"Герои и антигерои русской революции" - читать интересную книгу автора (Никольский Алексей)

X. Главный антигерой русской революции

Несмотря на вопиющий случай А. И. Гучкова, попавшегося на удочку самолюбования и невольно отдавшего свой немалый политический вес и талант на службу революции в самый критический для неё момент, вовсе не его следует считать главным антигероем русской революции.

История донесла до нас ещё более вопиющий (хоть это и кажется невероятным) случай.

Главный антигерой русской революции — безусловно Павел Николаевич Милюков.

Как и Гучков, Павел Николаевич революции не хотел. При этом, как и Гучков, Павел Николаевич был резко недоволен политикой Николая II и всей системой государственного управления в России. Как и Гучков, он видел выход в том, чтобы власть монарха была ограничена конституцией. Однако, в отличие от Гучкова, Павел Николаевич выбрал для реализации своих замыслов не дворцовый переворот, а парламентскую трибуну.

В августе 1915 Павел Николаевич сколотил так называемый Прогрессивный блок, в который вошло думское большинство в составе шести фракций («прогрессивные» националисты, группа центра, земцы-октябристы, фракция «Союза 17 октября», кадеты, «прогрессисты») — 236 из 422 членов Государственной думы, а также три фракции Государственного совета. Прогрессивный блок поставил целью добиться от царя конституции и ответственного перед Думой правительства.

А 1 ноября 1916 года Павел Николаевич с думской трибуны потряс общественность своей сколь знаменитой, столь и удивительно безответственной по последствиям речью «Глупость или измена?» (см. Приложение 5). Это выступление фактически предопределило путь поддержки грянувшей через четыре месяца революции со стороны самых широких думских кругов. В самом деле, отважившись подвергнуть правящий режим столь жёсткой критике, Павел Николаевич отрезал для себя (и своих сторонников) любые другие варианты, кроме как идти на поводу у стихии, сметавшей этот режим.

В результате Павел Николаевич оказался в заложниках у крепкой силы, сумевшей на первом этапе революции взять стихию солдатского бунта под контроль, — у Исполкома Петросовета и у тройки его тогдашних — не формальных, но реальных — лидеров: Суханова, Стеклова, Соколова. И, ловко скомбинировав первый состав Временного правительства, вынужден был при этом утереться и принять власть на условии «постольку, поскольку». И даже петь на митингах осанну победившей революции (см. Приложение 6).

В общем, получилось так, что вся недюжинная политическая работа, которую провёл Павел Николаевич в IV Думе, ни в малейшей степени не привела его к реализации задуманных грандиозных планов. Напротив, результатом всех этих титанических усилий оказалась передача всей фактической полноты власти левым партиям, сгруппировавшимся в Совете рабочих и солдатских депутатов.

Но особенно унылой и нелепой делает фигуру П. Н. Милюкова то обстоятельство, что даже оказавшись в условиях, когда он (и всё Временное правительство) пальцем не мог пошевелить без санкции Исполкома Петросовета, он тем не менее с упорством, достойным барана, продолжал оставаться в составе правительства и даже пытался проводить «балканско-проливную» внешнюю политику, как будто бы не обращая внимания на нарастающую дезорганизацию армии и улюлюканье левой прессы, требовавшей его отставки.

В конце концов не желавшего уходить упорного Милюкова «ушли» его коллеги по Временному правительству кн. Львов и Терещенко, сумевшие ловко «слить» одиозную в советских кругах фигуру Павла Николаевича в обмен на согласие вернувшихся из ссылок и эмиграций новых лидеров Петросовета поучаствовать в составе первого коалиционного правительства.

Но главное дело «слитый» Милюков к этому моменту уже успел сделать (хотя и совсем не то дело, ради которого он с увлечением «комбинировал» состав Временного правительства и делать которое собирался в этом правительстве сам): принёс свой действительно могучий в цензовых кругах авторитет на службу разгоравшейся стихии и обеспечил тем самым необратимый характер революции в самый опасный для неё момент.