Эмма Клейтон «Агония»

ГЛАВА 1 Девочка, которая знала секрет

Солнце садилось над Атлантикой. На фоне огненного диска, который, словно кусок расплавленного золота, медленно погружался в океан, промелькнул черный силуэт истребителя. Он напоминал карандашный рисунок, сделанный рукой ребенка на картине с изображением мирного вечернего пейзажа. Солнце и море на мгновение замерли, превратившись в плоскую декорацию. Но Элли не замечала ни раскинувшегося внизу океана, ни оглушительного рева двигателей. Не отрывая взгляда от низкого горизонта, она на бешеной скорости неслась над поверхностью воды; побелевшие от напряжения пальцы крепко сжимали штурвал самолета. Позади на месте стрелка сидела маленькая обезьянка-капуцин. Обезьянку звали Пак, он смешно шевелил бровями, закидывая в рот пригоршни попкорна, и внимательно разглядывал кнопки на панели управления. Пак радовался возможности выбраться из своего привычного жилища, комнаты Элли, и посмотреть на мир, в котором так много интересных вещей. Но он не знал, что для этого им с хозяйкой пришлось совершить самый настоящий побег, и понятия не имел, насколько опасно их путешествие. Зато у Элли не было ни малейших сомнений: как только Мэлу Горману станет известно о побеге, он немедленно бросится в погоню с единственной целью — схватить и уничтожить беглецов.

— Но я не позволю ему сделать это, — прошептала Элли. — К тому же пускай сначала попробует догнать нас.

Они уходили все дальше и дальше на север, последние теплые лучи заходящего солнца постепенно сменялись холодным сумраком ночи. Интересно, думала Элли, родители все еще хранят мою одежду? Когда Мэл Горман похитил ее, он сказал родителям Элли, что их дочь умерла. С тех пор прошло больше года.

«Вряд ли, — с грустью подумала Элли. — Скорее всего, они давно избавились от моих вещей».

Элли даже не была уверена, узнают ли ее родители. Возможно, мама и папа испугаются, увидев ее на пороге. Может быть, открыв дверь, они взглянут на Элли как на незнакомку и скажут, чтобы она убиралась прочь. Мысль о том, что ее ждет в конце путешествия, заставила Элли содрогнуться; холодная волна паники, словно тошнота, подкатила к горлу. Элли невольно прибавила скорость, теперь она неслась так быстро, что не видела вокруг себя ничего, кроме разорванных полос света, отражающихся от поверхности воды. Самолет несся на бешеной скорости, оглушительный рев двигателей словно бритвой вспарывал тишину ночи. На глаза Элли навернулись слезы, она на мгновение зажмурилась. Самолет слегка накренился и коснулся краем крыла пены на верхушке волны — впечатление было такое, как будто машина ударилась о каменную скалу. В первое мгновение Элли решила, что потеряла управление: машина завалилась на левый бок, грозя уйти в штопор и на полном ходу рухнуть в океанскую бездну.

— Проклятие! — сквозь зубы процедила Элли.

Она вцепилась в штурвал, изо всех сил стараясь выровнять самолет. Еще один такой промах — и она распрощается с жизнью. Пора бы понять, что слезами делу не поможешь. Разве не выплакала Элли целое море слез с тех пор, как Мэл Горман похитил ее?! И чего она этим добилась — абсолютно ничего. Только холодный расчет и решительные действия помогут ей вернуться домой.

Элли сбавила скорость, несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, и бросила взгляд на панель управления проверить координаты самолета. Затем истребитель с пронзительным ревом, который заглушал грохот бушующих волн, взмыл в клубящееся облаками небо и помчался на север.

— Мы летим домой, — вслух произнесла Элли. — И никто, даже Мэл Горман, не остановит нас.

