"Проклятие китайского колдуна" - читать интересную книгу автора (Савина Екатерина)Глава 5Я прошла несколько шагов и остановилась. Широкий луч света, падающий из коридора, не простирался дальше середины холла, а вокруг меня была пустая темнота. Откуда-то со стороны спальни донеслось шарканье и невнятное бормотание. Еще несколько осторожных шагов, и я была уже у двери, ведущей в спальню. Шарканье внезапно прекратилось – громко скрипнула кровать, будто на нее с силой швырнули что-то очень тяжелое, потом до меня донесся тоскливый вздох – и снова бормотание, только на этот раз мне показалось, что я разобрала слова. Нет, абсолютно точно – этот человек не скрывается от нас, иначе бы он так себя не вел. Но что он тут делает? Ночью в пустом чужом номере? Да еще не включая света. Двигаясь на ощупь, я достигла дверного проема и протянула руку к выключателю. Погодила немного, рассчитывая куда мне отпрыгнуть, если ситуация вдруг выйдет из-под контроля; а потом резко щелкнула рычажком выключателя. Сноп яркого света хлынул сверху и окатил лежащего на моей постели человека с головы до ног. Человек тут же вскочил, тараща глаза и хрипя что-то совсем нечленораздельное. Одежда человека была растерзана, волосы всклокочены, а усы стояли дыбом, как у рассерженного таракана. Увидев меня, человек скатился с постели и проворно сунул руку под кровать. Я немедленно юркнула за дверь, а когда осторожно выглянула в щелочку, образованную дверным косяком и дверью, увидела человека, все так же стоящего на коленях возле кровати – с преогромным букетом каких-то пунцовых цветов в руках. Он повернул ко мне лицо и жалобно промычал: – О-оля… И тут я его узнала. – Даша! – позвала я. – Иди сюда! Ничего страшного. Просто у нас гости. Через минуту Даша стояла рядом со мной, держа меня за руку и с изумлением глядя на коленопреклоненного с букетом. – Здравствуйте! – вежливо поздоровалась она. – При… Привет, – икнув, ответил тот. * * * – Ну-с, – проговорила я, когда букет был установлен в вазу, постель прибрана, а гость водворен в глубокое кресло, – рассказывайте, зачем пожаловали к нам? Уже изрядно протрезвевший Михаил зевнул во всю пасть и лениво растягивая слова выговорил что-то вроде: – А ш-то-о-а-э рашкажива-о-а-а… После нахмурился и замотал головой, прогоняя приступ дремоты. И заговорил уже вполне сносно: – А что рассказывать-то… Я как с вами в баре познакомился, так мне от радости башню вправо своротило. Я ведь три года нормальных русских девчонок не видел. Одних узкоглазых кикимор… А когда вы от меня сбежали, у меня крыша влево поехала – от огорчения. Вот я всю водку и выпил, которую вам принес. Ну, немного меня забрало… Не так, конечно, как вашего друга, но все же – достаточно серьезно. Для меня. – Сколько же вы выпили? – поинтересовалась Даша, всегда восхищавшаяся возможностью Васика употреблять крепкие алкогольные напитки в фантастических дозах. Михаил снова зевнул и ответил, пригладив свои усы: – Сколько принес, столько и выпил… Литра два водки рисовой. Да, и пива еще кружечку. А пиво у них жидкое, противное… Мы с Дашей переглянулись. – Вот это да! – проговорила Даша. – Столько алкоголя за один раз! И вы еще вполне можете говорить! И соображать. – Говорить – это да, – согласился Михаил, – а вот соображаю с трудом, – честно признался он, – провалы в памяти опять же. Вот – не помню, где я достал эти цветы… – кивком головы он указал на букет в вазе, – как сюда дотащился не помню… Не помню, как вошел. – Интересно, – сказала я, – а как вы нашли мой номер вы помните? – Это помню, – сказал Михаил, – подошел к Киму да спросил. Описал вас, он мне все рассказал. В какой номере, да сколько на чай даете. Да! – вспомнил