"Греховная связь" - читать интересную книгу автора (Маклейн Джулиана)

Глава 9

В темном платье, уличных туфлях и без всяких украшений, Клара на цыпочках спустилась с лестницы и затем еще ниже, намереваясь выйти из погруженного в тишину дома через черный ход, которым пользовались слуги. Она оставила дверь незапертой и, быстро пробираясь сквозь туман, обошла дом, где напротив фасада в тени действительно ее ожидала карета, стоявшая достаточно далеко от уличного фонаря.

С бьющимся сердцем Клара медленно направилась к карете. Это было приключение, но сейчас от волнения ее немного подташнивало, ибо она не знала, что ее ожидает. Она еще никогда не выходила одна из дома ночью, как и никогда не договаривалась о таком неприличном тайном свидании с распутным человеком. В его карете. Наедине!

Клара подошла к черному блестящему экипажу и обошла его сзади. Дверца кареты открывалась в сторону переулка, свет, падавший из нее, освещал землю. Сквозь холодный туман Клара увидела, как из кареты вышел маркиз — в вечернем фраке, белом жилете и белом галстуке, но без перчаток.

— Я знал, что вы придете. — Он подошел и поцеловал ее затянутую в перчатку руку. — Ваша карета ждет вас.

Клара оглянулась. Большая карета отгораживала их от дома, их никто не мог увидеть. Она с облегчением вздохнула.

Маркиз помог ей сесть, затем сел сам и закрыл дверцу.

Тусклый фонарь слабо освещал роскошную бархатную внутреннюю обивку кареты, создавая таинственную обстановку. Темные красные занавески закрывали окна. Стараясь ровно дышать, Клара уселась и расправила юбки.

— Куда мы едем? — спросила она.

— Никуда. Мы останемся здесь. Если, конечно, вы не хотите куда-то поехать.

Она покачала головой.

— Нет, здесь хорошо. Я могу уйти, как только захочу.

— Я тоже так думаю. — Не спуская с нее глаз, маркиз сел, положив ногу на ногу.

Клара посмотрела ему в лицо. В слабом свете лампы он выглядел таким красивым, что просто было больно смотреть на него.

— Так расскажите мне; — произнес он дружеским естественным тоном, — почему такая срочность?

Клара пыталась привести в порядок свои мысли. Она не хотела говорить ему, что вызвала его на свидание, потому что кто-то сделал ей предложение. Она была уверена, что ему не понравятся такие крайности: незамужняя женщина, неравнодушная к нему, просит немедленного свидания и тайком среди ночи выбирается из дома. Он сразу же сбежит, как лиса от собак, потому что подумает, что она питает глупые романтические надежды на брак с ним, а ведь он ясно сказал, что не намерен связывать себя узами брака.

— Это не срочно, — сказала она. — Просто я вдруг вспомнила, что не ответила на ваше последнее письмо, а поскольку не видела вас целую неделю, мне хотелось узнать, как вы поживаете.

Он не сразу ответил. Минутное молчание смутило Клару. Она понимала, что должна очень постараться и сохранить самообладание.

Маркиз же, казалось, нисколько не был смущен. Он с улыбкой смотрел ей прямо в глаза.

— Знаете, я думал, мое последнее письмо шокирует вас. Разве не так?

Она прокашлялась.

— Нет. Ну… может быть, немного…

— Вы можете снять перчатки, если хотите, — предложил маркиз.

— Зачем?

Он пожал плечами.

Клара с минуту колебалась, глядя на него, затем сглотнула, сняла перчатки и положила их рядом с собой.

Странно, что при их прошлых встречах, может быть, за исключением самой первой, она чувствовала уверенность в себе и становилась смелой и кокетливой. В эту ночь все было по-другому. Она была взволнованной, слабой и неуверенной. Сила была на стороне маркиза.

— Вы никогда не оставались наедине с мужчиной в карете? — спросил он.

Клара приподняла бровь.

— Конечно, нет.

— Обещаю, я попытаюсь сделать этот опыт приятным для вас. Нет причины так нервничать.

Она снова сглотнула и подумала, слышит ли он этот звук.

— Мы поговорим? Или вы сразу поцелуете меня?

Вопрос позабавил его, и он усмехнулся.

— А что бы вы хотели, чтобы я сделал?

— Давайте поговорим, — с излишней поспешностью сказала Клара. — По крайней мере для начала.

