни Волохова — так ее именовали в крепости — нанесли большие повреждения кораблям союзников, имея незначительные потери[69].

Еще зимой, после начала войны с Турцией, главнокомандующий генерал-адъютант Меншиков распределил строительство сухопутных укреплений (кроме каменных сооружений, возводимых Строителем крепости) между морским и сухопутным ведомствами. Работы от Килен-бухты до городского оврага выполнялись моряками, а далее, до седьмого бастиона, солдатами гарнизона. Вице-адмирал Корнилов выделял для работ экипажи кораблей, проверял их выполнение и одновременно обеспечивал боеготовность флота. Работать приходилось в очень тяжелых условиях. Слой земли над скалистым грунтом был менее метра, а в большей части 30—40 см, известняки дробили кирками и лопатами. Матросы и солдаты выбивались из сил. Для ускорения дела укрепления строили неполного профиля. Куртины имели высоту до 1,3, а толщину до 0,9 м. Зачастую грунт для сооружений подносили за сотни метров, шел в дело и подручный камень, а также камень из рвов — из него выкладывали на глине или насухо стенки и укрытия. В начале апреля 1854 г. Николай I своим рескриптом повелел выдавать войскам, занятым на усилении крепостей России, по две чарки[70] водки в день вместо положенной одной[71]. Но по каким-то причинам Севастопольская крепость не попала в утвержденный реестр, и лишь с 10 июня приказ императора распространился на солдат и моряков Севастопольского гарнизона (надо сказать, что подобные меры повышения производительности труда применялись нередко).

Оборонительные работы несколько ускорились с прибытием в апреле шестого саперного батальона. Однако большую часть батальона направили на сооружение окружной дороги с Северной стороны на Южную — эта так называемая саперная дорога предназначалась для быстрой переброски войск во время военных действий. Генерал-адъютант Меншиков выделил на сооружение дороги 200 рублей, остальное, он полагал, за солдатами и офицерами. Но строители быстро выбились из сил, разрабатывая выемки в скалистом грунте. По ходатайству князя 13 мая 1854 г. Николай I распорядился усилить питание ротам шестого саперного батальона, занятым на строительстве окружной дороги, на один фунт хлеба в день[72], но и это не спасло положения. Надо было направлять дополнительные силы или довольствоваться медленным ходом работ. Выбрали последнее ...

В эти летние жаркие дни светлейший князь А. С. Меншиков, анализируя обстановку, писал в Санкт-Петербург, что вполне вероятна высадка экспедиционного корпуса союзников в Евпатории для нападения на Севастополь с суши, однако никаких активных действий для предотвращения такого хода событий не предусматривал. Более того, из Евпатории не вывезли находившиеся там 60 тысяч четвертей[73] пшеницы, которые впоследствии были захвачены врагом и обеспечили ему питание в течение четырех месяцев. Скептически отнесся главнокомандующий и к инициативе севастопольского купечества собрать деньги и построить башню на Малаховом кургане. Однако необходимые средства собрали, откупили у жителей слободы участок на кургане, где в то время были небольшие подсобные хозяйства, и приступили к строительству укрепления. Для ускорения дела использовали проект башни второго бастиона. В отличие от башни Волохова, это укрепление защищалось валом только на высоту первого этажа. После высадки десанта союзников в Евпатории на башне было установлено пять 18-фунтовых пушек, но их уничтожил огонь вражеских орудий 5 октября 1854 г.; такая же участь постигла и второй этаж укрепления, не защищенный валом. Первый этаж башни после усиления сводов насыпью из грунта служил защитникам бастиона до последних дней осады Севастополя.

Медленный, неторопливый ход событий по подготовке города к обороне был нарушен 17 августа 1854 г. В этот день Строитель Севастопольской крепости инженер-генерал-лейтенант Павловский получил от главнокомандующего письмо. В нем Меншиков запрашивал о заготовке инструмента для привлекаемых к работе войск и сообщал о своем решении в связи с прекращением жары направить большее количество солдат на сооружение сухопутной линии. Но князь явно лукавил. Накануне он получил депешу от военного министра с конкретными указаниями Николая I. Император, встревоженный полученными по дипломатическим и агентурным каналам сведениями, требовал незамедлительных действий по укреплению Севастополя. В письме министра говорилось: "Государь Император, признавая по настоящим военным обстоятельствам совершенно необходимым ускорить производство работ по укреплению Севастополя с сухопутной стороны, Высочайше повелеть соизволил:

1) Вашей светлости принять самые деятельные для сего меры, руководствуясь теми указаниями, которые Его Величество изволил лично сообщить Вам на месте в последнюю бытность свою в Севастополе ... на счет общего начертания верков; доставленные Вами чертежи о разных постройках при всеподданнейших записках от 21 апреля и 17 июня текущего года свидетельствуют, что Вы не встречаете особых препятствий к исполнению сих Высочайших предначертаний.