Когда Мэла Гормана разбудили, чтобы сообщить о побеге Элли, в Лондоне было три часа утра. Считалось, что Мэл находится в отпуске, за последние полтора года он впервые смог позволить себе отдых. Но вместо того, чтобы наслаждаться покоем в одном из самых дорогих отелей города, он в распахнутом халате и перепутанных шлепанцах — правый на левой ноге, левый — на правой, нервно мерил шагами свой шикарный номер люкс. На висках Мэла угрожающе пульсировали вздувшиеся жилы. Индикатор переговорного устройства, вставленного в его правое ухо, мигал белым светом всякий раз, когда Мэл раздраженным голосом обращался к одному из своих сотрудников:

— Когда это случилось?

— Мы не знаем, сэр, — раздался в наушнике робкий голос, — Похоже, никто не может точно сказать, когда именно она сбежала.

— Что значит не может? — взорвался Горман. Его глубоко посаженные водянистые серые глаза грозили выскочить из орбит. — Чем, черт возьми, вы там занимаетесь? Устроили мальчишник с песнями и плясками?

— Нет, сэр. Она просто… незаметно выскользнула из каюты и сбежала.

— Выскользнула из запертой каюты на космическом корабле?

— Да, сэр, — последовал ответ. — Мы пытались понять, как ей это удалось, но, прежде чем сбежать, девчонка вывела из строя все камеры видеонаблюдения. Кроме того, она ухитрилась заразить вирусом бортовые компьютеры всех наших истребителей, так что мы не смогли немедленно броситься за ней в погоню.

— Невероятно, — воскликнул Горман. — Да вы просто кретины, скопище безмозглых идиотов! Как, скажите на милость, двенадцатилетняя девочка могла обвести вокруг пальца несколько сотен офицеров и сбежать с военной базы, расположенной на околоземной орбите?

— Не знаю, сэр, — промямлил собеседник Гормана. — Но мы подключили к работе наших лучших программистов, они уже восстановили часть компьютеров. Примерно половина самолетов готова к вылету, так что если мы вам понадобимся… Мы можем поднять большой грузовой корабль и через десять минут будем в вашем распоряжении. Что ей известно, сэр? — деловитым тоном спросил офицер.

— Все, — с тяжелым вздохом ответил Горман, — Но вряд ли это стало причиной побега. Недавно я сказал девочке, что ее родители думают, будто она умерла. Полагаю, это известие расстроило бедняжку. Обезьяну она тоже прихватила?

— Да, сэр.

— О, нет, — застонал Горман при мысли о том, что случится, если Элли доберется до дома и привезет с собой живую обезьянку-капуцина.

Он почувствовал резкую боль в груди. Горман плюхнулся на кровать и пошарил рукой по тумбочке в поисках таблетки бессмертия с оптимистичным названием «Вечная жизнь». Недавно Горману исполнилось сто восемьдесят лет, и он нуждался в лекарствах.

— Что нам делать дальше, сэр? — спросил офицер.

Мэл Горман на мгновение задумался. Он пробежал своими костлявыми пальцами по голове, покрытой редкими прядями седых грязно-серых волос; его бледная рука, обтянутая сухой, словно старый пергамент, кожей, напоминала птичью лапу. Горман не хотел убивать Элли. В конце концов, он потратил на ее обучение целый год; к тому же двое других детей, которых Горман похитил одновременно с Элли, умерли. Но главное — Элли ему нравилась. Она была угрюмой и своенравной, но невероятно талантливой; жаль было бы убить ее теперь. Но с другой стороны, если они не смогли уследить за Элли, пока девчонка находилась на «Снежной королеве», закрытой орбитальной станции, то что же будет дальше, когда она окажется на Земле?! Элли знает Секрет, и сейчас она направлялась домой, да еще вместе с живой обезьяной на борту угнанного истребителя. Девчонка опасна, как бомба с запущенным часовым механизмом.

Горман подался вперед и ткнул пальцем в сенсорную панель, расположенную над спинкой кровати. Шелковые портьеры на окнах медленно разъехались в стороны; за огромным во всю стену окном открылся великолепный вид на Лондон, достойный шикарного пятизвездочного отеля. Золотые Башни, словно волшебные дворцы, сошедшие со страниц «Тысячи и одной ночи», поблескивали при свете луны, напоминая Горману о прогулке по городу, которую он собирался совершить завтра утром. Мэл Горман печально вздохнул и повернулся спиной к окну.