Его лицо выражало удовлетворение.

— Так вы не против поцелуев? Рад это слышать. — Он откинулся на спинку сиденья. — Лишь ради приличия я тоже предпочитаю сначала поговорить. Что вы желаете обсудить?

Клара задумалась.

— Ну, поскольку я здесь, в вашей карете в два часа ночи, то я думаю, правила приличия уже ни к чему и мы можем не говорить о погоде.

— Бесспорно.

— Тогда я хотела бы задать вопросы, которые, как говорят, в приличном обществе считаются слишком смелыми. Я бы хотела побольше узнать о вас, лорд Родон. Мне бы хотелось узнать о вашей семье, вашем доме и вашем детстве. И узнать больше о ваших любовных похождениях.

Он едва заметно улыбнулся. Разговор по-прежнему забавлял его.

— Я принимаю игру, если вы обещаете оказать мне такую же любезность.

— Буду рада сделать это.

Он небрежно смахнул локон с ее лба. От этого прикосновения по ее телу пробежала дрожь.

— С чего я должен начать?

— Где вы учились?

Сегер рассказал, что посещал Чартерхаус и что был исключительно прилежным учеником.

— И хорошо себя вели?

— Я был образцовым учеником, любимцем учителей и классных старост. Я был одним из тех немногих счастливчиков, которых никогда не секли розгами.

— Безусловно, это достижение, но я не назвала бы это удачей, если вы хорошо себя вели. А в университете вы учились?

— Да, я учился в Кембридже, затем на несколько лет уехал за границу, в Париж и Индию. — Он рассказал ей о своих путешествиях, о том, что видел и делал.

Клара с жадностью и интересом слушала обо всем. Она быстро забыла, что пришла сюда побольше узнать о нем и решить, безнадежен он или нет. Но сейчас она испытывала почти удовольствие.

Они болтали о любимых занятиях, странных вкусах, сложных ситуациях. Удивительно, но маркиза интересовала ботаника. Клара любила рисовать людей. Маркиз однажды в Париже позировал начинающему художнику, который пытался изобразить Зевса. Это очень плохо кончилось. А Клара однажды написала картину, на которой модель была похожа на гранат.

Она обнаружила, что у него отличное чувство юмора и что по натуре он очень жизнерадостный человек. Казалось, ему доставляет удовольствие множество мелочей в жизни, таких как прекрасно приготовленный стейк из семги или неторопливая прогулка за городом по росистой траве на восходе солнца.

Прошел час, прежде чем Клара это заметила, а она не узнала и половины того, что хотела узнать об этом человеке. Неожиданно оказалось, что она и не представляла, о скольких вещах хотела бы его расспросить еще.

— У вас есть братья или сестры? — спросила она.

— Нет. Моя мать с трудом произвела меня на свет, и доктор посоветовал ей больше не иметь детей. Прошло семь лет, и она допустила ошибку, забыв о его совете. И она, и ребенок погибли во время родов.

— Как жаль! Вы ее хорошо помните?

Выражение его лица смягчилось.

— Это была тихая, скромная женщина и очень добрая. Когда отец женился во второй раз, он выбрал более решительную женщину — мою мачеху, но, к сожалению, детей у них не было, что я лично объясняю сильной привязанностью маркизы к своей племяннице.

— К мисс Флинт? Той молодой женщине, что присутствовала на ассамблее у моей сестры?

— Да. Ее мать умерла несколько лет назад. Они были с Куинтиной близнецами.

— Тогда неудивительно, что она близка ей.

Они помолчали несколько минут, потом Клара ответила на вопросы маркиза о своем воспитании и образовании в Нью-Йорке. Она описала свое раннее детство в Висконсине, рассказала, каково было жить в лесу в хижине, состоявшей из одной комнаты, до того как отец перевез их в город и медленно, но упорно стал делать свое состояние на Уолл-стрит. Затем рассказана, как она с сестрами училась говорить по-французски в Париже, и они обучались правилам этикета в специальной школе.

После этого Клара решила переменить тему разговора.

— А как ваши любовные дела? — напрямик спросила она, зная, что должна быть более настойчивой в достижении своей цели. — Эта женщина, в том судебном деле о разводе, вы любили ее?

Маркиз насмешливо прищурился.

— Теперь мы добрались до сути. Нет, не любил, но и с ее стороны не было ответного чувства.

— А как долго длилась ваша связь?

