"Турнир" - читать интересную книгу автора (Самохин Валерий Геннадьевич)

Глава шестнадцатая

— Совет, говоришь? — Лис прикусил кончик веточки, пожевал задумчиво и выплюнул.

— Ага… — радостно поддакнул Ал-Шот. — Это подсказка, если ты не знаешь.

— Подсказка — это план, — возразил Шой Та. — А совет — это другое.

— Другое — это что?

— Да я откуда знаю? — недоуменно воззрился Ал-Шот. — Он тренер, сам должен знать.

— Я сейчас кого-то в бассейн отправлю! — пригрозила Яна.

Кривоносый стражник, с опаской отодвинувшись от фонтана, обиженно буркнул:

— Я, че, крокодил, что ли, каждый день купаться?

Лис усмехнулся краешком губ и, задрав голову, поинтересовался:

— Вы, княжна, высоты боитесь?

— Ничуть… — повела плечиком Яна.

— Башня немаленькая, испугаться немудрено, — словно не расслышав ответа, вслух рассуждал узник. — Если вы закатите истерику, что сделают ваши охранники?

— Вниз переведут, в общие камеры, — вмешался Ал-Шот. — Только благородным там несладко приходится, удобств никаких.

Антон согласно кивнул — комфорт в нижнем ярусе Косой Башни отсутствовал. Тесная каморка без окон, грубо сколоченная лежанка, глиняный кувшин для умывания и деревянная тарелка под тюремную баланду. Ложки, вилки и ножи не прилагались. Жидкое месиво, словно в издевку именуемое кашей, приходилось черпать корочкой засохшего хлеба. Дважды в день выводили во двор справить нужду.

Сегодняшнюю прогулку организовали его знакомые стражники. Лейтенант Фес получил от них неотразимые аргументы. Княжна скучает, поговорить ей не с кем, того и гляди сляжет и зачахнет от тоски. Они, конечно, парни не промах — и языки подвешены что надо, и манерам обучены крепко, но ей нужен кто-то из ее круга. Из благородных. Пусть с тренером погуляет, ничего страшного не случится.

— И мне здесь не нравится, надо валить отсюда. Чем скорее, тем лучше. — Антон тоскливым взглядом оценил высоту крепостных стен.

Непонятность ситуации раздражала и, чего греха таить, не на шутку пугала. Ясно, что он кому-то перешел дорогу. И этот кто-то принадлежит к сильным мира сего, раз похитили его средь бела дня на глазах охраны дочери всесильного вельможи. Неизвестность всегда страшит, и Антон исключением из правил не являлся. Но страх был не за себя — за Лесю. От пощечины он очнулся только в тряском экипаже, но боль в затылке все расставила по своим местам.

— Не-а, тренер, тут мы помочь ничем не сможем, — пригорюнился Ал-Шот. — Мы, конечно, здесь в авторитете, но местная стража мзду не берет.

— Да и нет у нас ее, мзды этой, — тяжко вздохнул Шой Та. — Вчера вечером последнюю выпили, а новая еще не забродила. Сами ждем с минуты на минуту.

— Реснички у вас пушистые… — повернулся Лис к княжне, не обращая внимания на стражников. — Вы их красите?

— Нет, — обескуражено захлопала оными Яна.

— Это плохо, — он задумчиво прикусил губу.

— Я вам не нравлюсь? — гневно прищурилась девушка.

— Очень нравитесь, — честно признался Лис. — Но дело не в этом.

— А в чем?!

— Вам нет смысла бежать отсюда. Самое главное, как я понял, это избежать Клятвы Кольца. С этим придумаем что-нибудь. Но просто побег никаких преимуществ не даст. Во-первых, вас элементарно могут догнать, и все вернется на круги своя. И во-вторых… — Антон внимательно посмотрел на притихшую девушку, и негромко спросил: — Вам есть к кому обратиться за помощью?

— К дяде… — заикнулась было Яна и сумрачно поникла. Ее дядю прихлопнут как муху, даже не заметив. До боли сжав кулачки, она с надеждой подняла глаза: — Вы что-то придумали?

— Есть у меня одна знакомая… — осторожно начал Лис, но был прерван радостно хрюкнувшим кривоносым стражником.

— Это та, что на картинке, тренер?

— Которую судья отобрал, — внес пояснение Ал-Шот, видя недоумение в глазах наставника.

— Она вся такая… — восхищенно причмокнув, Шой Та изобразил роскошный бюст рекламной красотки. Его ладони отстояли при этом от груди на добрых полметра.

