Глава одиннадцатая

Блэр нахмурилась, видя как ее горе-партнер по картам Паула Штарк опять делает неверный ход. Если ее ждет еще одна тупая карточная партия, то она может не выдержать и пристрелить эту Штарк, позаимствовав пистолет у Мака, подумала Блэр. Она не выходила из номера вот уже три дня. Они только что перекусили китайской едой, и Кэмерон уехала на встречу с другими агентами, оставив Блэр с Маком, Штарк и Тэйлором. Блэр остро чувствовала ее отсутствие. Когда Кэм была рядом, воздух, казалось, был наэлектризован. Услышав стук в дверь, Блэр с облегчением посмотрела на дверь.

— Сыграете, агент Робертс? – спросила Блэр у Кэмерон, когда та присоединилась к ним за столом.

Кэм вопросительно изогнула бровь.

— Играете на деньги?

Блэр рассмеялась.

— Если бы мы играли на деньги, боюсь, у меня уже были бы большие проблемы.

— Тогда я играю. Двое на двое?

Паула Штарк встала из-за стола.

— Пожалуйста, садитесь вместо меня. У меня никогда не получалось хорошо играть в карты, и к тому же мне в любом случае пора возвращаться в командный центр.

Кэм села по диагонали от Блэр. И они стали играть так, словно играли вместе уже много лет. Каждый раз, когда Кэм делала ход, у нее было такое чувство, что Блэр точно знала, что она задумала. Это чувство одновременно и тревожило, и кружило голову. Вскоре Мак и Тейлор стали жаловаться, что Кэм и Блэр наверняка обмениваются какими-нибудь тайными сигналами. Женщины так оторвались от них в счете, что в конце концов мужчины сдались.

— Вы отличный партнер, коммандер, — мягко сказала Блэр. – Я должна была догадаться. Уверена, что вы столь же хороши во всем.

Блэр говорила интимным тоном, и ее намек не укрылся от внимания Мака. А вот его босс, похоже, остался равнодушен. Кэм встала и потянулась. Она была без пиджака, и из-за ремней от плечевой кобуры рубашка обтянула ее грудь. Мак заметил, как взгляд Блэр скользнул по формам Кэм.

Если Кэм и обратила внимание на слова Блэр, а также на ее оценивающий взгляд, то она не подала виду. Она ничего не сказала и обернулась к Маку и Тейлору.

— Почему бы вам не сделать перерыв на несколько часов? Пусть кто-нибудь из ночной смены придет ближе к полуночи. А пока я справлюсь сама.

После того как мужчины ушли, Кэм уселась в гостиной и стала работать с дневными отчетами. Блэр села напротив нее на диван, прихватив с собой альбом для рисования. Свет в комнате был приглушен, и лицо Кэм было частично в тени.

— Не возражаете? – спросила Блэр, начав рисовать.

Кэм оторвалась от документов и с легкой улыбкой посмотрела на Блэр.

— Нет.

— А большинство возражает, — заметила Блэр, не отрываясь от рисунка.

Она рисовала прекрасный прямой нос, глубоко посаженные темные глаза и четкие скулы Кэм по памяти. Это лицо привлекло внимание Блэр с первого раза и с тех пор не оставляло ее равнодушной. Лицо Кэм было создано для того, чтобы его рисовали. К несчастью для Блэр, чем больше она смотрела на Кэм, тем более волнующей ее находила. В Кэм было все, что привлекало Блэр в женщинах, и то, как Кэм на нее действовала, беспокоило Блэр. Она поймала себя на том, что, просыпаясь по утрам, хочет поскорее услышать голос Кэм, что ищет ее взглядом. Присутствие Кэм смущало Блэр, но в то же время действовало на нее ободряюще. Блэр пыталась списать свои чувства на привлекательность Кэм: ведь это было естественно, что ее влекло к симпатичной женщине. Блэр предпочитала не обращать внимания на учащавшийся пульс и очевидное желание, охватывавшее ее каждый раз в присутствии Блэр.

— На самом деле я к этому привыкла, — сказала Кэм.

— Правда? – спросила Кэм, подняв голову от рисунка.

— Моя мать художница.

Блэр серьезным взглядом посмотрела на Кэм.

— А я ее знаю?

— Возможно, — мягко сказала Кэм. – Ее зовут Марсия Кэсселс.

У Блэр перехватило дыхания.

— Вы не шутите?!

Кэм покачала головой.

— Ну…, — на мгновение Блэр лишилась дара речи. – Тогда мне, наверное, должно быть стыдно показывать вам свои работы. Марсия Кэсселс просто бесподобна.

