"Чужой из психушки (фрагмент)" - читать интересную книгу автора (Круковер В.И.)

близилось к полудню, а ей еще предстояло выбрать украшения и одеться, что
тоже требовало не мало времени. Хотя и не столько, сколько макияж.
А про бабушку она не забыла. Она любила бабулю. На расстоянии.
Когда бабушка жила с ними, Рэда сама себе напоминала несчастную
компьютерную игрушку - тамагошу (на санскрите: тамагуна - невежество). Ту
игрушку, которую некоторые ненормальные выращивают, как живую. Не успевала
девочка встать с кровати, как ловила на себе внимательный взгляд старушки.
За доли секунды та успевала просчитать необходимые действия, предписываемые
ребенку в ближайшее время, и приступала к рекомендационному монологу.
-Так, - говорила энергичная бабуля, прерывая рэдины потягушки, - сейчас
мыться, в душ, да не забудь почистить зубы. Долго под душем не стой, я уже
накрываю на стол. Ботинки твои я помыла, все самой надо делать, ты же так и
будешь ходить в грязных...
В это время девочка ускользала в ванную, но, вернувшись, минут через
тридцать, она заставала бабулю в полной речевой готовности.
- Все стынет, сколько можно мыться! Не лезь в шкаф, твои джинсы я
постирала, они еще не высохли. Как это зачем, это ты можешь ходить в
нестиранных целую неделю. И не спорь! Одень другие, а эти высохнут к обеду.
Придешь обедать и переоденешься. Почему это ты не придешь обедать?! Что это
еще значит?! Я не для того всю жизнь, всю здоровью тебе отдала, чтоб ты
питалась где попало сухой булкой! И нечего сидеть там, в училище этом
допоздна. Я узнавала, училище в девять закрывается, а ты возвращаешься в
одиннадцать. Где это, спрашивается, ты шатаешься?! Ты знаешь, как называют
тех, кто шляется, где попало? Шлюхами!..
Бабушка всегда говорила громко и категорично. Любое возражение она
воспринимала, как личную обиду. А обижаться она умела виртуозно.
Но Рэда бабушку все равно любила. Особенно нынче, когда видела ее
только по выходным.
Она вздохнула, взглянула на часы и начала примерять серьги, пытаясь
делать это быстро и прекрасно осознавая, что быстро не получится.


***

Охотники не хотели просыпаться, но Старший охотник со звучным именем
Джёок вынудил их. Он и сам встал с трудом, сразу поспешил к запрятанной с
вечера чекушке, тяжело заглотнул ее, закурил через силу, отошел немного и
выстрелил в потолок из маузера. По непонятной причине он предпочитал это
устаревшее оружие и с большим трудом доставал к нему патроны.
Коллеги вставали под аккомпанемент хриплых матюгов, вяло отбрехивались,
шарили по закромам. Каждый имел собственный резерв и теперь заглатывал его,
косясь на товарищей недоверчиво и мрачно.
Они вообще пили угрюмо, пытаясь забыться, уйти в иллюзорной мир от
крови и грязи, составляющие их повседневную работу. Борьба с преступностью,
уничтожение опасных для общества хищников, опасный, но трудный долг - все
это оставалось красивыми словами. А на деле была кровь и был постоянный
запах мертвечины. И - шкуры, которые они дарили начальству или, если шкура
была плохо выделана, продавали через комиссионный магазин любителям
экзотики. Шкуры тоже плохо пахли.
Второй охотник сказал Третьему охотнику: