"Бес в помощь" - читать интересную книгу автора (Дэвидсон Мэри Дженис)ПрологБев Джонс глубоко вздохнула и вышла на крышу. В обеденный перерыв она сбежала в Китайский квартал Чикаго (Чайнатаун), потому что хотела умереть, ощущая запах свежих китайских пельменей. Она медленно подошла к краю крыши и глянула вниз. Зимний ветер потрепал ее короткие, темные волосы, и, вот чудеса, день был почти приятным – приятным для Чикаго, по крайней мере. Обычная пятница... пятница перед Днем Святого Валентина, вообще-то. И если ей придется провести еще один день влюбленных одной – или того хуже, в компании своего психиатра – она себя убьет. Люди часто это говорят, но Бев никогда не говорила того, что не сделает. И вот она здесь. Она положила руки на край выступа крыши и приготовилась подтянуться. Учитывая то, что она была одета в лыжные штаны и теплую куртку, это могло занять некоторое время – скажем, почти весь обеденный перерыв. Ну и ладно. Помимо всего прочего, ей было немного интересно узнать, есть ли жизнь после смерти. Будут ли там китайские пельмени и макароны «птичье гнездо»? Она не... – Бев! Эй! Погоди! Она почти... последнее, что она ожидала на крыше здания – это услышать, как кто-то зовет ее по имени, так что обернулась. И внезапно поняла, что сошла с ума: к ней бежала женщина, которая – оп-па! – просто перепрыгнула через Китайскую Арку, разделяющую два здания. И теперь – где она? Здесь! Она бежала прямо к Бев. – Спасибо, что подождала, – поблагодарила непонятная женщина, которая прыгала как кузнечик. – Я немного опоздала этим утром и боялась, что упущу тебя. – Упустишь меня? – ахнула Бев. Батюшки, это было как в сериале «Прикосновение ангела»[1]. – В смысле, ты здесь, чтобы... спасти меня? Женщина – высокая, стройная брюнетка с поразительно темными глазами и бледной, нежной кожей – удивленно моргнула. Бев никогда не видела такой кожи: возможно, этот ангел-попрыгун была еще и ирландской молочницей. А затем женщина рассмеялась. И это было, насупившись, подумала Бев, уже не так приятно. – – Как ты узна..? – Я о том, что за все дни, когда ты могла позвонить и сказать, что заболела, и не идти на эту мерзкую, ненавистную работу, ты не подумала, что сегодня – именно тот день? И ты отлично знаешь, что падение отсюда не убьет тебя. Здесь сколько – два этажа? Если и правда хотела покончить с собой, чего не взять пистолет, который у тебя в шкафу? Или один из тех японских ножей для суши, на которые ты копила целых полгода, чтобы уж все правильно сделать? – Я... я.... – Нет, тебе пришла в голову дурацкая идея, которая привлечет кучу народа внизу на тротуаре, и какая-нибудь симпатичная мартышка из чикагского отделения полиции подлатает тебя и влюбится. Помимо всего прочего, ты еще и слишком много смотришь телевизор. Бев вытаращила глаза. Она злилась все сильнее, но кузнечик/ангел/демон не соврала. Выслушав это, она почувствовала себя дерьмово. Это же не ради внимания, верно? Или нет? – – Хватит, – огрызнулась Бев. – Я прыгаю. – Ой, перестань, не прыгнешь, – брюнетка небрежно потянула ее от края с удивительной силой, от чего Бев чуть не растянулась на черном кровельном покрытии. – А вот и прыгну! – она попыталась освободить руку, почти вывихнув свое плечо в процессе. Незнакомка была сильна как зверь. – У меня... клиническая депрессия и я больше не выдержу. – Ты разозлилась, потому что не получила повышение, не ходишь на свидание, а твоя мать забывает про твой день рождения. – Кто ты такая? – Меня зовут Антония. И я здесь для того, чтобы сказать, что падение тебя не убьет. Вообще-то, ты сломаешь шею и останешься паралитиком в госпитале для мартышек до конца своей жизни. Это разобьет жизнь твоей матери – ее страховая компания не