"Дьявольское кольцо" - читать интересную книгу автора (Буровский Андрей) - Вы разгромлены наголову, - прервал Василий Игнатьевич, - и ничего вы
требовать не можете. И обещать я ничего не буду, разве что справедливый суд. Скажите лучше - зачем священника убили? И он махнул рукой в сторону опять плотно захлопнувшейся церковной двери. Младший осклабился, как скалится человек, делающий гадость, но ожидающий, что его поймут и присоединятся. С такой физиономией показывают порнографические открытки или предлагают понюшку кокаина. Такая морда - что-то вроде похабного подмигивания: "Может, это и нехорошо, но мы же все понимаем...". На лице старшего появилась ухмылка эдакого замкнутого превосходства: зачем - это вам не понять, и я вам не скажу. А сделал потому, что я сильнее, вот почему. - Там двадцать два человека, - с той же ухмылкой начал он, - они останутся живы, если вы выполните наши условия. И ваш поп, наверное, тоже, если вы поторопитесь. А то ведь его кровь падет вам на головы, верно? Рожа негодяя ухмылялась уже вовсе похабно. По-своему он неплохо понимал, как надо говорить с религиозными людьми; единственная ошибка - вел себя уж слишком нагло. Но даже и так на многих, Василий Игнатьевич видел это, действовало. Поразительно, какое воздействие на нормальных людей всегда имеют хамство, грубость, цинизм - вообще всякое нарушение привычных норм. Человек ведь рассуждает как? Нормы, вообще-то, никто и никогда не нарушает. А если кто-то нарушает, значит, есть на то какие-то, может быть, и неведомые мне, но имеющиеся и важные чрезвычайные обстоятельства... А может быть, за хамством, грубостью, пренебрежением другими людьми стоят и какие-то Так человек даже не рассуждает - так он чувствует. И оказывается эмоционально и морально беспомощным против уголовника, подонка, насильника, даже против обычного бытового хамства. Все это Василий Игнатьевич прекрасно знал, в отношениях людей терпеть не мог, но, к счастью, бороться умел. - Зачем священника убили? Он мешал вам? Сопротивлялся? - так же спокойно, без нажима спросил Василий Игнатьевич. Младший так же гнусно ухмыльнулся, хотя уже вроде с оттенком тревоги, начиная что-то понимать. Старший оценивающе вглядывался в лицо Василия Игнатьевича. - Мы это не будем обсуждать, хорошо? У нас двадцать два заложника. Каждый час мы будем убивать по заложнику, и виноваты в этом будете вы! - ткнул он корявым пальцем чуть ли не в грудь Василию Игнатьевичу. - А если не будет плавсредств, убьем всех, и в этом тоже виноваты будете вы! - Наверное, вы еще не поняли... Это я здесь решаю, с кем и о чем разговаривать. И кем вас считать, тоже решаю я. Что вы убивали моих людей и крестьян из отряда самообороны - ладно, будем считать - идет война. Взяли заложников - прямо скажем, подоночный способ, но хоть тоже понятно - война. А вот зачем священника убили? Если была военная необходимость, тогда вы все-таки военнопленные. А не было - тогда вы уголовники... И Василий Игнатьевич ясно, светло улыбнулся "парламентерам". Так он улыбался русским коммунистам, на русской земле, задавая им этот "детский" вопрос: а вы мол, и правда член ВКП(б)? Или вас оболгали, милейший? - Вяжи! - скомандовал Василий Игнатьевич. |
|
|