2) Обратить преимущественное внимание на сомкнутие пространства между 5 бастионом и Малаховым курганом, так как по имеющимся здесь сведениям эта часть слабее прочих. Возвышение бастиона №6 для обстреливания пространства между ним и батареею №10 представляется мерою весьма полезною ..."[74]

Далее в письме сообщалось о выделении дополнительно для проведения экстренных работ 40 тысяч рублей серебром, о необходимости привести в порядок каменную облицовку крутостей четвертой батареи, размытой дождями, но самое главное — о подчинении Строителя крепости непосредственно главнокомандующему. Это подтверждало и соответствующее указание Инженерного департамента, вложенное в тот же пакет. Инженер-генерал-лейтенанту Павловскому предлагалось отныне исполнять все приказания генерал-адъютанта князя Меншикова.

К этому времени князь пребывал в убеждении, что осенью и зимой союзники не станут предпринимать попыток высадить десант, так как частые бури и волнение на море будут препятствием для нормального обеспечения войск и помощи экспедиционному корпусу со стороны флота, поэтому его бурная показная деятельность по выполнению указаний монарха носила явно бюрократический характер. Между резиденциями главнокомандующего и Строителя крепости шла беспрерывная переписка. Так, князь Меншиков получает ведомость о наличии инструмента в Севастопольской инженерной команде. В ней значится: кирок — 175 (из них годных 69), лопат железных — 75 (годных — 45), лопат деревянных — 535 (годных — 123), мешков — 1800 (годных — 1082), ломов — 30 (годных — 18). Кроме того, указывается, что в команде имеется табельный шанцевый инструмент, в том числе 108 топоров, 30 кирок, 203 лопаты, 6 ломов и 15 мотыг[75]. 23 августа Меншиков направляет письменное указание Строителю крепости срочно заготовить инструмент, так как через два дня будут направлены войска на строительство укреплений. Он требует иметь в наличии тысячу кирок, 160 ломов, 200 железных лопат, 3 тысячи деревянных лопат и т. д.[76] Не успел инженер-генерал-лейтенант прочитать указания князя, как в тот же день явился посыльный с новым пакетом от главнокомандующего. В нем предписывалось по приказанию Николая I немедленно приступить к строительству оборонительной стены между третьим и четвертым бастионами и двух редутов, а для указанных работ использовать камень, заготовленный между шестым и седьмым бастионами для возведения оборонительной казармы. "...Угодно, чтобы работы были завершены к 1 апреля 1855 года, а потому доложите, когда приступите к делу ..." — требовал князь. Через четыре дня пришел ответ от Павловского, который сообщил, что специалисты из военно-рабочих рот заняты на сезонных ремонтных работах в гарнизоне и только после ноября месяца можно будет выделить 150—200 человек на выполнение указаний императора, а главное — что камня в наличии мало; далее следовал длинный перечень материалов, подлежащих заготовлению и закупке. 25 августа, когда солдаты шагали на работы к укреплениям, инженер-генерал-лейтенант Павловский пишет генерал-адъютанту Меншикову, что инструмент можно получить с окружных складов или закупить. 26 августа главнокомандующий запрашивает Строителя крепости о имеющихся в наличии деньгах для закупки инструмента. В тот же день опытный царедворец князь Меншиков шлет в Санкт-Петербург подробное донесение о выполнении указаний Николая I. Он сообщает, что войска уже приступили к усилению укреплений, а также высказывает ряд предложений по усовершенствованию сухопутной обороны. Конечно, в документе не было и намека на отсутствие инструмента. Известие о высадке в Евпатории десанта союзников еще не дошло до столичных кабинетов, и 5 сентября военный министр направляет в Севастополь ответ главнокомандующему на его послание. В ответе говорилось о решениях, принятых Николаем I. Император велел, если невозможно сделать стену из камня, возвести вал между третьим и четвертым бастионами из грунта, но обязательно к будущей весне; он соглашался включить окружающие высоты в состав крепостной системы Севастополя и поручал генерал-адъютанту немедленно разработать чертежи и приступить к работам. Но это было запоздавшее прозрение. Согласился император и с возведением башни для обеспечения тыла Александровской и десятой батарей.[77] Следует признать, что генерал-адъютант князь Меншиков блестяще провел переписку с царским двором и, как всегда, оказался "на высоте".

Между тем дела в Севастополе шли плохо. Расторопным унтер-офицерам и солдатам разными способами удалось позаимствовать у населения города почти все лопаты, кирки и ломы, что не обеспечило и сотой доли потребности в инструменте. В ход пошли самодельные деревянные лопаты, доски, колья и даже шинели (в полах шинелей переносили грунт). Но ни эти подручные средства, ни даже две царские чарки водки не могли заменить столь необходимых для работы орудий труда. Суточные задания не выполнялись, работы продвигались очень медленно.

Командующие трех корпусов, привлеченных к оборонительным работам, обратились к главнокомандующему с письмом, в котором докладывали о бедственном положении с инструментом и настоятельно просили приказать интенданту Черноморского флота выслать пять тысяч лопат из Николаева, а также закупить лопаты и кирки в Одессе[78].

За этим последовало еще много писем, указаний и приказаний. И только 3 октября 1854 г. из Одессы в Севастополь вышел обоз из 12 подвод с 4264 лопатами; кирок так и не нашли ...[79]

В каком же состоянии оказалась сухопутная линия обороны города к 1 сентября 1854 г.? На месте первого бастиона возвели часть бруствера высотой около 1 м, за ним установили четыре пушки. Второй бастион выглядел так же и имел шесть орудий. Третий бастион с брустверами неполного профиля и рвом глубиной 1,5 и шириной около 5 м был вооружен семью пушками. Четвертый бастион, защищавший Севастополь с юго-западного направления, тоже оказался недостроенным. Правый фас длиной 100 м имел на вооружении четырнадцать 24-фунтовых и два 3-фунтовых орудия. Последние предназначались для обстрела рва глубиной от 0,6 до 2,4 м и шириной 8,5 м (ров вырубили в скале еще в 1836 г.). Левый фас и фланг бастиона представляли собой насыпь, пригодную лишь для ружейной обороны. От четвертого бастиона до обрыва к Южной бухте, у беседки "Грибок", был возведен каменный завал, за которым установили две 24-фунтовые пушки. Пятый бастион представлял собой большую насыпь, но оборонительная казарма была полностью закончена и на ней установили одиннадцать 12-фунтовых пушек. К ней примыкала оборонительная стена, простиравшаяся вплоть до восьмой приморской батареи. В наиболее завершенном виде оказался шестой бастион. Перед валом высотой 4 м находился ров глубиной около 2 м. За бруствером бастиона стояло пятнадцать орудий.

Следует отметить, что оборонительная линия с западной стороны города имела наибольшую готовность. Здесь в первую очередь сосредоточивались силы и средства строителей. Здесь работали роты саперного батальона и концентрировалось внимание сухопутного ведомства, которое имело, по сравнению с моряками, значительно больше возможностей по привлечению к работам солдат из войск. Такое положение объясняется тем, что возможная высадка десанта предполагалась в Камышовой бухте, чтобы по кратчайшему пути выйти в тыл Александровской и десятой батарей, а затем захватить Севастополь. С восточной стороны город защищала Южная бухта и находящиеся там суда Черноморского флота. Кстати, в начале осады именно через четвертый бастион союзники упорно пытались ворваться в Севастополь.

Что касается состояния обороны Северной стороны, то, как говорилось выше, перед самой войной Николай I принял решение о восстановлении Северного укрепления и создании в нем редута. Работы были поручены Строителю Севастопольской крепости и проходили весьма негладко. В отчетах Севастопольской инженерной команды за январь, февраль и март 1854 г. появились дополнительные записи об объемах работ по восстановлению эскарпных стен (в приложенных актах констатировалось разрушение стен от осенне-зимних дождей и снегопадов). К тому же для строительства редюита пришлось часть строительных материалов закупить по возросшим в городе ценам. В итоге сметы значительно увеличились, и 12 мая 1854 г. Николай I приказал выдать дополнительно из особого военного капитала более 22 тысяч рублей[80]. К 1 сентября все работы были завершены, и 47 орудий заняли отведенные им места. А всего с сухого пути Севастополь защищали 192 орудия, большей частью небольшого калибра.

1 сентября 1854 г. союзники беспрепятственно начали высадку в Евпатории экспедиционного корпуса, в котором было 28 тысяч французов, 24 тысячи англичан и 7 тысяч турок. При войсках находилось 122 орудия. Союзники готовились к походу на Севастополь. Для ведения осады города у них имелось 73 осадных орудия, 11 тысяч туров, 9 тысяч фашин, 180 тысяч мешков и более 20 тысяч шанцевого инструмента.