— Пару месяцев. Она постоянно бывала на Балах посвященных, и когда мы там встречались, мы часто проводили время вместе, но я не был ее единственным мужчиной, как и не был единственным свидетелем на суде. Она была остроумной женщиной. Обожала лимерики.

Кларе было не очень приятно слушать его рассказ о другой женщине. Но она знала, что эти вопросы необходимы, и напоминала себе, что она разумная женщина и ревновать не имеет смысла. Маркиз же не принадлежал ей.

Но все равно это ей не нравилось.

— А где теперь эта женщина?

— Понятия не имею. Она покинула Англию. Возможно, уехала в Ирландию. Ее муж все еще здесь, хотя почти все время проводит в деревне. В прошлом году он снова женился, и, насколько мне известно, они ждут своего первого ребенка.

Клара удобнее устроилась на сиденье.

— У вас никогда и ни с кем не было серьезных отношений?

— А, вопросы становятся все интереснее, не правда ли? — Он некоторое время сидел, глядя в потолок. — Да, были однажды.

Клара подалась вперед.

— Насколько это было серьезно?

— Насколько может быть серьезным молодой человек. Я хотел жениться.

Клара, онемев от удивления, смотрела на Сегера.

— Вас это удивляет? — сказал он.

— Да, удивляет. — Тысяча вопросов промелькнула у нее в голове. — Почему же вы не женились на ней?

Он глубоко вздохнул.

— Потому что я был молод и, по мнению отца и мачехи, не понимал важности своего брака. Я был наследником очень древнего титула и имел несчастье полюбить дочь торговца. И при этом даже не очень преуспевающего торговца.

Все еще не оправившись от шока, Клара двинулась дальше:

— Сколько вам было лет? ….

— Шестнадцать. Уже через неделю я знал, что она создана для меня, и я был ее любовником четыре года, прежде чем сделал предложение. Брак, безусловно, запретили, а ее отослали подальше.

— Кто?

— Мой отец.

Клара сгорала от любопытства.

— И куда она уехала?

— Ее отправили в Америку, но, не достигнув берега, пароход затонул.

У Клары сжалось сердце.

— Как печально это слышать.

Он посмотрел на красные бархатные занавески, закрывавшие окна.

— Это было очень давно.

— Неужели с тех пор никто вам не нравился? — Клара машинально положила руку на его бедро.

Маркиз пристально посмотрел ей в глаза.

— Мне нравились многие.

Неожиданно она занервничала и поспешила убрать руку с его ноги.

— Вот этого не надо делать, — Сказал Сегер, перехватив ее руку. — Становится все интереснее.

У Клары сильнее забилось сердце.

— Я только хотела выразить мое сочувствие, милорд.

— Да, я понимаю, и вы умеете это делать. Хотите выразить еще немного сочувствия?

Он придвинулся к ней и посмотрел ей в глаза. Затем перевел взгляд на ее губы, а потом снова посмотрел в глаза. Он был так близко, что его нос почти касался ее носа. От этой близости у Клары сердце забилось еще сильнее.

— Вы меня сейчас поцелуете? — задала она глупый вопрос.

— Только если вы этого хотите. — Он не шевельнулся и не спускал глаз с ее губ. Между ними возникла какая-то напряженность.

— Я не знаю. Кажется, это нехорошо.

— Сидеть в карете наедине со мной в три часа ночи, задавать всякие личные вопросы тоже нехорошо. Но мы такие.

— Да, мы такие. — Его близость опьяняла ее. Кровь стучала в ушах.

Клара облизнула губы.

Маркиз улыбнулся.

И спустя несколько секунд после того, как он поцеловал ее, коснувшись ее губ, словно испытывая ее, он все еще улыбался. Клара закрыла глаза, не скрывая своего желания открыться перед ним. Она снова хотела почувствовать его язык, ощущение, которое не могла забыть в течение многих дней после той необыкновенной ночи, И теперь желание овладело ею вновь, страсть, эротизм, сладкая боль утоляемой похоти.

Он плутовато усмехнулся.

— Я не забыл, как вы восхитительны на вкус.

— А я не забыла вас, — сказала она, дрожа всем телом и краснея. Она хотела бы в этот момент не терять самообладания, но все равно не могла управлять своими чувствами. В ее жизни еще не случалось ничего подобного.

— На вкус вы совсем как земляника, — сказал, он. — Боюсь, что я снова поцелую вас. Этого не избежать.

