"Зверь над державой" - читать интересную книгу автора (Бриз Илья)

Глава 2.

   У всесильного наркома жутко болела голова.

   - Опять я вчера перебрал, - подумал он, - но Женька-то как была хороша. Но, все-таки, надо с пьянкой заканчивать. Хотя, с другой стороны, сколько мне осталось?

   Нарком внутренних дел СССР Николай Иванович Ежов недавно окончательно понял, что как только он сделает то дело, ради которого его вознесли на этот ответственный пост, "хозяин" его уберет. Выкинет, как отработавшую свое изношенную деталь машины. Государственной машины управления. Своей далеко не глупой головой, Ежов, не имеющий вообще никакого образования, все-таки сообразил, что осталось у него совсем мало времени, полгода, от силы год.

   В дверь постучали.

   - Да, входи, - разрешил нарком, потирая висок пальцами.

   В дверном проеме "нарисовалась" подобострастная физиономия секретаря, старшего лейтенанта НКВД.

   - Ну что там у тебя? - головная боль медленно, но уходила. Принятые сразу после приезда в наркомат немецкие таблетки начали действовать.

   - Списки, на подпись, - секретарь положил на край стола пухлую папку, - И Слуцкий, начальник седьмого отдела, на прием просится. "Расстрельные" списки могли и подождать, заключенные никуда не денутся, а вот начальник иностранного отдела НКВД просто так с утра не придет.

   - Кто такой Слуцкий, я и без тебя знаю. Зови и чаю нам сделай.

   В кабинет вошел комиссар госбезопасности второго ранга с двумя орденами красного знамени на груди. Ежов указал ему на низкое глубокое кресло, стоящее сбоку от стола. Имея очень маленький рост, всего 151 сантиметр, нарком всегда сидел сам на высоком стуле, а под ногами у него стояла маленькая табуретка.

   - Ну, здравствуй, Абрам Аронович, - Ежов пожал протянутую ему руку, - Что там у тебя.

   - Очень интересное дело, Николай Иванович, - Слуцкий долго устраивался в неудобном кресле, - помнишь, я тебе на той неделе докладывал, о том, что радист нашего Мюнхенского резидента на связь вышел?

   - Это тот резидент, которого, по твоим же утверждениям, Гестапо два месяца, как взяло? - уточнил нарком, - И который, после этого, якобы, секретные чертежи у "Сименса" раздобыл и выслал описание какого-то... Как его там?

   - Фототелеграфного аппарата, - подсказал начальник ИНО, - Именно. Позавчера собрали этот фототелеграф. Начали испытывать и ..., - Слуцкий замолчал.

   В кабинет, предварительно постучав, вошел секретарь и стал аккуратно расставлять с подноса горячий чай в высоких стаканах с серебряными подстаканниками, серебряную сахарницу с кусковым сахаром и серебряную же вазочку с печеньем. Подождав, пока старший лейтенант НКВД покинет кабинет, комиссар госбезопасности второго ранга продолжил: - В общем, после того, как собрали аппарат и заправили фотопленку, он заработал без подключения к приемной радиостанции и без, - Слуцкий раскрыл лежащую у него на коленях папку, прочитал что-то на лежащем сверху документе, - и без синхронизации. Причем, технические спецы утверждают, что без синхронизации аппарат работать не может. Вчера проявили пленки и ..., - начальник ИНО замялся и замолчал.

   - Ну что ты, как девка перед голым мужиком мнешься, Абрам Аронович, - усмехнулся нарком, прихлебывая горячий чай, - говори.

   - На всех трех пленках, - Слуцкий достал из той же папки на коленях толстую почку фотографических отпечатков, - подробные карты отдельных участков Советского Союза. И на всех неизвестные нам месторождения.

   - Месторождения чего? - переспросил нарком.

   - Вот здесь, например, - комиссар второго ранга перебрал несколько фотографий, вытащил одну и положил перед Ежовым, - нефть. Это на южном Урале, на севере Оренбургской области. Я сегодня с утра успел у геологов проконсультироваться. Там как раз экспедиция из Ленинграда работает. Именно нефть ищет. А здесь точные координаты. Ставь буровые вышки и качай. Но, вот это еще интереснее, - Слуцкий вытащил еще одну, помеченную красным карандашом, фотографию, - Якутия. Здесь вообще месторождение алмазов.

   - Алмазов? - Ежов настолько удивился, что даже перестал пить чай, а кусок сахара (нарком любил чай вприкуску) упал на подсунутую начальником ИНО фотографию, - Сказки рассказываешь. Это кто же нам такую "дезу" лепит? - перешел на жаргон нарком.

   - В том-то все и дело, что на дезинформацию не похоже. И, потом это еще не все. Вчера, после зарядки чистых пленок, аппарат снова заработал, - Абрам Аронович прервался, перемешал сахар в своем стакане, и тихо, в отличии от шумно прихлебывающего наркома, сделал пару глотков чая.

   - Ты, того, Абрам, не тяни, - не выдержал Ежов, - говори, давай.

   Слуцкий сделал еще глоток и продолжил: - На пленке плохо видно, мелковаты негативы, но я отдал на распечатку. Сейчас досушивают. Прямо сюда приказал принести. Кажется, там чертежи какого-то стрелкового оружия.

   ****

   - И что же вы им подсунули? - Павел Ефимович Коган все никак не мог отойти от смеха, вызванного рассказом Николая. Он только что прилетел из Москвы и сразу же, не заходя в гостиницу, решил выяснить последние новости.

   - Как что, - удивился Коля, - конечно, "калаш". АК-103 и 104. Подробные чертежи, полное описание всех "технологических цепочек" от точного литья и лака для покрытия стальных гильз, до чертежей поточных линий для производства патронов. В общем, весь пакет документов, что "Ижмаш" для Венесуэлы готовил в 2008-м. С творческой переработкой, конечно.

   - В смысле? - спросил полковник.

   - Да, все пластмассовые детали заменили пока на дерево, и даты с подписями убрали из угловых штампов. Нет, но надо было видеть их рожи, когда на последней фотке они увидели наше требование о переносе аппарата в Кремль, - Малышев опять засмеялся.

   - Перенесли?

   - Тут же. Сталин лично приказал, когда ему еще мокрые распечатки привезли. Там и большую фотолабораторию развернули и еще один батальон НКВД поставили, для соблюдения секретности.

   - А сейчас что передаете туда, - поинтересовался Коган.

   - Адаптированную технологию цветной фото и кино пленки. Ну, и фотобумаги, соответственно. Это под новый приемник фототелеграфа, что мы разработали, - пояснил Николай, - будем им и карты в будущем цветные гнать.

   - А затем?

   - Ну, Пал Ефимыч, с этим к директору, - фамильярно ответил Коля, - Викентьев с Логиновым там такую работу развернули.

   Директор, как выяснилось, находился не в своем кабинете, а в большем зале бывшего КБ завода, который превратился в отдел подготовки технической информации, предназначенной для передачи "туда". Увидев Когана, он быстро закончил разговор с молодым инженером, который, судя по чертежам на экране его компьютера, был специалистом по ДВС*, и, с довольной улыбкой на выглядевшем несколько усталом лице, направился к полковнику.

   *ДВС - двигатели внутреннего сгорания.

   - Ну, здравствуй, Павел Ефимович. Как там столица поживает? - спросил Викентьев, пожимая протянутую руку.

   - Хорошо поживает, - ответил полковник на пути в кабинет директора, - вот только снегом завалило, еле разрешение на вылет выбил. Ты, лучше расскажи, как вы тут живете?