— По крайней мере нам точно известно, куда она направляется, — сказал он, — В тот захолустный городишко, где живет ее семья, — Барфорд-Норд. Организуйте наблюдение за южным побережьем Англии, пошлите туда наш патруль и привлеките полицию. Скажите им, что она везет с собой животное. Эти бравые парни до смерти перепугаются новой Эпидемии, они сломя голову кинутся ловить девчонку и ее обезьяну. Вы должны покончить с обоими, прежде чем наша беглянка успеет добраться до дома и рассказать о своих приключениях.

— Есть, сэр.

— Я имею в виду уничтожить, — уточнил Горман. — Покрошить в мелкий винегрет, стереть в порошок, размазать по стенке, закатать в асфальт. Словом, они должны исчезнуть с лица земли. Вы меня хорошо поняли?

— Так точно, сэр.

— И сделайте это как можно быстрее. Я, между прочим, в отпуске и намерен хорошенько отдохнуть. Сообщите мне, как только выйдете на их след.

Горман выдернул из уха переговорник, швырнул его на кровать и разразился отчаянным воплем, призывая своего дворецкого. Явившемуся на зов Ральфу он приказал приготовить чай. Мэл Горман чувствовал, что сегодня ночью ему больше не придется спать и вряд ли удастся насладиться прогулкой по городу завтра утром.

— Глупышка Элли, — пробормотал он вполголоса. — Неужели ты всерьез надеялась, что тебе удастся улизнуть от меня?

Элли до мельчайших подробностей помнила тот день, когда Мэл Горман похитил ее, и сейчас, когда она возвращалась домой, воспоминания, словно яд, разъедали ей душу. Элли помнила ужин на кухне, и маму в голубом домашнем платье, и своего брата Мику; Элли наорала на него, за то, что Мика растрепал ей волосы. Элли тогда ужасно рассердилась и вылетела из их тесной квартирки, даже не попрощавшись. Лифт не работал, она промчалась вниз по лестнице, выскочила из подъезда и зашагала прочь по улице, даже не подозревая, что больше не вернется домой и не увидит ни маму, ни брата.

Темный сырой вечер как нельзя лучше подходил для похищения детей. В небе над Барфорд-Нордом плыли низкие тяжелые облака, через которые почти не проникал лунный свет. Тяжелый влажный туман, пришедший с Темзы, стелился по земле, отчего бетонные дома-башни, в которых ютились тысячи беженцев, казались выросшими из земли надгробиями, словно весь город вдруг превратился в одно гигантское кладбище, пугающее своей зловещей тишиной. На улицах, которые, словно змеи, вились у подножия башен, было пустынно. Элли бежала изо всех сил, ей хотелось как можно скорее оказаться среди своих друзей. В глубине души Элли понимала, что что-то не так, ей все время казалось, что вокруг нее сгущаются черные тени. Но, когда люди Гормана в масках с прорезями для глаз, словно привидения, вынырнули из темноты, Элли не успела понять, что происходит на самом деле. Сильные руки крепко схватили ее за плечи, игла вонзилась в шею, дальше Элли ничего не помнила. Только что она неслась по улице, прикидывая, хватит ли у нее денег на молочный коктейль, а в следующее мгновение сознание отключилось, и Элли провалилась в темноту. Наверное, примерно так чувствует себя человек, которого настигла внезапная смерть.

