"Флирт" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Лорел)

Глава  5

      Мы  заехали  в  прекрасный  пригород  Сент-Луиса,  где  дворы  большие,  а  дома  еще  больше.  Некоторые  из  дворов  поменьше  имели  огромные  дома,  словно  их  владельцы  компенсировали  одно  другим.  Подьездная  дорога,  на  которую  мы  заехали,  была  длинной  и  красиво  подводила  к  дому,  который  был  огромным  и  имел  один  из  самых  больших  дворов,  из  всех,  что  я  видела.  И  дом,  и  двор  профессионального  ландшафтного  дизайна  говорили  о  деньгах  и  ухоженности,  и  не  возникало  чувства,  что  они  что-то  компенсируют.  Все  было  настолько  идеально,  что  становилось  понятно:  архитектор  работал  вместе  с  ландшафтным  дизайнером  для  создания  такой  картины,  которая  годилась  для  обложки  журнала  в  любой  момент,  когда  фотограф  решит  выпрыгнуть  из  кустов. 

    —   Ты  словно  и  не  удивлена,  —   сказал  Никки,  когда  мы  выбрались  из  их  арендованной  машины. 

    Я  пожала  плечами. 

    Якоб  преградил  мне  путь.  Он  глядел  мне  в  лицо. 

    —   Ты  знала  адрес  клиента  еще  до  того,  как  мы  привезли  тебя? 

    —   Нет. 

    —   Ты  лжешь,  —   заявил  он. 

    Я  нахмурилась. 

    —   Нет,  я  понятие  не  имела,  кто  ваш  клиент  и  не  знала,  что  вы  притащите  меня  в  этот  богатенький  райончик.  Но  я  подозревала,  что  это  должен  быть  кто-то  с  деньгами,  чтобы  позволить  себе  вашу  помощь,  —   когда  я  произносила  это,  я  ставила  на  Натали  Зелл.  Любая  женщина,  которая  хочет  поднять  своего  мужа  из  могилы  чтобы  порубить  его  топором  и  похоронить  куски  "заживо"  даже  не  моргнет  при  упоминании  маленького  похищения  и  смерти  людей,  которых  она  даже  не  знает. 

    Я  слышала,  как  Никки  остановился  за  моей  спиной,  и  еле  удержалась,  чтобы  не  отскочить.  Мне  не  нравилось,  что  мои  похитители  берут  меня  в  коробочку,  и  ужасно  не  любила,  когда  оборотни  подбирались  так  близко,  если  знала,  что  они  могут  причинить  мне  вред. 

    —   Ты  давишь  на  меня,  Никки. 

    —   От  тебя  пахнет  правдой,  —   сказал  он,  все  еще  стоя  слишком  близко. 

    Якоб  кивнул,  но  сказал: 

    —   Дай  ей  немного  места,  Никки,  нам  нельзя  прикасаться  друг  к  другу,  даже  случайно. 

    Тот  отступил  на  пару  шагов,  и  я  последовала  за  широкой  спиной  Якоба,  а  Никки  шел  за  нами.  Никаких  больше  разговоров,  никаких  вопросов  —   мы  просто  шли  к  передней  двери.  Как  мило,  что  хозяин  дома  не  заставил  нас  воспользоваться  входом  для  прислуги.  Хм.  Интересно,  особняки  еще  имеют  входы  для  прислуги? 

    —   Никаких  вопросов?  —   сказал  Никки. 

    —   Нет,  —   ответила  я. 

    —   Большинство  людей  начало  бы  задавать  вопросы,  особенно  женщины.  Они  слишком  много  говорят. 

    Якоб  позвонил  в  дверь,  и  я  услышала  богатый,  мелодичный  перезвон  глубоко  в  недрах  дома. 

    —   Смотрю,  похищение  женщин  вошло  у  вас  в  привычку?  —   поинтересовалась  я. 

    —   Работа  есть  работа,  —   ответил  он. 

    —   Ну  конечно,  —   сказала  я.  Мы  ждали  под  пение  птиц  и  далекое  жужжание  чьей-то  мощной  газонокосилки. 

    —   Они  говорят,  потому  что  нервничают,  —   продолжил  он. 

    —   Единственный,  кто  здесь  треплется,  это  ты,  —   указала  я. 

    —   Я  не  нервничаю,  —   сказал  он,  но  слишком  быстро  для  отрицания,  и  в  его  голосе  проскользнула  такая  нотка… 

    —   Лжец,  —   ласково  сказала  я. 

    —   Завязывай,  Никки,  —   бросил  Якоб.  Он  расправил  плечи,  и  я  поняла:  он  слышал  что-то,  чего  мы  не  слышали.  Через  мгновение  дверь  открылась,  и  я  увидела  Тони  Беннингтона. 

    Теперь  я  была  удивлена. 

