"Нефритовые глаза" - читать интересную книгу автора (Гилл Уильям)ГЛАВА СЕДЬМАЯ– Видишь вон ту большую красную крышу? Это казино „Сан Рафаэль", а перед ним плавательный бассейн „Ла Терраса". Вон тот белый дом позади него принадлежит семье Таннери. – Как только они приблизились к Пунта дель Эсте и начали снижаться, Диего стал указывать Мелани на различные ориентиры. Какие-то она не успевала разглядеть, другие были слишком малы, чтобы их можно было заметить на фоне той обширной панорамы, что открывалась из кабины самолета: прерия и леса с одной стороны, с другой – океан, бледно-желтые отрезки побережья, еле заметная линия горизонта и безоблачное небо. Мелани предполагала, что они будут путешествовать на самолете Диего. Самолеты были его страстью, и он, как истинный сын богатых родителей, позволял себе излишнее расточительство, но всякий раз с чувством легкого смущения признавал это. Диего получал огромное удовольствие от полетов, и Мелани обратила внимание на то, что она никогда не сопровождала его. Она не любила самолеты – ни частные, ни государственные, но, зная, какое место они занимают в жизни Диего, была уязвлена тем, что до сих пор он ни разу не брал ее с собой, а также еще и тем, что столь мало знает об этом увлечении мужа. Сейчас они прогуливались по взлетной полосе, ожидая, когда наконец загрузят их багаж. И даже Мелани, абсолютно ничего не понимающая в устройстве самолетов, не могла не заметить гладкий двухмоторный турбовинтовой самолет. Она вспомнила, что у Диего реактивного самолета не было. – Чей это самолет? – спросила она. – Наш. Точнее, моего отца. А ты думаешь, что я его украл? – Но я считала, что мы полетим на твоем. – Было бы безумием отправляться на нем в столь длительное путешествие расстоянием в сотни миль… даже для меня, – улыбнулся Диего. Не большее безумие, чем иметь одной семье два самолета, подумала Мелани, хотя, возможно, в ее новой жизни это было обычным явлением. – Мне казалось, твой отец не любит летать, – заметила она. – Он не может, у него частые головокружения. Именно поэтому ему нужен самолет, который может летать низко над землей. Даже этим он редко пользуется, зато мама летает. – Не могу вообразить себе когда, – недоумевала Мелани. – Довольно часто. Полагаю, каждую неделю, в выходные. В последнее время они с Диего редко проводили уикэнды в Буэнос-Айресе, и Мелани абсолютно не задумывалась о том, что делают Амилькар и Мария, оставаясь дома. Ответ Диего разжег ее любопытство. – И нуда она летает? – Навестить своих друзей, наверное. Я не спрашиваю. Диего, казалось, был смущен столь неожиданным поворотом их разговора. Мелани даже почувствовала жалость к нему. – Ты можешь рассказать мне, – прошептала она. – Что я могу тебе рассказать? – огрызнулся он. – Все. Я знаю тебя, Диего. Ты что-то скрываешь от меня, что-то, что касается твоей матери. Никто не покупает самолеты лишь ради того, чтобы летать к знакомым на уик-энд. – Лучше я пойду проверю, как идет погрузка багажа, – невнятно проговорил Диего и развернулся, направляясь к самолету, но Мелани схватила его за руну. – Нет. Лучше будет, если ты расскажешь мне все, или я спрошу ее сама. Мне не нравятся секреты между нами, – настаивала она. – Ты права, – вздохнул Диего, утомленный этим разговором. Он огляделся по сторонам, а затем неуверенно начал рассказ. – Трудно бывает вспомнить о чем-то, что ты хранил в себе долгие годы, о чем родители запретили тебе даже думать, когда ты был еще совсем маленьким мальчиком… Моя мать всегда считала, что она была единственным ребенком в семье, но оказалось, это не так. У нее есть брат, который на пару лет моложе нее. Никто не знает о нем. Мои бабушка и дедушка лгали, когда говорили, что он родился мертвым. – Почему? – История была слишком необычной, и Мелани решила, что все это выдумано специально для нее. – Гордость. Глупая гордость, – произнес Диего, улыбнувшись плотно сжатыми губами. – Ребенок был несколько уродлив, понимаешь, и мои бабушка с дедушкой сочли для себя невозможным иметь такого страшного сына, поэтому они прятали его подальше от любопытных взглядов. Не стоит так удивляться, в этом не было ничего необычного, если учесть, что они жили в маленьком провинциальном городишке, где все друг у друга на виду. Существовало множество самых разных семей, у которых была своя история об „идиоте", хранившаяся в тайне… Дедушка умер, когда моя мать была еще подростком, бабушка не могла справиться со всеми делами одна, и матери пришлось взять на себя домашние заботы. Она до сих пор присматривает за братом. Он живет в их поместье в горах, в Сальте. Вот почему мама летает туда каждую неделю – повидать его. Это было бы невозможным, если бы не было самолета… – Вначале тихий и неуверенный