"Провокационная терапия" - читать интересную книгу автора (Фаррелли Френк, Брандсма Джеффри)больнице), они отослали меня к монографии Стэндела и Корзини "Критические
случаи в психотерапии". Читая книгу, я поражался, что все описанные случаи, словно эхо повторяли мои опыты. Во многих случаях авторы также "выбрасывали терапию в окно", не сдерживали негодования и набрасывались на пациента, последнему это помогало. Единственное, что отличало нас, авторы писали не об "ответной реакции", а о необходимой и своевременной информированности пациента о возможных последствиях. Мне также посоветовали почитать исследования Вайхорна о методах А и Б при обращении с больными. Это также укрепило мое стремление показывать больному мою реакцию на его поведение. Я еще более убедился, что мой опыт, хотя я и не был известным работником социальной сферы, приобрел ценность для меня. Его уже можно использовать как дополняющие кусочки "клинической шарады". Терапевт в роли садовника, акушера или... В 1961-63 годах, когда я участвовал в проекте Роджерса при больнице Мендота, мы устраивали еженедельные собрания - планерки административных работников и лечащего персонала. Сидя на одной из таких планерок, я задумался о новом подходе к лечению больных, о новой роли врача в этой ситуации. Реальное значение для Карла имели в то время только два образа, две роли лечащего врача - акушера и садовника. Помнится, он не раз повторял, что роль садовника обеспечивает надлежащие условия для выращивания семян. То но так же, по его мысли, и терапевт должен обеспечить рост (выздоровление) своего пациента. (Ср.: "Необходимые достаточные условия для психотерапии личности", 1957). Акушер, вторая аналогия в его теории, не создает человека, Я уже начал разочаровываться в методе "клиент- центрированной терапии", устал ждать, когда пациент начнет менять свое поведение. Хорошо запомнилось собрание, на котором я наконец-то высказал свои сомнения: "Я сыт по горло попытками быть садовником и акушером. Я не гожусь на эти роли. Единственное, чего я хочу, так это раскрыть раковину, в которой прячутся эти люди, добраться до сути, впрыснуть немного жизни (говоря это, я развел руки, выбросил вперед кулак и показал пальцами, как я "впрыскиваю немного жизни" пациентам). Элин Роберте хмыкнула и изрекла: "Фрэнк, ты божественен!". Казалось все более очевидным, что пассивная всепонимающая и традиционная роль терапевта - не для меня. Я решительно не был способен выслушивать больного, принимая во внимание громкие и настойчивые сигналы моей внутренней реакции и ту информацию, что я получаю родных больного, нашего больничного персонала и товарищей по палате. Я все-таки хотел получить "весь пирог", хотел использовать в лечебных сеансах не просто чувственно-эмоциональное понимание переживаний пациента, но картину того, как посторонние люди воспринимают его, хотел показать ему отношение других и вызвать этим его обратную реакцию. Больные при желании могут вылечиться, но каким образом? В 1963 году я работал с палатой взрослых женщин. Однажды я проводил последний сеанс с одной из пациенток, которой предстояло выписываться. Мы говорили о том, как ей вести себя по возвращении домой. Она сказала с |
|
|