оплатит твои счета, потому что ты долгое время с ней не жила, а твоей страховки будет недостаточно. Она проведет остаток жизни в долгах, навещая тебя. А ты.. как думаешь, тебе удастся сходить на свидание с больничной койки? Итак, ты считаешь, твоя жизнь дерьмо сейчас? Давай, прыгай. Поймешь тогда, что такое дерьмо. – Но откуда ты знаешь? – Никаких «это не так» или «ты – наркоманка». Слова Антонии звучали по-зловещему правдиво. Что еще более странно, Бев никогда не встречала настолько несносную и красивую женщину. Она была словно супермодель из девятого круга ада. – Как ты узнала, что нужно придти сюда? – Просто знала. – А почему ты повторяешь «мартышка»? – Потому что вы произошли от обезьян. – Так и ты тоже! – Нет, я происхожу от – Значит, ты здесь не для того, чтобы спасти меня? – Бев начала терять нить разговора. Она попыталась приободрить себя: последние пять минут были просто невероятными. – Черт, нет! Какая мне разница, если мартышка с собой покончит? Вас и так слишком много. Давай, прыгай, разрушай жизнь матери, мне вообще пофиг. – Тогда зачем ты бежала по крышам ко мне? – Не твое собачье дело, – огрызнулась она. – Должна быть причина. – Слушай, ты прыгаешь или нет? – Это зависит от тебя. Скажешь, зачем пришла? Брюнетка потерла виски. – Ладно уж. Что угодно, лишь бы закончить этот разговор. Я вижу будущее, понятно? – Типа телепат? – ахнула Бев. – Ничего подобного. Я вижу то, что произойдет. И можешь записать – я никогда не ошибаюсь. Но вот в чем дело: когда люди не следуют моим советам, игнорируют мои замечания и идут как бы своим путем, у меня начинается ужасная мигрень. – И ты здесь... чтобы избежать головной боли. – Эй, – агрессивно ответила Антония. – Это – И ты произошла от канис... от волков? – Ну да! Мне придется повториться что ли? – Итак, ты вроде как... – как глупо ни звучало, но Бев заставила себя говорить, – Оборотень? – А ты слышала про нас раньше, верно? Ну да. – Но… но ты же не можешь вот так разбалтывать это! Не можешь просто говорить мартыш... людям, что ты оборотень. – Почему нет? – Ну… просто не можешь, вот почему. Антония пожала плечами. – Ну и кому ты расскажешь? Да и кто тебе поверит? Бев представила, как она объясняет, что не спрыгнула, потому что женщина, называющая себя оборотнем, предсказала будущее (перепрыгнув через крышу) и поняла, что Антония права. – Никто и мне не поверит, – добавила она, как будто (невероятно!) она пыталась приободрить Бев. – Почему это? – Я не обращаюсь. – В смысле, ты не... – Бев нащупывала почву, пытаясь сформулировать фразу. – Ты не покрываешься шерстью, не воешь на луну и не крадешь младенцев? – Младенцев! Мартышкиных что ли? Фу! Да ты знаешь, какие отвратительные вы на вкус? Да я лучше съем какашки, чем плотоядное. Бев, застрявшая на ненавистной работе, тем не менее, осознала, что ее обучение социальным наукам сейчас помогает. Она нашла взаимосвязь во вспышках настроений Антонии. На самом деле, чем более болезненным становился предмет разговора, тем громче и раздражительнее она становилась. Она попыталась снова. – Так ты говоришь, что никогда не превращалась в волка. Никогда. Но ты – оборотень. Губы Антонии стянулись в узкую полоску, так крепко она их сжала. – Мммда, – проворчала она. – Это правда. – Но тогда... откуда ты знаешь, что ты... – Потому что моя мама – оборотень, ясно? И ее мать, и ее мать, и ее... около восьмидесяти поколений, ясно? Я прямой потомок Великой Волчицы Райета, а то, что мой отец – мартышка, ничего не меняет. Я тоже оборотень, тоже, тоже, тоже! – Она яростно ударила кулаком по ограждающим перилам и Бев с изумлением увидела, как отлетел кусок цемента. – Ну, ладно – она попыталась успокоить девушку. – Никто не говорил, что это не так, хорошо? – ТЫ сказала, – всхлипнула Антония. – Нет, я просто сомневалась, стоит ли тебе болтать об этом с мартышками. Черт возьми! Ты заразила меня, теперь я тоже повторяю это жуткое слово. – Прости, – ответила Антония, вроде немного приободрившись. – Это больная тема, я признаю. В нашей стае много полукровок – у моего альфы вот родилась, Райет сохрани. И все они могут обращаться. Все могут обращаться, кроме меня. И мартышек. – Так они тебя… твои друзья выгна.. попросили тебя уйти? Потому что ты… эээ, не обращаешься? – В смысле, меня вышвырнули пинком под зад, потому что я – урод? – она слегка улыбнулась. – Нет. Я приехала на запад, потому что я … я кое-что увидела. – Меня? – спросила с нетерпением Бев. – Нет, не тебя, жадная мартышка. Мир не крутится вокруг тебя. Я просто по пути на тебя наткнулась. На самом деле я еду в Миннеаполис. – А что в Миннеаполисе? – Я достаточно поделилась информацией с тем, кого не знаю, – ответила она, достаточно добродушно. – Мы обе знаем, что ты не прыгнешь, так что, почему бы тебе не спуститься? – Я спущусь, если скажешь, почему мы едем в Миннеаполис. – Мы? – Конечно! Я буду твоим напарником. Будет куча приключений и… – Хватит. Давай прыгай уже. – Ааааа, да ладно, Антония, – заныла Бев. – Это то, что мне нужно. – Это последнее, что нужно мне. И я не торгуюсь с мартышками, стоящими на крышах в Чикаго, ясно? – Ясно, ясно, успокойся. Просто скажи, зачем ты туда едешь и я слезу. Иначе, если ты уйдешь, ты не узнаешь, спрыгнула я или нет. – Ты не… – Просто подумай, ты будешь занята своими делами… – Чем я и должна была заняться этим утром, Райет спаси меня! – И вдруг – бам! Жуткая, убийственная мигрень. И все потому, что ты не задержалась, чтобы закончить разговор. – Бев медленно покачала головой. – Цык–цык. Антония сердито посмотрела на нее. Бев смахнула рыжеватую челку с глаз, чтобы увидеть, не спрыгнет ли женщина с крыши, чтобы избежать разговора. – Ладно, – сказала Антония наконец. – Я расскажу тебе, почему еду, а потом ты слезешь, вернешься к своей жизни и прекратишь разгуливать по крышам. – Решено, – быстро ответила Бев. – Так почему ты едешь в Миннесоту? – Ну… стая разрешает мне ошиваться рядом, потому что я полна полезных советов, понимаешь? – Представляю, – впечатлено произнесла Бев. – Но проблема в том, как мне кажется, что некоторые из них, эээ, боятся меня. А тем, кто не боится – я просто не нравлюсь. – Представ.. эээ, продолжай. – И еще эти дела с парой. – В смысле, найти мужа? – Ага. Среди нас это настоящий драйв, потому что в отличие от вас, ребята, нас совсем мало. И никто не хочет быть мне парой. Они не знают, будут ли их дети, эээ… как я. И ведь я пыталась вести себя вежливо с парнями, ясно? А если я обманула бы мужчину, чтобы он стал моей парой, я бы совсем его не уважала. Но все равно. Это не важно, милая я или ужасная. Никто не хочет брать на себя риск – может родиться щенок с отклонением. – Ой, – сердце Бев екнуло от жалости к красавице, которая облокотилась на перила. – Ты, возможно, встретишь кого-то в Миннеаполисе? – Ну, все мои… видения, если можно их так назвать. Все картинки будущего (это и правда словно камера в моей голове, и картинки всегда верны), что ж, они всегда о ком-то еще. Майкл, твоя нареченная будет на третьем этаже твоего здания в такой-то день. Дерик, тебе придется спасти мир. Мам, если сядешь за руль в эту погоду, обратно не вернешься. Но никогда обо мне, понимаешь? – Конечно. – И вот мне двадцать пять, да? Немного старовата для брачного возраста. И в Массачусетсе – а может, и во всем мире – ни одного оборотня, который хочет завести со мной щенков. Так что я села и стала думать, много думать. Я попыталась призвать видения, я раньше так