   - Плохо и хорошо одновременно, - увидев шедшего на встречу Логинова, он махнул ему рукой, подзывая.

   - О, как, - удивился Коган, - а, поподробнее?

   - Да, времени не хватает, ничего не успеваем, там-то оно бежит значительно быстрее. Зато, - Викентьев опять улыбнулся, - очень уж интересная работа пошла.

   Когда они втроем устроились в кабинете директора с чашками кофе, тут же приготовленным Логиновым на электрической кофеварке, подполковник продолжил свой рассказ.

   - По стрелковому оружию мы практически все уже передали, и "Утес", и пулемет Владимирова. Начали, конечно, со всех вариантов ПэКа на 7,62, а на закуску "Гюрзу" с патронами СП-10 и СП-11 подкинули.

   - У "Утеса" же технологии сложные, потянут ли? - засомневался полковник.

   - Справятся, - ответил за шефа Логинов, - все подробненько отписали, и технологии, и станки, и оснастку.

   - Сейчас собираемся передавать подствольник ГП-30 с "выстрелами", станковый АГС-30, ну и, соответственно, противотанковые гранатометы, - Викентьев сделал небольшую паузу для смакования кофе, - Кое где, по твоему совету, указали конкретных специалистов для организации и доводки производства. Эти люди под репрессии уже не попадут, а некоторых и из лагерей вернули.

   - Вот это самое главное! - с воодушевлением сказал Коган, - это начальный этап привыкания Сталина к нашим советам. Надо его на нашу информацию, как наркомана на иглу посадить!

   - А все-таки, Павел Ефимович, ты Иосифа Виссарионовича не любишь, - с некоторым недовольством констатировал подполковник.

   - Да что он, девица красная, что бы его любить, - тут же ответил ему куратор, - просто, Юра, я немного больше тебя посидел в архивах, да и допуск у меня несколько выше. И вообще, хватит обсуждать это. Я же с вами вместе собираюсь поднять его на еще более высокую ступень власти. Главное здесь, что под нашим "чутким" руководством, - Коган усмехнулся, - держава будет значительно раньше готова к войне. Кстати, предупредили, что на все новинки от нас максимальная секретность, и что в Испанию даже патрона нового образца не должно попасть? Соответственно, как и на конфликты с японцами.

   - А как же, Павел Ефимович, обижаете, - опять ответил за директора Логинов, - все Ваши указания выполняем, и уставы образца сорок пятого года между ТТХ оружия подкладываем, и про штатные составы войск РККА опять-таки по образцу послевоенной СА не забываем.

   - А что за двигатель ты с парнем обсуждал, Юрий Александрович? - спросил Коган.

   - Это, - Викентьев замялся, - Понимаешь, тут у нас один энтузиаст прошелся по послевоенной разработке двигателя для Яка современными компьютерными программами. Что интересно, воспользовался, в том числе, наработками Мерседеса для формулы один, которые наши хакеры из "конторы" раздобыли. Так вот, он утверждает, что из ВК-108 можно вытянуть почти 2000 сил при нормальной надежности и ресурсе минимум в 400 часов. Причем собирать его можно будет и в те времена, конечно используя "подсказанные" нами технологии. Другие ребята из нашей команды воодушевились и прошлись соответствующими программами по Яку третьему.

   - Ну, и? - поторопил сделавшего паузу директора Павел Ефимович.

   - Да какая-то фантастика получилась. Максимальная скорость 780 километров при отличных летных характеристиках и трех пушках: 30 миллиметровой в развале двигателя и двух синхронных по 23 миллиметра. Пушки, понятно, тоже "наши". Вот только проблем различных при производстве "там" много возникает.

   Коган, не перебивая, слушал. Видно было, что эта тема его заинтересовала. Логинов тоже не мешал своему шефу рассказывать, только приготовил еще кофе и вытряхнул окурки из пепельницы.

   - Во-первых, - Викентьев прикурил очередную сигарету, - в конструкции под полторы сотни килограммов титановых сплавов. Мы вечерок посидели, посчитали, и, получается, необходимо строить титаномагниевый комбинат под Усть-Каменогорском и там же рядом, на Иртыше, ГЭС. Очень уж процесс получения титана энергоемкий. За пару лет, если очень постараться, можно на уровень производства двух-трех тысяч тон в год выйти. Конечно, по современным меркам, это просто очень мало. Но, зато, в последующем это очень стране пригодится. Далее, самолет получается очень дорогой, в три раза дороже, чем оригинальный Як-3.

   - А почему не дать "туда" реактивные двигатели? - все-таки перебил директора полковник.

   - Не потянут они, экономика надорвется. Да и специалистов для внедрения нет, - объяснил Викентьев, - по той же причине по полупроводникам пока ничего не готовим. А вот по радиолампам все архивы Питерской "Светланы" сейчас перетряхиваются.

   - Ты про истребитель закончи, - опять перебил Коган, - Решили-то что?

   - Окончательно еще не решили, но очень уж интересный самолет у ребят получился. Конструкция модульная, очень высокая ремонтопригодность и низкие эксплуатационные расходы должны быть. Прочность шасси, как у палубника. Хотя, - Викентьев улыбнулся, - можно и впрямь в качестве палубного самолета использовать. С любого авианосца без паровой катапульты взлетит. На него пороховой ускоритель навешивается.

   Юрий Александрович еще много чего рассказал о спроектированном истребителе. Он мог нести на вешней подвеске под крыльями до 700 килограммов бомб или два одноразовых 300 килограммовых контейнера с НУРСами при использовании в качестве легкого бомбардировщика - штурмовика. Причем, пустые контейнеры автоматически должны были сбрасываться и можно использовать машину по прямому назначению. Для облегчения управления силовой установкой поставили простой, но надежный автомат шага винта. При вполне удовлетворительной дальности в 1000 километров, с подвесными баками, опять-таки автоматически сбрасываемыми, дальность росла практически вдвое.

   - В общем, решили попробовать, - сказал директор, - на пару опытных самолетов титан в штатах закупят, а к серии свой появится. Испытывать они машину будут сами. Сбросим информацию в их тридцать девятом, когда Як-1 в проектирование пойдет. А маркировку дадим Як-3, чтобы лишних вопросов не задавали потом всякие, - Кто такие "всякие" он уточнять не стал.

   - Нда, - прервал недолгую паузу полковник, - дальше пойдут танки, БМП, БМД... С этим все понятно. Но воюет не техника, воюют люди. Как ИВС отреагировал на уставы и наши рекомендации по пересмотру стратегии, тактики и соответствующей переподготовке командного состава всех уровней?

   - Ну, - Викентьев немного задумался, - скажем так, в целом положительно. Устроил большое совещание по инициативной разработке "Управления стратегических исследований". Так Сталин залегендировал сверхсекретный отдел в кремле, где получают, классифицируют и анализируют нашу информацию.

   - Уже анализируют? - удивился Коган, - да уж, в уме Иосифу Виссарионовичу не откажешь. Кто возглавил "УСИ"?

   - Слуцкий Абрам Аронович, комиссар госбезопасности второго ранга, - ответил Логинов. Именно он систематизировал полученную информацию от наблюдателей, сидевших за многочисленными мониторами.

   - Один из руководителей политической разведки, - прокомментировал полковник, - И к каким выводам пришли их аналитики?

   - Серьезный вывод только один, вся получаемая ими документация изначально составлялась на русском языке и не является переводом с какого-то другого. Остальное, - капитан улыбнулся, - домыслы. Гадание на кофейной гуще.