— Да, так и есть. Судя по тем немногим вашим работам, которые мне довелось увидеть, то же самое можно сказать и о вас. Конечно, я видела лишь картины моей матери и ее друзей, так что я не большой знаток.

— Тогда вы видели лучшее, — не задумываясь сказала Блэр. – Вы выросли в Италии?

На лице Кэм промелькнула тень.

— Да, до двенадцати лет я жила там. После этого я переехала в Штаты.

— Я что-то слышала про ее мужа…, — без задней мысли начала Блэр.

— Мой отец был послом США в Италии. Его убили террористы, когда мне было одиннадцать. Подложили в машину взрывное устройство, — сказала Кэм.

— О боже, простите. Я забыла, — извинилась Блэр, искренне переживая за Кэм. В детстве она часто боялась, что с ее отцом что-нибудь случится, потому что вокруг постоянно была вооруженная охрана. О собственной безопасности Блэр никогда не задумывалась. Иначе ей пришлось бы признать, что мешающие ей жить меры безопасности в действительности были необходимы. — Должно быть, для вас это было просто ужасно.

Кэм посмотрела вдаль, вспоминая.

— Хуже всего в этой ситуации пришлось моей матери. Они были так близки, так любили друг друга, что его гибель почти убила ее. Если бы не ее творчество, не знаю, выжила бы она вообще.

— Она больше не вышла замуж? – тихо спросила Блэр.

— Нет. Не думаю, что кто-нибудь смог бы заменить ей его. К счастью, искусство – это ее жизнь. Она много путешествует, и у нее много друзей.

— Вы такая же, как она? – смело спросила Блэр. Она не могла перестать думать о слухах насчет гибели любовницы Кэм. На мгновение она почувствовала ревность, но тут же отругала себя за глупость.

Кэм снова быстро улыбнулась.

— Нет, я же не художник.

— Что вы хотите сказать?

— Моя мать – это непостижимое сочетание сильной страсти, легко сменяющих друг друга эмоций и нестандартного видения мира.

— Вот так вы представляете себе художников?

Кэм перевела взгляд на Блэр.

— Да. Мне кажется, что они очень хрупкие люди, способные очень глубоко чувствовать. С ними трудно жить, но каждый момент узнавания такого человека стоит того, чтобы быть с ним.

Слова Кэм поразили Блэр своей глубиной, и она прочувствовала их сердцем. Эти слова грозили пошатнуть основания ее мира. Она хотела, чтобы Кэм питала эти чувства к ней, и еще ничего в жизни Блэр не хотелось с такой силой. Это было невозможно, и это было страшно. Такая потребность сделает ее слабой и поставит под угрозу ту небольшую независимость, что у нее еще оставалась. Блэр разрывалась между желанием убежать и физически острой привлекательностью Кэм, которая заключалась не только в сексуальности. Блэр оторвала взгляд от выразительного лица Кэм.

— Я не могу рисовать, когда вы разговариваете, — сказала она чересчур резко и вновь сосредоточилась на рисунке.

Кэм смотрела, как искусная рука Блэр скользит по бумаге, и думала о том, как Блэр похожа на ее мать. Она была красивая, талантливая – и вместе с тем, это было эмоциональное минное поле. То она была вне себя от гнева, то само воплощение раскрепощенной сексуальности, а в следующее мгновение резко уходила в себя. Блэр сидела поджав ноги и наклонившись над рисунком, словно защищая его от посторонних глаз. Волосы были не собраны, и кудри растрепались вокруг лица. Кэм отогнала мысль о том, что кто-то может причинить Блэр боль. В конце концов, это была ее обязанность не допустить этого.

Кэм вернулась к чтению, уверенная в том, что ее внезапное желание провести руками по кудрям Блэр было вызвано лишь их разговором, и неотразимая красота девушки тут ни при чем.

***

Приняв душ, в семь утра Кэм вышла из своей спальни. На другой стороне гостиной стояли Блэр и Паула Штарк. Они были так увлечены разговором, что не заметили Кэм. Кэм не слышала, о чем они говорят, но рука Блэр лежала на предплечье Штарк, и Блэр пристально смотрела на агента. Казалось, Штарк пыталась отойти, но Блэр ловко прижала ее к небольшому бару. Кэм уже приходилось наблюдать подобный процесс соблазнения. Она не могла понять, что разозлило ее больше, — явно внимание Блэр к другой женщине, или тот факт, что Паула Штарк, похоже, была очарована Блэр. Любые романтические отношения между агентами и людьми, которых они охраняли, были строжайше запрещены. Это была не просто формальность, но и тактическая необходимость. В опасной ситуации оперативник не может сохранять объективность, если он вовлечен в личные, особенно интимные, отношения с человеком, которого он должен защищать.

