"Песнь первая. Дитя Грозы" - читать интересную книгу автора (Атрейдес Тиа)

Глава 8

С раннего утра столица бурлила, гомонила, и ждала. К приезду Наследника Кея готовились целую неделю. Бургомистр сочинял торжественную речь, капитан Труст муштровал городскую стражу, дабы не посрамить гордое звание Гвардии Суарда на предстоящем параде (хотя за настоящих гвардейцев толстых и ленивых стражников принял бы разве что слепоглухой). Все городские Гильдии — ткачей, оружейников, кузнецов, кожевенников, ювелиров, аптекарей и так далее, — придумывали речи и изготавливали разнообразные подарки, надеясь превзойти соседей роскошью и изобретательностью. Причем в состязании по изобретательности традиционно лидировала Гильдия Ловкачей (то есть Тени).

Со всей Валанты и даже из соседней Ирсиды съезжались всевозможные барды, менестрели, фокусники, акробаты и жонглеры. Торговцы спешили заключить выгодные сделки, свозили в столицу невиданное количество товаров и продавали втридорога залежалые остатки всего, что могло сойти за праздничную мишуру. Столичная знать восприняла грядущий праздник, как повод полностью обновить гардероб, а заодно и пополнить золотой запас жен и дочерей чем-нибудь вызывающе блестящим и дорогим. И, конечно, пустить пуль в глаза друг другу — и всему городу.

Солнце сияло в этот день особенно ярко, птицы пели удивительно слаженно, будто вчера весь день репетировали вместе с приезжими музыкантами. Деревья и цветы благоухали свежестью, словно домохозяйки заодно с окнами, дверьми и балконами перемыли и почистили всю растительность — а, может, так оно и было? Каштановые аллеи украсились горделивыми розовато-белыми конусами, окутывая весь город нежным, сладким ароматом.

На каждом фонарном столбе, каждом дереве, каждом окне, балконе, водосточной трубе, крыше, и везде, где только возможно, развевались и трепетали флаги, флажки, вымпелы и ленточки, красовались венки и цветочные гирлянды, прятались до вечера разноцветные бумажные фонарики. На площадях расположились всевозможные циркачи и артисты, начиная подготовку к представлениям.

Выкатили тележки бродячие торговцы сувенирами и вышли разносчики еды и напитков. Толпы празднично одетого народа выплеснулись на улицы развлекаться. И всё это людское столпотворение кричало, свистело, топало, хлопало, пело, улюлюкало на разные голоса под сопровождение скрипок и трещоток, мандолин и барабанов, свирелей и губных гармоник, чириканья, мява и ржания…

На площади перед ратушей спешно заканчивали украшение помоста. Бургомистр и представители гильдий доучивали приветственные речи, настраивал инструменты городской оркестр. На главной улице, ведущей от ратуши ко дворцу и носящей обязывающее имя Согласия, строилась «гвардия» Труста, занимали вдоль дороги места горожане, на балконы выносили стульчики для знатных дам. Разносчики бойко торговали флажками королевского ультрамаринового цвета, свистульками, хлопушками, пирожками и прочей ерундой, необходимой в день праздника.

Свежеиспеченный ученик менестреля устроился на самом удобном месте — толстой ветке одного из растущих вдоль улицы цветущих каштанов. Он предусмотрительно запасся пирожками, и теперь поедал один из них, поджидая друга.

Среди гудящей толпы изредка мелькали знакомые по Гильдии лица, у которых сегодня был самый что ни на есть рабочий день (а так же вечер и ночь). Лягушонку же Мастер запретил повышать собственное благосостояния за счет праздношатающейся публики, и ему оставалось только с высоты взирать на коллег и оценивать их работу с профессиональной точки зрения. Делать это молча Хиллу категорически не нравилось, но Свисток запаздывал, и некому было оценить его искусство комментатора.

Время близилось к полудню, бургомистр уже забрался на трибуну и нервно переминался с ноги на ногу. Народ тесно набился вдоль домов, балконы грозили обвалиться от количества разодетых и украшенных наподобие новогоднего дерева благородных ротозеев.