   - Так что там по совещанию? - перебил капитана куратор.

   - Острых дебатов не было, - продолжил директор, - почувствовав давление Сталина, приняли практически все "наработки УСИ". Мы записали очень показательный разговор ИВС с Берией о "Голосе свыше". Так они в узком кругу допущенных называют нас.

   - Именно с Лаврентием Палычем, не с Ежовым? - решил уточнить Коган.

   - Да, Ежов уже отлучен от нашей информации. Заодно получил указание тщательно проверять доказательства в обвинениях специалистов и военных, - опять ответил за шефа Логинов, - Похоже, волна репрессий резко пойдет на спад.

   - Это очень хорошо, - улыбнулся полковник, - но, все-таки, просветите меня о разговоре Сталина с Берией. Сверхважно понять отношение "Отца народов" к "Голосу свыше".

   - Пожалуйста, - капитан взял ноутбук со стола директора, повозился минуту с ним и поставил раскрытым перед Коганом. На экране компьютера в стандартной обложке проигрывателя "виндовс-медиа" появилась картинка. Наблюдателю, "поймавшему" разговор удалось найти удачный ракурс.

   Сталин стоя набивал трубку табаком из разломанной папиросы "Герцеговина Флор", а Берия, неестественно прямо сидя на стуле, отвечал на ранее заданный вопрос.

   - Нет, Лаврентий, - перебил Генеральный секретарь, - меня не интересует, что сказали твои спецы, я все это уже читал. Я хочу услышать именно твое мнение.

   - Ну, - Берия, обычно очень четко формулирующий свои мысли, сейчас несколько стушевался, - мне кажется, они из будущего, как бы фантастически это не звучало. При этом там, в будущем, не все в порядке, раз они решили с нашей помощью изменить свои историю и действительность. И еще одно соображение. Мне кажется, Иосиф Виссарионович, что они пытаются влиять на нашу внутреннюю политику.

   Берия замолчал, ожидая реакции вождя, но тот ничего не говоря, смотрел на недавно назначенного первого заместителя наркома внутренних дел, сосредоточенно раскуривая трубку. Сделав затяжку, Сталин выпустил вверх клуб ароматного дыма и прервал затянувшуюся паузу.

   - Значит, Лаврентий, ты тоже это понял. И, как считаешь, пойдем у них на поводу?

   Когда "хозяин" задавал вопрос, надо было отвечать. Но, вот что ответить сейчас, Берия не знал. В тоже время молчать было нельзя. И он решился:

   - Я, пока, не вижу другого варианта, Иосиф Виссарионович.

   Сталин, потягивая трубку, подошел к окну, отодвинул штору, несколько секунд поразглядывал там что-то и неторопливыми шагами вернулся к столу.

   - Вот, Лаврентий, тут ты думаешь правильно. Но нам надо понять, приведет ли это к усилению Советской власти только сейчас, или здесь есть перспективы на многие годы?

   Вождь говорил медленно и, стараясь правильно выговаривать слова, несмотря на грузинский акцент. Берии трудно было понять сейчас, говорит ли "хозяин" ему, или размышляет вслух. В то же время заместитель наркома чувствовал, что под Советской властью Генеральный секретарь понимает только свою, личную власть. Сталин опять подошел к окну и, опять отодвинув штору, посмотрел туда. Так же неторопливо вернувшись, он выбил трубку в большую хрустальную пепельницу и сказал:

   - Давай так, товарищ Берия, - то, что "хозяин" при разговоре не перешел на родной грузинский язык, очень давило на замнаркома, - мы сейчас будем придерживаться рекомендаций этого "Голоса свыше", тем более, что реальный контроль никто отобрать у нас не может. А вот ты проследи, чтобы никто посторонний ничего не узнал.

   Сталин помолчал, испытующе глядя на члена ЦК ВКП(б) и продолжил:

   - Через неделю, на очередном заседании Политбюро, я сниму Ежова. Он свое дело сделал и, как мне кажется, несколько перестарался. У тебя материалы готовы?

   - Так точно, - Берия попытался встать, но вождь удержал его движением руки.

   - На пост наркома внутренних дел будет предложена твоя кандидатура. Как считаешь, оправдаешь доверие?

   Изображение на экране застыло.

   - Умны, ох умны! - с восхищением оценил разговор Коган.

   ****

   Вечером, в честь приезда куратора, собрались в директорском "люксе" на час раньше обычного. Как-то так получилось за те недели совместной работы, которые в сумме набрались во время коротких наездов Павла Ефимовича на базу, что все серьезные вопросы по "Шмелю" решались теперь только с участием полковника. Вот и сегодня Евгений Воропаев хотел узнать, когда, наконец, ему начнут подбирать реципиента. Дело в том, что Ольга Шлоссер за время, прошедшее с того памятного эксперимента с дворнягой, обработала результаты опытов и несколько продвинула теорию отца. Из ее работы следовало, что для успешного "десантирования" очень желательно подобрать кандидатуру реципиента с соответствующими физическими данными. А Жене уже давно нетерпелось заполучить здоровое тело и перестать быть инвалидом, пусть это будет и в другом мире.

   - Павел Ефимович, ну когда, наконец, вы меня отправите? - жалобное выражение на лице крепкого с виду тридцати четырехлетнего мужика, сидящего в современном инвалидном кресле с электроприводом и, несмотря на это, возвышавшегося над остальными, сидящими кто на стульях, кто на диване, выглядело несколько уморительно. Катя перегнулась через Викентьева, рядом с которым сидел Евгений, и погладила Женю по руке. Тот с благодарностью посмотрел на нее.

   - Э, э, ты на мою Катюшу не заглядывайся, - тут же весело отреагировал директор, - Нет, товарищ полковник, давайте действительно зашлем его куда подальше, а то ведь отобьет у меня любимую.

   Все засмеялись. Воропаев, практически сразу после того, как получил уверенность в своем будущем и почти переставший чувствовать себя ущербным, хохотал громче всех.

   - Рано, Евгений, рано, - Коган перестал улыбаться, - Нельзя тебе пока туда, в этот серпентарий. Совсем чуть-чуть подождать надо. Вот уберет Сталин Ежова из НКВД, и десантируем тебя работать по основному профилю.

   - Это, по какому? - тут же спросил неугомонный Дима.

   - Хороший современный спецназовец, я думаю, станет отличным осназовцем, - ответил за куратора Викентьев. Они с полковником уже успели обговорить эту тему, - Так, Женя?

   - Легко, - ответил тот своим любимым словом.

   - А подготовку можешь начинать уже завтра. Мы тут приглядели тебе одну кандидатуру, - директор переглянулся с Коганом.

   - Кто? - улыбка буквально засияла на лице Воропаева.

   - Младший лейтенант государственной безопасности Егор Иванович Синельников, член ВКП(б) с тридцать шестого года, - ответил теперь уже Логинов и, вытащив из внутреннего кармана пиджака несколько фотографий, положил их на стол перед Женей. Тот тут же начал разглядывать фото. На карточках был молодой высокий парень в форме с тремя "кубарями" в малиновых петлицах. Несмотря на несколько мешковатую одежду, видно было, что он очень силен.

   - А ничего, довольно симпатичный, - Катя, подтянув одну фотографию к себе, перевела несколько раз взгляд с изображения на Евгения и обратно, - Даже чем-то похож, - затем подвинула карточку подруге. Ольга повторила ту же операцию с переносом взгляда и томно произнесла: - А, молоденький...

   Громкий смех потряс комнату.