— Пожалуйста, целуйте. — И она прижалась к нему открытым ртом, прежде чем он выразил свое согласие.

Поцелуй получился глубоким, страстным и вообще опьяняющим. Дрожь бежала по телу Клары, когда ее язык проникал в рот маркиза, она чувствовала, что изголодалась по ласкам, и это было выше ее понимания.

Не отрываясь от губ Клары, маркиз положил ее на сиденье. Он неторопливо поглаживал ее бедра, затем приподнялся и отвел в сторону одну ее ногу и разложил юбки так, что оказался между ее бедрами.

Это было нехорошо, она это понимала — раздвигать перед ним ноги, позволять ложиться на себя и так прижиматься к ней, но она ничего не могла с собой поделать. Она хотела чувствовать на себе тяжесть его тела, его бедра так близко от интимного места между ногами и ощущать его возбужденный орган. Она не знала, что похоть может подавлять все ее чувства и разум.

Покрывая горячими влажными поцелуями ее шею, Сегер шепнул:

— Вы должны сказать мне, как далеко вы желаете сегодня зайти, чтобы потом не было удивления или разочарования.

— Я не знаю, — тяжело дыша, ответила Клара. — Я никогда раньше не делала этого. Я даже не знаю, что должно произойти дальше. Или чем кончиться.

Он улыбнулся и поцеловал ее в нос и щеки.

— Вы очаровательны.

— Я могу только довериться вам, милорд. Вы сказали, что можете доставить удовольствие, не причинив вреда. Это правда? Вы обещаете?

— Я, конечно, знаю, как это сделать. Но не уверен, что смогу владеть собой до конца.

Клара знала, что в ее глазах отражаются неожиданный страх и сомнения и что лорд Родон это заметил. Она поняла это, увидев, как потеплел его взгляд.

Он снова поцеловал ее в губы и успокоил нежной улыбкой.

— Даю вам слово, — сказал он. — Никакого вреда сегодня. Я знаю, что делать. А вы уверены, что хотите хотя бы начать? Может так случиться, что вы захотите большего.

Она кивнула:

— Уверена, я даже представить не могу, что остановлю вас.

Он улыбнулся и с вырвавшимся у него горловым чувственным звуком завладел ее губами. Кровь вскипала в ее жилах от прикосновений его языка, волны эротического возбуждения бежали по ее наряженным нервам.

— Мы теперь могли бы устроиться поудобнее. — Он начал одну за другой расстегивать пуговки на ее платье, целуя ее и опускаясь все ниже до чувственных ключиц.

Наконец лиф платья был расстегнут, маркиз прижался к ней бедрами и погладил выступавшую из корсета грудь. В этом прикосновении было столько нежности, что у нее замирало сердце.

Целуя ложбинку между ее грудями, он искушающе улыбался и расстегивал крючки корсета.

Прерывисто дыша, Клара ощущала приятный трепет где-то в самой глубине живота. Это было восхитительно неприличное. Если бы кто-нибудь застал их в эту минуту! Странно, но опасность только подстегивала ее.

Корсет больше не стягивал грудь, и Клара радовалась наступившей свободе. Сегер ласкал ее грудь сквозь легкую ткань сорочки, затем, потянув за ленты, ослабил и снял. Он прикоснулся губами к ее груди, и каждая частичка ее существа наполнялась восторгом и возбуждением.

— Это немыслимо! — прошептала она, ухватившись за его голову.

В тишине кареты слышались звучные движения его языка, и она чувствовала его горячее дыхание на своей коже и легкую боль внизу живота, там, где его возбужденный орган давил на ее плоть.

От любопытства и желания потрогать его она передвинула руку к его животу. Сегер остановился и посмотрел на Клару с плотоядной усмешкой.

— Вы совершенно восхитительны.

— Я хочу узнать, что вы чувствуете.

— Пожалуйста.

Она, даже не попытавшись расстегнуть его брюки, запустила в них руку. То, что она нащупала, изумило ее. Его член был таким гладким, горячим и большим. Она обхватила его рукой и, не выпуская, держала его.

Спустя пару минут он потянулся к брюкам, чтобы расстегнуть их:

— Думаю, вам надо немного больше места для маневра.

— Маневра?

Он заговорил тихим хрипловатым голосом:

— Я покажу вам.

