Борис Стругацкий представляет альманах фантастики ПОЛДЕНЬ XXI ВЕК АПРЕЛЬ (64) 2010

Колонка дежурного по номеру

С одной стороны, конечно, жаль, что журнальчик наш на ощупь тонковат. И по весу едва ли потянет на одну, самое большее — две главы стандартного кирпича, одетого в сверкающий переплет с изображениями роботов и чудовищ. С другой стороны — в романе какого угодно объема (не важно, какого качества: хоть наилучшего) сюжет-то всего один.

А тут у нас целых семь. Повесть (про конец света, исключительно бодрит), четыре новеллы, два эссе — и в каждом тексте соблюдено Правило Следующей Страницы, т. е., а) вам не все равно, что на ней произойдет; и б) самому вам нипочем не угадать.

Сюжетный интерес создается размещением центра тяжести как можно ближе к финалу. Сама же сила этой условной тяжести зависит от скорости. Тоже условной, с точки зрения внешнего наблюдателя — даже иллюзорной, но дающей то самое переживание, за которое люди и платят книготорговцам (а те — издателям, а издатели откатывают авторам). Когда движение излагаемых событий воспринимается как ход мыслей.

Interesse рабски переводится с латыни: быть внутри. Статус, вообще-то, довольно скучный. Все мы находимся внутри чего-то всеобщего, каждый — внутри еще чего-то своего, и ум страдает от тесноты, поскольку в принципе, как известно, его объем больше совокупного объема всех вселенных. Но в т. н. жизни он обычно пригождается нам лишь для разбора чужих ошибок и оправдания своих. Поскольку все ситуации, внутри которых мы пребываем или оказываемся, возникли в результате взаимодействий, ничуть не похожих на деятельность ума. Бог — не литератор. Ему наплевать, что его не понимают.

А человек скучает, когда ничего не хочет. Но скучает вдвойне, когда хочет чего-нибудь. То есть когда страдает от пребывания отдельно, снаружи, вне этого чего-нибудь. И стремится внутрь.

Тут и возникает сюжетный интерес. Другого, собственно, и не бывает. Цель и Средство, Причина и Следствие, Вина и Возмездие, Заслуга и Награда становятся парами, танцуют котильон. В уме человека, который чего-нибудь хочет. До той секунды, пока не расхотел. Пока он не внутри.

В т. н. жизни все происходит — по гениальной формуле Вен. Ерофеева — медленно и неправильно. А в мало-мальски приличной литературе — быстро и неизбежно.

Самуил Лурье