   - Действительно молодой, всего двадцать три года, - с некоторым укором посмотрев на Олю, продолжил рассказывать капитан, - но уже успел отличиться. В чем, пока непонятно, в личные дела там мы заглядывать еще не научились. Но просто так, такое звание не дадут. Сейчас там работает в нашем, - капитан усмехнулся, - "Управлении стратегических исследований".

   - А здесь в истории он был? - спросил Дмитрий.

   - Конечно, - Логинов сделал паузу, думая, говорить или нет. Потом решился, - Личное дело почему-то не сохранилось. Нашли лишь упоминание в архивах КГБ. Майор ГБ Синельников погиб осенью сорок третьего при задержании диверсионной группы противника.

   Все резко затихли.

   - Тебе, Евгений, я думаю, это не грозит, - прервал тишину полковник, - Война, конечно, там будет, но совершенно не такая, как у нас.

   - А какая она там будет, Павел Ефимович? - тут же спросила Катя.

   - Другая, Катенька, совершенно другая, - Коган мечтательно задумался и продолжил, - Красная армия будет меньше по численности и, при этом, значительно сильнее. Вооружена будет относительно современным, для нас конечно современным, - сделал уточнение полковник, - оружием. Очень мобильная. А, главное, с супер разведкой, - куратор посмотрел на Дмитрия с Колей, - как, справитесь ребята?

   - Должны, - Николай посмотрел на кивнувшего сразу друга, - параметры пробоя на Берлин уже подобранны. Еще месяц, два и выйдем на рейхсканцелярию и штабы.

   - Наши месяцы? - решил уточнить куратор, зная разницу в течении времени.

   - Наши, - подтвердил Горин, - очень уж там характеристики нелинейные. На ощупь в абсолютной темноте бродим.

   - Значит, до большой войны гарантированно успеете, - констатировал полковник, - Вот и представьте, Катенька, война, в которой известны все планы противника.

   В комнате наступила тишина. Похоже, все присутствующие попробовали вообразить себе такую фантастическую войну. Только Воропаев все никак не мог оторваться от фотографий, перетасовывая их единственной рукой, да Логинов занялся своим основным делом, наполнением бокалов. Он же первым прервал мечтания остальных.

   - Павел Ефимович, а ведь Сталин и так знал о войне. Почему же тогда такой бардак на фронте в сорок первом был?

   - Ну, тут много причин, - полковник призадумался, потом начал перечислять, - Во-первых, чудовищная некомпетентность командования, - оглядев удивленных его заявлением директора, капитана и Воропаева, оторвавшегося от своих фотографий, Коган пояснил: - Ну, а как еще объяснить, что многие танковые части были дислоцированы в одном месте, а горючее и боеприпасы складированы подчас в сотнях километров? Несогласованность действий огромной бюрократической военной машины! Абсолютная необученность личного состава и командиров всех уровней действиям в обороне. Принятие на вооружение недоведенных, с очень низкой надежностью, образцов новой техники. Вспомните, сколько танков пришлось бросить из-за поломок и отсутствия бензина и солярки. А уж о состоянии связи в РККА и говорить нечего. Про мобильность войск я тоже промолчу. Ну вот, возьмем для примера авиацию, что лично мне несколько ближе. Зачем нужно было запускать в производство два истребителя одного класса на одинаковых двигателях Як-1 и Лагг-3? Тактика действий истребительной авиации вообще не отработана, основана на тройках, а не на парах. Хотя бои в испанском небе уже показали ошибочность такого построения. Высшему пилотажу пилоты практически не обучены, а это, как выяснилось, основа воздушного боя. Хороший на тот момент самолет непосредственной поддержки поля боя Ил-2 искусственно ухудшается. Представленный конструктором на государственные испытания в двухместном варианте, в серию штурмовик идет одноместным, без защиты задней полусферы. Уже во время войны его приходится переделывать обратно, но стрелок - радист при этом лишается бронезащиты. Подготовка летно-подъемного состава просто отвратительная. Пилоты тех же Илов частенько забывали открывать бронезаслонки радиаторов после штурмовки, а в результате перегрев и отказ мотора. А сколько было случаев на очень многих типах самолетов, когда при посадке летчики иногда не облегчали винт и, при необходимости уйти на второй круг, разбивались.

   - А что значит, облегчить винт? - спросил Дмитрий.

   - Ну, как бы тебе это объяснить попроще, - полковник посмотрел на девушек. Их этот вопрос похоже тоже заинтересовал, поэтому отвечать надо было популярно, - Лопасти самолетных винтов во время полета поворачиваются относительно своей оси, чтобы эффективно использовать мощность двигателя. Когда угол атаки лопастей большой, винт сильней загребает воздух, но и мотору тяжелее крутить. Летчики так и говорят - тяжелый винт. А когда лопасти переводятся на малый шаг - облегчить винт. Ну, а если винт на большом шаге, скорость самолета и обороты двигателя малы, то, при необходимости резко увеличить тягу, пилот дает газ, а двигатель обороты набрать не может, так как отбираемый винтом крутящий момент превышает выдаваемый мотором. На современных винтовых самолетах стоит автоматика изменения шага винта и "человеческий фактор", как сейчас говорят, не влияет.

   - Павел Ефимович, - Екатерина сделала небольшую паузу, но потом все-таки задала свой вопрос, - а Суворов правду писал, что Сталин сам собирался напасть на Гитлера 16-го июля в сорок первом?

   Викентьев, а Катина ладонь лежала сейчас в его руке, неодобрительно посмотрел на свою подругу.

   - Ну, вопрос конечно интересный, - полковник наоборот, одобрительно взглянул на женщину, - Начнем с того, что Суворов-Резун предатель. Исходя из этого факта, многие отрицают все его утверждения. Работает-то Резун на западную пропаганду, без сомнения. Но какие-то кусочки правды в его словах есть. Во всяком случае, действительно, большое количество войск и практически вся наша новая авиация были прижаты к западной границе. И немцы этим воспользовались. В первые же сутки войны подавляющее большинство советских самолетов было уничтожено прямо на аэродромах бомбардировщиками противника. А насчет 16-го июля, - Коган, переглянувшись с директором, улыбнулся, - Во всяком случае, я, работая в архивах, таких планов не находил.

   - Ну, ладно, - вступил в разговор Николай, - а в нашем случае такого бардака в 41-м точно не будет?

   - Вечер вопросов и ответов, - подумал про себя полковник, - одно хорошо, эта будущая война уже стала для них своей, а не абстрактной "там". Мы все уже понемногу начали принимать "ту" страну ближе к сердцу, - и продолжил свои мысли вслух:

   - А это очень сильно зависит от нас, от всех, здесь присутствующих. Сумеем внушить Сталину, как провести подготовку к войне правильно, значит и на фронте будет полный порядок. И вот тут, Женя, очень большая роль отводится персонально тебе.

   Евгений удивленно посмотрел на полковника, но говорить ничего не стал.

   - Надо создать еще одну контролируемую нами структуру воздействия на вождя, - Коган задумался, а потом стал объяснять: - Кто будет проверять, как будет проходить перевооружение и обучение армии на местах? Очевидно, органы Государственной безопасности. Но, рапорты низовых подразделений будут в каких-то мелочах отличаться от действительности. На более высоких уровнях контроля эти рапорты анализируются, суммируются и опять создается документ, но уже с большим количеством ошибок. Таким образом, пройдя несколько бюрократических ступенек, информация доходит до самого верха иногда, мягко говоря, не совсем правдивая. Чтобы такого не происходило, требуется создать еще один, совсем небольшой, контролирующий орган, напрямую подчиненный Сталину или Лаврентию Палычу. Некая, скажем, комиссия спецконтроля. Вот эта комиссия и будет выборочно, по своему усмотрению, проверять войска и правдивость подаваемых на самый верх документов. Кстати сказать, нечто подобное было во время войны и здесь. Считалось, кажется, структурой ЦК, но подчинялось непосредственно Берии. Так вот, Женя. Ты должен будешь, конечно с нашей информационной помощью отсюда, найти пару фактиков несоответствия докладов, ложащихся на стол вождю.