Михаил. – Ким говорил, что вы совсем не даете на чай. А здесь так не принято… Обижаются люди. – Ким – это официант? – спросила Даша. – Китаец, да? – Ким – это управляющий здешний, – важно ответил Михаил, – он кореец. Я же три года в этой гостинице живу. Всех здешних знаю. Так что – если что случится – обращайтесь ко мне. Я завсегда помочь готов. Михаил снова душераздирающе зевнул – так, что его усы вздыбились до самых бровей. – А нет у вас чего-нибудь выпить? – спросил он. – А то я засыпаю совсем. Неприлично получится – пришел в гости, да еще и заснул, вместо того, чтобы общаться… – Кажется, в баре были какие-то напитки, – вспомнила я, – сейчас посмотрю. Я поднялась со своего места и направилась к бару, на ходу включая свет во всех комнатах. – А давайте перейдем в холл! – услышала я Дашино предложение, – там просторнее! В баре был неплохой выбор напитков. Как же это я раньше не сообразила про бар? Ведь знала, что в лучших номерах каждой более или менее приличной гостиницы всегда есть бар, и не нужно никуда идти за бутылкой… Все это наша неистребимая русская привычка – спиртное, которое покупается пусть даже в самых невероятных количествах, остается – в лучшем случае – до следующего утра. Какому русскому придет в голову хранить закупоренные разнокалиберные бутылки, дожидаясь желания выпить? Да никакому – у большинства моих сограждан желание выпить наступает тогда, когда он видит бутылки… – Ну, пойдемте в холл! – все звала Даша Михаила. – Там ведь просторнее. – А здесь интимнее! – возражал Михаил. – Что?! – Я в смысле, что располагает к этой… задушевной беседе, – быстро поправился Михаил. Из всего ассортимента – упомяну еще раз, богатейшего – я выбрала большую бутылку виски. Отыскав сифон и три стакана, поставила все это на поднос и направилась в спальню. «Лед, наверное, в холодильнике есть, – подумала я, – ну да черт с ним. Итак – все, как в лучших домах Филадельфии. Виски с содовой… А приходить в гости и первым делом стремится в спальню в хозяевам, пусть даже и с букетом цветов в руках – это, извините, свинство». Михаил повел себя точно так, как я и предполагала. Увидев в моих руках поднос, на котором призывно поблескивала четырехгранная большая бутылка шотландского пойла, он поднялся с кресла и послушно проследовал за мной, словно гамельнская крыса за целым отрядом военных флейтистов. Даша потянула за шнурок с серебряной кисточкой на конце. Под потолком вспыхнула яркая лампа, электрический свет, отразившись в сотнях гранях, по-видимому – хрустальной люстры, немедленно залил весь холл. – Черт, – поморщился Михаил, – глаза режет. Чего так ярко-то… Надо бы… Он выразительно посмотрел в сторону небольшой настольной лампы и двинулся было туда, но на половине дороги был остановлен Дашиным вскриком. – Что случилось? – спросила я. – Вот, – показала она, – стакан кто-то разбил. А я чуть не наступила на осколки… Обернувшись, она выразительно посмотрела на Михаила. – Это не я, – ничуть не смутившись, заявил он, – я ничего не разбивал. Это точно – я с вещами очень аккуратен. Даже когда пьяный в говно… Извините. – Не вы так не вы, – проворчала Даша, – в любом случае – прибрать нужно. – Вот и займись, – сказала я, – а я пока приготовлю напитки. Даша вздохнула и пошла разыскивать что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее веник или швабру. Я вдруг почувствовала, как мне хочется спать. «И с какой это стати мне приходится суетиться здесь и делать напитки, и ублажать этого пьяного усатого придурка? – подумала я. – Из-за того, что он вперся в мой номер ночью – пусть даже и с букетом цветов? Ну ладно, посидим полчасика, выпьем по стаканчику и вытолкаю я этого