Напомню, что под героями революции я в этих заметках понимаю людей, которые при прохождении обществом через бифуркационный период сумели самым существенным образом повлиять своими действиями на развитие последующих событий. При этом достаточно важной составляющей «героизма» является то, что сам герой не ищет никаких преференций от своего геройства и, соответственно, их не получает. То есть срабатывает на историю, а не на себя.
Легко видеть, что ни один из героев первого этапа революции не только не получил для себя никаких преференций, но двое из них даже были в буквальном смысле слова раздавлены её Красным Колесом.
Совсем другого искала в революции следующая группа персонажей. Опять-таки напомню, что антигероями в значительной (если не в решающей) степени двигало стремление к собственному обустройству в новых политических раскладах. При этом влияние на ход революции им удалось оказать сугубо отрицательное, то есть повлияли они на её ход и развитие совсем не так, как собирались повлиять.
Главными антигероями первого этапа русской революции я назову двух известных политических деятелей того периода, которые никакой революции вовсе не хотели. То есть не хотели радикального слома социально-политической системы. Хотели они не революции, а реформ, полагая (в значительной степени справедливо), что действующая администрация плохо справляется с отправлением необходимых государственных функций, а в ряде случаев и не справляется вовсе.
Хотелось им (немаловажный фактор!) и самореализации в деле эффективного государственного управления — вполне, кстати говоря, правомерное и благородное желание, ибо оба этих политика были людьми незаурядными, умными, широко образованными, любили свою страну и желали ей блага. Но вот путь «принесения блага» своей стране эти политики избрали, откровенно говоря, малодостойный.
Оба антигероя были убеждёнными монархистами — впрочем, монархистами конституционными. При этом они пребывали в оппозиции по отношению к царствующей особе и намеревались тем или иным способом эту особу от власти отодвинуть — либо через очередной этап конституционной реформы и учреждение ответственного перед Государственной думой министерства, либо через старый испытанный способ: дворцовый переворот.
Антигеройство же их заключается в том, что их желание реформ и собственной самореализации в новой будущей эффективной системе государственного управления сильнейшим образом превалировало над присущим каждому ответственному политику стремлением не допустить революционного развала всего и вся.
Такой подход автоматически привёл их в ряды революционеров, так как вместо решительной борьбы со стихией разразившегося на исходе февраля солдатского бунта они сочли для себя возможным войти во власть, посредством (и с соизволения) этого бунта сформированную.
Каждому из этих антигероев я посвящаю отдельный выпуск заметок.