голос Диего постепенно стал таким же, как обычно, казалось, Диего испытал облегчение, открыв семейную тайну Мелани. А она в свою очередь никак не могла понять, зачем нужно так тщательно скрывать эту историю, хотя, с другой стороны, понимала и Марию, вынужденную поддерживать вымысел, навязанный ей с детства. – Я очень сочувствую твоей матери, – сказала Мелани. – Это, должно быть, ужасно. – Может быть, но она замечательно держится. Она рассказала мне об этом много лет назад, а потом предупредила: „Мы больше никогда не будем говорить об этом". И больше мы ни разу не вспоминали тот разговор… Ты можешь обещать мне, что никогда даже не обмолвишься о только что услышанном? Ты не знаешь о Сальте, ты не знаешь о брате Марии, ты не знаешь ничего. Хорошо? Она взяла с меня клятву, что я никому не скажу, и я до сих пор держал свое слово. – Конечно, – ответила Мелани. – Я никогда даже не заикнусь об этом. Пойдем. Рука Диего обвилась вокруг ее талии, и он повел ее к самолету. Через минуту Мелани уже сидела вместе с ним в кабине и в ожидании взлета наблюдала за мужем, занятым проверкой приборов. Самолет резко поменял направление и стал удаляться от моря. Они стремительно летели над пустынной равниной так низко, что Мелани даже смогла различить впереди железную дорогу. Земля была совсем рядом, и от этого создавалось ощущение, будто они несутся на прекрасном гигантском скакуне. От удовольствия Мелани закрыла глаза. Через мгновение самолет приземлился. – Тебе не нравится? – спросил Диего сразу же, как только они вышли из кабины, указывая на окружающую их равнину. Это был свежий, далекий, уединенный уголок незапятнанной земли, возможно, поэтому и казавшийся таким пустынным. Несколько домов почти касались огромного поля, простиравшегося вдаль на многие мили, но не они, этот признак человеческого присутствия, завладели ее вниманием, а уединение, царившее вокруг, которое произвело на Мелани значительно большее впечатление, чем побережье, здания и яхты, рассматриваемые ею с воздуха и восхищавшие всего несколько минут назад. – Где мы? – спросила она. – Поло-клуб „Сан-Диего", – гордо ответил он. Мелани огляделась, вокруг не было ни лошадей, ни площадок, ничего. – Это только начало, – объяснил Диего. – Поло становится очень престижным бизнесом. У меня появилась идея несколько лет назад, но очень трудно было убедить отца вложить деньги в это дело. Клуб будет очень выгодным, он может работать постоянно, а не по сезонам, как Пунта дель Эсте, здесь всегда прекрасная погода, к нам начнут приезжать и американцы. Вот почему необходима железная дорога, а также надо сделать это место доступным и для частных самолетов. – Ты решил начать с малого строительства? – спросила Мелани. – Это было бы правильнее всего, но я имею дело со своим отцом, – рассмеялся Диего. – Ему нужно все сразу и чтобы по высшему разряду. Сначала мы купили эту землю, затем построили здесь взлетно-посадочную площадку, и сейчас я оборудую это место для отдыха. Внезапно они услышали шум двигателя, и Диего обернулся. – Это Ремиго, – произнес он. – Он опоздал. – Кто такой Ремиго? – Наш управляющий, – объяснил Диего в то время, как на грунтовой дороге, поднимая клубы пыли, показался небольшой темно-голубой фургон. Он остановился в нескольких ярдах от них, и Мелани увидела неброскую белую вывеску: „Поло-клуб Сан-Диего" и эмблему, также белого цвета, на которой были изображены деревянные биты. Из фургона вышел невысокий коренастый мужчина с тонкими черными волосами и роскошными усами. – Доброе утро, дон Диего. Доброе утро, донна Мелани, – учтиво произнес он. Хотя мужчина поставил ударение на последнем слоге, а не на первом, он произнес ее имя правильнее, чем можно было ожидать от человека, видевшего ее впервые. – Доброе утро, Ремиго, – столь же учтиво ответила Мелани. Молодой мужчина лет двадцати вышел из фургона и открыл задние двери машины. – – Все готово, дон Диего, – сказал он перед тем, как вслед за своим помощником взобрался на заднее сиденье фургона. – Мы не ездим сюда на легковых машинах, – объяснял Диего. – Мою Ремиго всегда оставляет у ворот главной дороги. Он тратит много времени в заботах о ней и не желает, чтобы его труды пропали зря, поэтому предпочитает не ездить на ней по такой грязи. Несколькими минутами позже они увидели двухместный „мерседес" Диего, сверкающий белизной. Около него стальные трубки образовывали двойную арку над въездом, на которой пылали буквы названия клуба. Фургон остановился, и Мелани вышла из него, не дожидаясь, пока Диего откроет дверь и предложит ей руку. Мелани, вдыхая свежий терпкий аромат моря, с любовью смотрела на Диего, такого сильного, загорелого и столь прекрасного в своей чуть небрежной одежде от Келвина Клайна. Ей казалось, что они находятся в каком-то волшебном будущем, а она и Диего – два могущественных грациозных бога, направляющиеся от своего самолета к своей машине, чтобы поехать к своей вилле у моря. Только это было настоящим, а не сказочным сном. Мелани стала закрывать дверь фургона, когда заметила, что ремень безопасности запутался. Она отодвинула назад сиденье, пытаясь освободить его, но, когда толкнула сиденье на место, ее взгляд упал на образовавшуюся щель. Мелани не раз видела охотничьи ружья, винтовки для спортивных соревнований, револьверы и пистолеты, но увиденное ею сейчас было больше похоже на то, что показывают в кино или описывают в остросюжетных детективах. Мелани не знала, что, к примеру, этот из черного металла, так похожий на автоматический, пистолет имеет пули сорок пятого калибра, способные безо всякого труда прокладывать себе путь сквозь стальные преграды, она знала лишь то, что этому оружию нет места в фургоне модного светского клуба. Нет ему места и в мире волшебного будущего. – Виктория! Я очень рада видеть тебя! Мы не предполагали, что ты вернешься так скоро, дорогая. – Тереза де Таннери встала и поцеловала вновь прибывшую гостью. Платье Виктории развевалось на ветру, а рыжевато-каштановые волосы озарялись ярким огнем в свете пылающего факела, когда она грациозно опустилась на одну из огромных подушек на террасе рядом с другими. – Я только хотела увидеть Клариту и ребенка, – объяснила она. – Я не собиралась оставаться в такую жару в Буэнос-Айресе больше, чем того требует необходимость. – Как твоя сестра? – поинтересовался кто-то. – Замечательно. А ребенок просто прелесть, такой забавный, – ответила она. – Он появился на свет на три месяца раньше положенного срока. Ну ты же знаешь мою маму, Диего, твоя намного либеральнее по сравнению с ней. Так вот, мама и мысли не допускает, что Кларита была уже беременной, когда выходила замуж. Доктора и медсестру предупредили об этом. Ради маминого спокойствия они согласились разыграть весь этот спектакль и положили ребенка в инкубатор. Всякий раз, когда мама спрашивает о самочувствии младенца, они рассказывают ей сказки об улучшении в его развитии. А она часто стоит напротив инкубатора и молится за здоровье бедного маленького создания. Ты представляешь?! Мальчик весит, по крайней мере, девять фунтов! – рассмеялась Виктория. – Она не может быть такой слепой, – произнесла Мелани. – Несомненно, ваша мама должна видеть, что ребенок абсолютно здоров. – Конечно, она понимает это, но у нее нет выбора. Она постоянно рассказывает нам о каких-то грехах далекого прошлого. Для нее легче принимать ложь, чем столкнуться с действительностью. А ты так не думаешь? – Нет, – ответила Мелани. – Ложь есть ложь, и она мне не по душе. Глаза Виктории гневно сверкнули. – О, дорогая, этот разговор становится чересчур серьезным, – простонала Тереза и повернулась к своему мужу. – Пожалуйста, Джекус, будь добр, разлей всем вина. У меня небольшая проблема, – продолжала она. – Когда мы бываем в Додожне, нам нравится завтракать в саду, но из-за деревьев горничной не видно нас из окна кухни, поэтому она не может знать, когда нужно менять блюда. Сестра Джекуса собиралась привезти нам какое-то сигнальное устройство, вы, скорее всего, видели нечто подобное в Нью-Йорке, оно будет решением всех проблем, но сейчас она уехала в длительную командировку, которой неизвестно когда придет конец, и я совсем не знаю, что мне делать… Мелани обернулась назад и устремила свой взгляд на бушующие волны, разбивающиеся о камни, их пенящуюся белизну, залитую лунным светом. Шум моря успокаивал, заглушая разговор, настолько пустой, что Мелани хотелось кричать от всей этой бессмыслицы. Тут она услышала голос Диего. – Я собираюсь поехать в Нью-Йорк на пару дней. Если хочешь, могу привезти тебе сигнальное устройство, Тереза… – О, Диего, какой ты замечательный, – сладко изливала свои чувства Тереза. Это был предел – Мелани уже не могла сдерживать свое раздражение. Она резко встала. – Мы уходим, Диего. Всем спокойной ночи, – кратко бросила Мелани перед тем, как уйти. Стук ее каблучков отдавался эхом в пустом коридоре, пол которого был выложен белым кафелем, но за этим шумом она смогла услышать вежливые извинения Диего по поводу ее внезапного ухода. Мелани понимала, что они ушли слишком рано, что она должна была поблагодарить Терезу и Джекуса за прекрасный вечер, попрощаться со всеми гостями, причем с каждым в отдельности, обговорив при этом возможность их следующей встречи. Столь внезапный уход может вызвать недоумение, но Мелани не заботилась об этом. Она села в машину лишь за пару минут до Диего, который, в отличие от нее, исполнил весь обряд прощания. – Что все это значит? – бросил он