Он положил на ее руку свою и стал учить, как надо доставлять ему удовольствие. Как только она поняла, он закрыл глаза и снова прижался губами к ее груди. Клара откинула голову назад и с удивлением услышала слабый стон, вырвавшийся из ее горла. Она даже не узнала собственного голоса.

— Лорд Родон, — чувствуя себя как-то странно, шепнула она.

— Называйте меня Сегер. — Он поднял ее юбки и запустил руку в панталоны. — Я буду осторожен, — пообещал он.

Клара обхватила его широкие плечи.

— Сегер…

Целуя ее в губы, он поглаживал ее пальцами, уделяя особое внимание одному месту, казавшемуся более чувствительным, чем все другие, и это вызвало у Клары внутреннюю дрожь от неведомого до этого желания.

После нескольких минут умелых ласк он приподнял ее сорочку и поцеловал живот, затем спустился еще ниже, ниже ее скомканных юбок, и, спустив панталоны с бедер, снял их и отбросил в сторону. Теперь он доставлял удовольствие ей там, внизу, губами и языком. Дрожа от интимности такой ласки, Клара выгнулась.

— Сегер, что вы со мной делаете?

Он не ответил. Она и не ждала ответа, если он собирался и дальше делать то, что делал.

Возбужденная до невероятного предела, Клара ухватилась за занавеску и сжала ее в кулаке.

Вскоре все ее мышцы начали дрожать и дергаться, и вдруг необыкновенное ощущение, словно горячее, все разгоравшееся пламя охватило ее, затем ее тело содрогнулось, и наступило облегчение. Ничего подобного Клара еще никогда не испытывала. Это был божественный сладостный экстаз.

Ее тело обмякло, Сегер сел, положив ее ноги себе на колени, и взял ее за руку.

— Боже мой, — сказала Клара, чувствуя себя совершенно обессиленной. — Я умираю?

— Нет, вы только заглянули на небеса, вот и все.

Она недоверчиво покачала головой:

— Я никогда не бывала на таких небесах. Что вы со мной сделали?

— Я подарил вам оргазм.

Она поднесла ко лбу ослабевшую руку.

— Оргазм? А я подарила вам оргазм?

Он снова улыбнулся:

— Да, и ваша невинность очаровательна.

— А теперь я больше не невинна? — спросила Клара и нахмурилась. Она приподнялась, опираясь на локти. — Я не погибла?

Сегер погладил ее по щеке.

— Нет, дорогая. Вы по-прежнему девственница.

Клара снова опустилась на сиденье.

— А вы должны были сделать что-то другое, не так ли?

— Боюсь, что так, — усмехнулся он.

— Но я не хочу, чтобы вы сделали это сегодня.

— Не бойтесь. Я запер свое желание на замок.

Клара догадывалась, что его все это забавляет. Она понимала, что Сегер ею доволен, и не могла отрицать, что это доставляло ей удовлетворение.

— Но вы-то получили удовольствие? — спросила она. — Если у вас не было оргазма… А вы обычно имеете оргазм с другими женщинами?

— Почти неизменно.

Она задумалась.

— Значит, это было не так приятно, как обычно?

Он коснулся пальцем ее губ.

— Достаточно приятно. Я ведь обещал вам.

— Но вы доставили мне удовольствие. Не могу ли я сделать то же самое и для вас?

Он взъерошил волосы.

— Я бы не хотел заходить слишком далеко в первый раз.

Клара рассмеялась и села.

— А что, если я хочу зайти достаточно далеко?

— Вы очень способная ученица. Кроме того, я не готов вернуться в дом. Слуги проснутся по меньшей мере через час.

Она соскользнула с сиденья и, взяв в ладони его лицо, еще раз поцеловала его.

— Покажите мне, что делать, — шепнула она. — Я еще не хочу уходить.

Он не замедлил откликнуться и посадил ее себе на колени и с неудержимой страстью стал целовать. Он снова приподнял сорочку и, взяв ее грудь, осторожно прищипнул отвердевший сосок двумя пальцами.

С вновь пробудившимся желанием Клара села на него. Ее панталоны валялись в стороне, и она могла чувствовать его всего, отделенного от нее только тканью его брюк.

— Что мне надо сделать, чтобы дать вам оргазм, не теряя того, что осталось от моей девственности? — Спросила она его на ухо.

Он вздохнул и поцеловал ее шею.

— Может, лучше отказаться от этого, пока вы в выгодном положении, а я еще владею собой?

