"Соразмерный образ мой" - читать интересную книгу автора (Ниффенеггер Одри)ЧАСТЬ ТРЕТЬЯПОРОГОВАЯ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬЧас был совсем ранний; Валентина, как это нередко бывало, проснулась раньше Джулии. Осторожно высвободившись из объятий сестры, она села в постели. Сквозь неплотно задернутые шторы проникал бледный, рассеянный свет. В спальне что-то шевельнулось. Валентина спросонья не сразу поняла, что к чему. Она подумала, что это Котенок, но Котенок спал у нее под боком на кровати. Приглядевшись, Валентина заметила, что с приоконного дивана поднимается плотное облачко, и тут до нее дошло: она сумела разглядеть Элспет. Она наблюдала, словно с большого расстояния: Элспет мерцала и расплывалась. «Мамина копия», — подумала Валентина, но как только привидение оглянулось на нее через плечо, от него повеяло чуждым и непонятным. Элспет пошевелила губами, выговаривая неслышные слова, и поплыла в сторону кровати. Раньше Валентина не испытывала ни малейшего страха, но сейчас перетрусила. От ужаса сонливость как рукой сняло, но тут Элспет исчезла. Валентину мазнуло по щеке холодком — вот и все. Она выпрыгнула из кровати, метнулась к дверям, кубарем скатилась по главной лестнице и остановилась — как была, в одной пижаме — возле почтовой корзины. Роберт лег часа полтора назад и не сразу услышал стук в дверь. Его первой мыслью было: в доме пожар. В одних трусах он подбежал к дверям и, щурясь, высунул голову в холл. Валентина спросила: — Можно войти? — А… минутку. — Он сходил в спальню, натянул брюки и вчерашнюю рубашку, вернулся в прихожую и распахнул дверь. — Доброе утро. — Потом пригляделся повнимательнее. — Что стряслось? — Я видела Элспет, — сказала Валентина и расплакалась. Роберт привлек ее к себе. — Тише, тише, — выдохнул он ей в макушку. Она немного успокоилась. — Я месяцами пытался ее увидеть. Как она выглядела? — Как мама. — Что ж тогда плакать? — Я впервые увидела привидение. Пойми: она мертвая. — Да, понимаю. Он повел ее на кухню, усадил за стол и принялся готовить завтрак. Валентина высморкалась в бумажное полотенце. — По-твоему, она явилась тебе намеренно? — спросил Роберт. — Как это было, если поточнее? Валентина покачала головой. — Когда я ее только заметила, она сидела на диване и смотрела в окно. Вроде бы ничего не делала, чтобы привлечь внимание. Но когда она почувствовала мой взгляд, ее понесло ко мне, я перепугалась, и ее как ветром сдуло. — Валентина помолчала. — На самом деле, я сейчас подумала, — это, наверное, спросонья померещилось. — Ага, — сказал Роберт. — То есть приснилось? — Нет… не думаю. Возможно, это было… ну, понимаешь, так бывает, когда стараешься что-нибудь припомнить и ничего не получается, а потом, когда уже и думать об этом забудешь, оно раз — и всплывает в голове. — То есть? — То есть я забыла, что ее нельзя увидеть, — потому и увидела. Роберт рассмеялся. — Надо будет и мне попытаться. Впрочем, она со мной теперь не разговаривает, так что вряд ли мне повезет. Как она тебе показалась? Сердита на тебя? — Сердита? Нет, она хотела что-то сказать, но без всякой злобы. Тут закипела вода, и Роберт заварил чай. — А вы с Джулией не вступаете с ней в контакт? — Изредка. Но она не хочет рассказывать про то, что нам интересно. Роберт с улыбкой накрывал на стол. — Думаю, имело бы смысл позволить ей самой задавать вопросы: тогда с течением времени вы узнаете все, что угодно. — Он сел напротив Валентины. — Может быть. Но по мне, лучше от тебя узнать. — О чем именно? — Сама не знаю… мы не уверены, но, кажется, между Элспет и мамой есть какая-то страшная тайна. Понимаешь, они близнецы, а друг дружку знать не хотели. Из-за чего? — Не могу сказать. — Не можешь или не хочешь? — спросила Валентина. — Не могу. Не имею представления, почему их пути разошлись. Это было задолго до нашего с Элспет знакомства. Она почти никогда не упоминала вашу маму. — Он налил им чаю. Валентина смотрела, как из ее кружки поднимается облачко пара. — А что вам так приспичило? — спросил Роберт. — Мама помалкивает, Элспет старательно уничтожила все, что могло вызвать лишние волнения. Если, конечно, допустить, что между ними действительно была тайна. — Мама боится, как бы мы чего-нибудь не прознали. — Разве этого не достаточно, чтобы оставить все как есть? — Против своей воли он выговорил это с нажимом; Валентина даже вздрогнула. — Ты пойми. — Роберт взял себя в руки. — Человеку случается докопаться до таких подробностей, которых лучше не знать. Валентина помрачнела: — Кто бы говорил? Ты же историк. Только и делаешь, что