кренделя взашей…» – Нет, надо все-таки переключить свет, – снова послышался голос Михаила, – неприятно очень. А так – включим настольную лампу и все. Интимность полная… «На интимность намекает какую-то, – неприязненно подумала я, – третий раз уже говорит. Никакой интимности не будет – пусть не надеется». Тотчас свет погас, но через несколько минут темнота сменилась мягким светом настольной лампы. – Вот так, – удовлетворенно проговорил Михаил, – а вы говорили… Внезапно голос его изменился. Через несколько секунд я услышала смертельно испуганного человека: – Что это?.. Мама… Поведение Михаила было настолько абсурдным, что совершенно естественно для меня было предположить – он просто-напросто дурачится. – Темновато, – сказала я, оборачиваясь к нему, – как-то она – ваша лампа – тускло… Я осеклась. Чувство, мгновенно стянувшее мне грудь, родилось где-то в затылочной части головы и, спустя тысячную долю секунды, разрослось до такой степени, что у меня перехватило дыхание. «Смертельная опасность! – запульсировало у меня в висках. – Смертельная опасность»! «Что же мне делать? Где опасность? Что случилось?» – вспыхнули и погасли вопросы. «Бежать!» – моментально выдало ответ мое подсознание. Я шагнула назад, с силой выдохнула, чтобы восстановить дыхание. – Бежим! – крикнула я, – бежим, Михаил!! Быстрее отсюда!!! В глазах Михаила ясно отражалось несомненное желание поскорее убраться из этого странного номера. Но, вместо того, чтобы немедленно сорваться с места, он повел себя довольно странно – рухнул на колени, будто ему кто-то подрубил сзади ноги и схватился обеими руками за горло. Я отступила еще на шаг. Дышать мне становилось все труднее. Перед глазами замелькали черные точки, постепенно превратившиеся в черных тонких птиц. Я посмотрела на Михаила. – Ну чего ты!! Давай скорее! Поднимайся, бежим отсюда! Выкрикнув это, я вдруг поняла, что на второй такой крик у меня, кажется, не осталось сил. Из лампы, рядом с которой на коленях стоял Михаил, потянулись тонкие струйки черного дыма – вот их-то я и принимала за птиц. Странно – откуда в комнате птицы? И как может быть… У меня уже начинало мутиться сознание. Я посмотрела на Михаила – он замычал и повалился вперед, отпустив горло, упал на вытянутые руки. Захрипел и поднял на меня совершенно посинелое, искаженное мукой лицо. – А что это тут у вас так тихо? – раздался позади меня тонкий Дашин голосок. Весточка из внешнего мира вдребезги разнесла стеклянную паутину, уже опутывавшую мои мозги. Теперь точно знала, что мне нужно дальше делать. – Не входи! – крикнула я Даше. – Не входи, беги отсюда в коридор! – А что слу… – Беги! Больше Даша ничего спрашивать не стала. А я на странно негнущихся ногах подобралась к полузадушенному струйками дыма из лампы Михаила и, схватив его за руку, попыталась поднять на ноги. Он замычал, тряся головой, и я поняла, что едва ли у него остались силы просто находиться в вертикальном положении – не то что идти. Стараясь не дышать и мучаясь от невероятной силы головной боли я волокла хрипящего Михаила за руку. Не помню, как и когда мы оказались за пределами моего злополучного номера. Помню только, что умница Даша тут же захлопнула за нами дверь и отсекла страшные щупальца, тянувшиеся из зараженной чем-то настольной лампы. – Врача? Врача? – суетилась вокруг нас Даша. – Не нужно, – с трудом выговорила я, – пусть никто не заходит… в мой номер. Нам… помоги добраться… вы… выбраться на свежий воздух. На балкон… как он… пентхауз… С помощью Даши я поднялась на ноги. Михаил, спасенный мною, без сознания лежал на полу. Я прошла несколько шагов и вдруг черные птицы снова ожили в моей несчастной голове. Больше ничего не