— Но должен же быть какой-то способ, чтобы вы тоже заглянули на небеса? — Стоило признать, что Клара была полна решимости.

— Существуют два способа, — сказал он, отрываясь от ее губ, — но я думаю, один нам больше всего подходит.

— Покажите.

Он приподнял ее, чтобы спустить с бедер брюки. Расставив колени на сиденье по обе стороны от него и придерживая на животе свои юбки, Клара смотрела вниз на восставший член Сегера и дрожала от благоговейного страха.

Он не позволил ей долго рассматривать его, а взялся своими сильными руками за ее бедра и усадил Клару прямо на член.

— Вот такой.

Его член был прижат к его животу. Она просто накрыла его собой.

— Двигайся, — сказал он, — двигайся вперед и назад, но осторожно и старайся не касаться его кончика.

Клара поняла, чего он от нее добивался, и, держась за его плечи, принялась скользить по нему взад и вперед. Сегер закрыл глаза и откинул голову.

Клара сама начала испытывать удовольствие. Ее дыхание участилось, его тоже. Клара издана тихий стон.

Он торопливо начал расстегивать жилет и рубашку и распахнул их.

Клара с изумлением и восхищением смотрела на его красивую обнаженную мускулистую грудь. Он разжигал ее желания так, что существование таких чувств она даже не могла вообразить. Выдали это любовь? Влюбилась ли она в него?

С сильно бьющимся сердцем она провела пальцами по гладкой коже его груди и приложила руку к сердцу, чтобы почувствовать, как оно бьется. Затем наклонилась и поцеловала его.

— Это больше всего походит на настоящий акт любви, — шепотом сказал Сегер. — Но я бы многое отдал, лишь бы сейчас войти в тебя.

Клара пристально смотрела ему в лицо, освещенное светом лампы, и он тоже смотрел на нее. Их тела жили как бы своей жизнью, и Кларе только надо было двигать бедрами в одном ритме с Сегером. Это казалось таким естественным. Таким интимным и нежным.

Он закрыл глаза. Она видела, как он, сжав зубы, достал из нагрудного кармана своего фрака носовой платок.

Сегер был прекрасен. Боже, как ей нравилось быть рядом с ним и испытывать эти чувства! Как она могла думать о браке и заниматься этим с другим мужчиной?

Она тоже закрыла глаза и прижалась к нему лбом. Их движения все убыстрялись, пока он со всей силой не сжал вместе ее бедра и с громким стоном оттолкнул ее так.

Сегер прикрылся носовым платком, а Клара, глядя на его лицо и чувствуя, как приподнялись его бедра, поняла, что с ним происходит то же, что произошло с ней. Когда все кончилось, она улыбнулась.

— Вы видели небеса? — спросила она, когда Сегер расслабился и отшвырнул в сторону скомканный платок.

— Видел.

— И что же там?

— Ты. — Он притянул ее к себе и поцеловал.

Клара села и обняла его за шею, прижавшись к нему, чтобы почувствовать прикосновение голой кожи его груди сквозь тонкую сорочку.

— Осторожнее, — сказал Сегер, прикрываясь рукой. — Не надо слишком близко. Девственница все равно подвергается риску и может забеременеть.

Благодарная ему за опыт, Клара кивнула и слезла с него. Сегер натянул брюки и застегнул их.

— Лучше поберечься, чем потом сожалеть.

Клара прислонилась к стенке кареты.

— Не могу поверить, что мы сделали это, Сегер.

Его взгляд смягчился.

— Обещай мне, что утром тебя не будет мучить чувство вины. Ты ничего не сделала, а только доставила удовольствие себе и мне.

Она вздохнула:

— Не знаю, что я буду чувствовать. Все это так ново для меня.

Они немного помолчали.

— Очень ново и очень приятно. — Он придвинулся к ней и поцеловал ее шею. — Прошу прощения, что не был более внимательным. У тебя был еще один оргазм, когда ты лежала на мне?

— Еще оргазм? — Она откинула голову, и от удовольствия приятные мурашки пробежали по ее телу. — Нет, но все равно приятно.

Он продолжал целовать ее.

— Ты не хотела бы сделать это еще раз? У нас есть еще на это время, до твоего ухода.

Это было невероятным.

— А ты не устал? — спросила она.

Он покачал головой:

— Я? Я никогда не устаю.

Клара не успела возразить ему, как он, улыбнувшись, вновь исчез под ее юбками.