   Все с большим интересом слушали рассуждения куратора, не перебивая. Логинов даже забыл налить очередные порции в бокалы.

   - Мы, в наших рекомендациях, подкинем Сталину идейку такого спецконтроля, продолжил полковник, - Ты, как нашедший и вовремя доложивший об ошибочках, несомненно войдешь в комиссию. Вот, работая там, ты и сможешь несколько по иному расставить акценты на подаваемой вождю информации. Это и будет наша вторая структура воздействия на Сталина. Причем находится она будет внутри информационной петли обратной связи управления государством. Ведь такой, несомненно эффективный орган, Иосиф Виссарионович наверняка задействует в более широкой степени.

   - Пал Ефимыч, да Вы еще и интриган! - высказала свое мнение Катя. Хохот в очередной раз наполнил комнату.

   - Ну, надо же хоть как-то соответствовать нашей действительности, - скромно ответил полковник и указал Логинову на пустые бокалы. Сан Саныч тут же потянулся к бутылкам.

   ****

   На следующий день с утра Викентьев с куратором в кабинете директора прикидывали, какую информацию необходимо передать "туда", для улучшения экономических показателей СССР.

   - Надо срочно рекомендовать восстановление Комитета по изобретениям и открытиям при Совмине, или как он там тогда назывался. Далее необходимо разрешить получать изобретателям не только авторские свидетельства, но и патенты.

   - А какая в них разница? - тут же спросил подполковник.

   - При авторском свидетельстве автор получает небольшое вознаграждение, а все права принадлежат государству. Внедрение же полностью зависит от чиновников. А вот патент дает все права владельцу, и внедрение изобретения сильно зависит от правообладателя. Патент ведь является документом на владение интеллектуальной собственностью и может быть объектом купли - продажи. Кстати, это может быть первым шагом к выходу из плановой социалистической экономики. Соответственно, СССР должен немедленно присоединиться к Парижской конвенции 1883 года. Тогда там смогут торговать "нашими", - Коган улыбнулся, - изобретениями и технологиями за границей. А это будут довольно приличные деньги. Патенты ведь будут принадлежать УСИ. Кстати, заодно перейдут на самоокупаемость, - теперь уже, рассмеялись оба.

   В этот момент в кабинет ввалился запыхавшийся взволнованный Логинов.

   - Ежов убил Слуцкого!

   - Как это убил? - Не понял Викентьев.

   - Отравил! - тут же объяснил капитан, - Наш наблюдатель засек их разговор в кабинете наркома. Ежов стал нажимать на комиссара второго ранга с требованием поделиться "нашей" информацией. Слуцкий ответил довольно жестким отказом. Тогда нарком, якобы пойдя на попятную, размахивая в разговоре руками, капнул в стакан с чаем собеседника чем-то из маленького флакончика. Врач констатировал смерть от сердечного приступа.

   - Почти на полгода раньше, чем в нашей истории, - спокойно, будто размышляя вслух, произнес куратор, - Интересно, кого Сталин назначит новым начальником УСИ?

   - Ты так спокойно это говоришь, - директор с укором посмотрел на Когана, - а нам Женю туда скоро отправлять.

   - Нет, Юра, ты не прав. Я, конечно, несколько обеспокоен, но не настолько, чтобы выходить из определенных рамок и принимать неправильные решения. А, Евгений... - полковник неожиданно улыбнулся, - Ты даже не представляешь, как я ему завидую. Новая жизнь в новом теле. И в какое интересное время ему предстоит жить! Время действительно великих свершений, время передела мира и изменения взглядов на жизнь миллиардов людей.

   Викентьева очень удивило мечтательное выражение на лице полковника. На расслабленном лице Когана играла легкая улыбка. Обычно малозаметные морщинки у глаз и тонких губ стали глубже и рельефнее. Директор неожиданно понял, что куратор значительно старше тех пятидесяти лет, как представлялось подполковнику ранее.

   Логинов несколько раз перевел взгляд с одного начальника на другого и, успокаиваясь, направился к кофеварке. Капитан сам не мог понять, почему любой разговор с участием Когана становился для него с каждым днем все интереснее и интереснее. Пару месяцев назад, когда по делам службы замдиректора проекта два дня был в Москве, Логинов старший услышав за ужином от сына упоминание о том, кто стал куратором "Шмеля", очень оживился и сказал: - Учись, Сашка, такого крутого специалиста в вашей "кухне" еще поискать!

   И, Сашка решил учиться. Поставив перед полковником исходящую ароматом чашку, капитан пододвинул другую директору и, размешивая сахар в своей, спросил:

   - Павел Ефимович, как же теперь работать будем, ведь смерть Слуцкого и на нашей совести, в том числе?

   - Постараемся качественно, Сан Саныч. И знаешь что, - лицо полковника вновь стало серьезным, может быть даже немного злым, - попробуй понять следующее. Все, все до одного, кто был тогда на верхушке пирамиды власти, были замазаны кровью. И совершенно не потому, что они были плохими людьми, нет. Это, как в математической задаче, было граничным условием.

   - Ладно, капитан, допивайте кофе и идите обратно к наблюдателям. Мне нужен политический анализ ситуации. Задействуйте, пожалуйста, Зосницкую и Воропаева. Он пусть посидит за монитором, который нацелен на Синельникова. Пусть поглядит на будущего себя со стороны. А с тобой, Юра, - Коган повернулся к директору, - давай подумаем еще об экономике.

   ****

   - Нет, друзья мои, темой сегодняшней дискуссии будет атомная бомба, - полковник оглядел только что собравшуюся компанию. Все, как обычно, сидели на привычных местах. Подполковник с Зосницкой, Логинов с Ольгой Шлоссер. Между этими парами на своем инвалидном кресле, как на троне, восседал "кровавый гебист", как со вчерашнего дня начали поддразнивать Воропаева молодые гении, также как всегда сидевшие парочкой. Их подруги, если они у ребят и были, на ежевечерний сбор в люксе Викентьева не допускались. Капитан сразу наполнил бокалы и все, пригубив напитки, заинтересованно слушали куратора.

   - Мы с Юрь Санычем сегодня целый день на тему экономики голову ломали, - Коган изобразил поклон в сторону Викентьева, - Наш директор считает, что атомные электростанции резко поднимут промышленный потенциал страны и, как следствие, экономику. А вот я против.

   - Действительно, странная у Вас позиция, - тут же отреагировал Дима.

   - Ну, так я и хочу ее обосновать, - Коган улыбнулся Дмитрию, - Во-первых, атомная промышленность, это очень большие расходы, которые начнут окупаться не ранее, чем лет через десять. А на носу большая война. И перенапрягать экономику я не вижу совершенно никакого смысла. Во-вторых, передать туда технологии и чертежи АЭС и не давать им конструкцию бомбы бессмысленно. До ядерного оружия там дойдут и без нас, только немного дольше и значительно дороже. А вот нужна ли нам бомба перед Великой Отечественной войной?