раздраженно, поворачивая ключ зажигания. – Ты ведешь себя, как сумасшедшая. Могу представить себе, что они там о нас сейчас говорят. – И что же?! – огрызнулась Мелани. – Очевидно, что-то вроде: „Бедный Диего, прилип к этой ненормальной американке!" или… нет, скорее, „он должен был знать, что нельзя жениться на секретарше, с ними можно только спать, он одурел от нее"! Что ты молчишь?! Ты же знаешь, что говорят в подобных случаях интеллигентные люди. Ну, так скажи мне… – Ты обезумела. Я не понимаю, что с тобой случилось, Мелани? Они все обожают тебя. – Что со мной случилось? Я не хочу тратить свое время, слушая пустые разговоры таких лицемеров, как Виктория или твоя Тереза, вникать в эти бредни о сигнальном устройстве. Мне не нравится общаться с глупыми людьми, которые терпят меня лишь за то, что я твоя жена, и ничего более. – Помолчи минутку, – оборвал ее Диего. – Виктория – идиотка, все об этом знают. Она взъелась на тебя, потому что ненавидит, когда ей противоречат, вот почему Тереза перевела ваш разговор в более шутливую струю. Атмосфера в комнате накалилась до предела, и история Терезы о сигнальном устройстве была лишь поводом для того, чтобы отойти от вашей темы и разрядить таким образом чересчур напряженную обстановку. Тереза знала, что делала. – Зато я не знала. – Ты не должна была так вести себя. – Может быть, мы лучше поговорим о наших проблемах, о том, что ты постоянно все скрываешь от меня, – резко ответила Мелани. – Мне совсем не нравится узнавать о твоей очередной командировке в Нью-Йорк из разговора с друзьями на вечере. Мне не нравится то, что я, твоя жена, постоянно нахожусь в полном неведении о твоих планах и проблемах, что я не знаю, зачем тебе надо ездить так часто в Нью-Йорк. Я устала от твоей лжи. По твоим словам, Ремиго хранит в машине оружие лишь потому, что он работает также секретным охранником в банке в Мальдонадо, но при этом он смотрит на меня, как на сумасшедшую, когда я спрашиваю его о его другой работе. Ты говоришь мне о том, как мы прекрасно сможем провести время здесь, в нашем собственном доме, но ты не говоришь о том, что твои родители будут жить рядом с нами. Я не люблю… – Мелани, хватит, остановись! – перебил ее Диего. – Извини, что я не сказал тебе о моей поездке, но относительно нее было решено только сегодня днем. Я знаю, как ты ненавидишь эти мои частые командировки, и хотел найти более подходящий момент, чтобы сказать тебе о ней. А зачем я так часто езжу туда, ты знаешь лучше других. Я контролирую наши деньги. – Это все чушь, – не могла успокоиться Мелани. – Тебе не обязательно ездить туда самому. Как ты знаешь, на свете существуют телефоны. – Но существует и такая вещь, как налоговая инспекция, дорогая. Никто не любит платить налоги, и правительство знает об этом, поэтому они берут огромные пошлины с каждого богатого частного офиса за телефонные разговоры. Нужно быть очень глупым, чтобы звонить из Буэнос-Айреса в американский банк. К тому же отец становится просто одержимым, когда заходит вопрос о наших деньгах, он считает, что его постоянно кто-то обманывает. Мы вкладываем капиталы в банки при условии, что деньги будут выдаваться или отсылаться куда-то директорами этих банков только с моего личного разрешения. А насчет Ремиго, да, я лгал тебе, сознаюсь. У него есть оружие, потому что он был нашим телохранителем в годы военной диктатуры. Сейчас дела обстоят намного лучше, но… тебе, наверное, трудно понять это, но Ремиго очень дорожит своим оружием. Кроме того, я думаю, мои слова будут неожиданностью для тебя, но дело в том, что опасность похищения еще существует. – Но ведь не все держат оружие в машине, – парировала Мелани. – Потому что большинство людей не так богаты, как мы. – Диего прикоснулся к ее руне. – Мелани, давай не будем отравлять нашу жизнь глупыми ссорами. Все, что нам с тобой нужно, у нас есть: я люблю тебя больше всего на свете, а остальное не в счет. – Он посмотрел на нее и увидел, как она кусает губы, пытаясь сдержать готовые прорваться рыдания. – Ты не веришь мне? – спросил он. – Я люблю тебя слишком сильно для того, чтобы лгать. Мелани кивнула головой. – Я верю тебе, – произнесла она. – Но я не хочу жить вечно с ощущением того, что ты будешь приходить и уходить по любой прихоти твоего отца, иметь все, что существует в мире, кроме собственного дома, окружать себя людьми, которые мне безразличны. У меня нет ничего общего с твоей матерью. И, наконец, я не могу жить лишь напоказ. Они находились уже недалеко от поворота к их дому. Диего внезапно остановил машину, обнял Мелани, поцеловал ее долгим медленным поцелуем, его руки беспокойно гладили ее спину. Так же внезапно он завел машину вновь и, развернув ее на сто восемьдесят градусов, да так, что