    —   Сукин  сын,  —   сказала  я.  Он  казался  мне  намного  более  разумным,  нежели  Натали  Зелл.  Просто  еще  один  убитый  горем  муж,  старающийся  договорится  с  Господом  Богом  чтобы  получить  жену  обратно.  Видимо,  Бог  не  слушал,  и  он  начал  договариваться  с  кем  попало,  чуть  ниже  уровня  рая.  Когда  Бог  игнорирует  тебя,  дьявол  начинает  выглядеть  более  привлекательно. 

    —   Уже  лучше,  —   прокомментировал  Никки.  —   Ты  действительно  не  знала.  Он  сказал  это  очень  тихо,  позади  меня,  так  что  я  не  знала,  слышал  ли  его  клиент.  Мне-то  было  все  равно. 

    —   Добро  пожаловать  в  мой  дом,  мисс  Блейк,  —   он  и  в  самом  деле  сделал  этот  широкий  радушный  жест,  приглашая  нас  войти.  Я  еле  поборола  желание  дать  ему  в  челюсть. 

    Никки  ухватил  меня  за  локоть,  мой  пиджак  и  его  перчатки  не  давали  нам  соприкоснуться  голой  кожей.  Но  его  хватка  была  крепкой.  Он  наклонился  ко  мне  и  прошептал  на  ухо:  "Драка  с  клиентом  делу  не  поможет". 

    —   Ты  увидел,  что  я  напряглась?  —   прошептала  я. 

    —   Ага. 

    Я  начала  протестовать,  что  не  собиралась  бить  Беннингтона,  но  и  сама  не  верила  в  свои  слова.  Я  хотела  причинить  ему  боль,  по-настоящему.  Видимо,  все  нервы  и  страх,  которые  я  не  позволяла  себе  чувствовать,  трансформировались  в  насилие.  Отличненько,  с  этим  я  была  согласна. 

    Конечно  же,  моя  львица  начала  ползти  по  метафорической  траве,  в  которой  лежала.  Мне  пришлось  закрыть  глаза  и  сосредоточиться  на  дыхании.  Когда  я  решила,  что  смогу  смотреть  на  Беннингтона  и  не  желать  ему  смерти,  я  открыла  глаза. 

    Он  смотрел  на  меня,  и  в  его  серых  глазах  читалась  неуверенность,  словно  он  купил  собаку,  ничего  не  зная  о  ней,  и  теперь  она  пытается  съесть  кошку. 

    —   Я  понимаю,  что  вы  злы  на  меня,  мисс  Блейк.  Мне  очень  жаль,  что  дошло  до  такого. 

    Это  было  словно  эхо  моих  слов  в  офисе.  Я,  правда,  сочувствовала  его  потере,  и  сожалела,  что  не  могла  ему  помочь.  Эхо  не  помогло  мне  побороть  гнев,  который  вспыхнул  снова,  и  рука  Никки  снова  стальной  хваткой  стиснула  мою  руку.  Вот  это  напомнило  мне  о  самоконтроле  —   единственном,  что  отделяло  моих  любовников  от  снайперских  пуль.  Мне  нужно  было  держаться  ради  них. 

    —   Вы  хотите,  чтобы  я  подняла  вашу  жену  из  мертвых,  —   сказала  я  безэмоционально.  Я  начала  сворачиваться  внутри  себя,  уходя  в  то  тихое  место,  куда  я  отправлялась,  когда  собиралась  убить  кого-то  не  в  перестрелке,  но  когда  я  смотрела  на  дуло  своего  пистолета  и  нажимала  на  курок  с  пониманием,  и  имела  время  изменить  свое  решение.  Все  стихало  в  моей  голове,  когда  я  решала  отнять  жизнь,  даже  если  была  возможность  спасти  ее.  Когда  я  твердо  решаю,  что  кто-то  заслуживает  смерти,  моя  совесть  остается  чиста.  Это  был  один  из  таких  моментов,  и  он  помог  отогнать  львиную  нетерпеливость.  Это  было  холодное  место,  место,  в  которое  я  уходила,  когда  убивала. 

    Я  представила  себе  Беннингтона  мертвым,  с  моей  пулей  в  башке,  и  это  было  приятно.  Это  помогло  мне  успокоиться  и  улыбнуться. 

    Никки  отпустил  меня. 

    —   Она  успокоилась. 

    —   Ага,  —   сказал  Якоб.  —   Так  же  спокойна,  как  Шила  бывает  временами.  Он  внимательно  изучал  мое  лицо,  и  не  его  метафизические  способности  помогли  ему  понять  мое  выражение  и  покой  в  моих  глазах. 

    —   Ты  сравнил  ее  с  Шилой?  —   переспросил  Никки.  —   Мы  так  глубоко  в  заднице? 