Сейчас, с минуты на минуту, должна появиться праздничная процессия, вдали, от городских ворот, уже слышится радостный гам…

Тут наконец Лягушонка пихнул в бок запыхавшийся Свисток:

— Подвинься! Ух, успел…

И вот приближается волна народного ликования! Все громче треск хлопушек и гром военной музыки.

Впереди гордо вышагивают трубачи и барабанщики, за ними на лошадях с белыми и красными плюмажами гвардейцы в начищенных до зеркального блеска кирасах, развевающихся ярко-синих плащах и с парадными пиками, украшенными золотыми вымпелами — Синяя Гвардия. Затем генерал Медный Лоб и ещё один военный, судя по перевязи, капитан, похожий лицом на Фрая Дуклийона. И, наконец, в окружении десятка гвардейцев в боевом снаряжении, две детские фигуры на превосходных ак-тушских конях, одетые в королевские цвета — Наследник с сестрой, и сопровождающая их свита чуть позади. За ними подтягивается длинный хвост пышной процессии, переливаясь всеми цветами радуги, взблескивая и разбрызгивая фонтаны бликов, гремя подковами коней и звеня бубенцами, искрясь фейерверками и радостными улыбками, поражая разноцветным блеском и вычурной роскошью. К шествию присоединяются и дворяне, и горожане, и музыканты, и всё это пёстрое сборище веселится, поёт и танцует на ходу, славя Императора, Наместника и его Наследника…

Сидящие на дереве мальчишки ёрзали и подпрыгивали от восторга и любопытства, рискуя свалиться кому-нибудь на голову. Они пихали и дёргали друг друга за рукава, каждый пытался обратить внимание приятеля на самое, по его мнению, примечательное.

— Смотри, смотри, а вон та девчонка остроухая! — указывал Свисток на кого-то в свите принца. — И вон гном, ну смотри, вон же, с бородищей, в красном! Ну и компания у нашего Наследника. А гляди, какой жеребец!

— Ты лучше глянь на бургомистра! У него бумажку с речью сдуло! Как забегали! — Лягушонок дрыгал ногами от хохота, держась за дружка, чтоб не упасть.

— Ну и физиономия!

Свисток перевёл взгляд на суматоху, творящуюся на помосте. Растерянный глава городской администрации то краснел, то бледнел. Кто-то из его помощников погнался за улетающей бумажкой, поймал её героическим прыжком и свалился с возвышения вниз. Стоящий ближе всех с краю Старшина Кожевенного цеха подал ему руку и втащил обратно. Только когда мятый листок снова очутился в руках бургомистра, тот перестал нервно подскакивать на месте и вновь принял солидный, торжественный вид.

— Надо же, успели…

Тут парадный маневр Синих Гвардейцев завершился. В образовавшееся ровное полукольцо, отделившее часть площади и оттеснившее толпу, выехала группа людей. Судя по сдавленному хихиканью юного принца, прорывавшемуся сквозь царственно-надменное выражение лица, и чуть более успешным попыткам принцессы скрыть под подобающей случаю высокомерной благосклонностью ехидную и озорную улыбку, Их Высочества по достоинству оценили нечаянный цирковой номер в исполнении должностных лиц.

Во время приветственных речей и церемонии вручения подарков у будущих убивцев было вдоволь времени, чтобы в подробностях рассмотреть всю королевскую конницу и всю королевскую рать. Особого внимания мастеров разговорного жанра удостоилась, разумеется, свита Наследника и сами королевские дети.

Там было на что посмотреть. За Их Высочествами выстроились в ряд сопровождающие лица. Два Дуклийона — генерал Медный Лоб и его младший брат Бертран, — орлиные носы, воинственно торчащие усы, сверкающие кирасы на здоровенных квадратных плечах, — восседали на огромных каурых жеребцах, сохраняя каменное достоинство статуй. Ещё один военный, значительно более молодой и менее внушительный, напомнил парнишкам Учителя, хоть свершено ничего общего между ними ни в лице, ни в одежде не наблюдалось.