   - Странный вопрос, - ответил Николай, - вдарить по немцам двадцать второго июня сразу после начала их артподготовки. Гитлер тут же лапки поднимет.

   Все засмеялись.

   - Эх, если бы все было так просто, - загасив улыбку, ответил полковник, - Но давайте попробуем представить последствия. Мы уничтожим какую-то часть немецких войск. При этом прилично попачкаем на сопредельной территории и на своей границе. Ведь одной бомбой в такой ситуации не обойдешься. Конечно, радиоактивное заражение даже при использовании десятка тактических боеприпасов будет меньше, чем от Чернобыля. Вычищать все равно потом придется нам же самим. Далее. Сомнительная честь первого применения ядерного оружия в том мире будет принадлежать Советскому Союзу, а не штатам, как у нас. Плюс, приличное ослабление экономики. Очень много ресурсов уйдет на атомный проект. А оно нам надо? - чисто по Одесски спросил Коган в конце своей маленькой речи.

   - Да, вопрос оказывается совсем не странный, а совсем даже животрепещущий, - констатировал Дима.

   - Кстати, в нашей истории, потому так долго и тяжело поднимали страну после войны, что очень много сил ушло на атомный и ракетный проекты, - сказала Катя.

   - И какое-то количество наших солдат и мирных граждан пострадает от облучения, - добавила Ольга.

   - Павел Ефимович, а каким Вы вообще видите развитие ядерных технологий в том мире? - после нескольких минут тишины спросил Александр Логинов.

   - Вот это действительно интересный вопрос, - вставил свою реплику Воропаев.

   Викентьев вопросов не задавал, но внимательно слушал. Свое мнение он высказал куратору еще днем. Директор настаивал на немедленной передаче Сталину всех атомных секретов.

   - А все будет очень сильно зависеть от хода войны, - начал объясняться полковник, - Если она закончится году этак в сорок втором в Берлине...

   - Так быстро? - перебила Когана удивленная Ольга.

   - Ну, а почему бы и нет? - улыбнулся куратор, - Давайте подумаем вместе. Если войска с нашей информационной помощью и под жестким контролем Жени-Егора, - Павел Ефимович сделал небольшой поклон Воропаеву, - будут нормально подготовлены и обучены, вооружены отличными оружием и техникой, от АК и до Т-55. Тысячу танков к 41 году наклепают?

   Викентьев с Логиновым синхронно кивнули, хотя первого, похоже, немного покорежило слово наклепают. Коган же не обратив на это внимание, продолжал:

   - Армия будет небольшая, полмиллиона максимум, но верхом на КРАЗах и КАМАЗах, БэТээРах и Газелях, - вот тут заулыбались все, - Сверху войска будут прикрыты супер, по тем временам, истребителем Як-3, доведенным до кондиции здесь. Штурмовать с малых высот немцев будут Ил десятые. Я думаю, мальчики Викентьева поколдуют и над ним, и над Ту-2, и над Ту-4, то бишь Б-29. А вот цели для последних будут выбираться прямо с карт немецкого генштаба, которые организуют нам Дима с Колей, - соответствующий поклон полковника ребятам. Дадим немцам зайти в заранее подготовленные мешки и перережем горловины. Через неделю пятимиллионной немецкой армии будет нечем заправлять технику, через девять суток - нечем стрелять, и ещё через пару дней нечего кушать. После чего СССР надо будет срочно думать, куда эти пять миллионов размещать и чем кормить, ну и где на них всех взять столько топоров и пил.

   - Хотя, - Коган немного призадумался, - если все пойдет именно так, как я описываю, Берлин будет взят осенью сорок первого. Но вот почему-то в жизни все получается не так, как планировалось. Так что давайте остановимся пока на сорок втором году.

   Завороженные рассказом слушатели автоматически закивали.

   - Итак, где-то осенью сорок первого необходимо начать строительство минимум десятка АЭС. Соответственно на всех бризантные реакторы на медленных нейтронах. Одновременно строится пара химкомбинатов, как для подготовки урановых стержней, так и для очистки плутония. Ну, уж с детонаторами на основе нашей информации у них проблем не будет. А вот затем остро необходимо собрать представителей всех крупных стран. Причем, как дипломатов, так и военных. Провести демонстрацию где-нибудь на мегатонну, напугать всех и вся, и только потом начать качать права.

   - Какие? - почти одновременно спросили Дима с Николаем.

   - Ну, во-первых, создание ООН. Я думаю, - Коган улыбнулся, - Иосиф Виссарионович с нашей подачи напишет Декларацию где-нибудь весной сорок первого. Штаб-квартиру построим где-нибудь в Крыму или под Сочи. А в сорок третьем, после нашей демонстрации, через ООН проведем запрет на создание и испытания ядерного оружия. С очень жестким контролем с нашей стороны.

   - А смысл? - удивился Викентьев, - бомба же только у СССР в тот момент будет.

   - Именно! Широко распишем через мировые СМИ, какое это нехорошее оружие, пообещаем сами не производить, запас-то уже будет приличный. Мы же не будем готовые бомбочки утилизировать. Нет, мы будем их в боеголовках термостатированных на боевом дежурстве держать. И, строго по регламентным срокам, на переборку и проверку.

   - То есть станем мировыми полицейскими? - первой, как всегда, сообразила Катя.

   - Конечно!

   - Павел Ефимович, а вы не думаете, что весь мир ополчится против нас? - не унималась Екатерина.

   - Нет, побоятся. Да и, - улыбка на лице полковника приобрела очень хитрое выражение, - мы не только ядерным кнутиком помашем, мы еще ароматный медовый пряник под самый нос им подсунем.

   - Какой пряник? - удивился Викентьев.

   - Атомный, пряник, - объяснил куратор, - мирные ядерные технологии, от электростанций до медицины.

   - Вот так, просто возьмем и отдадим? - теперь уже удивился Евгений.

   - Ну, не просто так, а за деньги, за очень большие деньги. Заодно начнем приучать весь мир платить СССР за новые технологии и знания, - полковник задумался, - Одновременно приватизируем весь Аравийский полуостров, Иран, Ирак и Палестину с Суэцким каналом. Войска ведь будут туда введены еще перед войной. Сосредоточим до девяноста процентов мировых запасов нефти в своих руках. Восстановим Великую Армению в исторических границах.

   - А как же англичане, французы и турки? Ведь почти все это их подмандатные территории Лиги наций в те годы, а у Турции вообще Арарат! - не выдержал Дима.

   Все засмеялись.

   - Да, Павел Ефимович, умеете Вы настроение в компании поднимать, - сквозь слезы откомментировала Катя, отлично понимая, кто спровоцировал Дмитрия на громкое заявление, - но все-таки, что у нас с Араратом?

   - Арарат с Севаном у нас будут в Советской Армении, турок будем прижимать к ногтю именно геноцидом армян. С Францией в сороковом году достаточно просто, она под Гитлером. А вот с Великобританией будет посложней. К сороковому году наш Союз должен успеть немного поднакачать мускулы, - эти слова, наш Союз, прозвучало в устах куратора настолько естественно, что никто и не обратил на это внимание. Коган опять задумался, - Англичан надо будет поставить в том же сороковом перед выбором, или мы помогаем им против Гитлера, но контролируем при этом озвученные мною территории, или пусть разбираются с немцами сами, но Аравийский полуостров все равно будет Союзом оккупирован. Одновременно надо будет удивить планету резким ростом потенциала Советской науки. От математики, ну скажем, решение теоремы Ферма, до полупроводниковых технологий.