    Я  не  знала,  кто  такой  Шила,  да  и  мне  было  все  равно.  Может,  стоило  поинтересоваться,  но  я  не  стала.  Я  заставила  себя  оглядеться  по  сторонам.  В  опасных  ситуациях,  рекогносцировка  очень  важна.  Комната  была  белой:  белый  ковер,  белая  кожаная  мебель,  лишь  слегка  отличающаяся  оттенком  от  стен.  Словно  они  не  могли  выбрать  цвет,  так  что  и  не  выбирали.  Единственным  цветовым  пятном  в  этой  комнате  был  фотопортрет  жены  Беннингтона  в  полный  рост.  Она  была  блондинкой,  красивой,  и,  как  становилось  понятно  по  фотографии,  обладала  модельной  фигурой,  что  означало  —   слишком  худой,  на  мой  вкус,  но  никто  не  спрашивал  моего  мнения.  Одетая  в  ярко-голубое  платье,  чуть  длиннее  колена,  делающее  ее  глаза  ярко-синими,  она  полулежала  на  ротанговой  кушетке,  окруженная  тропическими  растениями,  в  кроваво-красных  и  малиновых  цветках.  Это  был  единственное  яркое  пятно  среди  этой  белизны.  Он  довлел  в  комнате,  словно  икона  или  святыня.  Господи. 

    Что  же  касается  выходов,  с  одной  стороны  камина  была  стеклянная  дверь,  и  еще  несколько  находились  в  задней  части  комнаты.  Я  видела  коридор,  ведущий  внутрь  дома,  и  огромную  лестницу  на  второй  ярус. 

    Никки  наклонился  и  прошептал: 

    —   Осматриваешься,  Анита? 

    Я  даже  не  посмотрела  на  него,  словно  и  не  знала,  о  чем  он  болтает.  Но  меня  беспокоило  то,  насколько  оба  льва  были  в  курсе  моих  действий.  Это  ограничивало  мои  шансы. 

    —   Ваш  человек  уже  захватил  то,  что  нам  нужно  для  вечера?  —   спросил  Беннигтон  у  Якоба. 

    —   Шила  сделает  это. 

    —   Я  плачу  вам  большие  деньги,  мистер  Леон. 

    Я  решила  повыпендриваться.  Когда  сомневаешься,  это  может  помочь. 

    —   Лео-о-он,  —   протянула  я,  —   это  не  твое  настоящее  имя. 

    Он  неприязненно  посмотрел  на  меня  своими  бесцветными  глазами.  Я  улыбнулась  ему,  потому  что  я  успокаивала  себя,  представляя  насилие.  Я  освободила  разум  настолько,  чтобы  обследовать  комнату,  и  думать.  Это  не  та  техника,  которой  вас  научат  в  бизнесс-школе,  но  она  работает  для  меня. 

    —   Это  мое  имя  на  сегодня. 

    —   Что  такого  с  именем  Леон?  —   спросил  Беннингтон. 

    —   Оно  походит  от  греческого  leo,  что  значит  лев.  Вы  не  думаете,  что  это  смешно?  Потому  что  лично  я  считаю  это  просто  смехотворным. 

    —   Ты  нравилась  мне  больше,  когда  помалкивала,  —   заметил  Якоб. 

    —   Их  очень  мне  рекомендовали,  мисс  Блейк. 

    —   Они  следили  за  мной  пару  дней,  еще  до  того,  как  пришли  ко  мне  в  офис.  Вы  наняли  их  еще  до  того,  как  я  вам  отказала,  —   гнев  снова  пытался  заполонить  меня,  так  что  мне  снова  пришлось  сосредоточиться  на  дыхании  и  пульсе.  Я  снова  представила  его  мертвым,  но  мой  гнев  хотел  его  мертвым  раньше,  и  это  говорил  мой  зверь.  Убей  его,  съешь  его,  зачем  ждать?  Животные  предпочитают  немедленные  действия. 

    —   Я  же  сказал,  мисс  Блейк,  я  готовился  к  нашей  встрече.  Собранная  информация  по  вас  указывала  на  то,  что  вы  мне  откажете,  так  что  должен  был  это  предвидеть. 

    —   Предвидеть.  Именно  так  сегодня  называют  похищения  и  убийства  на  заказ? 

    Его  веко  немного  подергивалось,  словно  все  это  было  слишком  для  его  чувствительной  натуры. 

    —   Я,  правда,  надеюсь,  что  до  этого  не  дойдет,  мисс  Блейк.  Если  вы  поднимете  мою  жену,  я  не  причиню  вреда  вашим  любимым  мужчинам.  Вы  вернетесь  к  своей  жизни,  а  я  к  своей. 

    Я  посмотрела  на  Якоба. 

    —   Он-то  любитель,  но  ты  нет.  Как  именно  вы  собираетесь  вернуть  нам  наши  жизни  безопасным  способом? 

    —   Почему  бы  нам  не  присесть,  —   сказал  он. 