из-под колес полетел песок, вывел автомобиль на грунтовое мощеное шоссе. – Я не хочу жить, как все, – объяснил он. – Я обещаю тебе, что мы будем жить так, как хочешь ты, и это случится намного быстрее, чем ты думаешь. Мы достаточно сказали сегодня друг другу. А теперь только закрой глаза и давай совершим маленькое тайное путешествие. – Диего вставил в магнитолу кассету и нажал кнопку откидывания верха кабины. Крыша машины сложилась, а из магнитофона послышался мелодичный голос Марии Круз. Они мчались вдоль побережья, легкий ветерок обдувал щеки Мелани, ее кожу, слегка обгоревшую днем. Звучала восхитительная мелодия, песня была на португальском, и Мелани не понимала ее смысла, но голос был настолько чист, настолько красив, что для Мелани слова не имели никакого значения. – Ты знаешь, о чем она поет? – спросил Диего, и Мелани улыбнулась. Он всегда угадывал ее мысли. – Она говорит о любви и о том, что любовь может быть очень грустной, – ответила она. – И прекрасной. Она рассказывает о своей любви. – Они оба знали, что никто и ничто в мире не смогут разделить их, никакое расстояние не сможет отдалить их друг от друга, но такая любовь приводит к огромным страданиям. Вот почему, любовь моя, певица говорит, что не надо бояться боли, ведь любая дорога приведет меня к тебе. Они ехали в кромешной темноте – лишь свет фар их машины да сверкание лунной дорожки на искрящейся поверхности ночного моря. Мощеная дорога закончилась, здесь не было домов, не было ничего, кроме моря, песка, музыки и звезд. – Где мы? – спросила Мелани. Дорога круто повернула вправо, Диего остановил машину. – Очень далеко, – ответил он. Достав с заднего сиденья дорожный плед, он протянул его Мелани, а затем, обойдя машину вокруг, открыл дверь с ее стороны. Диего наклонился и, обхватив одной рукой плечи Мелани, а другую положив под ее колени, легко, безо всяких усилий поднял ее на руки. Мелани почувствовала, как земля уплывает у нее из-под ног. Где-то в стороне она увидела лагуну, отрезанную от моря скалами, чья тихая спокойная гладь напоминала ртуть. – Мы будем купаться, – прошептал Диего, спускаясь по склону к воде. – Ты думаешь, что будет очень холодно, но это не так. Будет превосходно. Сначала достаточно прохладно, чтобы заставить твое сердце биться быстро, но затем ты будешь чувствовать тепло воды вокруг себя. Мы будем плавать на спинах, ты будешь смотреть на звезды, а я буду смотреть на тебя, потому что нет в мире ничего прекраснее, чем твоя нежная бархатная кожа в лунном сиянии. Я доплыву до тебя, и ты почувствуешь, что я рядом с тобой, ты почувствуешь воду, окружающую нас, но останешься неподвижной, привыкая к новым ощущениям и ожидая прикосновения моих рук к своему телу. И, прильнув друг к другу, мы поплывем к берегу и выйдем на песок, подставляя свои мокрые обнаженные тела нежным касаниям прохладного ветра. Я положу тебя на одеяла, и мы будем долго целоваться, пробуя соль на губах друг друга, и я почувствую губами каждую частицу тебя… Скинутая одежда валялась на земле, а они, взявшись за руки, поднимая рой сверкающих брызг, бросились в воду, нарушая своим вторжением спокойную гладь лагуны, и отдалялись от берега, проникая все дальше в тепло и мрак ночной воды, чтобы исполнить то, что предсказал Диего. – Пойдем с нами сегодня вечером к Фернандо и Марии, Мелани. Мы заедем за тобой в десять, – предложила Долорес Лоррегью, выходя из машины. – Спасибо, но я хотела остаться дома. У меня от солнца разболелась голова, – ответила Мелани, надеясь, что ее голос прозвучит утомленнее, чем она чувствовала себя на самом деле. Все они провели замечательный день, плавая вдоль залива на яхте супругов Лобос, непринужденно болтая и попивая легкие прохладительные напитки. Но даже эта компания из двенадцати человек не могла заменить Мелани Диего и заглушить боль от его долгого отсутствия. Он сказал, что вернется через пару дней, но прошла уже целая неделя, а его все не было. Сегодня вечером Мелани была приглашена к Марии и Амилькару. К ним на обед ожидалось еще несколько человек из числа самых близких друзей. Все это люди их круга и примерно таких же лет, как сами Амилькар и Мария. И Мелани мало радовала перспектива провести вечер в обществе почтенных матрон. Подойдя к дому, она заметила Ремиго, жарившего тушу молодого барашка к ужину. Мелани вошла в дом и направилась на кухню. – Есть какие-нибудь новости, Касильда? – спросила она у своей горничной. – Около часа назад звонил сеньор Диего. Он сказал, что у него все в порядке и что он вернется завтра утром, сеньора. Диего звонил ей из Нью-Йорка дважды в день, но всегда слишком рано и поэтому очень редко заставал ее дома. Мелани сомневалась в том, что его ночные прогулки были деловыми: Диего мог