— Прибью! — мрачно пообещал Лис, краем глаза уловив заинтересованно-насмешливый взгляд княжны.

— Молчу-молчу… — закрыл ладошкой рот Ал-Шот.

— Как рыба, — подхватил Шой Та.

— Которая карась.

— На сковородке, — жадно сглотнув слюну, уточнил кривоносый страж.

— Под сметаной.

— И с зеленым лучком.

— А если под бражку, то просто объедение!

— Кстати, о бражке… — стражники озабоченно переглянулись.

Клятвенно пообещав узникам скорое возвращение, они с проворством, достойным гиппопотама устремились к казарме. Там, в дымоходе полуразрушенной печки укромно ютилась двухведерная бутыль, заткнутая кукурузным початком. Умы гарнизонных капралов ежевичная настойка занимала больше, чем все беды княжны и тренера.

— У-уф… — облегченно выдохнула Яна и со смехом пожаловалась: — Вы не представляете, как я от них устаю. Их мысли скачут с пятого на десятое, и что они выкинут в следующую минуту, не сможет предсказать даже оракул.

— Вернемся к вашим ресничкам, — усмехнувшись, предложил Антон и напомнил крепостной распорядок: — У нас мало времени, прогулка вот-вот закончится.

— Сдались вам мои реснички, — надула губки княжна. — Что вы к ним привязались?

— Мне нужна косметика, — веселым шепотом пояснил он. — Если я не ошибаюсь, таинственные претенденты на вашу руку в лицо вас никогда не видели?

— Не знаю, — с сомнением протянула Яна. — Могли видеть мой портрет или наблюдать за мной с помощью магического шара… Уверить в этом я вас не могу.

— Ну, что ж… — после долгой паузы, протяжно молвил Антон. — Делать нечего, придется рисковать. Мы ничего не теряем при любом развитии событий. Да и риск мне видится минимальным: побег, вероятнее всего, произойдет ночью, когда все кошки серые.

Он вновь умолк, глядя на нее отсутствующим взглядом.

— Вы скажете, в конце-то концов, что задумали? — не на шутку рассердилась Яна и горестно воздела руки к небу. — О, боги! Что за мужчины меня окружают! Из одного слова клещами не вытянешь, другие трещат без умолка, как бродячие комедианты.

Антон от души рассмеялся, сорвал с клубы одинокую розу, галантно преподнес девушке и миролюбиво произнес:

— Не обижайтесь на меня! Просто план в голове еще не сложился до конца… — бросив быстрый взгляд на скучающих вдалеке дозорных, он негромко продолжил: — Вкратце это выглядит так. Вы загримируете меня под себя. Не знаю, насколько хорошо это получится, но в темноте, думаю, сойдет. Далее попросите перевести вас в нижний ярус башни, объяснив это боязнью высоты. Свободных камер очень мало, и две из них находятся рядом с моей. Есть большая вероятность, что вас переведут именно туда…

— А если отправят в другое крыло? — нетерпеливо перебила его девушка, догадываясь, куда он клонит.

— Нет особой разницы, — отмахнулся Антон. — Это лишь добавит сложностей, не более того. Побег поручат нашим друзьям, без них заговорщикам не обойтись. Вы же не пойдете с незнакомцем неизвестно куда?

— Логично, — согласилась Яна. — И что дальше? Как потом оправдаются стражники? И что будет с вами, в случае неудачи? Когда выяснится, что сбежавшая узница и не княжна вовсе, а переодетый мужчина.

— Да ничего не будет, — усмехнулся Антон. — Умственные способности наших друзей известны не только нам. Немудрено, если они перепутают камеры. Плюнут и забудут. А я просто напьюсь… С пьяного какой спрос? Ну, забрали меня из темницы, отвезли куда-то…

— Вы будете в женской одежде, — напомнила Яна.

Лис крякнул озадаченно, помолчал минуту и, с показным безразличием пожав плечами, ровным тоном ответил:

— Значит, неудачи допускать нельзя. Будем действовать наверняка. Главное выбраться из стен замка, а как обвести вокруг носа парочку столичных хлыщей, я всегда придумаю… — и весело подмигнув, он нараспев продолжил: — Ска-ажу, что я сердешный друг коменданта крепости, и он наказал меня за измену с ключником. Уберите свои руки, пра-ативные, не то папочке пожалуюсь.