было, кроме проводившего меня в небытие тревожного крика Даши. * * * Воздуха не было, был только страшно кисель из крохотных острейших осколков льда и окаменевших крупиц снега – следовательно ничего удивительного не наблюдалось в том, что открывая рот в надежде сделать вдох, я только набивала себе рот стылой кашей, а бритвенные лезвия льда кромсали мне горло и губы в кровь. Тысячи и тысячи лет прошло с тех пор, как я вынырнула на поверхность и оказалась в непроглядной мгле, в которой также не было никакого воздуха. Черные птицы с лицами больных дурными болезнями людей появились внезапно – острые когти чиркнули по моему черепу – я почувствовала треск и ужасную боль – два или три невероятно сильных клюва вырвали у меня несколько прядей волос. «Небытие, – крутилось у меня в голове, – просто сон. Просто обморок, вызванные недостатком кислорода… Но разве бывают такие сны, где все ощущения по яркости нисколько не уступают реальности? Кожа моей головы дико саднит – места, насильно лишенные волосяного покрова просто горят огнем. Липкая кровь стекает мне на лицо и…» Я снова услышала жуткий свист. Как мне показалось, черных птиц на этот раз было гораздо больше. «Удивительно, – подумала я, – почему это я ясно вижу птичьи морды, хотя вокруг кромешная и пустая темнота? Обрюзглые – совсем человеческие – физиономии, массивные клювы на месте проваленных носов, выпученные глаза, лишенные век и сочащиеся гноем…» «Наверное, только самым отъявленным грешникам уготована участь превратиться в таких птиц после смерти», – успела еще подумать я прежде, чем снова погрузиться в ледяную кашу из крупиц снега и острых, рассекающих мое тело ледяных осколков. Минуту или больше я не шевелилась, сжавшись в комок от смертельного холода и страха, и слушала, как над моей головой скрежещут о лед ужасные когти и вхолостую лязгают клювы. Я вынырнула, когда снова все затихло, чтобы хватануть ртом совершенно пустую мглу. Где-то далеко слышались свист и шипение. Очевидно, черные птицы готовили новую атаку. «Не может продолжаться так вечно, – подумала я, – нужно что-то делать, чтобы выбраться отсюда… Но как? Как я знала по опыту своих первых астральных путешествий, чтобы перебраться из одного мира в другой, нужно какое-то соединяющее звено – одни называют это дверью, другие дырой, третьи… Впрочем, какая разница, как называют третьи соединяющие звено…» Шум рассекающий пустоту кожистых крыл приближался. Я вдруг подумала о том, что теперь абсолютно точно знаю, как это – «леденящий душу свист». «Ладно, – продолжала я лихорадочно рассуждать, – если соединяющего миры звена рядом нет, то и искать его бессмысленно – все равно слишком мало для этого времени. А что нужно – так этой создать проход в свой мир – самой. Обыкновенному человеку проделать такое – ни за что бы не удалось. Но для меня создать проход – дело не такое уж и трудное. Нужно только сосредоточиться, как следует и представить себе…» Свист приближался все быстрее и быстрее – или это мне только казалось со страху. Я закрыла глаза и представила себе лицо Даши. Само собой – в моем сознании начал вырисовываться не абстрактный образ, а абсолютно точное отражение лица моей подруги Даши – связь с тем миром, где находилась в данный момент Даша, обеспечивал мой исключительный экстрасенсорный дар. Лицо Даши заплакано, бледные губы ее шевелятся, будто Даша повторяет какое-то слово много-много раз подряд – только вот не разобрать – какое. Свист и гнусавые, клекочущие вопли все ближе и ближе… Я почувствовала, как у меня на голове зашевелились волосы – зашевелились на самом деле, мне даже показалось, что я слышу, как хрустит, ломаясь, тонкая кровяная корка, покрывающая