заполучить любую женщину. Он спокойно мог позвонить из номера гостиницы и притвориться, что звонит с делового ужина. Но в конце концов Мелани осознавала, что ее ревность была надуманной, в действительности она не верила в то, что Диего способен изменить ей, и мысль о его скором возвращении, об их встрече завтра утром подняла ей настроение. Мелани даже перестала волновать перспектива предстоящего ужина с Амилькаром и Марией. – Благодарю, Касильда. Сегодня вечером я обедаю дома, так что ты можешь быть свободна. – Спасибо, сеньора, но я останусь у себя. Я хотела попозже посмотреть телевизор. Мелани не удивилась, она подозревала, что истинной причиной, по которой Касильда хотела остаться у себя в свой свободный вечер, был Ремиго. Мелани видела, как они встречались в саду. Войдя в спальню, Мелани выбрала туфли для вечера, хотя это и не имело большого значения, позабавилась мыслью, как лучше уложить волосы, и задумалась о том, чем еще можно заняться до ужина. Она быстро приняла душ и оделась. В двадцать минут десятого Мелани уже читала роман, что предложила ей Долорес. Она уже довольно неплохо знала испанский, но читать было пока трудно, и после нескольких страниц Мелани отложила книгу в сторону. Было только начало вечера, и Мелани решила, что будет неплохо немного пройтись перед обедом. Покинув дом, она направилась в парк. Мелани бесцельно бродила среди деревьев, наслаждаясь запахом сосен, до тех пор пока не обнаружила, что находится во владениях Амилькара и Марии, только с задней стороны дома. Через кухню ей идти не хотелось, поэтому Мелани решила прогуляться вдоль растянувшегося дома к главному входу. Она улыбнулась и кивнула головой, заметив служанок в окнах буфетной, занимавшихся приготовлением обеда, а затем повернула за угол. Недавно прошел дождь, трава была влажной, и Мелани почувствовала, что ее ноги в легких сандалиях, в которых она вышла на прогулку, промокают, поэтому она решила свернуть на узкую кирпичную тропинку, проходящую вокруг дома. Все окна на этой стороне здания были темными, кроме одного. И, приблизясь к нему, Мелани услышала хорошо знакомый гнусавый голос, доносившийся из полуоткрытого окна. Это был Амилькар. – …Диего сказал, что было нелегко, но они преподали неплохой урок этим мерзавцам. – Мне не нравится, что Диего за это взялся. Он слишком молод, – раздался ответ Марии. Первой мыслью Мелани было повернуться и уйти, не совать нос в личный разговор Амилькара и Марии. Но он касался Диего, и Мелани решила, что имеет право знать. Ей надоело, что с ней обращаются, как с гостьей, она оставалась в неведении относительно многих вопросов жизни этой семьи, частью которой теперь стала, поэтому она подошла ближе к стене и прислушалась. – Глупости. Я в его возрасте сталкивался с неприятностями, подобными этим, и даже хуже. – Положение дел изменилось, Амилькар. Они уже уничтожили чилийцев и кубинцев. – Диего может поступить с ними… – Амилькар, должно быть, отошел в глубь комнаты, так как Мелани едва слышала его. Она придвинулась ближе, чувствуя свет, падающий из окна, на своей щеке. – Я могу чем-нибудь помочь вам, сеньора Мелани? У Мелани перехватило дыхание, всего в нескольких шагах от нее стоял Ремиго. – Кто здесь? Кто здесь? – Мария выглянула из окна, элегантная в брючном костюме цвета слоновой кости из тонного шелка и со своим постоянным жемчугом; в ее голосе чувствовался холод, тут же отразившийся на лице, лишь только она заметила Мелани. – Я увидел сеньору здесь, стоящей около стены, госпожа, – объяснил Ремиго. – Я… Я шла из парка… Я хотела обойти здание, но трава очень скользкая… – лепетала Мелани. Она знала, что ее лицо было залито краской, что все ее оправдания абсурдны; Мелани изо всех сил старалась избегать взгляда Марии Сантос. – В самом деле, иногда бывает очень скользко, – голос Марии снова приобрел свою утонченную томность. – Проводите сеньору Мелани на террасу, Ремиго, и поддержите ее за руку. Нам не нужно больше каких-либо случайностей, не правда ли? – Она бросила взгляд на Мелани. – Лучше я пойду с вами, дорогая Мелани. Мои гости должны быть с минуты на минуту. Вы не слышали, о чем мы говорили с Амилькаром, дорогая? – Нет. Из окна до меня доносились ваши голоса, но я не прислушивалась, – ответила Мелани. – Только что объявили в новостях, что королева Греции Фредерика скончалась. Она была очаровательная. Я видела ее на балу в Мадриде несколько лет назад. Она тогда была одета в божественное платье. От Диора, я уверена. Также сказали, что греческие судовладельцы скупают векселя королевской семьи, пока та в изгнании… Мелани была вынуждена стоять лицом к лицу с Марией и слушать ее явную ложь, но она сдерживала себя. В данной ситуации разумней было притворяться – ее свекровь