Яна залилась истеричным хохотом. Смеялась она долго и самозабвенно, вытирая рукавом выступившие слезы. Наконец, с трудом переведя дыхание, девушка укоризненно покачала головой:

— Я с ума скоро сойду в этом балагане. Это уже не заточение, а какой-то непрекращающийся театр абсурда. Мало мне деревенских клоунов, так еще и вы… — не закончив фразу, она вновь прыснула от смеха.

— Это может сработать, — невозмутимо пояснил Лис.

— Это не просто сработает… Они после вас руки будут мыть по десять раз на дню.

— Но сначала они принесут мне Клятву Кольца, — с бесстрастным лицом пообещал он. Но нотка мстительности в голосе все же прозвучала. Оставлять безнаказанными свои злоключения молодой человек не собирался.

— Что они принесут? — брови княжны поползли вверх. Когда до нее дошел смысл сказанного, она в изнеможении опустилась на траву, сотрясаясь в судорогах смеха.

— С вами все в порядке? — присев на корточки, Антон обеспокоено прикоснулся к плечу девушки.

— Прекратите, прошу вас! — слабым голосом взмолилась Яна. — Как только я представлю себе физиономии этих напыщенных болванов, мне становится дурно. Когда вскроется фарс, их изнеженная психика не выдержит такого издевательства…

— И они прирежут меня на месте, — угрюмо продолжил Антон, подавая руку. Забава вдруг перестала казаться безопасной.

— Ни за что! — по слогам отчеканила княжна, поднимаясь с земли. — Клятва Кольца принимается на небесах. И как среагируют на ослушника боги, известно только им. Здесь могут пострадать не только преступившие ее, но и весь их род, — отряхнув от прилипших травинок платье, она задумчиво сощурилась: — Но чтобы Клятву приносил мужчина мужчине… — и, не выдержав, девушка снова зашлась в хохоте.

Антон неодобрительно покачал головой.

— Что с ней, тренер? — вынырнул из-за спины запыхавшийся Ал-Шот.

— Грибов, типа, объелась? — дохнув винным настоем, предположил его товарищ, появляясь следом.

— Думаешь? — сморщил в сомнении мясистый лоб Ал-Шот.

— Точно говорю! — авторитетно заявил Шой Та. — Когда господин десятник мухоморами обожрался, так же корчился от животных колик.

— Лекаря надо, тренер! — хором озаботились стражники.

— Отставить лекаря! — негромко приказал Антон, сам едва сдерживаясь от смеха. — Слушайте внимательно, что вам предстоит сделать…

— Слушайте внимательно, что вам предстоит сделать, — негромко приказал лейтенант Фес, подозрительно принюхавшись к воротящим носы стражникам. — Сегодня ночью в замок прибудут двое знатных незнакомцев. Имен их вам знать не обязательно.

— А как нам к ним тогда обращаться? — искренне удивился Шой Та. — Благородные не любят, когда к ним запанибрата…

Сцепив руки за спиной, лейтенант размерено прошелся взад-вперед короткого строя, резко остановился и, вперив яростный взгляд в кривую переносицу, подчеркнуто спокойно сказал:

— Пасть откроешь, когда я разрешу! Тебе все ясно?

— Так точно! — испугано втянул живот Шой Та.

— Вот и отлично, — удовлетворенно кивнул лейтенант. — Повторяю, они прибудут инкогнито…

— Ын-конь-гны-то… — по слогам повторил Ал-Шот и, высунув от усердия язык, начертал острым угольком пару каракулей на мятом клочке пергамента.

— Ты что делаешь?! — задохнулся от бешенства Фес.

— Записываю, — почесал бровь стражник и простодушно пояснил: — Чтобы имя не забыть.

— Чье имя?! — заорал командир Ночных Кошек.

— Коня, — округлил глаза Ал-Шот, недоумевая на непонятливость лейтенанта.

— Дай сюда! — вырвав листок из рук, Фес разорвал его на мелкие кусочки и звенящим от ярости голосом прошипел: — Вы что, забыли о режиме секретности? Так я вам быстро напомню! До конца дней своих не забудете! — швырнув в лицо перепуганному капралу остатки записки, он ехидно спросил: — Грамоте, значит, обучен?

Ал-Шот хотел было рассказать, что не его это вина, а церковного дьякона, угощавшего сладким кагором мальчишек лишь за выученный урок, но благоразумно решил промолчать. С начальством лучше не спорить, целее будешь.

Не дождавшись ответа, Фес с угрозой повернулся ко второму стражнику:

— Ты тоже писать умеешь?