докапываешься до чужих подробностей. — Валентина, изучать быт викторианцев — это одно, а раскапывать скелеты в семейном шкафу — совсем другое. Она не ответила. — Вот слушай. Расскажу тебе поучительную историю. — Роберт отхлебнул чаю и пожалел, что заикнулся. Зачем ее посвящать в эти дела? Но она вся обратилась в слух, и он продолжил: — Когда мне было пятнадцать лет, на мою мать в один прекрасный день свалилось немалое состояние. Я стал допытываться: «Мам, откуда такие деньжищи?» — «Ах, умерла моя двоюродная тетушка Прю и оставила мне наследство». Среди наших близких действительно было засилье теток, но об этой я даже не слышал; род моей матери вел свое начало от крестоносцев, и, как повелось, ни у кого не было ни гроша. Но она стояла на своем. Прошло недели две; я включил последние известия — показывали интервью с каким-то новым министром: смотрю, а это мой отец. Правда, под другим именем, но это был он, собственной персоной. «Мам, — закричал я, — иди скорей сюда, погляди!» Мы с ней сидели рядом и смотрели, как он держится: учтиво, респектабельно. Валентина уже поняла, к чему он клонит. — Значит, деньги пришли от твоего отца? — Совершенно верно. Его карьера достигла такого уровня, когда любое слово моей матери, подхваченное бульварной прессой, грозило стереть его в порошок. «Двойная жизнь министра» — чем плохой заголовок? Поэтому он счел за лучшее откупиться, и больше я его не видел. Разве что в новостях. Валентине стало ясно то, о чем она прежде не решалась спросить: — Поэтому ты можешь позволить себе не работать? — Ну, в общем, да, — протянул Роберт. — Но я планирую заняться преподаванием, как только закончу диссертацию. — Он вздохнул, — Лучше жить небогато, но хоть изредка видеться с отцом. — Мне казалось, ты к нему относишься с неприязнью. — Как сказать… Он не особенно любил детей, а я как раз достиг того возраста, когда между нами стало возможно понимание — впрочем, это иллюзия. — Ох. — Валентина подумала, что необходимо сказать нечто более веское. — Я очень сожалею. Роберт взглянул на нее с улыбкой: — Ты с каждым днем становишься все больше похожей на англичанку. Нет, сожалеть тут не о чем. — В кухне этажом выше застучали шаги Джулии. — Тебе нужно идти? — Не сейчас. — Давай тогда завтракать. — Давай. Роберт достал из холодильника яйца, бекон, масло и прочее. — Как тебе приготовить яйца? — Можно яичницу? Пока жарилась яичница с беконом, Роберт достал тарелки и столовые приборы, расставил на столе джем, сок и под конец приготовил тосты. Валентина не сводила с него глаз: ее успокаивала его деловитость и восхищала новизна ощущений: впервые в жизни мужчина готовил ей завтрак и вдобавок делал вид, будто не замечает, что она сидит за столом в пижаме. Разложив яичницу по тарелкам, Роберт тоже сел за стол. Они приступили к еде. Наверху громко топала Джулия. — Кое-кто недоволен, — заметил Роберт. — А мне-то что? — Ну и ладно, — сказал он. — Как я хочу уехать, — произнесла Валентина. «Ты ведь только что приехала». Вслух Роберт сказал: — А что тебе мешает? Валентина уловила в его голосе — как описать?.. уж не обиду ли? — и поспешила оправдаться: — Это не из-за тебя. Из-за Джулии. Она считает меня своей собственностью. Ведет себя… типа… как диктаторша. После некоторого колебания Роберт выговорил: — В конце года квартиру можно будет продать и жить в свое удовольствие. Валентина покачала головой: — Джулия ни за что не согласится. Она не допустит, чтобы я жила самостоятельно. Я связана по рукам и ногам. — Проконсультируйся у Ксавье Роша — договорись о разделе долей. У вас достаточно средств, чтобы ты могла оставить квартиру сестре, а свою долю получить деньгами, — подсказал Роберт. Валентина просветлела: — А такое возможно? — Это черным по белому написано в завещании. Разве вы его не читали? — Читали, — неуверенно ответила Валентина, — но я пропустила, где мелким шрифтом. — Элспет говорила, что напрасно обязала вас прожить здесь год. Ей за вас неспокойно. — И когда же она такое говорила? — поинтересовалась Валентина. — На прошлой неделе. — Поздновато спохватилась. — Согласен, — кивнул Роберт. — Ваш с Джулией разлад, очевидно, напоминает то, что произошло между ней и Эди, если, конечно, там что-то произошло. Доев яичницу, Валентина утерла губы. — Пусть бы она нам рассказала. — Думаю, она бы и рада; мне кажется, это ваша мама хочет сохранить тайну. — А ты бы что сделал на моем месте? Роберт усмехнулся и пробежал взглядом по ее пижаме. — Я бы много чего сделал, — ответил он. — Перечислить? — Не надо. Ты же знаешь, я не о том. Она покраснела. Роберт