все равно отрицала бы все, что бы ни сказала Мелани. Лучше подождать Диего и разузнать у него. В сопровождении Ремиго обе женщины направились к террасе. Мария не переставала оживленно болтать. Много позже, когда вечер подошел к концу и гости уже стали разъезжаться по домам, каждый из них, подходя к Мелани, чтобы проститься, делал ей комплименты, отмечая, как прекрасно она выглядит, а самые наблюдательные из них обращали внимание еще и на то, что она к тому же очень умна. После столь неудачного начала американка ухитрилась приобрести расположение своей свекрови всего за несколько месяцев. Мелани выпрыгнула из кровати сразу же, как только проснулась. Скоро приедет Диего, и она сгорала от нетерпения. Почти до рассвета она читала книгу, чтобы сократить утром невыносимые часы ожидания. Было около одиннадцати часов, Диего мог быть здесь с минуты на минуту. Мелани приняла душ, высушила волосы и оделась. Мария и многие другие женщины ее круга, кого она знала, любили, чтобы им приносили завтрак в постель, но Мелани никогда не просила об этом, особенно если была у себя. Сиеста, завтрак в постель – это не для нее. Она подошла к двери и потянула ручку, но дверь не открылась. И лишь сейчас Мелани заметила лист изящной бледно-голубой почтовой бумаги с темно-синей каемкой, лежащий на полу у двери. Записка была написана рукой Марии. Мелани мельком взглянула на окно, из него было невозможно выбраться. Она позвонила в колокольчик, через минуту за дверью послышался голос Касильды. – Пожалуйста, принеси мне завтрак, Касильда! И скоро ли придет Ремиго? – спросила она. – Я не знаю, сеньора… Через некоторое время… – Голос Касильды был полон раскаяния. Мелани совсем не нравилось сидеть в комнате, она как бы попала в ловушку. – Есть новости от сеньора Диего? – Донна Мария просила Ремиго заехать за ним по дороге из Мальдонадо, сеньора. Мария и за сына уже все решила, подумала Мелани. Диего, наверное, разговаривал с матерью, и она знает, в какое время он приезжает. – Пожалуйста, Касильда, попроси сеньору Мэрию прийти ко мне. – Она уехала вместе с Ремиго, сеньора. Вскоре Касильда появилась у окна. Мелани забрала завтрак и газеты, положив их на маленький круглый столик в углу, и села около него. У нее едва хватило времени на первую чашку кофе, как в коридоре раздались громкие шаги и голоса. – Дорогая, это я, – произнес Диего. – Ремиго моментально все сделает. Я не позволю ему долго этим заниматься. Мелани услышала скрежет металла о металл, и ключ повернулся. Дверь с грохотом распахнулась – в комнату ворвался Диего. – Я страшно волновался за тебя, – прошептал он после долгого чувственного поцелуя. – Ты, наверное, ощущала себя в ловушке, как в тюремной камере. Эта девушка получит от меня… – Диего пришел в ярость, но Мелани оборвала его. – Звучит чересчур угрожающе, – рассмеялась она. – Я пробыла взаперти всего около получаса и не была полностью отрезана от внешнего мира, я даже позавтракала. – Хорошо. – Диего закрыл дверь и повернулся к Мелани, стоящей посередине комнаты. – Я кое о чем хотела спросить тебя, – начала она. – Я уверен, это может подождать, – остановил он ее. Его глаза блестели. Он подошел к Мелани и обнял ее. Она прижалась к мужу, ее руки гладили его грудь. – Я слышала разговор твоих родителей прошлой ночью. Он был о тебе и поэтому заинтересовал меня, – продолжала она. – Ремиго сказал мне, что ты вывихнула лодыжку около спальни мамы прошлой ночью. Это правда? – Я только поскользнулась на мокрой траве и все. Но… – Но что? – Его рука переместилась на ее плечи. – Расскажи мне, ты же знаешь, я не люблю тайн, – сказал он нетерпеливо. – Я слышала, твоя мать говорила, что ты был в опасности. – И Мелани слово в слово поведала о том, что она смогла разобрать из вчерашнего разговора Амилькара и Марии. Диего внимательно слушал. – Значит, ты не поняла, о чем она говорила, – уточнил он. – Нет, но мне не понравилось то, что я услышала, – ответила Мелани. – Поэтому ты думаешь, что я был вовлечен в какие-то зловещие мероприятия. Хотел бы, чтобы моя жизнь была такой интересной, – проговорил Диего тоскливо. – Предполагаю, что это о… – Что? – Нет, не волнуйся, – рассмеялся он. – Это всего лишь торговые соглашения между латиноамериканскими странами и Соединенными Штатами. Иногда цены на продукцию непомерно возрастают – каждый ведь хочет отхватить кусок пожирнее. Мексика, разумеется, пыталась удержать американский рынок как можно дольше. У нее были обширные связи с Южной Америкой. Много лет назад чилийцы стали экспортировать в Америку огурцы, но мексиканцы задушили эту торговлю. Затем кубинцы начали экспортировать туда артишоки, и очень успешно, до Фиделя, конечно. И тут опять появляются мексиканцы и начинают вставлять палки в