"Дьявольское кольцо" - читать интересную книгу автора (Буровский Андрей)

рук. Все вздрогнули от стука, словно звук мог что-то изменить или закрыть
окно между эпохами.
Но звук послужил толчком, заставил встрепенуться вождей.
- Каган! - закричал один из самых младших вождей, только что
научившихся убивать. - Вот наш каган!
- Каган! - подхватывали крик. - Наш каган! Веди нас, каган! Мы пойдем!
Мы сделаем! За тобой! Вперед! Веди! Ты каган! Наш каган! Ка-а-ган!!!
- Здравствуй, великий каган!
Толпа уже стояла, держа оружие в руках, словно бы готовая броситься на
Бутаманова. Все-таки толпа - всегда толпа, даже если это толпа вождей...
Тяжелое дыхание, безумные глаза, распяленные рты. Оружие, вскинутое в
приветствии.
- Клятва верности! - опять крикнул один из молодых вождей. Он левой
рукой схватил оружие, положил на него правую руку, громко кричал слова
клятвы верности. И второй заторопился, повторяя древние, священные слова. И
третий. Толпа гомонила, торопясь поклясться в верности тому, кого видела
впервые в жизни. Повторяла клятву идти за каганом. Идти не раздумывая, куда
только прикажет каган, быть верным кагану, делать, что скажет каган...
Что-то смутно беспокоило Бутаманова - помимо того, что надо же что-то
говорить, отвечать, обещать этим орущим людям, уже выбравшим его в вожди,
клянущимся ему в верности.
Вот оно!!! Среди протянутых к нему клинков не было кривых сабель.
Много, очень много было прямых мечей... Длинных, для удара с высоты коня, но
все же мечей, а не сабель!
Меч - это длинный топор. Он рубит, пробивает и дробит, и он под силу
только сильному мужчине. Мечом учатся владеть несколько лет.
Сабля упруга, изогнута. Она режет, рассекает и наносит раны глубже и
страшнее, чем меч и топор. Саблей может пользоваться даже женщина или
подросток; научиться владеть саблей недолго.
Меч требует силы, массивности. Сабля - быстроты, легкости, гибкости. За
время удара меча воин с саблей ударит трижды. Сабля требует совсем других
психофизиологических качеств.
Неизвестный гений... или род... племя гениев создали саблю - примерно в
IV веке, на Алтае. И сразу изменилось все военное дело... Стремительная
конная лава всадников с саблями смела немногочисленных (сроки подготовки!),
неуклюжих (особенности тяжелого меча!) врагов тюркского Вечного Эля,
позволила разметнуться тюрко-язычным народам от Якутии до Балканского
полуострова. И на века, до XX столетия, основным оружием всадника стало не
копье, не меч... именно сабля.
Бутаманов уже не сидел на пятках, смущенно ухмыляясь в мир,
открывавшийся за серо-розовым окном. Он, оказывается, уже стоял. Он пылко
что-то говорил.
Сабель! Нет сабель у его племени! Никогда не победить хунну без сабель!
Для боя - всем вооружиться саблями! Он привезет... Он даст своему народу
сабли!
Бутаманов кричал это, бросал слова в розово-серый экран. И только
замолчав, только переведя дыхание, Бутаманов понял, что решился. Он не мог
отказать, когда в нем нуждалось племя. Бутаманова звало то, что он слишком
долго симулировал, - племенная солидарность, стремление скакать вместе со
всеми, кричать общим мерным криком, врубаться в ряды общих и всем понятных