    Беннингтон  засуетился. 

    —   Конечно,  конечно,  как  это  грубо  с  моей  стороны,  то  есть… 

    Он  оборвал  себя,  словно  только  то  услышал  себя,  и  не  знал,  как  окончить  предложение. 

    —   Трудно  решить,  насколько  любезным  нужно  быть  со  своими  жертвами,  да  Тони? 

    —   Сядь,  Анита,  —   рявкнул  Якоб,  и  его  тон  означал,  что  если  я  не  сяду,  он  мне  поможет. 

    —   Она  снова  напрягается.  Она  хочет  драться.  Мы  не  можем  позволить  себе  становиться  в  позу,  Якоб,  —   сказал  Никки. 

    Теперь  была  очередь  Якоба  считать  до  десяти. 

    —   Я  чего-то  не  знаю?  -  спросил  Беннингтон. 

    —   Кучу  всего,  —   злорадно  улыбнулась  я. 

    —   Давайте-ка  все  присядем  и  обсудим,  как  все  пройдет,  —   сказал  Якоб  нормальным,  даже  приятным  голосом.  Мне  даже  стало  интересно,  какие  картинки  он  представляет,  чтобы  так  быстро  достичь  контроля.  Он  представлял,  как  ранит  меня,  убьет? 

    Тем  временем  мы  расселись  в  огромной  общей  комнате,  которая  в  большинстве  домов  используется  как  гостиная.  Мне  не  нравились  такие,  слишком  открытые.  Они  совершенно  незащищенные,  словно  для  того,  чтобы  облегчить  работу  взломщикам.  Эта  комната  была  такой,  с  одной  стороны  —   огромная  лестница,  с  другой  —   открытая  галерея,  по  все  длине.  Из-за  всех  этих  разговорах  о  снайперах,  мне  стало  совершенно  не  по  себе  на  таком  открытом  пространстве.  Я  знала,  что  на  галерее  никого  нет,  но  некомфортно  быть  в  такой  комнате,  когда  знаешь,  что  за  тобой  охотятся  люди.  Конечно,  люди,  которые  охотились  за  мной,  сидели  напротив,  на  белой  мебели,  глядя  на  меня.  Был  еще  загадочный  Шила  и  его  незаконченное  дело,  но  прямо  сейчас  даже  этого  количества  врагов  было  вполне  достаточно. 

    —   Мы  просто  подождем,  пока  Шила  позвонит,  тогда  можем  собираться  и  выезжать  на  кладбище,  —   обьяснил  Якоб. 

    —   Я  перезахоронил  ее,  потому  что  знал,  что  многим  аниматорам  нужна  могила,  а  не  усыпальница,  —   добавил  Беннингтон. 

    —   Очень  предусмотрительно,  —   сказала  я,  не  пытаясь  убрать  злость  из  голоса. 

    —   Я  пытаюсь  быть  благоразумным,  мисс  Блейк.  Я  мог  бы  заставить  их  убить  вашего  первого  бойфренда,  Калахана,  чтобы  вы  были  более  настроены  на  сотрудничество.  У  вас,  не  как  у  меня,  есть  запас. 

    —   Они  люди,  а  не  шины,  —   гнев  поднялся  на  новую  ступень,  и  мне  снова  пришлось  считать.  Львица  становилась  беспокойной  там,  в  траве.  Мы  могли  бы  убить  его,  прежде  чем  они  нас  остановят.  Наверное,  она  была  права,  тогда  бы  деньги  выбыли  из  уравнения.  Это  была  интересная  идея. 

    —   Ты  думаешь  о  чем-то  Анита.  Я  вижу  это  по  твоим  плечам,  по  тому,  как  ты  застыла.  Что  бы  это  не  было,  оставайся  на  месте,  —  предупредил  Якоб. 

    Проблема  с  оборотнями,  которые  также  были  профессиональными  плохими  парнями,  заключалась  в  том,  что  было  тяжело  удивить  их.  Единственным  способом  оставалось,  наверно,  предпринять  какие-то  действия  не  раздумывая,  как  в  рукопашных  искусствах.  Видишь  открытое  место  и  реагируешь,  потому  что  ты  принял  решение  сделать  больно  еще  до  того,  как  схватка  началась.  Если  я  убью  Беннингтона,  они  будут  профессионалами  и  просто  остановят  меня,  или  они  убьют  одного  из  моих  парней,  чтобы  преподать  мне  урок?  Пока  у  меня  не  было  ответа  на  этот  вопрос,  я  не  могла  осмелиться  убить  Беннингтона,  даже  если  у  меня  был  шанс. 

    Якоб  сел  на  диван  рядом  со  мной,  забросив  одну  руку  на  спинку,  словно  мы  были  парой.  Я  отклонилась,  чтобы  не  касаться  его  руки.  Он  мог  подумать,  что  я  просто  недружелюбна,  но  я  просто  не  хотела,  чтобы  он  почувствовал  спрятанный  под  блузкой  нож.  Благодаря  слишком  дружелюбным  львам,  у  меня  осталось  оружие,  и  я  не  хотела  потерять  его. 

    Он  наклонился  ко  мне  и  тихо  сказал. 

    —   Что  бы  ты  не  задумала,  это  не  сработает.  Снайперы  следят  за  всеми  троими.  Они  отзвонятся,  когда  цели  выйдут.  Они  будут  следить  за  ними,  и  если  мы  не  будем  периодически  позванивать,  они  убьют  их. 

    —   Я  поняла,  —   сказала  я,  но  часть  меня  запомнила  тот  факт,  что  он  сказал  "мы".  Якоб  не  был  единственным,  кто  должен  делает  звонок  стрелкам.  Никки  мог  его  заменить.  Мне  нужен  был  только  один  из  них  живым  и  на  моей  стороне.  Я  дышала,  не  смотря  на  злость  и  страх,  который  рвался  из  меня.  Мне  нужно  было  думать,  то  есть  ни  злость,  ни  страх  не  были  моими  союзниками.  Страх  позволяет  оставаться  живым,  а  злость  иногда  помогает  в  схватке,  но  когда  дело  доходит  до  планирования  действий,  не  нужно  эмоций.  Пустота,  тишина  и  время  подумать. 

    —   Мне  жаль,  что  приходиться  вас  заставлять,  мисс  Блейк,  но  женщина,  которую  я  люблю,  нужна  мне,  вы  должны  понять. 

      —   Я  постараюсь  сделать  что  смогу,  но  она  будет  зомби.  Не  имеет  значения,  насколько  она  будет  выглядеть  живой,  когда  вы  увидите  ее,  это  не  продлиться,  мистер  Беннингтон. 

    —   Мне  сказали,  что  есть  обстоятельства,  благодаря  которым  поднятый  зомби  может  оставаться  нетронутым. 

    —   Если  это  так,  то  для  меня  это  в  новинку. 

    Я  снова  наклонилась  вперед,  стараясь,  чтобы  Якоб  не  дотронулся  до  меня.  По  какой-то  причине  это  заставило  его  подвинуться  ближе,  так  что  наши  бедра  соприкасались  на  кушетке.  Отлично,  это  стало  походить  на  одно  из  тех  свиданий,  когда  парень  не  уважает  твое  личное  пространство. 

    —   Мистер  Беннингтон,  —   сказал  Якоб,  —   я  бы  не  стал  делиться  этой  информацией  сейчас.  Она  сотрудничает.  Когда  Шила  закончит  задание,  мы  поедем  на  кладбище.  Не  нужно  говорить  о  деталях. 

    Тогда  Беннингтон  посмотрел  на  меня.  Враждебно. 

    —   Вы  знаете,  я  не  уверен,  что  могу  пройти  через  это.  Я  почти  плюнул  на  задаток,  и  решил  не  продолжать,  но  потом  я  увидел  фотографии  с  вашего  обеда.  Увидел,  как  вы  флиртуете  с  мистером  Шулером  и  мистером  Грейсоном.  Моя  Ильза  любила  флиртовать,  просто  обожала.  Она  любила  внимание  и  у  нее  была  эта  увлеченность  оборотнями. 

    То  есть,  он  знал,  что  она  любительница  оборотней.  Я  просто  смотрела  на  него,  не  зная,  каких  эмоций  он  от  меня  добивается.  Просто  ждала  с  пустым  лицом.  Он  словно  работал  в  режиме  злодейской  речи,  присущий  любителям. 

    —   Я  видел,  как  они  успокаивали  вас,  и  как  вы  флиртовали  с  официантом.  Вы  не  вернули  мне  мой  флирт,  так  что  я  взял  ваш,  и  если  вы  не  вернете  мне  Ильзу,  я  заберу  ваших  мужчин  навсегда. 

    Я,  наверное,  опять  напряглась,  потому  что  Якоб  положил  руку  мне  на  плечи,  просто  на  всякий  случай,  но  я  так  увлеклась  словами  Беннингтона,  что  на  секунду  забыла,  что  ему  нежелательно  касаться  моей  спины. 

    Я  попыталась  вскочить.  Он  схватил  меня,  но  я  все  равно  поднялась  на  ноги,  но  тут  же  попала  в  хватку  Никки,  и  на  этот  раз  он  не  отвлекался  на  львиные  гормоны. 

    —   Что  за  черт?  —   крикнул  он 

    —   Ты  пропустил  кое-что  большое,  —   сказал  Якоб. 