   - Рассекретить транзисторы? - удивился Николай.

   - Совсем чуть-чуть, самые азы, - подтвердил полковник, - пойми, Коля, наша держава все равно будет впереди на много шагов в научном плане. А те промышленные технологии, которые для нас сегодня устарели, надо будет продавать и продавать. Требуется, максимум лет за десять, сделать страну ведущей мировой научной державой. Учебники, справочники, технологии обучения надо начинать передавать туда уже сейчас. Главный лозунг у молодежи - ленинский "Учиться, учиться и еще раз учиться". Отменить плату в ВУЗах, наоборот дать приличные стипендии. На фоне резкого роста экономических показателей, вызванного нашей информацией, большие стипендии не представляются мне серьезной проблемой. Конечно, потребуется очень жесткий контроль за качественными показателями системы высшего образования. Плохо учишься, иди работать, не занимай место того, кто нормально может справляться с учебой. У каждого студента должна быть мечта стать ученым.

   - А зачем, Павел Ефимович, что они изучать будут, если мы туда все дадим? - тут же спросила Екатерина.

   - Ну, во-первых, не все. Объять необъятное мы не сможем. Но самое главное, - полковник поднял указательный палец вверх, - мы специально откажемся от передачи некоторых разделов сегодняшних знаний. Дадим технологию производства относительно современных процессоров, а вот принципы их устройства забудем. Намекнем на сетевые технологии, но современных стандартов не дадим. Вот лазеры, как газовые, жидкостные, твердотельные на рубиновых стержнях и полупроводниковые - это, пожалуйста. Так же, как устройство цветных кинескопов и жидкокристаллических экранов. Подскажем в нужный момент, что такое операционная система, оконный интерфейс и мышка, но дистрибутивы "windows" и оси пополам посылать не будем. Обязательно нужно будет передать устройство литий-ионных батарей и идею сотовой связи, но, ни в коем случае, не стандарты GSM. Понятна идея?

   - Круто! - констатировал Дима, - буквально через пять - десять лет по тамошнему времени у них могут появиться абсолютно новые для нас компьютерные технологии.

   ****

   Сталин снял Ежова на следующий день, после скоропостижной кончины Слуцкого. Отец народов очень не любил, когда подчиненные затевали не санкционированные интриги. Новым начальником УСИ был назначен человек Берии комиссар ГБ третьего ранга Меркулов Всеволод Николаевич, вызванный из Тбилиси с партийной работы.

   Сразу, после доклада об этих событиях Логиновым Коган, отпустив капитана, предложил директору десантировать Воропаева.

   - Ты думаешь, он уже готов? - спросил Викентьев, прикуривая очередную сигарету.

   - А, даже если и нет, все равно пора, - полковник тоже прикурил от протянутой зажигалки, - Боюсь, не перегорел бы мужик. Мне довелось, однажды, слышать рассказ о космонавте, которого долго продержали дублером. Назначили его в план полетов в основной экипаж, а медики забраковали. Нервишки мол, не в норме.

   - Вот тут ты, Павел Ефимович, наверняка прав, - директор покивал головой, - я слышал подобную историю про нашего разведчика, которого долго не могли перебросить через линию фронта. А вообще, как считаешь, Женя годится для этой миссии?

   - Поздно ты, Юрий Александрович, этот вопрос задал, - куратор усмехнулся, глядя на несколько занервничавшего подполковника, - очень поздно. Впрочем, не дергайся, Воропаев именно тот человек, который нам нужен. Умный, честный, знающий парень. А главное, настоящий патриот нашей родины.

   В кабинете директора наступила тишина. Оба сидели, курили и думали, каждый о чем-то своем. Успокоившийся Викентьев неожиданно решился задать провокационный вопрос:

   - Слушай, Ефимыч, интересный ты человек. А вот что для тебя это слово значит - родина?

   - Вопросец, - Коган задумался, - Моя бабушка родилась в 19-том веке. Вот она для меня, часть моей родины. Дед, доброволец, погибший в октябре 41-го. Отец, которого я никогда не видел. Вот он, приличная часть моей родины. Танкист, механик-водитель, погиб весной сорок пятого. Я только потом, спустя годы, нашел в архивах маленькую фотографию. Мама рассказывала, что они повстречались, когда он приехал получать отремонтированную технику на Кировский завод, где она тогда девчонкой работала. Их "повенчал" на следующий день командир перегоночной части, поставив фиолетовую печать на короткий приказ: "считать мужем и женой". Та самая печать, которая ставилась на актах приемки танков. У родителей было всего несколько дней и ночей.

   - Так ты питерский! - удивился Викентьев, - сколько же тебе лет?

   - Много. Старый уже, - усмехнулся Коган, - я родился за неделю до смерти отца. Мама умерла в пятидесятом. Болела долго. Бабушка... Добрая и работящая. Как она была горда, когда я в погранучилище КГБ поступил. Разведенные мосты над Невой. Красивейшие здания на Невском. Радующиеся люди вокруг - Гагарин в космосе! Мощность движков Сухаря, который возносит меня в голубое небо. А ты видел, как Ту-160 на посадку идет? Красотища, грация. Рубиновые звезды на башнях Кремля. Жареная корюшка весной в Питере. Да всего не перечислишь. Но, вот это все вместе - моя Родина.

   Два человека сидели в кабинете и молча курили. Потом директор задал еще вопрос:

   - Ты женат?

   - Был. Очень короткое время. Сразу, после возвращения из Франции. Сейчас это называется, не сошлись характерами.

   Мужчины еще несколько минут сидели в тишине, потом полковник встал, подошел к холодильнику, открыл, критически оглядел его внутренности, вытащил полиэтиленовую упаковку с копченым салом, литровый пакет виноградного сока и достал из морозилки бутылку водки.

   - Надо восемь стопок и черного хлеба, - Коган посмотрел на Викентьева, - Раздобудь и тащи в спецлабораторию. Остальных я сам приведу.

   - Ты что, прямо сейчас хочешь отправить Женю? - удивился директор.

   - А чего ждать? Мальчишки с Ольгой Шлоссер неделю назад заявили, что все готово и десять раз перепроверено. Сейчас там, - Коган посмотрел на часы и сделал мысленный перерасчет, - около девяти вечера. Пока соберемся, еще раз все проверим, попрощаемся, Синельников уже спать ляжет. В спящего и десантируем.

   - Хм, ну давай, - подполковник принялся за упаковку выпивки и закуски.

   ****

   Воропаев сидел в кабинете бывшего начальника КБ завода, который ныне занимал Логинов. Здесь для Жени поставили отдельный стол с двумя мониторами и ноутбуком. Один монитор показывал младшего лейтенанта ГБ Синельникова в режиме реального времени. Выглядело это как ускоренная перемотка вперед на видеомагнитофоне. На другом экране можно было посмотреть выбранные куски записи уже на нормальной для восприятия скорости и со звуком из стоящих тут же маленьких колонок. Екатерина сидела справа от Воропаева и что-то увлеченно объясняла ему, изящно тыкая мизинцем в текст на экране ноутбука. Логинов сидел за своим столом и тоже работал на компьютере. Заметив вошедшего полковника, он тут же вскочил, попытавшись что-то сказать. Коган махнул ему рукой, останавливая, и подошел к увлеченным работой Евгению и Зосницкой.

   - Ну как успехи, молодые люди?

   Женя посмотрел на полковника и улыбнулся: - Ну, какие тут еще могут быть успехи? Движения Синельникова мне, сами понимаете, пока не отработать, а его манеру речи я давно освоил.