никогда не делала. – И сработало? – Блин, сработало. Я же здесь, верно? – Ох, ты снова стала собой, – заметила Бев. – Хорошо, а то сложновато тебя жалеть. – Засунь свою жалость, мартышка. Итак, мне в голову пришла мысль: – И? – И все. Ну, почти все… еще сразу после этого в голове увидела адрес. Так что я пошла. – Помоги королеве и получишь, что тебе нужно, – повторила Бев задумчиво. – Угу. – А почему не самолетом? Или это, чтобы иногда останавливаться и помогать мартышкам совершать глупости? – Не воображай себе. Летать? Засунуть себя в жестянку, которая грохочет со скоростью миллиард миль в минуту высоко над землей? Дышать переработанным грязным воздухом от мартышек и давиться орешками? – Антония содрогнулась. – Нет, нет, нет, нет и нет. – Оборотни страдают клаустрофобией? – догадалась Бев. – И мартышка получает приз! – Антония погладила ее, взъерошив короткие рыжеватые кудри. – Хорошая мартышка, хорошая! Бев оттолкнула ее руку. – Перестань. Я же не виновата, что не эволюционировала так, как ты. – Верно, – весело ответила Антония. – Ты не виновата. – Так в этом вся твоя проблема с людьми? Что мы не может перепрыгнуть высокое здание в один заход? – Едва ли. Хотя хороший пример. – А что еще? – Мы об этом не договаривались. – Да, но… – Бев улыбнулась ей и Антония побледнела. – Ты же умираешь, как хочешь рассказать. Ты едва сдерживаешься. Так что… говори. – Ладно, сама напросилась. Вы не только не развиты – в чем, так уж и быть, не виноваты – но вы самый хищный и кровожадный вид, существующий на планете. Вы начинаете войны из-за денег, религии, земель и наркотиков. Если нет войны, то вы выдумываете причину, чтобы начать. Вы убиваете, когда не голодны, и убиваете, когда вы толстые и вам это не нужно. И вы воняете. – Воняем? – Ужасно. Просто отвратительно! Мало моетесь, а когда принимаете душ, то обмазываете все тело девятью разными пахучими мылом, пудрой, шампунями, лосьонами после бритья или духами. Мне однажды пришлось ездить в метро в Бостоне – никогда больше не буду! Мне пришлось сойти на следующей остановке – после того, как меня стошнило! – Не думаю, что все мы воняем, – осторожно произнесла Бев. – Скорее всего, твое обоняние развилось до такой степени, что тебе кажется, будто… – Нет. Вы все воняете. – Что ж, извини. Спасибо, что ответила. – Спасибо, что не прыгнула – у меня кончился аспирин. – Приятно познакомиться, – Бев вытянула руку. После неловкой секунды, Антония ее пожала, и Бев попыталась не поморщиться от хватки женщины, которая могла сломать ей кости. – Удачи с королевой. – Удачи тебе со своей жизнью. Можешь выдать своего босса налоговой. Он уже пять лет не отчисляет государству. Хоть немного веселья принесет в твою жизнь – он большая рыбка, федералам будет приятно его поймать, на худой конец. Ее босс? Который? Не могла же она говорить о… только не большой босс. У него слишком много связей, насколько она знала. Кроме того, она просто маленькая пчелка в одном из многих ульев. – Это же Чикаго, – объяснила она оборотню. – Здесь все по-другому. – Но ты могла бы все изменить, – обронила Антония, залезая на выступ крыши. Она легко удерживала баланс, ее длинное пальто развевал ветер. – И у полиции есть специальные программы. Тебе дадут новое имя, новую жизнь. В любом случае, что-то поинтереснее, чем размышления на крыше. – Да уж, – сухо ответила Бев. – И всегда есть шанс, что он прикажет меня убить. – Звучит заманчиво, не так ли? – сказала Антония и прыгнула. Она опустилась на ноги, идеально приземлившись, – Бев сразу обзавидовалась. Более чем. Конечно, легко такому великолепному оборотню давать советы по работе. Для ничтожных людишек все немного сложнее, спасибо большое. Но эта беспокойная мысль ( |
||
|