    Я  пыталась  не  рваться  из  рук  Никки,  но  не  могла  не  напрячься,  или  остановить  львицу,  желающую,  чтобы  они  бросились  на  нее,  на  нас.  Я  на  мгновение  растеряла  все  человеческие  слова,  и  из  моих  напомаженных  губ  вырвался  рык.  Жар  прошел  по  коже,  как  внезапная  лихорадка.  Мне  стало  очень,  очень  жарко,  но  я  не  потела. 

    —   У  нее  ужасно  горячая  кожа,  —   сказал  Никки,  полузадушено,  словно  борясь  со  своим  рыком. 

    —   Я  чувствую  эту  энергию,  —   подтвердил  Якоб. 

    Беннингтон  подошел  ближе,  доверяя  удерживающему  меня  Никки.  Никки  обхватил  меня  сильнее,  прижимая  мои  руки  к  бокам.  Он  так  стиснул  меня,  что  стало  тяжело  дышать. 

    —   Вы  хотели  знать,  каков  наш  план,  как  наши  жизни  вернуться  в  обычное  русло.  Так  вот:  вы  используете  энергию  человеческой  жертвы,  чтобы  поднять  Ильзу  из  мертвых.  Этой  энергии  будет  достаточно,  чтобы  сделать  ее  вечно  красивой,  и  вечно  моей.  А  поскольку  вы  используете  убийство  для  поднятия  мертвеца,  вы  не  сможете  никому  рассказать,  иначе  сами  окажетесь  под  угрозой  смертной  казни. 

    Я  снова  обрела  голос. 

    —   Это  то  задание,  которое  должен  выполнить  Шила,  да? 

    Никки  так  стиснул  меня,  что  кобура  врезалась  в  мое  тело  до  боли,  но  мне  было  не  до  этого,  боль  помогала  мне  думать.  Не  сдаваться  рычащей  львице  внутри  меня.  Если  мы  убьем  Беннингтона,  вторая  половина  денег  уйдет.  А  они  профессионалы.  Они  не  работают  бесплатно.  Это  был  план,  к  тому  же  мне  просто  хотелось  его  убить.  Трудно  бороться  с  внутренним  зверем,  когда  ты  с  ним  согласен. 

    Львица  выпрыгнула  из  метафорической  засады  и  побежала  по  пути.  Как  золотая  молния  внутри  меня. 

    —   Борись  с  ней,  —   сказал  Никки  мне  на  ухо. 

    Я  смотрела  на  Беннингтона. 

    —   С  какой  стати? 

    Якоб  заслонил  своего  клиента. 

    —   Если  ты  перекинешься,  то  не  сможешь  поднимать  мертвых,  а  значит,  станешь  бесполезна.  Не  заставляй  убивать  тебя,  Анита. 

    Никки  сказал  сквозь  зубы,  словно  ему  было  трудно  удерживать  меня. 

    —   Не  заставляй  меня  убивать  твоих  парней. 

    —   Посмотри  на  меня,  Анита! 

    Но  все,  что  я  видела,  была  золотая  молния,  и  впервые  я  не  хотела  воздвигать  стену  между  ею  и  мной.  Впервые  мне  нужна  была  помощь,  и  я  приняла  бы  ее. 

    Якоб  схватил  меня  за  лицо,  заставив  смотреть  на  него,  но  и  коснулся  голой  кожи.  Я  зарычала  на  него,  но  молния  замедлилась.  Замедлилась  и  зарычала,  так  что  мое  тело  завибрировала  от  ее  ярости,  ее  потребности,  ее  голода. 

    —   Черт,  это  хорошо  пахнет,  —   сказал  Никки 

    —   Не  начинай,  —   рявкнул  Якоб,  но  он  все  еще  касался  моего  лицо,  и  выражение  его  глаз  было  растерянным,  словно  он  прислушивался  к  вещам,  которые  я  не  могла  слышать.  Его  лев  тоже  говорил  с  ним.  Это  поможет  мне  заставить  их  перекинуться? 

    —   Уходите  отсюда,  мистер  Беннингтон,  —   выкрикнул  Якоб,  —   и  не  возвращайтесь,  пока  мы  не  позовем.  Она  небезопасна. 

    Львица  снова  зарычала,  и  ее  голос  пробился  из  моего  горла.  Это  было  больно,  словно  для  такого  звука  нужен  было  большее  горло,  другой  рот,  и  оно  продиралось  оттуда,  где  не  было  место  такому  звуку. 

    У  Якоба  был  потерянный  вид. 

    —   Может  ты  и  вызовешь  наших  зверей,  но  если  ты  это  сделаешь,  мы  либо  передеремся  за  тебя,  либо  оба  трахнем  тебя.  В  любом  случае  мы  не  услышим  звонка.  Не  отзовем  стрелков  от  твоих  мужчин.  Они  убьют  их  не  потому,  что  мы  хотим,  а  потому,  что  мы  пропустим  звонок. 

    Никки  дышал  мне  в  волосы. 