Рядом военными невероятно забавно выглядел важный, напыщенный коротышка гном. Рязнаряженный в нечто алое, зеленое, лиловое, расшитое золотом и отделанное роскошными кружевами, и настолько пестрое, что без слёз смотреть было невозможно, намертво вцепившийся в повод слишком высокого для него мерина. Пятой была та самая остроухая девушка лет семнадцати. С полусотней тонюсеньких, задорно торчащих во все стороны темно-рыжих косичек с вплетенными ленточками всех оттенков зелёного, с раскосыми кошачьими глазами и на диковатого вида легкой тонконогой кобылке. Платье благородной леди подходило ей как лесной лани седло. Завершал отряд одетый в военного покроя камзол и серо-синий плащ, сидящий на сером жеребце-трёхлетке симпатичный темноволосый мальчик, чьи серые глаза и горбоносый профиль выдавали его принадлежность к семейству Дуклийонов.

Принц Кей и принцесса Шу вызывали жадное любопытство у всех без исключения присутствующих. Головы тянулись вверх, горожане толкались и протискивались поближе, пытаясь рассмотреть диковину. Шутка ли, восемь лет Наследник не появлялся в столице, и слухи о младшей дочери короля последние два года ходили такие странные, не сказать страшноватые! Какие они, эти дети, как держатся, похожи ли на Его Величество Мардука, красивы ли, как одеты и что говорят?

Липкие щупальца настойчивого и не всегда доброжелательного внимания раздражали принцессу. Противное ощущение настырных, обшаривающих прикосновений разбудило в ней злость и потребность спрятаться. Она мысленно состроила всем любопытствующим приставалам козу и осторожно отодвинула от себя, а заодно и от своих спутников, враждебную мерзость.

Придворный маг Рональд в своих покоях скривился, как от зубной боли, и неприлично выругался, отходя от помутневшего зеркала.

Несносная девчонка, отродье крокодила! Убил бы на месте! Интересно, она сама догадалась, как избавиться от слежки, или научил кто? Но какой тролль мог с ней связаться? Он ведь позаботился, чтоб ни один приличный маг из Метрополии не захотел иметь с ней дела. И либо нашелся смельчак, решивший не прислушаться к рекомендации самого Магистра Тхемши, либо она действует по наитию. Демоново порождение Сумерек! Никогда не знаешь, чего от них ожидать! Хуже эльфов.

В любом случае, она не сможет создать серьёзных проблем. Не доросла ещё!

Но вот в ученицы она вполне годится. Если её полностью склонить к Тени, с такой помощницей ему не будет равных, и эти высокомерные зазнайки из Академии ещё пожалеют… Вряд ли её нездоровое отношение к брату изменилось, но попробовать определенно стоит. В конце концов, если заполучить Шу, можно будет Ристану послать к орочьей матери. Не сразу, лет через несколько…

На Центральной площади продолжалось тягомотное представление Их Высочествам Глав городских Гильдий, сопровождаемое занудными речами и вручением не менее занудных подарков. Только Лягушонок собрался с толком и расстановкой разглядеть принца, как неуловимый голубовато-лиловый отблеск вокруг принцессы, на который он поначалу не обратил особого внимания, задрожал, потемнел и разросся наподобие грозового облака, и словно шапкой прикрыл её с братом и шестерых сопровождающих. Правда, это странно-красивое явление кроме Лягушонка никто, похоже, и не заметил. И продолжать изучение внешности Высочеств оно не мешало.

Юный Наследник — обыкновенный мальчик двенадцати лет. Черноволосый и кареглазый, в синем, расшитом золотом и отороченном мехом плаще на худеньких плечах, с немыслимых размеров золотой цепью с гербом Суардисов, принц отличался разве что горделивой осанкой. Сестра наследника вообще на принцессу не походила. Скорее на угловатого, нескладного, длинноносого, вредного сорванца, по недоразумению всунутого в бархатное женское платье. Удивительного серо-лилового цвета глаза взирали на мир недоверчиво, ехидно и обещали ближним все что угодно, кроме мира и спокойствия. Увидев подобное выражение у любого из знакомых мальчишек, Лягушонок бы не сомневался, что в ближайшее время тот сотворит какую-нибудь пакость. Он довольно усмехнулся, представив себе, какой дивный простор для развлечений открывается перед королевскими детьми, и ему пришло на мысль, что, наверное, с ней могло бы быть весело. Но так как это было слишком далеко и нереально, то мысль быстро испарилась, оставив лишь легкое предощущение чего-то смутно-приятного, смешанное с ароматом цветущего каштана.