Ревниво покосившись на ученого товарища, Шой Та хвастливо заявил:

— Я на гуслях играть умею, — и, наткнувшись на дикий взгляд, торопливо зачастил: — Это типа скрипки у благородных, только без этой хреновины… — так и не вспомнив названия, он жестами изобразил смычок.

— Стойте здесь и никуда не уходите, — сдавленно прохрипел лейтенант и выскочил из караулки. Через секунду из коридора донеслись глухие удары.

— Что это с ним? — шепотом спросил Ал-Шот, с испугом косясь на дверь. — Видел, как рожу у него перекосило?

— Зубами мается, — поделился догадкой товарищ. — Когда господин десятник в прошлом году челюсть сломал о баранье ребро, он тоже головой все стены обстучал.

— Это он от злости бился, что окорок не удается откусить, — возразил Ал-Шот. — Здесь что-то другое.

Кривоносый стражник безразлично пожал плечами.

— Ну, не знаю. Может быть, живот у него прихватило или мигрень началась… Я не лекарь.

Лейтенант Фес на этот раз не занимался медитацией. Подскочив к двери напротив, он методично вбивал кулак в податливое дерево, с облегчением чувствуя, как с каждым ударом исчезает клокочущая ярость. Когда дверь распахнулась, и на пороге показался заспанный ключник лейтенант замер лишь на мгновенье. Через долю секунды крепко сжатый кулак влетел точно между испуганных глаз.

— Орет кто-то, — шевельнул ухом Ал-Шот.

— Это привидение, — внес предположение Шой Та. — В старых замках они всегда водятся.

— С кем?

— Что — с кем?

— С кем они водятся? — переспросил Ал-Шот.

— Не знаю, — почесал в затылке товарищ. — Сейчас лейтенант придет, у него и спросишь. Или сам поинтересуешься при встрече.

Фес зашел в караулку через минуту. С бледным решительным лицом, горящими глазами и разбитой в кровь кистью правой руки. Молча подойдя к стражникам, он поочередно сунул им под нос устрашающий кулак.

— Привидение напало? — участливо осведомился Шой Та.

— Дьякон говорил, что они святой воды боятся. Надо священника звать, — посоветовал Ал-Шот.

Порывшись в карманах камзола, Шой Та извлек несколько зубчиков чеснока.

— Вот, — щедро поделился он с жертвой замкового призрака. — Моя бабка всегда на шее связку носила. И одну дольку за щекой еще держала. На всякий случай. Считала, что лучше защиты от нечисти не бывает.

— И что, помогало? — недоверчиво хмыкнул Ал-Шот.

— На полверсты все обходили, — с гордостью шмыгнул кривым носом капрал. — Даже дед от нее сбежал.

— Стойте здесь и никуда не уходите, — из последних сил выдавил сквозь зубы лейтенант Фес и с безумным взором выбежал из караулки.

Влепив по дороге неосмотрительно выползшему на свет белый ключнику левый свинг, командир Ночных Кошек стремительно промчался по коридору и ввалился к храмовникам. Бриан де Фалле восседал в гордом одиночестве за овальным столом из беленого ясеня, гипнотизируя нетронутую тарелку с давно остывшим куском жареной оленины.

— Без вина в горле застревает, — пожаловался он вошедшему другу. — Вторые сутки ничего не ем. Еще немного и останутся кожа да кости, — рыцарь-командор с огорчением похлопал себя по упругому животу.

Скрипнув зубами, лейтенант грузно опустился на лавку. Отодвинув в сторону блюдо, он с тоской в голосе обронил:

— У нас проблемы.

— Это то, о чем я подумал? — проницательно сощурился старый друг.

— Я не могу больше общаться этими остолопами, — честно признался Фес.

Рыцарь-командор, хмыкнув в усы, взял в руки короткую дубинку из твердого бука и многозначительно приподнял правую бровь.

— Нельзя, — отрицательно покачал головой лейтенант. — Княжна умна и сразу заподозрит неладное. Надо все разыграть безукоризненно. Нам повезло, что у нее боязнь высоты — она сама попросилась на нижний ярус. Побег должен выглядеть естественно. От ее новой камеры сотня шагов до потайного хода и это нам только на руку. Если бы пришлось спускаться с вершины башни, то отсутствие стражи сразу вызвало бы у нее подозрение. Деревенским капралам я передал универсальный ключ, он подходит ко всем дверям темницы, но… Но это все, чем я могу похвастаться, — с горечью закончил он.