   - Ну-ка, ну-ка, продемонстрируй, пожалуйста.

   Евгений задумался на секунду и протарабанил первую статью из полевого устава РККА, еле заметно окая.

   - Ух, ты, - удивился куратор, - и оттуда ты так хорошо уставы знаешь?

   - Так Синельникова там посадили полученные от нас уставы сравнивать с действующими в РККА, - ответила за товарища Екатерина.

   - Ага, и, главное, вокруг поглядывать, чтобы враги народа тайны Красной армии спереть не могли. А у меня на них, этих самых врагов народа, глаз наметан! - погрозил пальцем Воропаев, по-прежнему окая. У него это получилось очень похоже на младшего лейтенанта ГБ, на которого все уже успели насмотреться на мониторах.

   - Орел, - похвалил полковник Воропаева и спросил Екатерину: - Как, Катюша, готов Ваш подопечный к работе?

   - Давно готов, Пал Ефимыч, - тут же ответила Зосницкая.

   Коган посмотрел в глаза Евгения и увидел там такую надежду и напряжение, что решил не тянуть: - Ну, так поехали в спецлабораторию.

   - Прямо сейчас?! - озарил всех своей радостью Женя.

   ****

   Логинов предупредительно открыл дверь, и Воропаев въехал в спецлабораторию на своем кресле прямо к легко накрытому столу. Капитан пропустил Екатерину и полковника вперед и закрыл дверь изнутри на ключ. Коган поздоровался с ребятами и Ольгой, которые заканчивали последнюю проверку оборудования, и осмотрел помещение хозяйским взглядом. Затем он вгляделся в большую плазменную панель, висящую на стене. На экране были видны контуры какого-то небольшого помещения с парой шкафов, письменным столом, парой венских стульев и занятой кроватью, стоявшей под темнеющим окном. Викентьев поймал вопросительный взгляд куратора и успокаивающе кивнул:

   - Только что улегся. Принял стакан и отрубился, - пояснил директор.

   Все быстро устроились вокруг стола и разобрали стопки, только что, наполненные из запотевшей бутылки.

   - Ну, Женя, за твой день рождения! - поздравил полковник, глядя в глаза напряженному имениннику, - Какое там у нас сегодня, четырнадцатое?

   - Уже пятнадцатое сентября тысяча девятьсот тридцать седьмого года, - торжественно, почти голосом Левитана, поправил Логинов.

   Быстро, но аккуратно чокнувшись с Воропаевым, выпили не закусывая. Ольга, заранее проинструктированная Коганом, достала откуда-то упаковку, и, вытащив уже наполненный шприц с иглой, подошла к Евгению: - Это, Женечка, снотворное. Там оно действовать не будет.

   Быстро, с заметной сноровкой, Шлоссер сделала укол в руку, положила шприц на стол, рядом с пустой стопкой и, пытаясь скрыть слезы, поцеловала Воропаева в губы. Ее тут же сменила Екатерина. Она обняла Евгения, погладила его по короткому ежику седых волос и тоже очень крепко поцеловала. Мужчины прощались без поцелуев и без слов. Крепко обнимали и жали руку. Только Викентьев, последним обнимая уже засыпающего Женю, сказал:

   - Увидимся, друг. У вас там, через полгода, телевизоры появятся. Ребята, - он кивнул в сторону Николая с Димой, - обещали видеоконференцию сделать.

   Подполковник, заканчивая предложение, почувствовав, как ткнулась ему в плечо голова спящего Жени, бережно перехватил ее двумя руками и отдал поддерживать ее Когану. Затем снял с нижней части туловища клетчатый плед, который когда-то сам подарил. Тело спящего Воропаева, сразу показавшееся из-за отсутствия ног каким-то маленьким и неправильным, аккуратно переложили на медицинскую каталку. Коля с Дмитрием, под контролем Ольги, перекатили Евгения к установке. Теперь уже Шлоссер, под контролем ребят, надела на голову Жени шлем, напоминающий мотоциклетный, но абсолютно глухой и с толстым кабелем, уходящим внутрь установки. Еще раз все осмотрев, Дмитрий перешел к столу, на котором стоял большой монитор, сел в кресло и пощелкал клавиатурой. Экран монитора сразу же засветился. На нем показались различные графики и несколько таблиц. В самом верху изображения ярко горели пять больших квадратов. Слева два зеленых, затем два желтых и красный. Дима еще что-то набрал на клавиатуре. Желтый цвет квадратов сменился на зеленый. Горин еще раз внимательно посмотрел на экран, переглянулся с тут же кивнувшим Николаем и посмотрел на Когана. Работа шла в абсолютной тишине. Полковник, осмотрев всех, кивнул Дмитрию. Тот поднес средний палец к клавише "Enter" и нажал. Тело Воропаева чуть дернулось и затихло. Через пару секунд левый квадрат на экране сменил цвет на красный и начал противно мигать. По лаборатории ощутимо поплыл запах человеческих экскрементов. Ольга не выдержала и заплакала. Екатерина тут же подхватила. Логинов с директором бросились успокаивать своих подруг объятиями и поглаживаниями. При этом все неотрывно смотрели на плазменную панель с контурами затемненной комнаты. Дима шевельнул мышкой, несколько раз щелкнул ее кнопками, и на его мониторе картинка сменилась на ту же, что и на плазменной панели. Дмитрий еще шевельнул мышкой, и одинаковые изображения на обоих экранах плавно наехали на кровать, а затем на лицо спящего и немного посветлели. Теперь можно было заметить и то, что человек несколько неровно дышит, и что ресницы подрагивают. Причем было видно, что время там, то идет нормально, то резко прыгает. Это компьютер выкидывал почти неподвижные куски записи, пытаясь не отставать от того мира. Внезапно глаза человека открылись, он откинул правой рукой одеяло и стал ощупывать левую. Пальцы на ней как-то неуверенно зашевелились. Затем они стали двигаться все быстрей и быстрей. Руки крепко пожали друг друга. Правая рука потянулась вверх, что-то щелкнуло и экраны стали белыми. Дима нетерпеливо шевельнул мышкой, и изображение опять появилось. Но теперь оно было ярким и цветным. Егор Синельников сел и принялся ощупывать свои ноги. Затем осторожно опустил их на пол и, держась за спинку кровати обеими руками, попытался встать. Получилось. Продолжая держаться за кровать, Синельников сделал маленький шажок одной ногой, затем чуть больший другой и, отпустив спинку кровати и балансируя руками, пошел по комнате. Каждый шаг был все уверенней и уверенней. Егор огляделся и, подойдя к шкафу, на дверце которого было снаружи большое зеркало, стал внимательно разглядывать свое отражение. Затем он улыбнулся, подошел к столу и включил стоящий там радиоприемник. Появилось еле заметное малиновое свечение в центре панели. Оно стало медленно наливаться все более ярким зеленым цветом. Из приемника послышались шорохи и трески атмосферных разрядов. Внезапно Николай дернулся к соседнему компьютеру и набрал что-то на клавиатуре. Динамик приемника выдал низкий гул, тут же перешедший в свист. Пару раз тихо пискнуло и затихло. Синхронно со звуками взмахнула крыльями ярко зеленая бабочка на панели приемника.

   - Слышишь меня, Женя? - тихо спросил Малышев.

   - Отлично слышу, Колька! - тут же ответил Синельников, - Ребята, у нас все получилось!

   Лабораторию потрясли радостные крики. Екатерина с Ольгой опять в голос заревели, улыбаясь сквозь слезы.