вздохнул. — Для начала подружился бы с Элспет. — Ну… — Она задумалась. — Боюсь я ее. — Потому что для тебя она — холодный ветер и ничего более. При жизни она была потрясающей личностью. — Почему Элспет с тобой не разговаривает? — То есть? — Ты же сам сказал, что она… — Да-да, верно. — Он встал и начал убирать со стола. — Маленькое недоразумение. Уладим. — А она была… на кого она была больше похожа: на Джулию или на меня? Роберт покачал головой. — Она ни на кого не была похожа. Решительная, как Джулия, но в то же время сдержанная, как ты. Невероятно сметлива, не упускала своей выгоды. Но преподносила любую интригу так, что я с радостью становился пешкой в ее игре. — У меня волосы дыбом встают, когда я думаю, что она за нами следит, а мы даже не догадываемся о ее присутствии. — А вы, памятуя об этом, старайтесь друг дружку не обижать. — Чего она тебе про нас наговорила? Роберт изобразил удивление: — Я же не слепой. Валентина густо покраснела, но ничего не ответила. Роберт сказал: — По моим сведениям, Элспет и Эди условились, что Элспет будет держаться подальше от тебя и Джулии. Элспет, как мне кажется, считает, что она сдержала свое слово. — Он убрал в холодильник сок и масло. — Но теперь она, вероятно, захочет узнать вас поближе. Раз уж вы здесь. — Он открыл кран над раковиной. — Если это тебя успокоит, не так уж часто она летает по квартире. Она всегда любила уединение. Если вы снимете с полки пару книжек и положите так, чтобы ей сподручно было перелистывать страницы, или оставите включенным телевизор, она и вовсе перестанет вас беспокоить. — Телевизор сломался, — напомнила ему Валентина. — Давай им займемся, договорились? Роберт стоял у раковины спиной к Валентине. Он поглядывал в окно и думал об Элспет: «Ты, наверное, сходишь с ума от скуки. Ни поговорить, ни почитать». Трудно было представить, какие чувства обуяли Элспет, когда Валентина бросилась от нее наутек. Повернувшись к Валентине, он спросил: — Вы с Джулией не будете возражать, если я попозже к вам зайду, чтобы с ней пообщаться? Валентина пожала плечами: — Пожалуйста, нет проблем. А с чего это ты решил спросить? Ты и так от нас не вылезаешь и постоянно с ней общаешься. — Не думал, что вы в курсе. — Мы же не слепые. — Она улыбнулась. — Один — один. Валентина поднялась из-за стола и, шлепая босыми ногами, подошла к Роберту. — Спасибо, накормил. У него были мыльные руки, и в тот момент, когда он поворачивался к ней, она чмокнула его в щеку. — Так нечестно! — воскликнул он. — Давай-ка по-настоящему. Каждый поцелуй становился для нее маленьким уроком. Роберту и самому это нравилось, но он давно подумывал о том, чтобы перейти на более продвинутый этап обучения. Он залез мокрыми руками к ней под пижамную блузу и провел ладонями по нежным холмикам. Она прошептала: — Как хорошо. — Бывает еще лучше, — предложил он. — Ой, нет… не сейчас. — Она смущенно отступила. Роберт только улыбнулся. — Мне нужно идти, — сказала Валентина. — Ладно. — Я поговорю с Элспет. — Замечательно, — одобрил он. — И не буду наезжать на Джулию. — Это тоже замечательно. — Увидимся. — Непременно. Вернувшись к себе, Валентина застала Джулию за обеденным столом: полностью одетая, с зажженной сигаретой в руке, она читала газету и пила кофе. — Привет, — сказала Валентина. — Привет, — отозвалась Джулия, не поднимая головы. — Мне противно, что ты куришь в квартире. — А мне противно, что ты бегаешь трахаться с Робертом, пока я сплю, но тебе мое мнение по барабану, так ведь? — Джулия внимательно изучала газетную полосу. — Я не… мы с ним не… и вообще это не твое дело. Тут Джулия подняла глаза: — Допустим. У тебя вся пижама мокрая. Она затянулась сигаретой и выпустила дым в сторону Валентины. Валентина пошла в душ. Когда она оделась, Джулии дома не было. Тогда Валентина приготовила стопку бумаги, пару карандашей и ручек. Она разложила изготовленную Робертом планшетку на кофейном столике и осторожно положила на середину пластмассовое кольцо. — Элспет? — позвала она. — Ты здесь? Планшетка зашевелилась. ДОБРОЕ УТРО, сказало кольцо. На глазах у Валентины Элспет материализовалась, зависла над доской и стала сосредоточенно двигать кольцо. Потом она подняла глаза на Валентину и заулыбалась. Валентина улыбнулась ей в ответ. — Расскажи мне сказку, — попросила она. ПРО ЧТО — Как вы с мамой были маленькими. Склонив голову набок, Элспет задумалась. Она поставила палец в центр кольца и несколько раз покрутила. Вслед за тем она опустилась на колени у кофейного столика и медленно начала выводить: ЖИЛИ-БЫЛИ ДВЕ СЕСТРЫ ЗВАЛИ ИХ ЭДИ И ЭЛСПЕТ… |
||
|