Праздник продолжался. Наконец закончился запас значительных и громких слов у городских старшин, и кортеж Наследника благополучно скрылся за воротами королевского дворца. Для народа же веселье только начиналось. По дороге ко дворцу принц с принцессой накидали в толпу изрядное количество монет, вызвав волну народного восхищения и массу потасовок между желающими поймать хоть одну денежку. Из королевских подвалов на площадь выставили десяток-другой бочек вина (не самого старого, но уж точно получше, чем в тавернах), стражники и гвардейцы облегченно сбросили с плеч тяжкую обязанность охраны порядка и влились в бесшабашную праздничную круговерть.

Переменчивые боги, сколько же народу в столице!

Кей с трудом сдерживал рвущееся наружу любопытство. Старательно изображая подобающую Наследнику торжественную невозмутимость, принц вовсю косился по сторонам. После Крепости Сойки, где он провел последние восемь лет из своих двенадцати, столица поражала.

Огромные толпы, невообразимые наряды. Танцы и песни, смех и споры. Люди — жующие, орущие, обнимающиеся, спорящие, продающие и покупающие, веселящиеся и грустящие посреди праздничной суеты.

Обилие статуй, фонтанов, всевозможных балкончиков, колонн, эркеров, шпилей, куполов, башенок и прочих украшений. Смешение стилей — классического средне-имперского и восточно-ирсидского, местами типично гномская вычурная готика — юный принц с удовольствием вспоминал уроки истории и архитектуры. А попутно придумывал ещё сотню вопросов к Эри Эридайгу, ученому наставнику.

Кей въезжал в Суард через Западные ворота. На всех, впервые их видевших, они производили ошеломляющее впечатление. Ворота походили на сказочный замок, населенный драконами и неизвестными науке чудовищами. Сами створки являли собой переплетенные лапы, хвосты, гребни и оскаленные пасти, из которых мог извергаться огонь.

Это чудо построили гномы ещё за четыреста лет до присоединения Валанты к Империи — как часть крепостной стены Старого города. Мастера-гномы, как всегда, успешно, сочетали фантастическую красоту с не менее фантастической обороноспособностью, так что войти через эти ворота не смог пока ни один вражеский солдат. По сторонам от створок вздымались огромные квадратные башни из красноватого гранита, украшенные барельефами в виде монстров с разверстыми пастями и пикирующих драконов. А прямо над воротами расправлял крылья и готовился взлететь красный каменный дракон, по словам Эридайга, в половину натуральной величины.

Наставник как-то целую лекцию посвятил магическим особенностям этой постройки и крылатого ящера. Кею, конечно не очень-то верилось, что каменный дракон и в самом деле взлетит, если его разбудит направленная на город шаманская волшба. Но гномы и не на такие фокусы способны, особенно когда дело касается их извечных врагов орков. Мало того, через Драконьи ворота не могли просто так пройти ни контрабандисты, ни разбойники, ни изменники — горгульи, сквозь головы которых проходила опускная решетка, начинали душераздирающе скрипеть и визжать. Этим частенько пользовалась городская стража, загоняя подозрительных личностей аккурат под бдительных монстров. Кстати, по этой же причине все посольства, даже пришедшие в столицу по реке, традиционно заходили в Суард обязательно с запада, дабы подтвердить свои исключительно мирные и честные намерения. Что ж, в намерениях Наследника никто не сомневался, но традицию надо уважать.