— Ешь! — коротко приказал де Фалле и пододвинул жаркое другу. — А я пока побеседую с твоими стражниками. — Выбравшись из-за стола, он покровительственно усмехнулся: — И не таких дикарей уму-разуму учили. Орден, брат, могущество свое создавал не только мечом, но учением.

Славный храмовник забыл одну старую банальную истину: на всякого мудреца довольно простоты.

Напраслину возводил Антон на коменданта крепости. Несмотря на свой почтенный возраст, Рийен О» Ли был еще тот ходок. За пятнадцать лет беспорочной службы на ответственном посту он перетаскал к себе в постель добрую половину женского населения из ближайших деревень.

С коротко стриженой седой бородой, крючковатым носом, в неизменно красном камзоле с золочеными пуговицами комендант крепости напоминал преуспевающего торговца пряностями из Хартара. Перед изысканными манерами и тугой мошной местного владыки не могло устоять сердце ни солдатской вдовушки, ни разбитной молодой жены сельского старосты.

Но в последние дни в жизни уважаемого коменданта наступила черная полоса. Прибывшие с грамотами от самого Кардинала рыцари-храмовники и грозные бойцы Тайного Канцлера установили в крепости свои порядки. Глухой зеленщик, мальчишка-приказчик из бакалейной лавки, да старуха-молочница — вот и весь список местного населения, имеющего право прохода в Северный Замок.

Рийен О» Ли горько вздохнул. Если дела пойдут и дальше таким чередом, впору задуматься об отставке. Возраст позволяет, копилка полна златом и серебром имперской чеканки, жизненных сил еще в избытке. Купить себе домик где-нибудь на берегу Терранского моря, засадить участок виноградной лозой и наслаждаться спокойной старостью. Нарисовав перед мысленным взором идиллическую картину с молодыми служанками, давящими виноград в дубовых бочках, стареющий ловелас вожделенно застонал.

— Ваша милость, — втиснулся в дверь грузный ключник, прервав мечтания. — Там Гланька расчет просит за прошлую седмицу.

— Какой расчет? — вернувшись из мира грез к бренным делам, комендант сердито засопел.

— Дык, за молоко, вестимо, — развел руками опухший, разукрашенный синяками ключник.

— Держи, — бросив на стол глухо звякнувший кошель с медью, Рийен хмуро поинтересовался: — Кто это так тебя отделал?

— Эти… — с горечью махнул рукой страдалец. — Кто ж еще-то?

Кто такие «эти» ясно было и без слов. Рийен уже приготовился разразиться привычной в последнее время бранью, как неожиданная мысль пронзила сознание. Резво подскочив к ключнику, он с силой встряхнул его за грудки:

— Кто такая Гланька?

— Внучка молочницы, — захлопав узкими щелочками глаз, сипло выдохнул полузадушенный ключник. — Старуха занемогла, ее вместо себя прислала.

— Сколько ей лет? — едва не захлебнулся от предвкушения нежданной удачи Рийен.

— Годков двадцать минуло, — выпучила глаза жертва, жадно хватая ртом воздух.

— Начальника стражи ко мне! — отбросив ключника, рявкнул в открытую дверь комендант, с трудом сдерживая вопль восторга.

Когда преданный заместитель ввалился в кабинет, топая сапожищами по драгоценному паркету, блестящий план был готов полностью.

— Смотри… — ухоженный палец коменданта двигался по плану нижнего яруса. — Вот сюда мы перевели княжну. Рядом — камера наставника по болу. Соседняя пустует, в нее и закроешь молочницу… Понял?

— А что в покои свои ее не прикажешь привести? — удивленно хрустнул бычьей шеей старый собутыльник.

— Эти волки везде караулы понаставили, — поморщился комендант. — Вмиг прибегут с расспросами.

— А если в камеру закроем, полагаешь, не станут допрос затевать? — задал резонный вопрос начальник стражи. — Смотри, как бы боком не вышла твоя затея.

— Держи… — на стол лег листок бумаги. — Это мой приказ о наказании за нерадивость. Две седмицы в заточении за прокисшее молоко и разбавленные сливки.

Заместитель расхохотался. Восхищенно покрутив бритым черепом, он неуклюже польстил:

— Кишка тонка у столичных против тебя. Твоей хитрости и Дремлющий позавидует.

Рийен О» Ли растянул тонкие губы в самодовольной усмешке. Ближайшая ночь виделась ему бурной и восхитительно сладкой после долгого поста.