колеса. Пару лет назад мы также наладили торговые отношения с Америкой, и теперь несколько отчаянных мексиканцев ходят за нами по пятам, стараясь загубить наше дело. И это все. – Твой отец сказал, что ты преподал им какой-то урон. – После всех ее опасений объяснения Диего были настолько банальными, что казались почти невероятными, а Амилькар выглядел невинным простаком. Она хотела верить объяснению мужа, но это не оправдывало явной лжи Марии о ее разговоре с Амилькаром. – Твоя мать могла все рассказать мне прошлой ночью. – Мелани не хотела осложнений, ведь Диего мог все передать своей матери, и та придет в ярость. – Ты знаешь моих родителей. У них есть какие-то тайны, касающиеся интересов нашего бизнеса. Это не было большой сделкой. Я только заключил несколько соглашений. – Диего притянул Мелани к себе. – Я сожалею, что не могу жить только в соответствии с твоими желаниями, – добавил он, и Мелани решила отбросить свои опасения, возможно, тогда станет действительно проще жить. – Ты прав, – ответила она, кладя голову ему на плечо и разглядывая их отражение в зеркале спальни. Ощущение их близости было настолько сильным, что ее опасения насчет его лжи окончательно развеялись. Все исчезло; ее сомнения быстро растворились, как темные облака на чистом горизонте. Она вспомнила, что следовало бы рассказать ему о том, что было после, но, может быть, и лучше ничего не говорить, пока она не была уверена. Она знала, что Диего очень легко взволновать новыми проблемами, тем более что пока они не имеют никакого основания. Было жарко, это солнечное февральское утро походило на все остальные. В середине дня движение транспорта на побережье значительно возросло, и машины стали съезжаться на центральные пляжи, где молодые девушки в бикини непринужденно болтали с юношами, занимавшимися серфингом, и договаривались о вечерней встрече. Более степенная публика расположилась дальше по бескрайнему побережью, обосновавшись под солнечными зонтами и окружив себя многочисленными сумками, книгами и досками для игр. Сильный загар подчеркивал светлые морщины от смеха на лицах и светлые полоски от драгоценных украшений на запястьях и пальцах. Дамы были одни, а мужчины либо находились в Буэнос-Айресе, ведя деловые беседы по телефону, либо собирались шумной компанией в барах-террасах, здесь, на побережье, и пили джин с тоником, обсуждая свои проблемы; либо спешили в аэропорт, отправляясь в очередную командировку. Этим утром стало известно, что аргентинское правительство объявило о значительном обесценивании песо. Это было так же неожиданно, как мороз в середине лета, и так же непреложно, как жестокий факт: зарубежный долг утроился за год, за летнее время заметно увеличилось количество банкротов, и капитал страны истекал кровью. Даже яркое летнее солнце и голубое небо не могли развеять страх и замешательство, охватившие миллионы людей. Ходили слухи о приходе жестоких войск и их грубой расправе. Вчерашние богачи оказались лишенными всего, что имели раньше: свободы, власти и, что ужаснее всего, денег. Около моря, на невысоком зеленом холме, занимающем несколько акров плодородной почвы, стоял старый белокаменный дом. Это был клуб Пунта дель Эсте, самый почитаемый из всех существующих. Обязательным условием членства в клубе являлась принадлежность к высшему обществу и, конечно же, наличие денег. Атмосфера среди собравшихся у бассейна людей была более спокойной, но присутствие страха, сковавшее всех, не дававшее никому расслабиться и легко вдохнуть глоток свежего морского воздуха, ощущалось и здесь. Амилькар Сантос пригласил нескольких друзей провести это утро за игрой. И только постоянно раздававшиеся телефонные звонки заставляли Амилькара держаться, оставаясь невозмутимым, и настойчиво продолжать игру. Мария – воплощение самообладания, – прятавшая лицо за темными очками и черной соломенной шляпой, тут же отбросила в сторону свежий выпуск „Пари-матч", как только разговор начал становиться скучным и напряженным. Диего также выглядел спокойным, непринужденно болтая о будущем и потягивая коктейль. Мелани была сбита с толку: с одной стороны, ей надо было радоваться, что кризис, охвативший страну, казалось, совсем не взволновал ее близких, но, с другой стороны, она не могла игнорировать ощущаемое ею предчувствие холодного ужаса, царившее в воздухе. Это же самое чувство овладело ею сегодня, когда она проснулась внезапно среди ночи и заметила, что Диего нет рядом. Он стоял около окна. Его лицо, освещенное лунным светом, испугало Мелани. Она никогда не видела Диего таким и едва ли могла узнать в человеке, стоявшем сейчас у окна, своего мужа. Мелани была настолько растеряна от увиденного, что предпочла закрыть глаза и притвориться спящей. |
||
|