Когда Элли пришла в себя, первое, что она почувствовала, — невыносимую головную боль. Голова просто раскалывалась, к горлу подступала тошнота; в течение нескольких минут Элли не могла понять, где она и что с ней происходит. Все вокруг сияло белизной, в воздухе висел какой-то странный запах, отдаленно напоминавший запах средства для чистки туалета. Недоумение Элли можно было сравнить разве что с недоумением человека, который просыпается и обнаруживает, что попал на небеса; однако при этом сам факт того, что он умер, является для него абсолютной новостью. Но Элли не чувствовала страха, лишь удивление. И только после того, как она коснулась ладонью головы и поняла, что у нее нет волос, ее охватил настоящий ужас. Ее прекрасные длинные, густые каштановые волосы исчезли. Шок и возмущение вывели Элли из ступора, она рывком села на кровати, ее темные глаза сверкали от гнева. Элли оглядела себя и поняла, что ее одежда тоже исчезла — вместо джинсов и новеньких кожаных кроссовок на ней были надеты белый комбинезон и отвратительные мокасины, похожие на гольфы с резиновыми подошвами. Элли сдернула мокасины и сердито швырнула их об стену, затем встала и нетвердой походкой подошла к окну. То, что она там увидела, стало для Элли новым шоком, ощущение было таким, словно ее окатили кипятком. Вдалеке Элли увидела Землю, планета светилась мягким голубоватым светом. Издали Земля казалась маленькой, не больше теннисного мячика. Девочка потерла кулаками глаза, но все осталось по-прежнему: в черной бездне висел крошечный земной шар. Элли провела рукой по голове, вместо густой шапки волос пальцы наткнулись на гладкую кожу. Элли в полной растерянности несколько раз обернулась вокруг своей оси, пытаясь сообразить, что же ей делать дальше. Затем Элли взорвалась — она бросилась к двери и принялась изо всех сил молотить по ней кулаком, требуя, чтобы ее немедленно выпустили, вернули одежду и отправили домой на Землю. Но ее стук и грозные вопли остались без ответа. Элли колотила в дверь до тех пор, пока у нее не заболели руки. Затем затихла, легла на кровать и, свернувшись калачиком, замерла, охваченная сомнениями и страхом.

Несколько часов спустя дверь беззвучно отворилась, и в комнату вошел высокий старик в строгом деловом костюме. Он подошел к Элли и опустился на край кровати. Старик был невероятно худым; его тонкая, похожая на пожелтевший пергамент кожа настолько плотно обтягивала череп, что сквозь нее были видны сочленения мышц на его костлявом лице и руках с узловатыми пальцами. Серые водянистые глаза старика смотрели на Элли спокойно и даже слегка улыбались, когда он рассказывал о том, какая она необыкновенная талантливая девочка, и что он выбрал ее среди тысячи других детей. Старик говорил, что Элли должна быть счастлива, потому что он взял ее к себе и сбрил ее длинные темные волосы. Однако, когда старик понял, что Элли не чувствует себя счастливой, поскольку она запустила ему в голову тарелку с едой, его ясные глаза сделались темнее ночи, и эта чернота была намного страшнее и глубже той космической тьмы, что отделяла Элли от ее дома и семьи. Когда же старик сказал, что если она не начнет вести себя прилично, то никогда не увидит родных, Элли задрожала от ужаса.

Целый год Элли вела себя прилично. Она прилежно училась и делала все, что ей велели, в надежде на то, что за примерное поведение ее отпустят домой. Сердце Элли разрывалось от тоски, она мечтала вновь почувствовать ласковые поцелуи мамы и крепкие руки отца; Элли хотелось вновь спать в своей постели в крохотной спальне, которую она делила со своим братом-близнецом Мики. Но в тот день, когда Мэл Горман открыл ей Секрет, Элли поняла, что он не собирается ее отпускать; с таким знанием ей просто не суждено вернуться домой.

— Я ненавижу тебя, Горман, — сказала Элли. — Лучше бы ты держал на замке свой вонючий рот.

Но некоторые вещи, которым научил ее Горман, оказались очень полезны. Хотя бы для того, чтобы сбежать от него, — сделать это оказалось намного проще, чем она думала. Истребитель, в котором летела Элли, напоминал остро отточенную иглу из черного металла со стеклянным колпаком над кабиной пилота; внутри самолет был напичкан электроникой, на панели управления мерцали сотни сенсорных кнопок. Год назад Элли ни за что не смогла бы справиться с такой техникой. Год назад Элли с трудом могла отыскать среди своих вещей щетку для волос.