На всем протяжении пути по Старому Городу принц тихонько дергал вопросами то сестру, то Эри. Его внимание привлекали то забавные вывески таверн и лавок, то ирсидские минареты, то притаившийся на площади среди цветущих акаций мраморный единорога или мантикор, пускающий из скорпионьего хвоста водяные струи. От лазоревых, янтарных, розовых, бирюзовых, сиреневых изразцов, украшающих стены домов, от блестящих разноцветных людских одежд у Кея рябило в глазах. Он привык к строгой функциональности приморской крепости и военной формы, даже свой, по столичным меркам более чем сдержанный, наряд он считал излишне вычурным и роскошным. Попав же в Суард, Кей поражался одеждам столичных жителей — переливающимся и сверкающим, подобно оперению тропических птиц — и радовался, что поддался Эри. Ворчливый и упрямый гном не позволил ему содрать с себя тяжелую и неудобную парадную перевязь, расшитую невероятным количеством золота и камней, с бесполезной блестящей железкой вместо нормального меча, и толстенную золотую цепь с королевским гербом.

Кею невероятно нравилась столица, и он с нетерпением ожидал возможности удрать из дворца и отправиться исследовать город. Например, сразу после торжественного мероприятия. Ему и в голову не приходило, что здесь, в отличие от захолустной и тихой Сойки, его могут подстерегать хищники поопаснее диких горных барсов или медведей. Кей слишком привык к тому, что его все вокруг любят. Да что ему может грозить, когда рядом Закерим и Шу? В окрестностях Сойки честную компанию обходили десятой дорогой даже наученные горьким опытом кабаны, не говоря уж о браконьерах и прочих проходимцах. Ну а здесь можно ещё взять с собой Эрке, он в столице частенько бывал, и в приключения вместе с Кеем не раз влезал обеими ногами. Тогда и придраться будет не к чему — принц под надежным присмотром.

К окончанию приветственных речей на главной площади план очередной шкоды созрел, и оставалось лишь обрадовать сестричку. Что Кей и сделал, как только они двинулись ко дворцу.

Родного дома Кей не помнил. То есть, какие-то смутные образы огромных залов, рыцарских доспехов по углам и тенистых тропинок парка в памяти бродили, но соотноситься с реальностью почему-то не желали. Королевский дворец Суардисов показался Кею похожим Драконьи ворота — может, двумя высоченными башнями, завершающими западное и восточное крылья, может, обилием барельефов и статуй. Дворец строили в основном люди, используя местный сливочно-белый камень, но по проекту гномов, и украшали его гномы. В чем-то Риль Суардис был отражением всего города — в архитектурной эклектике органично сочетались готические стрельчатые окна и классические колонны, высокие крыши со шпилями и ирсидские цветные мозаики на стенах, легкость ажурной резьбы и массивность круглых башен.

По сравнению с Императорским дворцом во Фьонадири дворец Суардисов показался бы игрушечным, но выросшему в глухой провинции Кею виделся невероятно большим и хранящим в себе множество увлекательных секретов.

Ворота раскрылись под звуки государственного гимна Империи. Только гениальному политическому деятелю могло прийти в голову соединить в гимне Империи основные музыкальнее темы всех восьми вошедших в неё государств, ныне провинций, и только гениальному композитору удалось слить воедино песни столь непохожих друг на друга народов в цельной музыкальной картине таким образом, что каждый слышал именно свою родную мелодию. Эри, разбирающийся всегда и во всем, утверждал, что создал этот музыкально-политический шедевр чуть более двухсот лет назад тогдашний ректор Академии Магических Искусств, один из величайших музыкальных магов в истории, близкий знакомый ученого гнома (ну кто бы сомневался!) Сейгри Рахман, к великому сожалению Эри, бывший человеком, и потому живший так недолго.

Сам Мардук Суардис появился на Дворцовой площади. Исполненный величия, седовласый, с идеальной военной выправкой и правильными, резкими чертами, в короне Валанты — золотые стилизованные каштановые листья, — облаченный в ультрамариновые одежды. Сопровождаемый старшей дочерью Ристаной, Придворным Магом и шестью Советниками, разряженными в пух и прах, монарх выехал верхом навстречу сыну и наследнику.

Ликующие крики горожан чуть не оглушили Кея. Король и принц спешились в нескольких шагах друг от друга, их коней отвели подбежавшие слуги. Глядя в глаза отцу, Кей приблизился и преклонил колени перед своим сюзереном, Королем Валанты. На мгновенье воцарилась такая тишина, что слышно стало падение лепестков каштана, благоухающего у самых ворот. И отец поднял сына с колен, обнял его и развернул лицом к народу:

— Приветствуйте Кея Суардиса, моего сына и вашего будущего короля!