мой затылок. Дашино лицо обрисовалась яснее, я видела, как поблескивают ее покрасневшие влажные глаза, как темные волосы слиплись несколькими прядками на лбу… Какой-то свет позади головы Даши. Напрягая максимально силы, я – не открывая глаз, но, тем не менее, до ломоты в зрачках всматривалась в это странное свечение и скоро поняла, что источник света – лампа. Желтая лампа с синим драконом, вьющимся вокруг стеклянного колпака. Свист налетел на меня с оглушительной ураганной скоростью, клювы лязгнули у меня над головой, а когти потянулись к моим глазам, но было уже слишком поздно – я открыла глаза и… * * * …И обнаружила, что лежу на полу широкого балкона. Ночная прохлада ударила мне в ноздри, я глубоко вдохнула в себя ночную прохладу – и уж тут очнулась окончательно. – О-оля! – всхлипывавшая до этого Даша разревелась вовсю. – О-о-оля, что же это такое происходит?! Господи, ты полчаса лежала, как мертвая… Что это такое? Почему ты молчишь? Что с тобой? Я бы и рада была ответить Даше, но язык мой пока не мог двигаться настолько ловко, чтобы выговаривались слова. К тому же – что мне рассказывать Даше? О черных птицах с человеческими физиономиями, рвущих когтями и клювами живую плоть? О смертельно стылой каше из смерзшихся частиц снега и острых осколках льда? Меня передернуло, но, пошевелившись, я обнаружила, что вполне могу приподняться, а через минуту я встала на ноги, правда мне нужно было опираться на мраморную балюстраду, чтобы не грохнуться снова. Даша ревела, сидя на корточках на полу балкона. – Черт знает, что такое… – глухо доносился до меня ее голос сквозь рыдания, – мне так страшно, так страшно… Я думала, я сейчас умру от страха. Ты все лежала, лежала… Лежала, лежала – неподвижно, как мертвая, а потом стала вся дергаться… Будто у тебя судороги! – Ну и что? – проговорила я, чтобы проверить, могу ли говорить. – Как это что? – всхлипнула Даша. – У тебя лицо было такое… Ты оскалилась, как волк и зубами щелкала… Оля, мне очень страшно было на тебя смотреть – ты была… ты была прямо ведьма! – Ведьма, – устало проговорила я, – я и есть ведьма. Забыла? На это Даша ничего не ответила. Я посмотрела в звездное, начинающее уже светлеть небо и набрала полную грудь воздуха. Почему вот люди, делающие десятки вдохов в минуту и не замечающие этого, не могут понять, что в определенные моменты можно отдать все сокровища мира за один-единственный вдох? – Дай-ка мне сигарету, – попросила я. Даша кивнула, поднялась с пола и ушла в комнату. Вернувшись, она протянула мне сигарету и закурила сама. Минута прошла в молчании. – Может быть, расскажешь мне, что произошло, – спросила неожиданно Даша. – Что произошло?.. – рассеянно повторила я. «А и правда, что произошло? – подумала я. – Конечно, хорошо, что закончился весь этот кошмар – даже великолепно, что закончился, но все – что же это было? Ледяная каша, мглистая пустота, хищный свист кожистых крыл, острые когти и кровь… Хотя…» – Оля! – снова позвала Даша. – Почему ты молчишь? – Погоди-ка! – проговорила я. – Где-то я такое читала… Где-то такое встречалось… – Что значит – читала? – недоуменно спросила Даша. – Ты о чем? Может быть, ты до сих пор не в себе? После того, как я полностью открыла в себе экстрасенсорный дар и полностью утвердилась в мысли, что я – не такая, как все остальные люди – я начала охотиться за книгами о мистике и колдовстве – вполне оправданное увлечение. В то время подобными изданиями были завалены все книжные развалы и я тратила на книги добрую половину своей скромной зарплаты. Все приобретенные книги я проглатывала за несколько часов. Конечно, на девяносто процентов они состояли из чущи и полнейшей ерунды; еще пять