    —   Заставь  своих  зверей  отойти,  Анита,  пожалуйста.  —   Он  держал  меня  достаточно  крепко,  чтобы  я  чувствовала,  как  его  телу  приятно  прижиматься  к  моему.  Он  имел  в  виду  только  "пожалуйста". 

    Моей  коже  было  очень  горячо,  но  не  плохо,  словно  в  горячке,  а  просто  превосходно.  Часть  меня  интересовалась,  как  бы  это  было,  наконец,  сдаться  и  перекинуться,  но  не  сегодня.  Я  не  могла  думать  об  этом  сегодня. 

    Телефон  Якоба  начал  звонить,  словно  напоминание.  Он  посмотрел  на  меня. 

    —   Мне  нужно  принять  этот  звонок,  а  тебе  —   восстановить  контроль.  Он  все  еще  держал  меня  за  подбородок,  но  другой  рукой  взял  трубку  из  кармана.  Глядя  на  мое  лицо  так,  словно  старался  его  запомнить,  он  заговорил  в  трубку.  —   Отбой,  просто  следите  и  наблюдайте.  Не  успел  он  закончить  разговор,  как  телефон  зазвонил  опять. 

    —   Да…  нет,  просто  следите  и  наблюдайте.  Отбой  до  следующих  команд. 

    Я  поняла,  что  это  третий  звонок.  Все  трое  были  в  безопасности,  разве  что  Якоб  перезвонит  и  прикажет  стрелять.  Если  он  будет  мертв  или  неспособен  держать  телефон,  это  отлично  исправит  ситуацию. 

    —   Остынь,  —   сказал  Никки.  —   Остынь,  черт  возьми. 

    Он  шарил  свободной  рукой  по  моей  спине  и  шее,  пока  не  нашел  ручку  большого  ножа  под  волосами  и  пиджаком.  Он  схватил  меня  за  волосы  всей  пятерней,  пока  вытаскивал  нож  из  ножен.  Ему  пришлось  чуть  отступить,  чтобы  сделать  это.  Размеры  ножа  остудили  их  амурное  настроение. 

    Якоб  поднес  его  к  свету.  Он  блестел,  и  его  лезвие  было  именно  таким  острым,  как  и  выглядел. 

    —   Этот  размером  с  ее  локоть,  как,  черт  возьми,  ты  пропустил  его? 

    Никки  только  моргал  на  меч. 

    —   Львица  вышла  вперед,  когда  я  обыскивал  ее.  Моя  вина. 

    Якоб  вздохнул  и  опустил  меч.  Я  не  могла  понять  выражение  его  лица.  Отчасти  печаль,  отчасти  что-то  еще. 

    —   Ничего,  Никки.  Ты  никогда  не  сталкивался  с  Региной  в  течке.  Прайд  может  развалится  на  части,  прежде  чем  она  выберет  себе  пару. 

    Львица  перекатилась  на  спину,  валяясь  по  земле,  словно  любая  другая  кошка.  Это  заставило  меня  потереться  об  Никки,  но  он  не  очень  сопротивлялся.  Я  вот-вот  могла  потерять  контроль,  и  секс  был  бы  наименьшей  из  проблем.  Я  попыталась  снова  начать  думать. 

    —   Мой  первый  прайд  погиб,  потому  что  Регина  хотела  самого  сильного  Рекса,  так  что,  она  ждала  победителя.  Я  пообещал  себе,  что  больше  такого  не  случиться. 

    Никки  изменил  захват  —   отпустил  мои  руки,  но  обхватил  за  талию,  отрывая  меня  от  земли.  Я  вцепилась  в  его  плечи,  но  не  дерясь.  У  меня  не  было  оружия.  Что  могло  помочь  мне?  Остановить  их?  То  есть,  я  была  неплоха  в  сексе,  —   по  крайней  мере,  так  утверждали  мои  мужчины,  но  настолько  ли,  чтобы  заставить  их  забыть  о  чертовой  куче  денег  и  предать  напарников?  Не  настолько.  Никто  не  был  настолько  хорош.  Если  секс  не  помогал  мне,  нужно  было  остановить  это.  Остынь,  сказал  он.  Я  позвала  некромантию,  как  в  ресторане,  но  львица  слишком  свободно  чувствовала  себя  в  моей  голове.  Я  могла  чуять  львов.  Думаю,  это  был  Никии,  потому  что  мир  утонул  в  густом  мускусном  аромате.  Я  не  могла  не  вдыхать  его.  Я  не  хотела  холодной  крови,  я  хотела  теплой. 

    Никки  упал  на  меня  и  повалил  нас  на  диван.  Разница  в  росте  мешала  ему  сделать  что-то,  но  его  руки  забрались  под  мою  юбку,  и  я,  пытаясь  выползти  из-под  него,  скатилась  на  ковер.  Никки  остался  на  диване,  глядя  на  меня  одним  голубым  глазом,  тяжело  дыша. 