Паула Штарк проскользнула мимо Блэр, когда раздался стук в дверь. Кэм автоматически встала между Блэр и дверью, прикрывая ее, пока не убедилась, что пришел Тейлор. Они были в этой гостинице уже четыре дня, и Кэм предстояло принять решение.

— Нам нужно поговорить, — сказала она Блэр.

Блэр с подозрением посмотрела на Кэм, поняв, что Робертс, должно быть, видела ее с Паулой. Раньше она мало думала о Пауле Штарк, хотя и знала, что та сопровождает ее в барах последние шесть месяцев. Штарк была привлекательной девушкой, но Блэр в действительности не интересовалась ей. Возможно, потому что догадывалась, что Штарк не была лесбиянкой. А Блэр с юного возраста уяснила, что с натуралками лучше не связываться. Но, проведя четыре дня в трехкомнатном номере, рядом с женщиной по имени Кэм, которая могла без малейшего усилия завести ее и точно с такой же легкостью отвергнуть, Блэр решила со скуки попытаться соблазнить эту хорошенькую и свеженькую Штарк.

— Судя по всему, пакет к вашей двери положил один из уборщиков, работающих в здании. Какой-то мальчишка дал ему десять долларов за это. Скорее всего, наш преследователь использовал мальчика как передаточное звено, чтобы самому остаться неузнанным. И мы не сможем установить его личность.

— Так я могу поехать домой? – спросила Блэр. У нее были смешанные чувства. Ей до смерти надоело сидеть в этом номере, где вокруг постоянно были какие-то люди, и не было возможности поработать. И в то же время Кэм почти всегда была рядом. Когда ей нужно было поспать, ее место занимало несколько других агентов. Блэр привыкла к ее присутствию. Кэм была рядом, когда она просыпалась и когда ложилась спать. А днем они разговаривали, читали и просто молчали вместе. Так близко Блэр ни с кем не была со школы.

— Да, но думаю, лучше всего вам сейчас куда-нибудь уехать за пределы города.

— Мы с Дианой как-то говорили, что неплохо было бы покататься на лыжах. Наверно, сейчас самое подходящее время. Я позвоню ей и организую все на эти выходные.

Кэм кивнула в знак согласия.

— Да, идея хорошая. Правда, эти выходные, пожалуй, слишком скоро, потому что мне нужно проработать детали охраны.

— Вы можете сделать это в самолете, — сказала Блэр с ноткой раздражения в голосе. Она не привыкла менять свои планы или откладывать их, чтобы подстроиться к своей службе охраны.

— Могу я напомнить вам о нашем соглашении? – спокойно сказала Кэм.

— По-моему, мы договаривались о том, что я не буду бегать от ваших агентов, — подчеркнуто сказала Блэр.

— На самом деле, я думала, что вы согласились сотрудничать с нами, ну и не бегать от нас тоже, — ответила Кэм.

Блэр заметила быструю улыбку, осветившую прекрасные черты лица Кэм, и невольно рассмеялась сама.

— В следующий раз надо будет все записать, – пробормотала она. – Как насчет того, чтобы обсудить детали сегодня за ужином?

Кэм кивнула, понимая, что Блэр обошла ее, но продемонстрировала готовность к сотрудничеству.

— Хорошо, — сказала Кэм. Она уже развернулась уходить, но потом добавила: — Для нескольких моих людей это первое серьезное задание. Им не пойдет на пользу, если мне придется перевести их на другую службу.

— И почему же вам вдруг придется это сделать? – с подозрением спросила Блэр.

— Если кто-нибудь из них скомпрометирует свою объективность, скажем, 'дружбой' с вами, к примеру.

— А за себя не боитесь? – сердито сказала Блэр. Что за дело было Робертс, с кем она проводит время, если это никому не мешало. Ну даже если бы и мешало, что с того? Блэр ненавидела, когда ей диктуют условия!

— Ну я ведь не новичок, мисс Пауэлл, — ровным голосом ответила Кэм и ушла.

Блэр смотрела ей в след, кипя от злости. Если она захочет переспать с Паулой Штарк прямо в вестибюле отеля – она это сделает, черт возьми! Может, Кэмерон Робертс и контролирует себя, но она никогда не будет контролировать то, что относится к ее, Блэр, жизни.