— Да здравствует Суардис! Да здравствует Принц Кей! Да здравствует Король Мардук! — площадь взорвалась единым радостным воплем. В воздух полетели шляпы и платочки, цветы и хлопушки.

Отец и сын вновь сели на коней и, держась рядом, двинулись сквозь расступившуюся свиту по цветущей аллее к парадному крыльцу Риль Суардиса. За ними последовали обе принцессы и все остальные.

Кей уже не обращал внимания на архитектурные красоты и изыски садовников. Он смотрел только на отца, и думал о том, что они так редко виделись. И столь о многом им надо поговорить, и столь многому ему нужно научиться у отца… и что ему хотелось бы походить на короля Мардука во всем — от царственного профиля и полной достоинства манеры держаться до способности рождать в подданных искреннюю, неподдельную любовь и уважение.

А Мардук, глядя на сына, сожалел о слишком малом числе лет, что остались на их долю, и радовался, видя в чертах сына свое отражение, и надеялся успеть поделиться с ним всем тем знанием и опытом, что накоплены за долгие годы жизни. Они ехали в молчании. Но в молчании, настолько наполненном смыслом, что слова стали излишними. Ещё будет время говорить, пока же в тишине рождалось меж ними нечто удивительное, может быть, называемое пониманием и любовью, а может быть, и не нуждающееся ни в каких названиях.

В вестибюле отец поручил младших детей Распорядителю Королевских Покоев и велел через три часа, как отдохнут и перекусят с дороги, явиться в его кабинет. Распорядитель с помощником повели Их Высочества сначала вверх по главной лестнице и через Парадную Гостиную, по дороге объясняя расположение основных помещений дворца. На втором этаже, к великому неудовольствию принца, Распорядитель направился в западное крыло, приглашая принца следовать за ним, а помощник Распорядителя повел Шу в восточное. Вместе с Кеем отправились Зак и Эрке, для которых подготовили комнаты рядом там же. Как оказалось, Мардук поселил сына напротив собственных покоев — на втором этаже западного крыла, окнами на юг, то есть во внутренний двор.

Кей очень устал, так что начал осмотр владений с роскошной ванной комнаты — что может быть прекраснее, чем скинуть тяжеленные, неудобные, насквозь пропыленные парадные одежды и нырнуть с головой в горячую воду! Почти всё отведенное до разговора с отцом время Кей отмокал в пене и наслаждался жизнью. Ванная ему чрезвычайно понравилась. И сама ванна — почти бассейн две на две сажени, из зеленоватого мрамора с янтарными прожилками. И золотые краны с горячей и холодной водой, мозаичные стены и полы. И незнакомое растение в кадке с длинными стеблями и зелено- желто-оранжевыми листьями, увивающее окно. И зеркало в бронзовой раме, и раковина для умывания из того же зеленоватого мрамора, и полка с какими-то цветными флакончиками, коробочками и всякими разностями… невероятная роскошь! Сестричка Шу, должно быть, в полном восторге от нового жилья.

На сами апартаменты, состоящие из кабинета, гостиной и спальни, принц уже почти не обратил внимания. Отметил только приятные зеленые и коричнево-золотые тона отделки и обилие света и пространства.

Он сам только и успел, что наскоро сжевать какой-то многослойный бутерброд из принесенного слугами невероятного разнообразия блюд. Глядя на гастрономические шедевры, Кей почувствовал срочную необходимость в очередной лекции Эри, на тему «что это всё такое и с чем это едят». Кей оделся в привычный синий колет без рукавов поверх белой льняной сорочки и любимые охотничьи бриджи с мягкими сапогами — как обычно одевался в Сойке, забрал мокрые волосы в хвост на затылке и отправился к отцу.

У двери отцовских покоев он столкнулся с Шу, одетой, по обыкновению, в мужские штаны и сердитой, словно зимний медведь. Не успел он поинтересоваться, что не понравилось сестренке, как двери открылись и секретарь пригласил их в кабинет.