    Я  отползла  от  него,  и  он  позволил,  но  я  забыла  про  второго  льва.  Это  было  беспечно,  не  то  слово,  но  я  не  могла  мыслить  ясно.  Львицы  пожирала  то,  что  делало  меня  мной.  В  то  мгновение  поняла,  что  мне  даже  не  нужно  перекидываться,  чтобы  утратить  себя.  Я  отползла  почти  к  ногам  Якоба  и  начала  двигаться  дальше,  но  он  схватил  меня  за  локти,  и  поднял  на  ноги.  Внезапно  мы  оказались  лицом к лицу  и  он  наклонился  ко  мне  своим  высоким  телом.  Он  сказал:  "О,  Господи".  Это  было  больше  похоже  на  крик  о  помощи,  нежели  на  страстный  призыв.  Я  почувствовала  движение  его  второй  руки  и  заблокировала  ее,  не  раздумывая.  Моя  рука  шарила  по  нему,  пока  не  наткнулась  на  нож. 

    —   Это  то,  что  ты  хочешь  воткнуть  в  меня,  Якоб? 

    Он  сглотнул  с  таким  трудом,  словно  это  было  болезненно. 

    —   Не  делай  этого. 

    —   Ты  первый. 

    —   Что? 

    —   Отзови  своих  котов,  всего  лишь  не  заработаешь  вторую  половину  обещанных  денег. 

    Он  потряс  головой. 

    —   Ты  еще  не  моя  королева. 

    Никки  подошел  сзади,  касаясь  руками  по  моей  спине.  Якоб  зарычал  на  него,  но  молодой  мужчина  сказал: 

    —   Мы  не  должны  драться.  Ее  можно  поделить.  Он  прижался  ко  мне  сзади,  прижимая  меня  к  Якобу.  Внезапно  я  оказалась  зажатой  между  ними,  и  они  оба  были  возбуждены.  Я  не  могла  не  отреагировать  на  это,  потираясь  о  них.  Якоб  оттащил  меня  от  другого  мужчины. 

    —   Я  —   Рекс  этого  прайда.  Я  не  делюсь. 

    —   Вот  что  уничтожило  твой  первый  прайд,  —   парировал  Никки.  —   А  ты  все  никак  не  научишься. 

    —   Я  научился  тому,  что  если  ты  король,  то  нужно  вести  себя  как  король.  Он  поцеловал  меня,  сильно  и  яростно,  так  что  я  должна  была  приоткрыть  рот  и  впустить  его,  иначе  он  порезал  бы  мне  губы  о  мои  зубы.  Он  весь  превратился  в  руки,  губы  и  желание.  Моей  львице  он  не  нравился.  Она  рычала  в  моей  голове.  Он  не  делился,  а  прайд  строился  на  дележе.  Вся  моя  жизнь  строилась  на  дележе.  Группа  значила  для  меня  больше,  чем  что-либо  другое.  Группа  должна  была  выжить. 

    Я  оттолкнула  его,  чтобы  разорвать  поцелуй.  И  прорычала  ему  в  лицо 

    —   Я  правлю  собой.  Мне  не  нужен  другой  король 

    Что-то  смело  его  —   я  не  сразу поняла,  что  это  Никки  —   и  они  покатились  по  полу,  дерясь  по  настоящему.  Я  не  осталась  посмотреть.  Якоб  уронил  мой  нож,  я  подобрала  его  и  ринулась  к  двери,  через  которую  ушел  Беннингтон.  Если  он  умрет,  работа  умрет  с  ним.  Мне  это  подходило. 

    Лев  зарычал  позади,  но  я  не  стала  останавливаться,  а  использовала  свою  скорость,  которую  давали  мне  звери  и  побежала.  У  меня  была  скорость,  но  не  чувства,  потому  за  мгновение  до  того,  как  я  оказалась  у  двери,  она  открылась  и  я  увидела  высокого  темноволосого  человека.  Он  пах  львом.  Мой  нож  выскочил  серебряной  молнией.  Действие  так  опережало  мысли,  что  я  разрезала  его  от  ребер  до  ремня  и  уже  вынимала  нож  для  второго  удара,  когда  его  кулак  нацелился  в  меня.  Я  чуть  отклонилась,  но  скорость  была  слишком  высокой,  а  я  очень  хотела  двигаться  вперед.  Его  кулак  ударил  меня  в  лицо.  Это  было  как  удар  бейсбольной  битой  —   давление,  сила,  никакой  боли,  просто  остановка.  В  голове  все  остановилось,  словно  мой  мозг  наткнулся  на  стену.  Я  даже  успела  подумать:  "о,  он  ударил  меня".  И  через  миг  я  лежала  на  полу.  Свет  погас,  и  я  потеряла  сознание.