***

Они не виделись до вечера. В полседьмого в дверь квартиры Блэр позвонили.

— Давайте прогуляемся", — вместо приветствия сказала Блэр. Как обычно, Кэм прекрасно выглядела в спортивном пиджаке цвета хаки и полинявших джинсах.

— Хорошо, — согласилась Кэм. Она вошла за Блэр в лифт, обратив внимание на то, что волосы Блэр были распущены и уложены, а шелковый пиджак и брюки с широкими штанинами подчеркивали ее стройность.

Блэр шла грациозно и уверенно, и Кэм знала, что это потому, что Блэр идет ужинать не как дочь президента, а как обычная 25-летняя женщина. На мгновение Кэм пожалела о своей работе в качестве коммандера. Как бы ей хотелось просто наслаждаться ужином в компании с красивой женщиной. Но она не могла. Даже если Блэр могла забыть или пытаться забыть кто она с помощью алкоголя и непрекращающихся сексуальных подвигов, Кэмерон этого забыть не могла. Неважно, какой себя Блэр показывала внешнему миру, Кэм знала, что она была сложной, многослойной личностью, которую она поклялась защищать. И все же она предвкушала этот ужин с таким чувством, которое не посещало ее уже давно.

Когда лифт остановился и двери открылись, Блэр положила руку на предплечье Кэм.

— Я не хочу, чтобы остальные пошли с нами, — настойчиво сказала она. Почти незнакомые люди постоянно наблюдали за ней. Поэтому пусть несколько часов, но ей хотелось провести их без надзора и просто пообедать с женщиной.

— Я знаю, что не хотите, – тихо ответила Кэм, – и знаю почему. Но мы не можем пойти одни. Не сейчас, особенно так скоро после появления этой посылки. Я скажу им держаться на расстоянии.

— Это не то.

— Я знаю, что не то. Поверьте мне, если бы я могла что-то изменить, я бы изменила.

Блэр провела рукой по рукаву пиджака Кэмерон, на миг коснувшись пальцами тыльной стороны ее ладони. В голосе Кэм она почувствовала искренность.

— Спасибо, — сказала Блэр.

Кэмерон шепнула несколько слов в микрофон, вышла из лифта и подала Блэр руку. Она не была уверена в том, что это хорошая идея, но у нее было такое чувство, что не пойди она Блэр на уступку, она могла потерять все шансы на сотрудничество с ее стороны. На самом деле Кэм не хотелось больше держать Блэр в клетке. Ведь это продолжалось не только последние четыре дня, а последние пятнадцать лет.

Когда они вышли на улицу и вдохнули свежий и холодный воздух раннего вечера, Кэм поняла, как ей хотелось доставить Блэр эти мгновения удовольствия. У Кэм перехватило дыхание от удивления, когда Блэр взяла ее за руку, потому что за ними наблюдали, по крайней мере, три агента.

— Я не думала, что вы боитесь слухов, коммандер, — поддразнила ее Блэр.

— Я опасаюсь не слухов, а вашего отца, — сухо ответила Кэм.

Агенты рассредоточились за ними в толпе, держась на расстоянии трех метров. Они переглянулись друг с другом, не понимая, что так рассмешило Блэр Пауэлл.

***

— Думаю, это можно устроить, — сказала Кэм, откинувшись на спинку стула. Она с удовольствием отдыхала после неторопливого и спокойного ужина в небольшом ресторане на Четвертой стрит в Вест-Вилладж. Они с Блэр сидели за столиком на двоих перед большим камином. Сначала Блэр предложила столик перед широким окном, но Кэм вежливо отвергла этот вариант, предложив сесть туда, где Блэр была не столь на виду. Кэм потягивала эспрессо, Блэр допивала коньяк.

Блэр тихо рассмеялась. Впервые ее не раздражало то, что ей пришлось обсудить свои планы с начальником ее охраны. Даже она была должна признать, что опасения Кэм не были безосновательными.

— Я рада, что вы согласились, — сказала Блэр. Она не спеша пила крепкий коньяк и изучала Кэм. Два часа они говорили об искусстве, обсуждали европейские города, которые понравились им больше всего, а также сравнивали различные боевые искусства. Они не говорили о политике, о преследователе Блэр и о личной жизни. Их ужин был очень похож на первое свидание, наполненное предвкушением узнавания нового человека. Блэр не позволяла реальности разрушить эту иллюзию. Она сама себя не узнавала. Наконец, она поняла, что исчез постоянный ее спутник – еле сдерживаемый гнев. Это было уже пугающим признаком. Если она позволит себе привыкнуть к этому чувству, то пустота и разочарование жизнью разрушат ее. Она чувствовала, что Кэм смотрит на нее. Кэмерон могла смотреть так, будто кроме них вокруг больше никого не было. Ее взгляд был ощутим, как прикосновение, и Блэр почувствовала, как у нее покалывает кожу от изучающего взгляда Кэм. Ей с трудом удалось заговорить обычным голосом.

— Я поговорила с Дианой. Она с нетерпением ждет поездки.

— Утром я сразу займусь организацией, — пообещала Кэм.

— Диана сказала, что вы виделись сегодня, — сказала Блэр между делом. На самом деле она испытала совсем другие эмоции, когда Диана небрежно заметила, что у нее был ланч с Кэмерон.

— Да, у нас было небольшое дело.

— Не сомневаюсь, — саркастически сказала Блэр. Она прекрасно знала, какое дело было на уме Дианы. Также ей было хорошо известно, какой тип женщин привлекает ее подругу, и за эти долгие годы они часто соперничали за одну и ту же женщину. В юности это было весело, и проблем никогда не возникало. Но на этот раз Блэр было совсем невесело. Она злилась на себя за то, что выдала свое раздражение. Она не отрывала взгляда от темной жидкости в своем бокале, боясь, как бы Кэмерон не догадалась о ее чувствах.

Кэм отлично понимала, зачем Диана рассказала Блэр об их ланче. Очаровательная арт-дилер ясно дала понять о своем интересе. Эта откровенная попытка соблазнения не задела Кэм, но ей почему-то не хотелось, чтобы Блэр подумала, будто ее так легко соблазнить.

— Порой сигара – это просто сигара, — сказала Кэм.

— Не могу поверить, что вы это сказали! – рассмеялась Блэр. Ей стало смешно, и злость улетучилась.

Кэм рассмеялась вместе с ней, подумав, как светится лицо Блэр, когда девушка была в расслабленном состоянии.

— Я сама не могу поверить. Но для этого случая фраза очень подходит, — сказала Кэм.

— Обещаю не говорить ей, — сказала Блэр, улыбаясь.

Кэм благодарно кивнула головой:

— Спасибо.

Когда они вышли из ресторана на улицу, на мгновение Блэр забыла, что за ними идут трое агентов секретной службы. Это был один из редких январских вечеров, когда над Нью-Йорком были видны звезды. Еда в ресторане была замечательной, а компания, в которой ужинала Блэр, – еще лучше. Она резко остановилась.

— Наверно, я не смогу уговорить вас сходить в бар? – спросила она у Кэм.

Кэмерон глубоко вдохнула морозный воздух. Она хорошо понимала, почему Блэр приглашала ее в бар. Кэм отказывалась признавать собственные желания.

— Я не могу сопровождать вас в бар. Но если вы ходите пойти, я отдам указания сопровождающим агентам, — сказала Кэм.

— Вы же были не против поужинать со мной, — подчеркнула Блэр. Она продолжала стоять на месте, не заботясь о том, что другие пешеходы были вынуждены обходить ее.

— Это было по делу, — ответила Кэм.

— Да неужели? – парировала Блэр.

Кэм ясно понимала, что ужин выходил за определение делового. Они могли бы обсудить предстоящую поездку на горнолыжный курорт и утром. Она воспользовалась этим предлогом, чтобы поужинать с Блэр. Кэм перешла на опасную территорию, и она знала это. Она не могла позволить ситуации зайти еще дальше. Естественно, она не могла пойти с Блэр в гей-бар, это уж точно было бы похоже на свидание. Но в то же время Кэм не имела ни малейшего желания искать сексуальных приключений на пару с Блэр. Смотреть, как Блэр находит случайных подружек на ночь, Кэм явно не нравилось.

— Я не могу, простите. Так мне уведомить агентов, чтобы они остались с вами?

— Нет, спасибо, — язвительно сказала Блэр. — Когда я иду развлекаться, мне не нужна их компания.

Кэм подумала, что заслужила это.

— Тогда, быть может, я провожу вас домой?

— Да, — со вздохом согласилась Блэр. – Только ради бога, скажите им, чтобы держались от нас подальше! С вами я в полной безопасности.

Кэм кивнула, прошептав инструкции в микрофон. Она понимала, что в этом смысле с Блэр будет по-прежнему трудно. Кэм была благодарна за то, что ей не нужно было волноваться, где будет Блэр хотя бы в эту ночь. И вместе с тем Кэм понимала, что ей не нужно было переживать и о том, с кем могла Блэр провести это время.