Глава седьмая

Кэм вошла в офис и хлопнула дверью так сильно, что зазвенело стеклянное ограждение. Вокруг стола сидело шестеро агентов, все уставились на свои авторучки. Кэм встала в торец стола. Она тяжело дышала и с трудом сдерживала гнев.

— Кто из вас работает здесь больше шести месяцев? – отрывисто спросила она наконец. Какое-то мгновение стояла тишина, потом Мак прокашлялся и сказал:

— Все, мэм.

— Значит, все, — повторила Кэм, переводя взгляд с одного оперативника на другого.

— Да, мэм, — подтвердил Мак.

— Очевидно, что ни один из вас не справляется с этим заданием и недостоин его. Блэр Пауэлл – дочь американского президента – плохо охранялась на протяжении нескольких месяцев. И ни один из вас не сообщил об этом. Даже если я бы могла закрыть глаза на вашу безответственность – чего я не сделаю – ваше замалчивание потенциальной угрозы национальной безопасности нельзя оправдать ничем. Если бы ее похитили, это стало бы прямой угрозой президенту, — выговорилась Кэм. Положив обе руки на стол, она наклонилась вперед и четко сказала:

— Я хочу, чтобы в течение часа каждый из вас написал заявление на перевод в другое место.

Когда Кэм направилась к двери, Паула Штарк резко встала с места.

— Коммандер!

— Да?

— Я не хочу переводиться в другое место, я хочу работать здесь.

— Да? С чего бы это?

Штарк сделала глубокий вдох.

— Потому что это моя обязанность и потому что я могу делать то, что не могут другие. Уже несколько месяцев я хожу за ней по гей-барам. И меня там признали. Я могу пройти туда, куда не пустят большинство других. Если вам нужен тайный агент, то он перед вами.

Кэм молча смотрела на Штарк.

Паула не отвела взгляд.

— Мне следовало написать отчет раньше. Мы теряли ее из вида регулярно. И всегда это происходит из-за того, что она не информирует нас о своих передвижениях, или меняет маршрут, или намеренно вводит нас в заблуждение. Все мы в отчаянии, хотя это и не оправдание.

— Да, так и есть. Это не оправдание всей этой ситуации, в которой все вы оказались. Мисс Пауэлл, конечно, не подарок, но вы поклялись защищать ее. Если вы не способны на это, то вам здесь не место. Я не хочу, чтобы в этой команде оставался хоть кто-то, кто не хочет здесь работать. — Кэм обвела взглядом группу. — Я прослежу, чтобы для тех, кто решит перевестись сейчас, не было никаких плохих последствий. Но я обещаю, что отправлю вас в посольство куда-нибудь в Сомали, если вы провалите мое дело.

Через час Мак постучал в дверь кабинета Кэм.

— Коммандер?

Кэм рассматривала его мальчишеское симпатичное лицо. В голубых глазах Мака была серьезность.

— Ты остаешься или уходишь, Мак?

— Остаюсь, если захотите. Два человека хотят перевестись, они заполняют бумаги. Простите, что облажался. Если вы не доверяете мне…

Кэм остановила его, подняв руку.

— Мне нужен хороший координатор, Мак. Наш объект не хочет с нами сотрудничать, и с этим ничего не поделаешь. Нам нужно научиться подстраиваться под ситуацию, чтобы суметь в один миг перебросить людей и машины и поменять маршрут. А мне придется быть при ней неотлучно до тех пор, пока она не поймет, что мы не сдадимся.

Кэм увидела недоверие на лице Мака, которое он постарался скрыть. Она рассмеялась, напряжение, которое не отпускало ее после спортзала, наконец, исчезло, и плечи расслабились.

— Да, понимаю, я грежу наяву. В основном, ты будешь здесь, когда мы будем в Нью-Йорке, или в коммуникационном центре, когда мы будем за пределами города. Остаешься?

— Да, — широко улыбнувшись, ответил Мак.

— Отлично. Теперь найди мне замену тем двум, которые уходят. И сначала просмотри личные дела новичков сам, а потом уже передай мне. И еще, Мак. Мы оба знаем, в чем проблема. При малейшем намеке на гомофобию никого не брать. То, как живет Блэр Пауэлл, не наше дело, и отношение к ее личной жизни не должно сказываться на нашей работе. Я хочу, чтобы ты четко это понимал.

— Да, мэм. Я все понимаю.

— Хорошо. Сбор в семь часов, будем обсуждать поездку в Вашингтон.

Когда Мак вышел из кабинета, Кэм откинулась в кресле и закрыла глаза. Ей не хотелось думать о том, как она отреагировала на явную сексуальную провокацию Блэр в спортзале, но она должна была это сделать. Она не могла позволить себе отвлекаться, а отрицать то, как на нее действовала Блэр, было невозможно. К счастью, реакция была чисто физической. Они уезжали в Вашингтон на два дня, а уж там Кэм могла удовлетворить настойчивые потребности своего тела.

***

Кэм села в самолет последней. Салон был маленький, Блэр сидела в одиночестве ближе к хвосту. Трое агентов сидели прямо у кабины пилота. Кивнув им, Кэм пошла дальше и села напротив Блэр. Она вытянула ноги и вытащила из портфеля пачку бумаг.

— У вас есть планы на вечер, агент Робертс? – спросила Блэр. Ей нравилось, как выглядела Кэм в хлопчатобумажных брюках цвета хаки, такого же цвета пиджаке и футболке. Эта одежда была ближе к повседневной, чем официальной. Еще больше Кэм восхищала Блэр лишь в обтягивающих выцветших джинсах, которые она носила вне работы. Блэр очень хорошо помнила, как отлично смотрелась Кэм в этих джинсах. На самом деле, каждый раз, когда Блэр вспоминала ту ночь в баре, ей хотелось лишь одного – залезть в эти джинсы. Однако пока это казалось невозможным.

Кэм улыбнулась и покачала головой.

— Никаких планов. С днем рождения, между прочим.

Блэр слегка покраснела, а потом напомнила себе о том, что агент Робертс просто пыталась быть с ней вежливой, как и большинство людей в ее жизни. Наклонившись вперед и понизив голос, она сказала:

— Что ж, спасибо. Я так полагаю, поздравительного поцелуя не будет?

Кэм посмотрела на Блэр, подумала, как же она красива, и вернулась к своим бумагам.

— Нет.

До конца полета они больше не разговаривали.

Кэм проводила Блэр по подъездной дороге к частному входу в Белый дом. Она остановилась у двери, которую открыл перед Блэр охранник.

— Увидимся утром, мисс Пауэлл, — попрощалась Кэм. Дверь захлопнулась, дочь президента ничего не ответила. Теперь ответственность за нее несла охрана Белого дома, вплоть до ее отбытия на следующий день. Кэм предвкушала свой выходной и приятный вечер.