"Провокационная терапия" - читать интересную книгу автора (Фаррелли Френк, Брандсма Джеффри)душевнобольных, спецшколы для девочек и пр.) Когда ее поместили в изолятор,
перевязанную ремнями, она каким-то образом освободилась от них, встала на спинку кровати, разбила потолочную лампу, порезала себя осколками плафона и разрисовала стены своей кровью - совершила то, что потрясло всю администрацию и персонал. Лечение было успешным, выдержка из одного из последних сеансов: Т. (озадаченно): Как вам удалось так измениться? К. (пауза, улыбаясь): А вы знаете, почему я раньше не могла выздороветь? Т. (хмурясь): Нет, скажите мне. К. (закрыв глаза и качая головой): Из-за персонала. Видите ли, они были сосунками. (Принимая жалобный тон): "О, бедная больная, она не может сдержаться". (Пр. № 27) Никто из больных не верит в безнаказанность поведения, мы тоже. Пусть они твердят нам, своим семьям,даже общественным властям, что ответственность часто вызывает контрагрессию. Клиенты ведь тоже реагируют в зависимости от обстоятельств и действуют из предпосылки, что не будут поняты и приняты, если признаются в "тайных грехах". Мы спрашиваем, почему многие клиницисты тратят многие часы для того, чтобы убедить их: "Я не как остальное общество, могу принять тебя и полюбить независимо от того, как ты ведешь себя". Намного проще было бы начать воздействовать на его мысли и поступки. Всякий, кто действует по-глупому, невротически, нелюбим и было бы лучше, если бы остальные не вели себя так положительно, а своим поведением осуждали бы его. Таким же образом, при научном подходе лечению, оно не процесс, а результат, как с точки зрения Может он справиться? За ним присматривают на работе или же он болтается пьяный? Как у него строятся отношения с коллективом, и что думает начальство (Ведь часто коллеги думают: "Если не сходишься с людьми, не можешь сделать чего-то, значит, совсем не можешь. Известен ответ Фрейда на вопрос о критерии состояния душевного здоровья: как работается и как любится. Несколько стоящих особняком комментариев касательно высмеивания и его современных заменителей. Больше мы не говорим "преступники", мы называем "взрослые правонарушители". Мы не говорим "сумасшедший", мы говорим "особый ребенок". В моей практике с некоторыми "особыми людьми", они сами признавали такие названия несправедливыми. Они знают, что они не умные, но мы наделяем их заменителем-эвфемизмом, что приводит к искаженному пониманию реального. Нас учили поощрять "достоинство личности", а не говорить: "Послушай, дурья башка...". В результате мы стали прагматиками и хотим пользоваться терминологией, которая задевает этих людей. Если больной использует запрещенное слово, чтобы его услышал другой, тогда и нам можно. Другой отличительной чертой, объясняющей использование смеха а провокационной терапии является то, что терапевт направляет свой смех на безумные мысли и поступки больного, а то время как свою заботу и тепло адресует ему, как человеку. Можно и должно высмеивать смешные мысли и поступки, но не личность. Например (Пр. № 28), одна из студенток на конференции наставников, задала вопрос: "Что мне делать, одна из моих пациенток возомнила себя любовницей Христа?". Коротко посовещавшись, мы решили, что третьей в святой троице должна стать она и отбить Христа у той больной. Со смехом студентка (она была физически привлекательна и вполне |
|
|