"Девять опусов о зоне" - читать интересную книгу автора (Круковер Владимир)

приемы духовного наставника Адвоката и автоматически спросил:
- Вы учитесь, Олег Павлович?
- Да, на юрфаке, заочно.
- Может, дадите мне какую-нибудь работу, у вас же времени нет все эти
контрольные и курсовые писать?
- Я подумаю, - ответил капитан, удивленный предложением. Он прекрасно
знал поступившего в его отряд Гошу Бармалеенко. Гоша бывал на этой зоне,
только из ШИЗО и БУРа не выходил, так что Свентицкий общался с ним в редкие
дни дежурств по ПКТ. Он помнил наглого и примитивного бандита, менять о нем
мнения не собирался и не вполне понимал, как Бармалей, с трудом окончивший
четыре класса на тройки, может помочь ему в написании контрольных работ для
третьего курса юридического факультета. Но, тем не менее, ему было приятно.
Эти письменные задания отнимали у него все свободное от службы время, он с
удовольствием спихнул бы их на какого-нибудь головастого зэка.
Только не попадали в его инвалидный отряд головастые. И все же ему было
приятно услышать предложение о помощи. И сам разговор с опасным бандитом,
который вел себя столь вежливо, был Олегу Павловичу приятен. Он приписывал
своему воспитательскому опыту уважительное обращение отпетого хулигана.
Профессор же облизывался, предвкушая обильные гонорары. Он не
сомневался, что, имея учебники, сможет скомпилировать курсовую по любому
гуманитарному предмету. Они с капитаном явно не понимали друг друга. Но,
когда начальник отряда спросил: "намерен ли гражданин
Бармалеенко продолжать учебу в пятом классе?" - профессор заподозрил
подвох и попытался торопливо исправить Гошино прошлое.
- Вы не сомневайтесь, - заспешил он, - по научному коммунизму или там
по уголовному праву за один вечер напишу. Были бы учебники, такую компиляцию
сотворю - комар носа не подточит. Мы, в студенчестве, всегда подрабатывали у
заочников. Помню, писал одному с четвертого курса по структурной
лингвистике, так я в этом предмете вообще был меньше, чем дилетант, а
сочинил на твердую четверку.
Свентицкий внимательно слушал Бармалея и не верил ни одному его слову.
Свентицкий вообще никогда и никому ни в чем не верил. Он уже с детства знал,
что белоруссов всегда обманывают, поэтому взял себе за правило - не верить.
И не верил. Но его все равно обманывали. Он даже подумывал сменить в
паспорте национальность на еврея, только не знал - как быть с различными
анкетами, где указывается прежняя национальность. Могло же получиться
разночтение, неприятности могли произойти.
- Отгадайте загадку, - сказал Свентицкий. - Мы ходим ночью, ходим днем.
Но никуда мы не уйдем.
- Часы, наверное.
- А вот и нет. Это часовые на вышках.
- ?????????????????????? - на большее профессора не хватило.
Внутренний голос советовал ему нечто более сочное, но вежливый ученый
сдержался.
Первый день на "Девятке" был для доктора наук днем сплошных загадок. Он
встречал там уйму Гошиных знакомых, старался вести себя соответственно, и
это ему не удавалось. По беспроволочному телеграфу информация о
невменяемости и беспамятстве Бармалея в зону была доставлена давно, так что
его странное поведение никого особенно не удивляло. Но профессор смущался.
Неприятностей ему избежать не удалось. И начались его неприятности