Наконец на севере, возле самого горизонта показалась узкая полоска света. Она быстро увеличивалась и вскоре превратилась в освещенную огнями бетонную Стену, которая поднималась прямо из моря; накатывавшие на нее морские волны оставили на бетоне неровные белые подтеки соли. Элли захлестнуло чувство радостного ожидания — там, за Стеной, находится ее дом. За высокой бетонной Стеной начиналось южное побережье Англии, где жили ее родители. Она почти дома. Но в следующую секунду восторг Элли сменился нетерпением. Чем ближе к дому, тем скорее Элли хотелось обнять дорогих ей людей.

Самолет завис в черном пространстве, внизу под ним тяжело ворочалось море. Оно, словно огромный зверь, то вздымало свою изрытую дождем спину, то вновь опускалось. Глядя на поднимающуюся из моря бетонную Стену, Элли чувствовала, как внутренности у нее в животе сворачиваются в тугой клубок, на глаза снова навернулись слезы. Стену построили во время Эпидемии задолго до рождения Элли, но она столько раз слышала рассказы о том страшном времени, что знала их так же хорошо, как сказки, которые мама читала ей перед сном. Однако эти истории были далеко не такими захватывающими, как, к примеру, «Сказки дядюшки Римуса» или «Винни-Пух». Вместо веселых дружелюбных животных, с которыми происходят всякие забавные приключения, в них участвовали обезумевшие звери, охваченные кровавой яростью и желанием убивать. Звери, которые срывали дверцы автомобилей и бросались на сидящих внутри людей. Когда Элли была маленькой, она принималась рыдать всякий раз, когда слышала о Стене. Но не потому, что боялась зверей, — девочка плакала скорее от жалости к несчастным животным.

— Ты не должна жалеть животных, — говорила ей мама. — Ты должна переживать за людей.

— Бедные мишки, и тигры, и кроты, и птички, — всхлипывала Элли. — Они все погибли! Люди поубивали их всех!

— Конечно, мы убили животных, — горячо восклицала мама. — У нас просто не было выбора, иначе они убили бы нас. Но сейчас мы живем за Стеной, и нам больше не о чем беспокоиться. А теперь пора спать, ложись в кроватку. Вот так. Спокойной ночи, дорогая.

Элли послушно ложилась в кроватку и закрывала глаза, но в душе она все равно продолжала жалеть животных.

Стена была самым крупным сооружением на плане те, когда-либо построенном людьми. Она поднималась на пятьдесят метров над уровнем моря и тянулась на многие тысячи километров, за Стеной оказались вся Северная Европа, север России и Канада. Там, где море вплотную подступало к Стене, серый бетон был покрыт налетом соли, издали напоминавшим подтаявшее мороженое; верхняя часть Стены потемнела от дождя и снега. На суше основание Стены вырастало прямо из скальной породы, так что ни одно животное не смогло бы совершить подкоп и проникнуть в мир людей. Верхний край был надежно защищен тремя рядами колючей проволоки, проволока находилась под напряжением, которого было достаточно, чтобы заживо изжарить целого носорога. Кроме того, вдоль всего сооружения были установлены сторожевые вышки с интервалом в семьдесят пять метров. На каждой вышке находился киборг-охранник, вооруженный мощной лазерной пушкой; за пару секунд он мог покрошить в мелкий винегрет целое стадо слонов. И вот Элли неслась на своем истребителе прямо к Стене — в твердой решимости миновать это грозное укрепление, с живой обезьянкой-капуцином на борту, которая сидела позади нее в кресле стрелка и как ни в чем не бывало уплетала попкорн. Элли вглядывалась в приближающуюся серую громаду сквозь лобовое стекло кабины. Лазерная пушка на ближайшей вышке медленно поворачивалась из стороны в сторону, красная точка прицела горела в темноте, словно злобный глаз дракона. Но Элли не чувствовала страха, киборги не запрограммированы на то, чтоб сбивать самолеты, идущие из-за Стены, поскольку ни одному здравомыслящему человеку не придет в голову притащить животное в мир людей. Гораздо больше Элли опасалась того, что ждет ее за Стеной. Вероятно, люди Гормана уже поджидают ее, спрятавшись на крышах отелей, которые выстроились вдоль пляжей Брайтона. Они готовы по первому же сигналу поднять в воздух свои истребители, и рядом с этими пилотами сидят не маленькие обезьянки с пакетиком попкорна на коленях, а настоящие стрелки.