процентов приходилось на немилосердный плагиат из сказок всех времен и народов; процента четыре представляли из себя псевдонаучную дребедень, сводящуюся к глубокомысленному утверждению «да, всякое может случиться и вряд ли всему можно дать рациональное объяснения»; но один-то процент того, ради чего я и скупала эти книги все-таки наличествовал! Сейчас, сейчас… Только припомню… – Ваал-леен! – воскликнула я. Даша вздрогнула так, что едва не выронила из рук сигарету. – Что? – спросила она. – Что ты сказала? – Ваал-леен, – повторила я. – Ваал… Что за ерунда? – непонимающе наморщилась Даша. – По-моему ты точно еще не в себе. По-моему, ты еще не отошла от… – Глупости, – прервала ее я. – Но мне теперь кое-что стало ясно. – Что? – жадно спросила Даша. Я помолчала минуту прежде, чем ответить. В самом деле, что-то я погорячилась насчет того, что мне стало ясно… Конечно, ничего не прояснилось, а как бы… Появились в нашем деле новые моменты. Черт возьми, даже еще запутанней все стало… * * * Я помню, помню эти несколько страниц на желтой дешевой бумаге. Честно говоря, я поначалу подумала, что автор текста – как это обычно бывает – выдает плоды собственной буйной фантазии за реалии когда-то бывшей действительности, но после… Очевидно, снова вмешался мой экстрасенсорный дар – прочитав три строчки, я была уже полностью уверена в том, что все записанное здесь – истинная правда, конечно, сокрытая для непосвященных читателей за гладкой формой мистической сказочки, которая и привлекательно-то всегда именно тем, что выдается под видом когда-то реально происходившего. Да, да, я полностью была в это уверена, хотя никаких доказательств моей теории не было. В книге, которую я читала, была переложена с языка давно вымершего северного народца, легенда. Легенда о древнем боге, некогда – в то время, когда еще ни один бог не восставал из небытия – правившего людьми, но ушедшего по ту сторону тьмы и ночи по причинам, в тексте переложенной легенды никак не заявленным. Имя его было Ваал-леен. Являлся он людям в виде мужеподобной могучей женщины, но женщиной не был, ибо совмещал в себе мужское и женское начало. Это был жестокий бог, и немногие возвращались от его алтаря даже после самых обильных и кровавых жертвоприношений. Беспредельное одиночество царило тогда над миром и, кроме снега, льда и кучки покорных людей, никого не было на Земле. Приспешниками Ваал-леен были черные птицы – его дети, дети его и никого больше, потому что Первый Бог не нуждался в единении ни с кем. Правление Ваал-леен Землей продолжалось много-много веков, а власть его начала слабеть тогда, когда, подчиняясь высшим законам, перед которыми был бессилен сам Ваал-леен, стали таять снега и сползать с горных вершин льды. Людей становилось все больше и больше, а духи – черные птицы – с человеческими лицами – слабели и наконец их властелин перевел их в другой мир – мир духов. А вскоре последовал за ними сам. Потому что тепло и свет отнимало у него власть, а без власти он не мыслил свое существование – а какой из богов может мыслить свое существование – без власти? С того времени и до теперешних лет – гласит легенда – Ваал-леен все еще посылает в мир людей своих детей, созданных по образу своему и подобию – чтобы они помогли вернуть ему власть над людьми. Я открыла глаза. После текста легенды – как я помню – автором давалась еще длиннющая и довольно пространная статья на тему гермафродитизма. Кажется, там говорилось о том, что практически все гермафродиты, рождающиеся в мире людей, изначально имею экстрасенсорные способности – причем нередко – исключительной силы – только не все догадываются об этом, а если и догадываются, то никак уж не в их силах открыть в себе эти способности. Такие люди – гермафродиты – писал автор статьи и переводчик легенды – безусловно опасны для человеческого общества. Потому-то и считается издавна, что человек, имеющий с рождения и мужские и половые органы – физический урод и разглашать такое для него – значит обрекать себя на вечные усмешки и непонимание. «Ага, – признаться, я тогда подумала так, – скорее всего, автор и сам принадлежит к славному сословию гермафродитов. К тому же, вполне вероятно, что он – шизофреник. Оправдывает собственное уродство невероятными баснями, вместо того, что– бы просто записаться на прием к врачу-хирургу…» Но перечитав еще раз жуткую легенду я долго не могла изба– виться от странного ощущения – все, что там говорилось – правда. * * * «Так значит, я побывала в мире духов, в мире Ваал-леен, – вяло ворочалось в моих измученных мозгах, – и познакомилась с его приспешниками. Очень интересно. Только кто бы мог меня засунуть в тот мир»? «Только один человек – Захар. Но ведь я проверяла Гонконг и его окрестности, используя свои исключительные способности. Никакого Захара поблизости и в помине нет. А такой силой, чтобы втащить меня в один из множества параллельных миров, находясь в то же время от меня на внушительном расстоянии, не обладает даже Захар. Тогда кто же»? «Кто же»? – Кто же? – вслух произнесла я. Когда я очнулась от воспоминаний и могла воспринимать происходящее, первым, что я увидела, было крайне встревоженное лицо Даши. – Оля? – негромко позвала она. – Что? – откликнулась я. – Может быть, на самом деле вызвать врача, – предложила Даша, – что-то ты сама не своя… – Вполне объяснимо, – попыталась усмехнуться я. – Объяснимо? – воскликнула Даша. – Да как же можно объяснить то, что произошло? То, что вообще происходит с нами? Я возвращаюсь в номер и вижу, что этот… Михаил валяется на полу, ты его тащишь… А сама зеленая, как огурец. И дымок такой по комнате… Тонкие черные струйки дыма. Видимо, я вздрогнула и весь пережитый ужас вновь отразился на моем лице, потому что Даша подошла ко мне и провела ладонью по лицу. – Бедненькая, – сказала она, – измучилась вся. Я вздохнула. – Если ты хочешь объяснение, ты его получишь, – снова заговорила я и удивилась тому, как ровно и спокойно звучит мой голос, – кто-то подложил на электрическую лампочку в светильнике листочек бумаги – я помню большую четырехугольную тень на потолке и едва слышный запах паленой бумаги. На поверхности листочка был рассыпан порошок, испарениями которого нас… меня пытались отравить. Даша на минуту задумалась. – Да, – сказала она, – похоже, так оно и было. Только вот – кто хотел тебя отравить? То, что Захара нет в Гонконге, мы уже выяснили. Но кто еще может желать тебе смерти? – Даша, – проговорила я, – у меня голова раскалывается. Давай немного поспим, потом будем думать и прикидывать. Хорошо? – Хорошо, – вздохнула Даша, – утра вечера мудренее, как говорится. Я потушила сигарету в пепельнице. Никто меня травить, конечно, не пытался. Эти черные тонкие струйки дыма затащили меня в мир духов Ваал-леен с тем, чтобы я оттуда не смогла выбраться. Так бы оно и было, если б я вовремя не заметила ловушку. Приоткрытая дверь… разбитый стакан на полу… И все равно. Зачем мне понадобилось включать этот проклятый светильник? – Стоп! – стукнуло у меня в голове. – Это же не я включила светильник. Это же… Даша задумчиво ковырялась в пачке сигарет. – Слушай! – закричала я. – А где наш Михаил? Он же тоже был… отравлен? Даша уставилась на меня, потом тихо охнула, прихлопнув ладошкой рот. – И правда, – пробормотала она, – этот пьяница у меня совсем из головы вылетел… Мы побежали в комнату. |
|
|