Элли глубоко вздохнула.

«Ты сможешь сделать это, — уговаривала она саму себя. — У тебя все получится».

Несмотря на подстерегавшую ее опасность, у Элли был неплохой шанс улизнуть от преследователей и благополучно добраться до дома. Элли заранее рассчитала маршрут: она решила лететь через Лондон, где постройки располагались на двух уровнях, напоминая карточный домик. Элли собиралась спуститься на нижний уровень, где почти нет света, там им будет гораздо труднее сбить ее; затем — вдоль Темзы к родному Барфорд-Норду, который находился чуть южнее Оксфорда. Дома в новых городах для беженцев, расположенных в пойме Темзы, строились на высоких сваях, чтобы во время наводнений их не заливало водой. Ей нужно будет пролететь между сваями, используя здания в качестве прикрытий. Конечно, это очень опасно, но вряд ли кто-либо из пилотов Гормана отважится последовать за ней.

Элли сняла шлем и сделала несколько глотков воды из пластиковой бутылки. Затем с трудом расстегнула пряжку на ремне, который прижимал ее к креслу, перегнулась через подлокотник и взглянула назад, чтобы убедиться, что Пак тоже надежно пристегнут ремнем. Обезьянка была подарком Мэла Гормана на день рождения Элли.

«Или, скорее, взяткой, — подумала Элли, — чтобы заставить меня хорошо учиться и вести себя, как подобает послушной девочке. Сейчас мистер Горман наверняка горько сожалеет о своем опрометчивом поступке».

— Они очень удивятся, когда увидят тебя, — прошептала Элли. — И страшно перепугаются.

Элли прикусила губу, представив, как мама закричит от ужаса, когда дочь явится домой с живой обезьяной. Надо будет незаметно проскользнуть в квартиру и спрятать Пака прежде, чем родители увидят его. Даже картинки с изображением животных нагоняли на маму страх. После постройки Стены прошло сорок три года, но до сих пор в каждом городе на крышах самых высоких зданий были укреплены так называемые «чумные» сирены ядовито-желтого цвета. Они должны были оповестить жителей об опасности в том случае, если в город случайно проникнет животное. Появление маленькой обезьянки-капуцина будет воспринято как самый настоящий кошмар. Но Элли не могла бросить своего любимца на произвол судьбы. Нет, ни за что на свете она не оставила бы Пака на космическом корабле. Он не виноват в том, что люди на Земле боятся и ненавидят животных.

Пак крепко спал в своем кресле. Элли улыбнулась: вот уж очень страшный зверь. Пакет с лакомством выскользнул из руки Пака, попкорн рассыпался у него на коленях, на мордочке застыло мирное выражение, словно и ему снился чудесный сон о возвращении домой. Элли взяла пакет и затолкала его в щель между сиденьем и подлокотником кресла.

— Сладких снов, — прошептала Элли, радуясь, что Пак не знает о грозящей им опасности. Пальцы обезьянки слегка шевельнулись, когда Элли осторожно коснулась его руки.

Каким милым существом был ее Пак! И какой красивый. Каждый раз, когда Элли смотрела на обезьянку, ее сердце наполнялось радостью. Коричневую мордочку обрамляла бахрома из золотистой шерсти. Руки Пака до локтя были покрыты черной шерстью, словно он нарочно обмакнул их в чернила; такая же черная шерсть покрывала ноги капуцина от ступней до коленок. Более длинная шерсть на теле отливала темным золотом, на голове же красовался длинный, похожий на гребень хохолок из черной шерсти, и эта «прическа» очень шла Паку. Имя капуцина — паками называли проказливых лесных эльфов — также соответствовало его шаловливому характеру. Честно говоря, более беспокойного питомца трудно было представить. Однако Элли никогда не сердилась на Пака за его проделки, понимая, что обезьянке, точно так же, как ей самой, не хватает общения со своими сородичами. Так что хулиганские выходки были единственным способом, которым капуцин мог выразить свой протест. Чтобы он не натворил каких-нибудь бед на космическом корабле, бедняжку Пака не выпускали за пределы комнаты Элли, где он и провел последние полгода. Элли улыбнулась и покрепче затянула ремень на животе капуцина.

— Они просто не понимали тебя, — прошептала Элли. — Зато я отлично понимаю, почему ты все время хулиганишь.

Элли приготовилась к последнему решительному броску. Повернувшись к пульту управления, она почувствовал легкое головокружение и вдруг поняла, как сильно устала за последние дни. Готовясь к побегу, Элли почти не спала и совсем ничего не ела.

«Я должна взять себя в руки и сосредоточиться, — подумала Элли, — чтобы не допустить ошибку, которая будет стоить жизни нам обоим. Нужно потерпеть еще немного, полчаса, может быть меньше, а потом мы прилетим домой, и весь этот кошмар наконец закончится».

Элли надела шлем и защелкнула пряжку на ремне. Она откинулась назад, поудобнее устроилась в кресле, обвела взглядом светящиеся индикаторы на приборной доске и запустила двигатель самолета. Машина вздрогнула и ожила. Элли почувствовала, как по телу пробежала волна возбуждения. Истребитель устремился вертикально вверх. Мощь самолета, скрытая в его железном теле, вибрацией передавалась Элли, она ощущала ее кончиками пальцев. Красный глаз лазерной пушки, расположенной на ближайшей сторожевой вышке, пронзал темноту, наблюдая за самолетом Элли. Как только она перелетела через Стену и оказалась в небе над Брайтоном, несколько истребителей, словно рой черных мух, вынырнули из-за облаков.

— О, да нас встречают! — с саркастической улыбкой пробормотала Элли. — Какой теплый прием. Очень мило с вашей стороны.

Она чувствовала, как от страха внутри все похолодело, но, сжав зубы, Элли продолжала нестись навстречу своим врагам. В последнее мгновение она заложила крутой вираж, нырнула вниз и проскользнула в узкий просвет между зданиями двух отелей, при этом крылья самолета прошли в нескольких сантиметрах от стен.

— А ну-ка, попробуй догони! — расхохоталась Элли, резко уводя самолет вверх, чтобы избежать столкновения с выросшим прямо перед ней многоэтажным жилым домом.

Элли неслась над узким переулком позади длинной цепи отелей, выстроившихся по линии побережья; вдоль тротуара стояли ржавые мусорные баки, кое-где виднелись припаркованные аэромобили. В конце переулка Элли заметила два самолета — это истребители Гормана поджидали ее, а сверху доносился рокот полицейского вертолета. Элли не могла подняться вверх, но не могла и двигаться вперед. Девочке ничего не оставалось, как только заложить очередной вираж и, едва не врезавшись в балкон на пятом этаже, нырнуть в щель между двумя отелями.

Это единственный способ уйти от них, думала Элли. Ей удалось выскочить на парковку перед торговым центром и немедленно уйти в просвет между зданиями соседних магазинов, тем самым предотвратив атаку несущихся навстречу полицейских вертолетов. Элли прекрасно понимала, что, если она хотя бы на секунду задержится на открытом пространстве, ее немедленно собьют. Много раз она уже играла в эту игру во время тренировок на авиатренажере. Единственная разница заключалась в том, что, когда она носилась по виртуальным лабиринтам, у нее было три жизни.

— Она использует здания в качестве прикрытия.

— Конечно, — отрезал Мэл Горман, осклабившись в злобной ухмылке, отчего его сухие губы потрескались в уголках рта. — А вы ожидали, что она поднимется повыше, чтобы вы могли потренироваться в меткости стрельбы по одиночной мишени?! Куда она направляется?

— Она двигается в сторону Лондона.

— Она намерена проскользнуть через город на нижнем уровне, — догадался Горман. — Постарайтесь загнать ее наверх, где больше света. Поднимайте в воздух все машины, которые у нас есть!